I. Куда делось милосердие?
Ю. Рутберг: В смысле каббалы я непаханая целина. Я знаю совсем немного и хотела бы сегодня послушать вас, поскольку, как я понимаю, это очень мощное и глубокое течение или философия. У меня такое ощущение, что каббала - это что-то круглое, у чего нет граней. Я совершенно не знаю, как этим пользоваться, и мне хочется услышать об этом от вас, от живого человека, когда вы мне простыми словами, эмоционально, скажете что-то самое главное, а, может быть, самое сокровенное. Я не боюсь показаться глупее, чем я есть на самом деле, и не хочу вас обманывать, что я что-то знаю. Я двоечница.
М. Лайтман: Это хорошо. Я сам был таким, и я вам расскажу, что это такое.
Мы живем в странном мире. Мы не чувствуем, что на нас сваливается и почему вдруг откуда-то возникают какие-то события. Мы не выбираем, какими рождаться, кто и как нас воспитает и каким образом мы будем сформированы как уже готовые люди и получим тот багаж, с которым выйдем в жизнь. Мы начинаем свою жизнь уже «испеченными» кем-то или чем-то, и продолжаем существовать.
Даже если мы совершаем, на первый взгляд, самостоятельные поступки, задумавшись, мы видим, что они не такие уж и самостоятельные. Ведь я выбираю и принимаю решения только на основе генов или тех знаний и ценностей, которые я получил в детстве, юношестве и так далее. Человеку только кажется, что он свободен и самостоятелен. На самом деле в нем все предопределено. И события, которые сваливаются на нас, неизвестны нам заранее, и как мы влияем на мир, мы тоже не понимаем, не зная, как нам лучше поступать, чтобы полученный обратно отклик был хорошим, «правильным».
___________________________________________________________
Человеку только кажется, что он свободен и самостоятелен. На самом деле в нем все предопределено.
М. Лайтман
___________________________________________________________
Существует наука - не религия и не какая-то мистическая теория, а именно наука - рассказывающая, как устроена та часть мира, которая нами не ощущается, но с которой мы, тем не менее, контактируем и взаимосвязаны. Вокруг меня есть вещи, которые я ощущаю, а есть еще что-то, чего я не ощущаю, но оно влияет на меня. И поэтому я не понимаю большую часть своей жизни, не понимаю, откуда приходят и как действуют те явления и события, которые со мной происходят. Я все время пытаюсь каким-то образом с ними взаимодействовать, чтобы навести в этом какой-то порядок и, может быть, устроиться. Однако я не знаю, для чего я существую, что и куда меня ведет.
Для того чтобы понимать вторую часть мира и нужна наука каббала, объясняющая устройство всей этой большой и скрытой от нас сферы, которая, хотя и скрыта, совершенно четко с нами взаимодействует.
Вот этим я и занимаюсь.
Ю. Рутберг: Я не знаю, откуда это происходит, - может быть, интуитивно, а, может, это сформировалось за годы моей жизни как человека и как артистки, - но я вдруг поймала себя на том, что не хочу плыть по течению и что, даже если в моей жизни все хорошо, я обязательно придумываю себе что-то еще. Мне кажется, что гораздо интереснее, если ты являешься еще и со-творцом своей судьбы.
Есть люди, которые ноют и жалуются, почему другому, а не ему, почему кто-то работает в нескольких театрах, снимается, у кого-то много работы, а он сидит в буфете, выпивает свои 50 грамм, говорит о Вахтанговском, и Господь забыл про него. Я вдруг подумала: «Бедный Господь, ведь нас так много! Почему Он все время должен над каждым простирать свое крыло и защищать только этого одного человека? Почему Он должен все приносить ему на блюдечке и подсказывать?» Мне показалось, что это даже обязанность взрослого мыслящего человека - быть со-творцом, понимать, куда ты хочешь идти дальше, чего ты хочешь добиться, какая у тебя перспектива. Как вам кажется?
М. Лайтман: Но разве это все возможно, если мы на самом деле не знаем того мира, в котором находимся?
Ю. Рутберг: Наверное, как нас учили (пользуясь театральной терминологией), чтобы правильно сыграть роль - и начать спектакль, и закончить - очень важно знать предлагаемые обстоятельства.
М. Лайтман: О!
Ю. Рутберг: Мир, в котором мы живем, - это предлагаемые обстоятельства, поэтому я с вами совершенно согласна, что их лучше изучить.
Но я, наверное, интуит. Вы знаете, я очень часто в своей жизни - и в отношениях с людьми, и в принятии очень важных решений - в последний момент ориентируюсь не на сумму прописью, не на карьерный рост, а на то, что внутри меня скажет мое, по-видимому, иррациональное «я». Ведь мое рациональное «я», очень большое и эмоциональное, бросает меня от одного полюса к другому - от плюса до минуса. Но внутри меня есть еще нечто, что иногда подсказывает мне совершенно алогичное и, казалось бы, бесперспективное решение, но я почему-то опираюсь на него и, как правило, от этого выигрываю.
___________________________________________________________
Я поняла, что самое главное для человека, чем бы он ни занимался, - это быть добрым. Мне кажется, что в сегодняшнем мире в очень большом дефиците милосердие.
Ю. Рутберг
___________________________________________________________
М. Лайтман: Это понятно. Вы правы, интуиция помогает нам больше, чем разум. Ведь мы видим, как происходит развитие человечества на основе разума. Поколение за поколением люди ищут, как лучше, а все получается наоборот. Так что интуиция здесь, видимо, намного полезнее разума.
Тем не менее, если мы будем говорить не о том, как правильно взаимодействовать с людьми, выбирая определенные способы поведения, а о более высоких вещах - смысле жизни и всего нашего поведения вообще: «Откуда я? Почему я родился и существую таким образом? Есть ли у меня свобода воли?» - все это невозможно решить, не зная полной истинной картины мира.
А если пробовать ответить на эти вопросы, то интуиция ведь не помогает? Или вы и на это пытаетесь ответить интуицией?
Ю. Рутберг: Я думаю, что мне совершенно необходимо осознанное понимание мира, в котором я живу. Несмотря на то что этот мир за последнее время стал очень агрессивным, и это ощущается не только по тому, что нам по телевизору в прямом эфире показывают войну и говорят: «Посмотрите, как сейчас будут бомбить Югославию. Посмотрите, вот полетела такая-то баллистическая ракета». Мы пьем чай, сидя у телевизора, едим что-то вкусненькое, а нам показывают войну, нам бесконечно показывают, как кого-то убивают или казнят. В это колоссальным образом включилась и природа - все время происходят какие-то стихийные бедствия.
А с другой стороны, я понимаю, что человек очень маленький и необыкновенно хрупкий. Я уже очень давно не могу смотреть американские фильмы. Мне стало совершенно неинтересно смотреть, как один человек, непонятно из чего сделанный, которого бьют ногами и убивают 15 человек, а потом он бьется о стены, - куда-то едет со скалы на мотоцикле и при этом никак не травмирован. Ведь я по себе знаю, что любой человек - изумительно хрупкое произведение искусства.
М. Лайтман: В вашей профессии вы, должно быть, очень чутко воспринимаете это.
Ю. Рутберг: Да. Когда я выбираю спектакль или общаюсь с людьми, я понимаю, что подмостки - это не только развлечение для зрителя и увеселение. Актерская профессия в этом смысле особенная. Так долго пробиваясь в актеры, я никогда не хотела быть «официанткой» и обслуживать публику: «Чего изволите?» Мне кажется, что актер, выходящий на сцену, способен заинтересовать, способен рассуждать вместе со зрителем об очень важных вещах. Он в состоянии заставить зрителя плакать, приведя его к определенному высвобождению. Это эмоциональное поле, где чужой тебе человек, подключившись к тебе и поверив, испытывает очень важные эмоции.
Может быть, то, что я скажу, примитивно и даже отчасти пошло, но я поняла, что самое главное для человека, чем бы он ни занимался, - это быть добрым. Мне кажется, что в сегодняшнем мире в очень большом дефиците милосердие. Ко мне очень часто обращаются чужие люди, и всё, чем я могу, кому могу, я помогаю. Ведь и мне в моей жизни помогало очень много совершенно чужих мне людей.
Я подумала: «Что такое равновесие?» Если ты хочешь прожить свою жизнь, видя вокруг себя не монстров, а человеков, чтобы к тебе поворачивались не затылком, а лицом, чтобы ты мог видеть человеческие глаза - не обязательно пять органов чувств, но хотя бы глаза - то обязательно нужно быть в этом мире милосердным и сострадать, уметь это делать. И мне кажется, что за счет темпоритма, суеты и разобщенности это начинает исчезать.
Я думаю, что в моей жизни это присутствует. Для меня это стало очень важным, хотя это может происходить на очень разных поприщах.
М. Лайтман: Но, в принципе, мы видим, что мир идет в обратную сторону.
Ю. Рутберг: Согласна. А что делать?
М. Лайтман: О! Значит, нам надо узнать, почему это так происходит. Виноваты ли мы в этом, или на самом деле это закон природы, закон нашего развития, закон развития нашего эгоизма, общественного строя, цивилизации, заключающийся в том, что мы все время идем вниз? С одной стороны, мы становимся все более развитыми, понимающими, осознающими, обнаруживаем огромную связь друг с другом, мы находимся в такой взаимной зависимости, что весь мир стал маленькой деревней. В то же время мы все больше ненавидим друг друга и не можем друг с другом ужиться, количество разводов постоянно растет, мы даже не можем нормально создать семью; мы ненавидим даже самих себя и не можем быть в мире с собой.
Вам очень повезло в жизни. Я вижу, что люди обращаются к вам безо всяких проблем, и вы общаетесь с ними просто и открыто. Отсюда и ваше такое хорошее взаимодействие со зрителями - вы вызываете их на себя, и они чувствуют вас. Но это исключение, а в принципе с каждым днем жить в нашем мире почему-то все тяжелее и тяжелее.
Ю. Рутберг: И это возможно как-то изменить?