Жирный шрифт: оригинальный текст изучаемой статьи
Обычный шрифт: слова преподавателя
1927 г., Лондон
Сердечному другу… да светит его свеча.
Ты написал, что не понимаешь новых разъяснений Торы в моем письме, однако они как раз должны были быть понятны тебе. Выровняв путь своей работы, ты, конечно же, поймешь их, ведь потому я и написал тебе о них.
Что позволяет понять слова Рава? Человек может быть мал относительно большого учителя, однако если ученик все-таки держится одного направления с большим и не отходит от него, настраивая и устремляя себя на те же ценности – тогда он понимает их хоть в чем-то, в малой их части. Соответственно, он находится в малом состоянии (катну́т) и называется «малым». При этом в какой-то степени ученик все же понимает слова Рава.
С другой стороны, те, чьи желания, мысли и намерения не совпадают в точности с направлением учителя – разумеется, неспособны понять то, что он им говорит. Возможно, слова его звучат для них красиво, но они не ложатся на сердце и не изменяют сердце. Ведь такие ученики не имеют в виду истинного намерения и не придерживаются его.
Учеба из уст большого состоит в том, что мы отменяем свой АХАП, а затем и свою Гальгальту вэ-Эйнаим перед АХАПом Высшего, который кажется темным и незначительным. Принимая выше знания то, что кажется неважным, то, чем вроде бы можно пренебречь, мы начинаем видеть, что внутри этого кроется сосуд со светом с более высокой ступени. Таким образом мы понимаем требования Высшего.
По поводу слов «злоумышления стали для него заслугами» ты сказал, что, возвращаясь к Творцу, человек воочию видит, что Творец принуждал его к провинностям, и вместе с тем всей душой исправляет их, как будто провинности эти совершены им по собственной воле. Тем самым злоумышления и становятся заслугами. Однако ты еще не добрался до сути. Ведь в конечном счете, заслугами при этом становятся вынужденные провинности а не злоумышления. А при разборе греха, который совершил Адам Ришон, ты отклонился от пути еще больше, обязав его душу пройти изгнание вследствие вынужденной провинности и представив вынужденную провинность как проступок. Ты оговорил это тем, что не имеет значения, запачкался ли ребенок сам или вследствие действий его отца – ведь в итоге он грязен, и ему необходимо отмыться. Здесь я удивлюсь тому, как из чистоты произошла грязь?
Человек думает, что происходящие с ним исправления покрывают состояния, ставшие следствием хода событий, направляемого Высшим. Мы считаем, что миры и души ниспустились сверху вниз, а результате мы оказались здесь в большой грязи, в загрязненном кли, в желании, устремленном ради получения. Выходит, теперь мы обязаны лишь осознать то, в каком ужасном антидуховном состоянии пребываем, и исправить его. Испорченность как будто бы обусловлена свыше, и мы исправляем ее, приступая тем самым к подъему наверх и уподобляясь Творцу, Который вызвал в нас этот порок.
Так выходит на словах, трудно выразиться иным языком. Однако здесь Бааль Сулам хочет объяснить нам, что на самом деле, ситуация иная. То, что в состоянии низшего кажется грязью и нечистотами, выглядит так лишь в его глазах. Ведь каждый отрицает по своему изъяну. Истинное положение дел отличается от кажущегося, однако так оно сейчас измеряется и оценивается.
Вопрос в том, кто именно измеряет и оценивает? Высший со своей стороны посылает низшему милосердие и благо, не чувствуя при этом, что он опускает низшего на дно пропасти. Лишь сам низший видит ситуацию в таком свете из-за своих изъянов. Пороки эти не идут свыше, а обуславливаются оценкой низшего, которую он выносит со дна событий.
Мы вернее поймем это из объяснений Бааль Сулама.
Твои последние слова искренни. Ты зашел в незнакомые места и по привычке взялся пасти стада, тебе не принадлежащие. А потому ты не понял моих слов, относящихся именно к тебе и ни к кому иному. Дай Бог, чтобы слов этих было тебе достаточно, дабы не пасти больше в чужих виноградниках. Сказано в книге Зоар: «Нельзя человеку устремлять взор в то место, которое ему не нужно».
Ты написал, что я скрываю смысл своих слов между строк. Сказано: «многочисленны потребности Твоего народа Израиля». Ведь нет для тебя часа, похожего на другой. Сказано: «те, которые увиваются у входа, убегают и возвращаются, а врата не раскрываются». Нет предела смене их состояний. Когда я пишу или произношу слова Торы, я высказываю их для того, чтобы они приносили пользу, по меньшей мере, несколько месяцев, т.е. чтобы становились понятны в подходящие моменты с течением времени. Что же мне делать, если подходящие моменты немногочисленны, если пустоты́ больше, чем тверди, и слова мои забываются?
Разумеется, со стороны Высшего подготовлены раскрытия, предпосылки и даты, упорядоченные для пользы низшего. Лишь от самого низшего зависит, какое применение он им находит и хочет ли он вообще их использовать. На это и указывает Бааль Сулам.
Разумеется, умозрительным человеческим разумом вообще невозможно разглядеть смысла моих слов, поскольку они говорятся и складываются из букв сердца.
Лишь в мере своей исправленности человек может видеть то, о чем рассказывает ему Высший. Иначе вместо лика он видит спину. Мы знаем, что при получении светов свыше, без взаиморасположения «лицом к лицу», мы видим «спину». Промежуточных состояний не бывает. Или человек видит тьму, обращаясь к всевозможным премудростям и учениям собственного изготовления, или он видит свет, идущий от Высшего к низшему. Тогда низший в какой-то степени получает то, что имеется в Высшем, и становится как малый подле Большого. Он в определенной мере соответствует Высшему – однако только по направлению мыслей, по исправлениям, через которые держит с ним связь.
Ты вообразил себе что-то, вошел туда и не смог выйти, поскольку утомился от расчетов. По этому поводу я скажу тебе в общем смысле, что именно тот, кто возвращается из любви, удостаивается максимального слияния, т.е. вершины ступеней. Ну а человек, готовый к грехам, находится на дне пропасти. Таковы две точки, наиболее удаленные друг от друга во всей этой реальности.
На первый взгляд, «возвращение» нужно было бы назвать «совершенством». Однако слово это указывает на то, что всё предуготовлено заранее и каждая душа уже пребывает во всем своем свете, благе и вечности. Только из-за «хлеба стыда» душа вышла из этого состояния путем сокращений, пока не облачилась в мрачное тело. Лишь благодаря ему она возвращается к своему корню, где находилась до сокращения, с вознаграждением от всего ужасного пути, который проделала. В общей сложности, вознаграждение это представляет собой истинное слияние. Иными словами, душа избавляется от «хлеба стыда», поскольку ее сосуд получения превращается в сосуд отдачи, и она уподобляется по свойствам своему Создателю. На эту тему я уже много говорил.
Всё дело в «хлебе стыда», в ощущении различия. Мы не знаем, что это за стыд. Бааль Сулам пишет, что он ощущается лишь самыми высокими душами. Так вот, именно для того, чтобы выяснить это различие между Творцом и творением, этот «хлеб стыда» – в нас и было сформировано тело. Речь идет обо всех желаниях, обращенных к Творцу и выстроенных таким образом, что они стремятся к наслаждению Творцом, к использованию Творца ради собственного блага и наполнения. Подобный подход, подобное обращение к Творцу показывает человеку, что он должен исправить, изменить.
Дело тут не в том, чтобы произвести какие-то исправления. Вообще, не надо исправлять то, что идет свыше – даже клипот и различные желания наслаждений. Если человек правильно использует позитивные и негативные силы, свойства милосердия (хасади́м) и суровости (гвуро́т), если он приводит их к правильному взаимодействию между собой, поднимая МАН, получая и выстраивая свое отношение в средней линии по принципу получения ради отдачи – тем самым он, по сути, созидает самого себя. Он не исправляет разрушенное, хотя, возможно, так нам это представляется из языка объяснений. Вообще, исправлять нечего. Из всего того, что для него подготовили, человеку следует выстраивать себя. Именно так он должен относиться к состояниям, которые перед ним встают.
А потому, когда человек раскрывает «хлеб стыда» и требует соответствующих исправлений, это означает, что ему уже раскрылось кли, потребность, МАН, устремленный на свойство отдачи, на свет, возвращающий к Источнику. Разумеется, тем самым человек уже приходит к исправлению.
Отсюда ты поймешь, что если падение происходит с целью подъема, оно считается подъемом, а не падением. И действительно, падение это – суть подъем, потому что сами буквы молитвы наполняются от изобилия. Но краткая молитва приведет к сокращению изобилия вследствие недостатка букв. Сказали мудрецы: «Если бы не грешили сыновья Израиля, им были бы даны только пять книг Торы и книга Йеошуа».
Человеку кажется, что он раскрывает свою плохую природу, созданную Творцом. Он гневается на Творца за то, что Тот сотворил его столь глубоко неисправленным, слабым, непонимающим, беспомощным и запутанным. Однако всё это неверно.
Правильный подход ко всем этим силам и свойствам должен состоять в том, что именно они и являются нужными инструментами, нужными кирпичиками, материалами, загодя подготовленными для человека, чтобы выстраивать из них себя самого. Он относится к ним как к частям, из которых строит себя – и тогда видит, что ему недостает лишь верного представления о том образе, который он должен воплотить. Если человеку понятен образ, который он хочет сформировать из себя перед Творцом, тогда во всех данных ему составляющих: в желаниях, намерениях, частях разбитого экрана, решимот – он видит компоненты, готовые для правильной сборки. Человек не предъявляет претензий по поводу того, почему собственные свойства и внешние условия работы раскрываются ему именно в таком виде. Он понимает, что всё эффективнейшим образом адаптировано для исправления.
Достигая состояния благодарности Творцу за то, что именно так Он всё подготовил, человек тем самым улавливает, понимает, что нужно делать. Если же у него еще есть какие-либо претензии, значит он пока не понимает, какой образ нужно выстраивать, как нужно выглядеть.
В итоге, действуя правильно, он обнаруживает, что нет никакого изъяна в царском дворце. Все детали картины были показаны ему такими, чтобы благодаря им он выстроил верный подход к Творцу.
Можно привести этому следующий пример. У большого богача был единственный сын юного возраста. Настал день, когда пришлось отцу уехать далеко от дома на много лет. И испугался богач: как бы сын не растранжирил его имущество на плохие цели.
По-видимому, отец воспитывал сына в течение нескольких лет, а затем пришло время позволить ему расти без давления извне. Получив всевозможные знания и первичные ценности свыше, сын должен теперь переварить их и подготовить себя к взрослой жизни.
Одну часть образования мы получаем свыше. Вначале мы этого не хотим, затем понимаем, что оно того стоит, и усваиваем поступающие данные. Позже мы примеряем все эти сведения, подобно одежде, проверяя, насколько они соответствуют нашей природе. После настоятельных требований мы наконец-то начинаем примирять их с природой и выстраивать келим таким образом, чтобы они были готовы к работе с накопленными знаниями, с полученным образованием.
Человек становится взрослым и подготовленным к жизни не просто потому, что выслушал то, что ему говорили. Получение аттестата зрелости означает, что выпускник знает, как правильно использовать каждое сведение, усвоенное им в процессе обучения. Он сам адаптировал знания к своему характеру, к своей природе, и понимает теперь, как он будет идти по жизни и использовать их по назначению. Это, по сути, и означает, что человек готов к взрослой жизни.
Так вот, богач мог дать своему сыну всё самое наилучшее: знания, воспитание – и он дал ему это. Теперь настала вторая половина периода воспитания, и сыну пришла пора самому адаптировать к себе полученные сведения, готовясь применить на практике. Тогда отец «уезжает» – иными словами, теперь ему нельзя вмешиваться. Нужно оставить сына, чтобы он сам выполнял работу по подготовке сосудов.
Поразмыслив, он обменял свое имущество на драгоценные камни, жемчужины и золото. Затем, построив большой подвал глубоко под землей, он спрятал в нем все золотые изделия, драгоценные камни и жемчужины, а также поместил туда своего сына.
Всё хорошее отец скрыл в темном месте, которое не имеет никакой ценности в глазах сына и внушает ему отвращение. Однако именно там, внутри, во тьме таятся все богатства жизни. Кроме того, сам человек тоже поневоле пребывает в этой тьме. Если бы он не находился во мраке – как бы ему удалось со временем выявить, что именно там и сокрыт весь клад? Когда сын обнаруживает, что сидит в темном подвале, когда из-за кромешного мрака он не видит всех сокровищ мира, лежащих подле него – тогда, само собой, он приходит к выводу о том, что отец причинил ему самый ужасный урон, хуже которого и быть не может. Он не в силах уразуметь, как любящий и милосердный отец способен был так поступить со своим сыном.
Человек ничего не может оценить и раскрыть из тьмы. Однако ему и нельзя раскрывать истинного положения дел – сейчас, когда его отношение к жизни еще не исправлено, когда он еще не принял полученного образования и не исправил свои сосуды. Это не позволяет ему найти сокровище и правильно использовать его.
Таким образом, не выполнив определенных условий, человек обязан пребывать во тьме. Тьма должна скрывать от него управление отца, тьма должна скрывать от него всё то хорошее, что манит из-за стен подвала, тьма должна скрывать от него сокровища, таящиеся в подвале, тьма должна скрывать от него цель и другие факторы. Всё это потому, что если человек не воспринимает тьму в положительном смысле – он не сможет так переработать свое воспитание и изучаемый материал, чтобы когда-либо достичь правильного его применения и увидеть во тьме свет. По сути, сын сам определяет, когда нужно опустить свечу в подвал.
Призвав своих верных слуг, он повелел им следить, чтобы сын не вышел из подвала, пока не исполнится ему 20 лет.
С одной стороны, отец дает силу и желание выйти из подвала, а с другой стороны, активизирует силы, не позволяющие выйти, чтобы сын чувствовал себя в темнице. Большое спасение кроется уже в том, что сын воспринимает оба аспекта. Ведь люди, не ощущающие себя в подвале, не видят и не чувствуют этого. Они довольствуются грошовыми наслаждениями «на воле» и думают, что им хорошо и что жизнь удалась.
Кроме того, наказал отец ежедневно спускать сыну еду и питье, но ни в коем случае не давать ему огня и свечей, проверяя, чтобы не было в стенах трещин, через которые в подвал смогут попасть солнечные лучи. А ради здоровья сына, повелел отец слугам ежедневно выводить его из подвала на один час и гулять с ним по улицам города – но под хорошей охраной, чтобы он не сбежал. Когда же исполнится сыну 20 лет, ему подадут свет, раскроют окно и позволят выйти.
Сыну обеспечивают необходимые для жизни вещи, и он чувствует, что постоянно находится в подвале. Более того, ему дают ощущение того, что такое жизнь вне подвала. Снаружи как будто бы есть мир людей, и кажется, что он наполнен всеми благами.
Если бы у сына была возможность жить подобно другим людям, он оставался бы невосприимчивым, радуясь своей доле и довольствуясь ею. Теперь же он проклинает себя, не находя выгоды от того, что его отец, исключительная личность и богач, владеет дворцами и сокровищами. Ведь сын, наоборот, лишен всего и даже живет в темном подвале вместо обычного дома. Жизнь его проходит под землей, в то время как другие, по крайней мере, спят на земле, а не в земле.
С течением лет сын чувствует это различие, чувствует, насколько он «повязан» природой. Отец упорядочил все силы природы таким образом, чтобы сын был до боли несчастным.
Так человек проходит процесс воспитания.
Двадцать лет складываются из тринадцати и еще семи. Человек достигает полной зрелости. И в желаниях, устремленных на отдачу, и в желаниях, обращенных на получение, он достигает такого состояния, когда знает, как к ним относиться и как использовать их верным образом. Это вытекает из его подготовки во тьме, благодаря тому, что из этого мрака он, по мере возможности, правильно относится к происходящему. Иначе человек не вырос бы и не достиг бы двадцатилетия.
Всё это время он не был несчастным невольником обстоятельств, в сердце своем проклинающим отца. Он старался понять, почему это с ним происходит. Постоянно выходя и возвращаясь в состояние «подвала», человек все равно оставался во тьме, в двойном и одинарном сокрытии, силясь каким-то образом оправдать отца и еще не будучи на это способным, поскольку тьма властвовала над ним.