Ежедневный урок

Все зависит от того, в чем человек оценивает, что считать днем, а что ночью: в своем спящем эгоистическом сердце или в точке в сердце, которая горит и жаждет духовного.

Нужно стараться разделить себя надвое: на точку в сердце, которая преданно прилепляется к цели, к отдаче в любой ситуации, что бы ни случилось – и на само сердце, которое всегда жаждет получения. Его аппетит постоянно растет и растет. И если в моем сердце царит темнота, а в точке в сердце светит какой-то луч, значит я правильно направил себя. А этого я добиваюсь за счет окружения, группы, внешней силы, которая необходима, чтобы вытянуть точку в сердце из эгоистического сердца и устремить к цели...

Зерна света сеются уже сейчас

Завтра начинается праздник Песах. Мы должны понимать, что это такое.

Во-первых, "Песах" – самое важное состояние. Во всех последующих исправлениях мы вспоминаем этот выход из Египта. Почему? Потому что он – та основа, с которой начинается лестница духовных ступеней.

Во-вторых, "Песах" – это духовное рождение человека.

В-третьих, речь идет о темноте, в которой мы выстраиваем подготовительную базу для наших исправлений. Ведь нам больше нечего исправлять, кроме того, что раскрывается в "Египте". Эти годы подготовки, с одной стороны, полезны, поскольку на их протяжении мы выявляем свои испорченные желания, а с другой стороны, очень тяжелы – ведь изгнание все-таки вещь неприятная.

Однако в действительности всё зависит от того, как мы принимаем происходящее, стремясь постичь, понять, осознать это состояние, насколько в группе мы сознаём его необходимость, насколько способны ощутить в нем расцвет.

Так же Средневековье было мрачным периодом истории, который отличался неустройством, людской грубостью, жестокостью инквизиции, религиозной агрессией, животными нравами. Однако, проникая глубже, мы видим, что именно это стало подготовкой к всплеску Ренессанса, к развитию науки и ко всем последующим достижениям.

До окончания средних веков человечество обретало большие сосуды-желания. Затем произошел культурный взрыв и начался век Просвещения, по ходу которого мы использовали то, что приготовили ранее. Теперь же мы приходим к закономерному итогу – к кризису: все желания исчерпаны, и делать в нашем мире больше нечего.

Если провести параллели с духовным, то нынешняя подготовка позволит нам дойти до конца исправления и правильно использовать все свои желания. Ведь в период египетского изгнания мы раскрываем всё свое зло. Именно поэтому все дальнейшие исправления названы "памятью" о выходе из Египта.

При этом зло раскрывается нам только в отношениях между товарищами. Следовательно, если правильно воспринимать проблемы, возникающие между нами, то мы готовим себя к подъему. От этих состояний мы и должны требовать исправления – однако при условии, что мы хотим объединиться, испытываем необходимость в этом, видим, что неспособны, и все равно продолжаем давить. Чем меньше у нас получается, тем сильнее мы давим.

Именно в этом взаимном давлении между нами и необходимо раскрыть отдачу. Пускай вместо нее мы, наоборот, раскрываем получение, зло, проявляющееся над добром, – мы не отступаем, не расслабляемся и не отчаиваемся. Нет, мы идем до конца, до того состояния, о котором сказано в Торе: "застонали сыновья Исраэля от работы".

Это будет не просто стон – мы действительно почувствуем, что бессильны сделать что-то еще. Тогда-то человек и поднимает руки к Творцу, вливаясь в общую молитву.

Так что, надо с уважением относиться к текущему периоду. Из него не выйти, пока мы не подготовим желания к последующим исправлениям. Невозможно получить раскрытие свыше, если мы не будем давить, заставляя Высшую силу раскрыть нам всё зло.

В Египет группой, из Египта народом

В период подготовки к исправлению порядок внутренней работы таков: желая объединиться с товарищами, я давлю на себя и прилагаю усилия. В ответ ко мне приходит свет – сила, помогающая объединиться. Наконец, я завершаю объединение, и мне сразу же раскрывается АХАП более высокой ступени, получающее желание которой еще грубее и ниже моего. Как следствие, я чувствую себя в еще большем изгнании.

Так и выходит, что чем больше я стараюсь прийти к добру, к отдаче, тем глубже погружаюсь в зло. Однако в этом погружении есть две части: с одной стороны, я все-таки помню о достигнутом единстве, о сближении с товарищами, а с другой стороны, мне раскрывается теперь новое испорченное желание, еще хуже предыдущего.

Таким образом, в период изгнания я расту не линейно, а ступенчато. Достигнув единства, я падаю – но падаю не на одну, а на две ступени. Ведь сначала я совершил подъем к единению (+), а затем уже погрузился в отрыв (–) и ощущаю теперь двойное падение (x2). А затем всё повторяется: я поднимаюсь и падаю снова – еще ниже.

Всегда я падаю не с предыдущей ступени эгоизма, а со ступени подъема – и из-за каждого подъема последующее падение представляется мне вдвойне скверным. На пиках я поднимаюсь в отдаче, а на спадах опускаюсь в получении и скверне.

Так человек расширяет свои сосуды, наращивая добро сообразно со злом и благодаря этому двигаясь вперед на протяжении 400 лет изгнания.

Изгнание начинается тогда, когда мы приступаем к объединению в группе, и завершается, когда, отдав все свои силы, мы придем к невозможности объединения.

По ходу процесса мы сплачиваемся и становимся народом Исраэля. Это уже не маленькая группа, которая сошла когда-то в Египет, пораженная внутренними конфликтами – как например, конфликт Йосефа с братьями. Из Египта выходит объединенный народ, хотя из этого единения еще нельзя постичь Творца. На данном этапе форма единства раскрывается в виде власти эгоистического желания. Лишь с последним усилием совершается побег и исход из эгоизма.

Таким образом, в духовном мы тоже делаем шаги "двумя ногами": от единства к разобщению, и снова к единству. Растет Фараон, а напротив – Моше, затем раскрывается Творец… Эти детали восприятия становятся всё больше, и мы не бежим от них, а продолжаем свою работу.

"Я сплю, а сердце мое бодрствует"…

Человек сам решает: что считать днем, а что ночью: что для него хорошо, а что плохо. То ему дается пробуждение, подъем духа, большой свет, и он понимает, как замечательно продвигаться и приближаться к духовному. Это называется у него днем, а на самом деле, светло в его эгоистическом желании. Эгоизм наслаждается, и это не называется духовным продвижением.

А возможно, он чувствует себя в темноте, без сил, но разумом понимает, что это состояние полезно для продвижения. И хотя в своем желании насладиться он переживает неприятные ощущения, но как сказано: "Я сплю, но сердце мое бодрствует". Желание насладиться ощущает тьму, а точка в сердце – свет. Человек понимает, что эта темнота ему только на пользу, падение предваряет подъем, и ему нужно подготовить для него еще больше желание. А желание приходит именно из темноты.

Поэтому, все зависит от того, в чем человек оценивает, что считать днем, а что ночью: в своем спящем эгоистическом сердце или в точке в сердце, которая горит и жаждет духовного.

Если человек начинает отделять одно от другого, то у него уже есть две точки, по которым он может навести прицел и направить себя прямо к цели. Одна точка – это его эго. И очень хорошо, что эгоизм не чувствует ничего хорошего. Чем темнее мне будет в моем эгоизме, тем больше у меня будет желание (авиют), над которым существует точка, стремящаяся к цели.

Главное, разделить две эти точки и все время правильно удерживать их друг относительно друга, выясняя, с чем я отождествляю себя. Выбираю ли я то направление, которое ведет к Творцу, хотя мой путь лежит в темноте, и считаю его добрым? Тогда я могу быть уверен, что иду правильно, ведь мой эгоизм не заинтересован туда бежать, словно вор, бегущий впереди всех и кричащий: "Держите вора!"

Мое эго не хочет темноты, а я поднимаюсь выше эго, выше знания, и хочу, чтобы моя отдача была выше получения. И это хорошее состояние, при котором мой день и день Творца – это один и тот же день.

А если я переживаю, что мне плохо и нет никакого интереса продвигаться, значит, я иду на поводу у своего желания насладиться, своего эго. Я бегу туда, куда зовет меня эгоистическое сердце, а не точка в сердце – в этом вся разница.

Нужно стараться разделить себя надвое: на точку в сердце, которая преданно прилепляется к цели, к отдаче в любой ситуации, что бы ни случилось – и на само сердце, которое всегда жаждет получения. Его аппетит постоянно растет и растет. И если в моем сердце царит темнота, а в точке в сердце светит какой-то луч, значит я правильно направил себя. А этого я добиваюсь за счет окружения, группы, внешней силы, которая необходима, чтобы вытянуть точку в сердце из эгоистического сердца и устремить к цели.