Лекарство от депрессии
Открыв утром глаза, Максим почувствовал, словно его придавила огромная глыба равнодушия ко всему происходящему. Еще ни разу в своей жизни он не испытывал такой чудовищной апатии, даже после защиты диссертации. Тогда он тоже не мог никого видеть в течение нескольких дней, и долго потом ходил на работу как в воду опущенный. Однако теперешнее его состояние было, куда более отвратительным.
Ему на глаза попались листочки со стихотворением, которое он сочинил накануне на одном дыхание, и остался весьма им доволен. Теперь при взгляде на свою писанину, Максима даже передернуло от отвращения. Он скомкал бумагу и швырнул комок за окно.
«И зачем я копаюсь во всей этой ерунде? На фиг мне сдались мои прошлые воплощения! Кто может знать, как оно происходило на самом деле? Ну, допустим, выяснил я, что был тамплиером, хоть даже самим Великим Магистром, и что? Как жить-то потом со всем этим? Да, и было ли оно вообще, мое прошлое житье-бытье? Это каббалисты и иже с ними утверждают, что душа, мол, вечна, происходит смена тел, чтобы человек мог исправиться… Что, значит, исправиться? Перейти в другое физическое состояние, стать бесплотным духом? Как там греки это называли, «метанойя», кажется? Полное перерождение… Чушь собачья! Нет никакой реинкарнации! Пора повзрослеть и перестать искать детские тайны в песочнице. И вообще, мне все здесь опостылело! Так домой хочется! Аж, сердце щемит. Сейчас бы взял палатку, махнул на Оку, устроился где-нибудь на бережку в укромном местечке, чтобы даже не вспоминать ни Израиля этого, ни каббалистов, ни тамплиеров дурацких, даже из памяти их выветрить!».
Он лег на спину и тупо уставился в потолок.
– Что это вы, господин хороший, шедеврами разбрасываетесь? Да еще мусорите, при этом, в общественных местах? – с шутливой строгостью пенял Сеня, открыв дверь своим ключом, который взял у Максима вечером, чтобы тот не вставал лишний раз с постели. – Иду – смотрю, лежит скомканный, можно сказать, раритет. Дай, думаю, подберу. Прославится мой друг, а у меня как бы случайно обнаружится его автограф, глядишь, обеспечу себе и детишкам безбедное существование. А, может, еще и внукам хватит на молочишко.
Однако, увидев, что Максим не только не расположен отвечать на шутку, но даже не способен адекватно воспринимать ее, обеспокоился всерьез.
– Тебе плохо, старик? Что случилось? Голова кружится? Давай, врача пригласим, может тебя в больницу…
– Домой хочу, – мрачно ответил Максим сквозь зубы, продолжая разглядывать потолок. – До-мой, знакомо тебе такое слово? Надоело мне все здесь у вас. Даже не просто домой, а конкретно на Оку с палаткой. И чтобы ни одной рожи вокруг в радиусе двухсот метров!
– Да-а, поистине, как говорит один мой знакомый: «Если Творец хочет нас наказать, Он лишает нас желания!». Хотя, если ты мечтаешь попасть на Оку с палаткой в гордом одиночестве, значит, не все так плохо. Какие-то желания у тебя все-таки имеют место быть. Диагноз ясен: больной, у вас острая форма депрессии.
– Отпусти меня, Сенечка, а? Ну, что тебе стоит? – заговорил Максим чуть не со слезами, – не могу я здесь больше, не приживусь я у вас никогда.
– Да я – что…, – сказал Семен участливо, – разве я тебя держу…, контракт ведь…, там условия определенные прописаны. Не нам с тобой их нарушать. Знаешь, у меня идея! Возьми-ка ты отпуск на недельку и махни с той же палаткой на Кинерет! Сейчас март, еще не сезон для отдыхающих. Никто тебя беспокоить не будет. Машину твою на днях починят, она не сильно в аварии пострадала, в отличие от тебя… Да, и на работе в данный момент затишье, отчет мы сдали, пока заказанное оборудование привезут, можно и побалдеть. Я бы и сам с тобой, да ты ведь один хочешь побыть…
Видя, что Максим заколебался, Сеня продолжал настаивать.
– Это, конечно, упущение с моей стороны: ты уже полгода в Хайфе, а я тебя на озеро ни разу не свозил. Вот, увидишь, ты вернешься совершенно другим человеком! Там хорошо весной, все цветет, самое лучшее время у нас, пока жара не озверела. Я тебя отлично понимаю. Сам, когда перебрался, такое состояние пережил, примерно месяца три спустя. Все же, родился в России, жил столько лет, друзья там остались, пока привык…, группа спасла…, а Милка еще раньше меня сломалась, рыдала чуть не каждый день. Это ты еще долго продержался, молоток! Просто психика у тебя здоровая… Ну, что, решено? Едешь на Кинерет? А то у меня другое лекарство от депрессии есть…
– Какое, – промямлил Максим уже не так мрачно, а скорее жалобно, – выпивка что ли? Я должен взвесить свои возможности…
– Вот, и отлично, мы уже шутим. Нет, не выпивка, это разовое облегчение, а тебе необходимы радикальные меры. Я тут вычитал в Интернете, что от депрессии прекрасно помогает обычная порка розгами. Новосибирские ученые проводили эксперимент. Только пороть надо от души, а не символически. Во время такой экзекуции происходит дополнительный выброс в кровь эндорфинов, и человек довольно быстро приходит в себя, говорят, даже от наркотической зависимости можно вылечить на ранних стадиях. Честное слово, они даже вычислили силу ударов, их частоту, вес и рост исполнителя, который проводит предписанную процедуру. Ты представляешь, сколько у них было дублей! Так что, смотри, розги – даже мне по карману!