Глава 9. Знание, где ты?

Раздевшись, первым делом подумал о приемлемом оружии на случай попыток штурма со стороны вороватых библиоманов. Выбрал русский аналог американской бейсбольной биты – большую скалку для теста. Прикинул – неплохо. Да еще двуручная! Осмотрел внимательно замок входной двери. Никаких следов взлома. «Возможно очень хорошая отмычка?» Кисть руки туго забинтовал эластичным бинтом. Над косяком двери присверлил площадку из куска доски. Поставил на нее кастрюлю с водой. Привязал к ней веревку, второй конец – к двери. Отрегулировал длину на одну треть открытия двери. Попробовал протиснуться аккуратно – получилось впритык. Отлично, любой из книголюбов был существенно шире. Подарок супостатам – и грохота много, и водица отрезвляет. Прикинул куда можно спрятать книгу в случае чего. Решил – за съемную панель кондиционера вместо фильтра. Вошла как неотъемлемая деталь агрегата. Никому в голову не придет его включать в это время года. После этого сел, наконец, и задумался, а дальше-то что? Откладывать в долгий ящик подвиги не стоило. Ситуация стала развиваться динамичнее и совсем не в желаемом русле. Это обстоятельство мобилизовало мыслительный процесс. «Так. Ари говорил, что мы встретимся с ним еще, но не в его времени. А в чьем? Должна быть какая-то последовательность или закономерность. Ари не простой ученый, это ключевая фигура. Но таких было несколько. Так, так. Я читал сегодня об этом! Где же это? – Михаил метнулся к компьютеру. Набрал знакомый адрес и стал скользить по страницам. – Вот!»

«Наиболее яркий пример – последовательное нисхождение в наш мир великой души Авраама, которая затем являлась в образе Моисея, Рашби, Ари, Бааль Сулама».

«С библейскими фигурами Авраамом и Моисеем вопросов не возникало. В Ветхом Завете они прорисованы в полной мере. О них знают все. Даже ярые атеисты. Следующий в ряду – Рашби. О нем мне ничего не известно. Но если он в компании с Авраамом и Моисеем, то, несомненно, также является человеком выдающимся. Нужно найти информацию о нем». Поискав недолго, нашел короткие сведения:

«Рашби – руби Шимон Бар Йохай, автор книги Зоар именуемой также Древом Жизни. Родился спустя сорок лет после разрушения второго Храма в четвертом веке. Был учеником самого раби Акивы, особого мудреца поколения. В течение тринадцати лет он со своим сыном раби Элизером скрывался от преследования в пещере, где они достигли высочайшего духовного уровня, уровня пророка Ильи. Книга Зоар – величайший источник высшего постижения, была сокрыта в течение восьмисот лет с момента своего написания и появилась вновь только в одиннадцатом веке. Раби Шимон Бар Йохай прожил около восьмидесяти лет и умер окруженный многочисленными учениками и всенародным признанием. Этот день отмечается как День света».

«И вправду столп мудрости! И опять загадочная книга «Зоар». А вслед за Ари по исторической шкале идет Бааль Суллам. Не надо быть семи пядей во лбу для уверенности, что этот человек также выдающийся ученый – каббалист. Очень интересно узнать и о нем». Поиск. Нашел:

«Йегуда Лейб Алеви Ашлаг родился в пятый день месяца Тишрей 1884 г. в Варшаве в семье Симхи Алеви. Уже в 12-летнем возрасте самостоятельно изучал Талмуд и знал его, а в 14 лет проработал уже все «тосфот». Знания его в открытой Торе были столь обширны, что в 19 лет он получил звание раввина от великих раввинов Варшавы того времени! А то было время больших знатоков Торы! Он сразу же начал работать судьей в раввинском суде Варшавы и отработал в этом качестве, а также учителем по подготовке судей в течение 16 лет.

В 1922 году его семья прибыла в Эрец Исраэль, в порт Яффо, и оттуда сразу же поднялась в Иерусалим. Поначалу рабби Й. Ашлаг планировал зарабатывать на пропитание простой работой, не раскрывая никому, кто он. Но судьба распорядилась иначе: его сразу же узнали, как известного в Варшаве судью и учителя. Он начал сразу же преподавать и продолжил изучение Тайной Торы самостоятельно в стенах ешивы «Хаей Олам».

Уже в то время все великие предводители поколения, такие, как рав Зоненфельд, рав Кук и рав Коэн, отзывались о нем, как о великом последователе Ари.

В 1924 году Бааль Сулам переехал в район Гиват Шауль и начал работать там раввином этого района Иерусалима. Его ученики ходили пешком из Старого города до Гиват Шауля на урок, начинавшийся в час ночи. С рассветом расходились по домам.

В 1926 году Бааль Сулам уехал в Лондон и там написал свои комментарии на книгу «Эц Хаим» великого Ари, названные им «Паним Меирот» и «Паним Масбирот». В течение полутора лет не выходил он из своей комнаты, пока не закончил свой труд. В 1927 году этот труд вышел из печати. В 1928 году рабби Й. Ашлаг вернулся в Эрец Исраэль.

1943 году начал работу над своей великой книгой – комментарием «Сулам» на Книгу Зоар. Писал он по 18 часов в сутки, вплоть до того, что даже с посторонней помощью невозможно было разжать его пальцы, чтобы вытащить перо.

Рукопись не проходила никакой проверки, а писалась сразу же начисто из прямого постижения высших миров. Постигнутое прямо превращалось в строчки, и рукопись немедленно уходила в типографию. Не хватало денег на бумагу и чернила, кофе и сигареты – то, без чего Бааль Сулам писать не мог! Зачастую во многих местах он желал бы написать более подробное объяснение, но, ввиду отсутствия бумаги, был вынужден сокращать текст.

В 1953 году он завершил свой великий труд, но затем добавил еще три тома.

В день ухода рабби Й. Ашлага из этого мира, в день Йом Кипур 1954 года, он указал начать молитвы на два часа раньше обычного. Все ученики молились в соседней комнате, Бааль Сулам лежал на своей постели, и когда хазан рав Моше Барух Лембергер остановился и не смог более произнести ни одного слова, все молящиеся поняли, что их великий Учитель оставил их!».

«Да уж, мощная получилась цепочка людей! Как было написано на сайте это появление в материальном мире одной души с особой миссией в различных телах». Прочитанное и увиденное им за последнее время начало потихоньку складываться в единую мало-мальски понятную картину. Михаил чувствовал, что объем этого знания ничтожно мал и требуется тысячекратно больше времени и, главное, усилий, чтобы приблизиться к полному пониманию того, что именуется наукой каббала и к тому, что она изучает. Правда и сомнений у Михаила не стало меньше. Особенно относительно «научности» каббалы. Однако, сильнее всего было новое чувство, ощущение того, что все же существует некая сила, которую люди называют Богом или еще тысячами именами. И что кроме нее не существует более ничего. А то, что люди видят что-либо иное – есть их восприятие, согласно их же свойствам, на этот период. «Мир видится таким, каким ты СПОСОБЕН его увидеть. И никак иначе!»– собственно вывод удивил его самого. Михаил вдруг осознал, что в самом недавнем прошлом подобное не пришло бы в голову. Следовательно, и его свойства изменились. Это навело мысли о книге. Михаил открыл ее и с нетерпением прочитал известные уже к нему обращения. Его ожидания оправдались. Михаил прочитал новую фразу: «Делайте следующий шаг, майор. Будьте осторожны. До встречи». – «Мистика, не мистика, а назвался груздем – полезай в кузов».

Михаил глубоко задумался. «До сих пор я не знаю ничего о моей функции. Я не представляю, как я могу повлиять на ситуацию в мире? Возможно ли это в принципе? Если бы была помощь со стороны? Хоть какие-то разъяснения или хотя бы подсказки. – Михаил попробовал сконцентрироваться на логике последних событий. – А и не было никакой логики! Нужно было опять ориентироваться на чувства. Я хочу знать методику моего персонального влияния на окружающий мир – некий алгоритм, позволяющий воздействовать и изменять его в желаемом направлении. Не важно, что при этом используешь: желание, силу мысли или чувство. Неплохо бы этот алгоритм найти и овладеть им! Тогда я смогу изменить и сам мир? Я и буду Бог? Недурно, недурно», – потекли в этом русле приятные мысли.

– Нет, не получится ничего. Для получения возможности изменять мир вам нужно приобрести свойства прямо противоположные вашим нынешним. Да и не нужно менять мир – он совершенен, – раздался знакомый голос с очень правильным выговором.

Михаил устремил взор в направлении голоса и увидел Ангела, стоящего у двери на балкон. Те же взгляд и выражение лица. Но вот одеяние шокирует, мягко выражаясь. Он был одет в карнавальный костюм робота шестидесятых годов, скверно сделанный из картона и фольги от шоколадок. На голове – блестящая шапочка с антеннами от телевизора. Вокруг него с тихим потрескиванием голубовато светился «энергощит», как в фантастическом фильме. В правой руке он держал меч джедая из «Звездных войн».

– Ой. Что это с вами? – не смог удержаться от некорректного вопроса. Не удержал и улыбку от увиденного.

– А я тут не при делах. Я в натуре совсем другой прикид имею. Какой базар? Ты меня нарисовал – ты и зенки пяль. Надо перетереть кой о чем по понятиям.

Михаил оторопел и от сленга и от смысла сказанного. Однако вспомнил слова Ари о сущности Ангела и понял ассоциативный ряд своего подсознания. «Как робот и неуязвим. Но вот из какого подсознания «феня» вылезла – осталось загадкой. Темная эта штука, подсознание. Потянешь за волосок, а оттуда тигр как выскочит! А не тяни…»

– Извините, пожалуйста, если я повинен в этом.

– Да не вопрос, пацан.

Ангел вышел в прихожую и вернулся через пару секунд. Одет он был уже вполне современно. Его бы не отличить уже на улице от обычного прохожего.

– Я собственно к вам с поручением. Я должен прояснить вопрос с понятиями мысль, желание и его реализация. Имеются сведения, что вы об этом только что размышляли. И, что самое грустное, пришли к неверным выводам.

– Что вы имеете в виду?

– То, что вы пока еще путаете понятия. Представьте себе мир бесконечности, где нет времени и пространства. Мир сил в чистом виде без облачения в материю. Самое сильное, что существует в мироздании – это мысль, желание. Появление желания означает и результат – его наполнение. В материальном же мире между мыслью, желанием чего-либо и реализацией желаемого есть неизбежное препятствие – действие. Оно продиктовано нахождением вас в трехмерном пространстве. Именно поэтому вам недоступен путь, о котором вы рассуждали. Это ограничение для пользы человека и только из-за заботы о нем.

– Как это из заботы. Неизбежность действия делает человека несчастным, а подчас не позволяет достигнуть мечты! Где же здесь польза?

– Все очень просто. Если вы захотели получить двадцать килограмм золота – на здоровье. Вы берете лопату и иные инструменты и, применяя их, добываете его в далекой тундре или тайге. В поте лица своего, к слову сказать. Не важно. Можно их заработать и другими способами. Пожалуйста! Но вот если вы в эмоциональном перевозбуждении от обиды на весь мир возмечтаете его взорвать, то для достижения этого вам придется затратить усилий в действии в миллион раз больше, что, с вероятностью практически сто процентов, невозможно.

– Неужели у кого-нибудь может появиться подобная бредовая мысль?

– Да, и сколь угодно много. У человека в бреду, например. Поэтому человек в материальном мире и имеет ограничения. Как ребенок в яслях – он еще ничего не понимает, но уже учится ползать. Для того чтобы не ограничивать его обучение и в то же время не допустить его травмирования, его посадили в манежик. Он и развивается и в беду не попадет. А у вас есть уверенность в дееспособности и вменяемости всего человечества на нынешнем уровне развития? Вся история человечества, включая новейшую, говорит об обратном. Но развиваться необходимо. Следует лишь точно знать в какую сторону.

«Не согласиться с подобными доводами невозможно. Грустно, но это так!»

– Так что же можно и нужно делать? Как узнать где эта сторона.

– Я этого не знаю. У меня есть поручение, которое я выполнил на пятьдесят процентов. Возьмите, пожалуйста, это вам.

Ангел протянул хорошего качества рекламный буклет на английском языке. Буклет приглашал на открытую встречу ученых разных областей науки. Тема встречи – что-то о восприятии мира в свете последних научных открытий. Но на обратной стороне буклета было обведено знакомыми чернилами с золотым проблеском адрес и время встречи:

«March 22, 2005, 7 р.м.

JCC of San Francisco

Kanbar Hall, 3200 California Street, San Francisco, CA94118 Tel: (415) 563-8249»

– Что это и зачем? Будут какие-то пояснения?

– Нет, я передаю только то, что мне поручено. Теперь поручение выполнено полностью. Мне пора. Находиться в этом состоянии, поверьте, очень нелегко. Огромная затрата энергии на стабилизацию формы.

Михаил ничего не понял про стабилизацию, но сочувствие родилось. Ангел вышел в прихожую. Михаил кинулся было вслед с навалившейся кучей вопросов, но, уже двигаясь, понял, что прихожая будет пуста. И не ошибся.

Он никак не мог уловить какая связь между его заданием и чередой великих людей, о которых узнал. До сих пор он имел дело только с Ари. «И еще этот буклет. Осталось пять полных дней. Но ведь это в Калифорнии! И что. У меня нет ни денег, ни визы. К чему бы это? Гадай – не гадай, нет ответа. Да, Ангел не внес ясности. Правда, он предостерег от ошибки. Разве мало?

Что же касается способа влияния на мир, то, действительно, человек должен быть совершенным, чтобы была исключена любая случайность. Он должен иметь иные свойства. А еще точнее – его сущность должна быть противоположна нынешней. Но вот вопрос – может ли человек изменить свою сущность? Ведь он таким создан, и не в его возможностях ее, сущность, изменять, ибо он не Творец, а Творение. Но что он тогда может сделать сам?» Михаил вспомнил слова Ари в последнюю их встречу:

«…ваше предназначение, предназначение любого человека, стать равным по свойствам Творцу, а, следовательно, отождествиться с Ним. А путь достижения этого – полная отдача, «любовь к ближнему», о которой все религии во все времена говорят открытым текстом. Разве люди слышат это?».

«То есть существует путь, которым я могу изменить свои свойства – возлюбить ближнего своего, как самого себя. И что? Я сам смогу возлюбить этих двух уродов, которые только что влезли в мой дом? Или того удальца, который купил половину чужой страны вместе с ее монархической системой за деньги, которые он присвоил и вывез из России? Или того Жору, который втерся в друзья и, выманив деньги, попытался убить меня, чтобы их не возвращать?

Да, я точно знаю – это невозможно возлюбить таких ближних! Нет у меня сил для этого. Поэтому все призывы религии вот уже тысячелетия остаются лишь призывами. Но если нет на это сил у меня, творения, то может быть существует сила, способная эти силы дать? Нужно, обязательно нужно выяснить, что это за сила? Хотя я, пожалуй, уже могу предположить, Кто может в этом помочь».

Остаток вечера он провел за чтением литературы, найденной на сайте, ставшим уже привычным. Как и в прошлые разы, эмоции от материалов сайта были самыми противоречивыми и острыми. Но моментов полного неприятия смысла прочитанного уже было много меньше. Была в этих статьях и переводах древних книг мощь первозданной правды – правды создания всего сущего. Именно она, правда, неподвластная времени, людям и их представлениям, изменяла его самого. Михаил чувствовал это, очень смутно, но чувствовал.

Когда все тело затекло от сидения и сознание уже перестало впитывать информацию, он встал и извлек из тайника заветную книгу. Пролистав все знакомые записи, как и ожидал, обнаружил новую. Она гласила: «Михаил, пришло время сделать следующий шаг. Будьте осторожны. Успеха». «Следующий шаг это как? – Михаил подумал о череде великих каббалистов. – Началось все у меня с Ари. Следующий шаг – следующий за Ари – это Бааль Сулам! Ари как-то не понятно сказал: «Мы еще встретимся, но не в этом времени». Разговор был в шестнадцатом веке. Или в иллюзии шестнадцатого века». Михаил поймал себя на мысли, что его уже не приводят в недоумение подобные рассуждения. Михаил вспомнил все, что удалось найти о Бааль Суламе, и старую фотографию молодого Йегуды Лейб Алеви Ашлага в круглых очках и с пронзительным взглядом, которую обнаружил на сайте. Мысли потекли в попытке представить этого человека. «Какой он был, какое время и люди окружали его?»

Михаил испуганно запнулся в мыслительном потуге случайно упершись взглядом в домашние тапки на ногах. Не контролируя себя почти, пошел и обул ботинки. Затем, надел куртку и проверил, есть ли сигареты и зажигалка. Встал посередине зала, взглянул на часы. Пошел на кухню и взял банку растворимого кофе. Сунул в карман. Двадцать три пятнадцать. «О’кей. Поехали. Ничего. Ну, в чем дело? – мысленно проверил последовательность действий в предыдущих своих экзерсисах со «временем» и «пространством». – Чего не хватало? Книги, оставшейся лежать у компьютера! Склероз – время пить танакан. Слоган из рекламы лекарств. Тьфу ты! Скоро мы только ими и начнем разговаривать, просто подбирая соответствующие ситуации», – подумал раздраженно. Взял книгу в руки и практически сразу ощутил знакомое вращение и свет, и тьму серого цвета, и снижение силы тяжести. Сквозь серую пелену увидел маленькую комнату размером с кладовку. В ней стоял письменный стол, стул, табурет в углу и более ничего. Стол был завален бумагой, исписанной и еще чистой, в разных стопках. Стеклянная чернильница и ручка в ней торчащая. И никого в комнате. Тихо. «Вот попал! Дальше что? И куда мне теперь?»

Сердце стучало с замедлением и остановилось, как и в прошлые разы. Он ждал, но ощущение невесомости усиливалось значительно больше, чем в прошлый раз. Вид комнаты стал мерцать и мутнеть, пока не исчез вовсе. «Упс!» А затем все пошло совсем не по плану. Пространство вокруг него ощутимо сжалось и полыхнуло ярким рыжим огнем, но не обжигающим, просто теплым. И началось скольжение в этом самом пространстве, причем спиной вперед. Его начало вращать, а поскольку все происходило в облаке рыжего огня, то он никак не мог сориентироваться из-за отсутствия видимости хоть какого-нибудь ориентира. Ощущения значительно ниже среднего. Он пытался как-то изменить или приостановить вращение изменением положения тела. Со стороны это очевидно было похоже на телодвижения гусеницы на паутинке. Но как ни странно, его потуги увенчались желанной стабилизацией. Теперь он несся куда-то в положении на животе, головой вперед.

Стало чуть легче. Он пытался хоть что-нибудь разглядеть впереди. «Ну, вот попал, так попал! Предупреждал ведь Ари об осторожности». Рыжее пламя стало тускнеть и сквозь него стало просматриваться нечто еще не определяемое как объекты. Наконец он стал видеть ровное, залитое светом, окружающее пространство без конца и края. И его движение утратило смысл. Ощущение движения существует, только если есть точка, относительно которой ты движешься. Впереди как раз и возникла черная точка, аспидно-черная, которая стала стремительно расти в его сторону. Или он начал падать в нее, что было по сути одно и тоже. Затем он увидел вспыхнувший ослепительно луч, на фоне уже заслонившей почти все черноты, ушедший в ее сердцевину. И тут бабахнуло. Ему показалось, что он даже слышит звук взрыва, возникшего в центре черной пустоты. Из центра во все стороны стал расходиться бешено клубящийся туман. От центра к периферии он становился более разреженным и прозрачным. Его стало разрывать на отдельные клочки большие и малые. Они в свою очередь сгущались, и, казалось, становились твердыми. Затем в каждом отдельном фрагменте стали вспыхивать яркие точки, и постепенно все пространство черноты наполнилось точками, различной степени яркости, объединенными в большие и малые группы. Внутри групп также происходили трансформации. Точки сливались, взрывались, разлетаясь осколками. Все это вращалось и клубилось и сверкало всеми цветами. Но была и общая закономерность. Все фрагменты разлетались в стороны от центра, образуя сферу все более заполнявшую черноту вокруг. Картина постоянно менялась и, в конце концов, он начал угадывать в ней нечто знакомое. Это была картина вселенной, наполненная спиралями галактик и туманностями. Они продолжали разлетаться от центра к периферии, стремительно приближаясь к нему. Или он стремительно падал к центру. Скорость сближения оценить даже приблизительно не представлялось возможным. Во всей картине была первозданная красота и мощь, которую не с чем было сравнивать. Весь его опыт не позволял выдать хоть какое-нибудь подобие для сравнения. Наконец он пересек границу разлетающейся вселенной и продолжал нестись к центру, окруженный скользящими мимо него спиралями галактик и сгустками туманностей. Он догадался, что это и есть «большой взрыв». Об этой теории он знал из научно-популярной литературы. Любой астроном душу заложил бы за эту картину, но у Михаила была лишь мысль о том, что произойдет, если он столкнется хоть с малейшей частицей родившейся материи. Предположения были самые мрачные. «Не сиделось вот дома! Черт, и что дальше?» Ему казалось, что прошла целая вечность, а стремительное движение все не прекращалось. Возник страх, что он напрочь застрял во всем этом. Он определил, что его собственное движение имеет направленность не строго к центру, а по касательной к нему. Одна из звездных систем двигалась прямо на него. Он успел разглядеть даже нюансы ее строения. Внутри нее продолжались процессы сгущения тумана в твердые тела. Наконец движение его относительно звезд стало замедляться. Он увидел несущееся на него солнце – одно из миллиардов вокруг. Оно имело золотистый цвет. Вокруг него также клубился туман, сгущаясь на глазах. Эти сгущения центробежной силой вращения выстраивало в орбиты вокруг солнца. Он приблизился к одному из них, схлопывающегося в плотный шар. Он увидел, как сгустившееся вещество полыхнуло изнутри жидким огнем. Шар окутался неким подобием атмосферы. Затем раскаленная поверхность стала темнеть, но снова разлилась лавовыми разливами. И вновь уже окончательно стала твердеть. Он понял, что является зрителем картины планетообразования. А именно эта планета – Земля. Он увидел, как пролетавшее мимо нее большое тело было захвачено силой гравитации планеты и стало вращаться вокруг нее – Луна. На планете менялись геологические эпохи. Атмосфера становилась прозрачней, сквозь нее стали просматриваться контуры материков и океанов, а планета приобрела голубой цвет. Процессы эти были ускорены в миллионы раз во времени. Он продолжал приближаться к планете. «Интересно, а она не иллюзорная? Если нет, то, учитывая скорость сближения, я сгорю в атмосфере, не успев даже этого почувствовать. Но если принять во внимание, что сердце не бьется уже очень давно, а я еще жив, находясь в «вакууме» космоса, значит, есть надежда на благополучный исход». Вторая версия была много предпочтительней. Встреча с атмосферой ознаменовалась яркой вспышкой, но отсутствием сжигающей температуры. Языки пламени окутывали его, уносясь назад. «Чистый «Союз», спускаемый аппарат, – подумал он, – докатился! А где точка приземления?» Он несся над поверхностью океана. Затем появилась суша, покрытая разорванными облаками, судя по очертаниям, Европа. Траектория по его расчетам оканчивалась где-то в ее центре. Ему остро захотелось домой, но Россия пролегала где-то правее, а управлять движением не представлялось возможным. Картина полета внезапно прервалась, и он оказался в том же месте и в той же обстановке, из которой его выбросило в незапланированное путешествие. Все было так же, только за столом сидел молодой мужчина. Он был одет в жилетку поверх белой рубахи и темные брюки. На бледном лице с очень правильными, тонкими чертами были круглые очки. Мужчина сидел неподвижно и напряженно. Михаил вспомнил фотографию Бааль Сулама, виденную им накануне на сайте. Это был он! Михаил не решался сделать шаг без приглашения, но страх опять отправиться на экскурсию в неведомое пересилил соображения деликатности. Он сделал шаг вперед. Как и в предыдущих случаях, последовала вегетативная буря, но не сильная. Мужчина повернулся в его сторону и встал. Сквозь очки на него смотрели очень пронзительные карие глаза.