Детский конструктор
– Вот, и контракт мой заканчивается, – сказал Максим, – не знаю даже – радоваться мне по этому поводу или грустить? Кажется, что я всю жизнь здесь прожил…, а всего-то около трех лет прошло…, но впечатление такое, словно вчера приехал.
– Что ты решил? Вернешься на прежнее место? Или будешь в столице что-то искать? – спросил Сеня с легкой грустью.
– Возвращаться мне некуда, видимо, буду искать…, только не обязательно в столице, надо по сайтам пошарить, спрос посмотреть на нашего брата, закинуть свое резюме.
– А что Мири говорит, хочет она в Россию перебираться?
– Поедет со мной, разумеется, разве может быть иначе?
– Ты уверен? – как-то странно, с особым нажимом задал вопрос Сеня.
– Ну, побузила немножко, – признался Максим, не придав большого значения словам друга, – с Яковом, вот, еще проблема…, отец требует, чтобы он ехал к нему в Штаты. Мальчику уже шестнадцать. Надо думать об образовании. Да, и официально закон на стороне Марика. Я же его не усыновлял, когда мы поженились, отец был против. Мири плачет чуть не каждую ночь, я понимаю, она к нему привязана, с самого детства растила его…, а что поделаешь? А если мы в Москву переберемся, то и вовсе не велики шансы – скоро с ним увидеться.
– Главное, занятия не бросай…, в Москве у нас замечательная группа. Ты ведь многих уже знаешь, столько раз встречались…
– Да, знаю, там у них хороший паренек руководителем, пересекались мы несколько раз. Он часто сюда приезжает, мама, кажется, у него тут…, – согласился Максим, и продолжил без энтузиазма, – хотя успехи мои невелики. Хвастаться нечем, не слишком-то я для них ценное приобретение. До раскрытия мне, дальше, чем пешком до Луны. Только теорию до некоторой степени и постиг, кое-как усвоил взаимодействие АХАПа низшего с Гальгальтой Высшего а что толку? И то, когда мне Шимон все разжевал.
– Представил бы этот процесс, как коитус, и все дела, – рассмеялся Сеня. – Твоя беда в том, что ты слишком торопишься! Люди первый год занятий даже теорию понять не могут, а тебе подавай все и сразу. Каббала – особая наука, она требует терпения, упорства. Это – постижение, следствием которого является обретение шестого органа чувств – экрана! Момент прохождения через махсом, своего рода «шлагбаум», и есть точка перехода в Высший мир. Это называется духовным рождением, а далее следует подъем по ступеням духовной лестницы.
– Ну, да, ты еще мне напомни, что я обязан дойти до наивысшего уровня постижения всего Мироздания, находясь в физическом теле!
– Да, обязан, таким образом ты «закорачиваешь» через себя все уровни – от максимально земного до максимально духовного. Только достигнув наивысшей ступени, ты будешь считаться Человеком, выполнившим свое предназначение.
– А нельзя ли как-то ускорить этот процесс?
– Весьма значительно! Особенно сейчас процесс постижения ускоряется. Ведь Человеком считается мера подобия Творцу. Если ты уподобил Ему десять процентов своих желаний, то на эти десять процентов можешь считать себя Адамом, действительно, частичкой общей души. И потом, сам процесс обучения тоже ведь происходит в соответствии с типом твоей души. Скажи, куда ты так гонишь? Все у тебя получится, дай только срок. Главное – понять важность своего приложения к определенному делу.
– Это что значит?
– Чем более низкими, материальными из своих свойств и возможностей человек в этом мире в состоянии продолжить каббалистические действия, тем эффективнее его духовная работа.
– У меня такое ощущение, что с инструктором нашей группы отношения не складываются, вязкий он какой-то, медлительный, темпорально мы с ним не совпадаем. Вот, ты – другое дело! Или Шимон, Учитель наш, опять же, вас я отлично понимаю, а адвокат этот – преподаватель доморощенный – не по мне как-то…, мямлит что-то, словно про себя…, все как-то не внятно, не убедительно, бу-бу-бу, бу-бу-бу…
– Вполне естественно – обвинять инструктора в своих негативных ощущениях…. Это как раз свидетельствует о твоем продвижении. Не знаю, кто вообще с тобой совпадет темпорально!
– Да, я понимаю. Мне еще в школе говорили, что со мной хорошо…, – Максим осекся, увидев наблюдающего за ними Яшу, – не при детях будет сказано, хорошо навоз есть: я слишком спешу, и остальным почти ничего не достается. Мне сейчас кажется, что бабка-покойница, и то лучше меня каббалу понимала.
– Разумеется! – воскликнул Сеня, – она же была актриса, все переживала чувственно, наша Таисия Петровна просто играла очередную роль. А ты все умом норовишь охватить от края до края. В каббале так не бывает. И чего ты разнылся, собственно! А я еще ему потворствую! Тебе целых полгода до отъезда, слезай, давай, с чемоданов. Старца-то своего, давно видел?
– Давно…, не сыпь мне соль на сахар. Сам знаешь, как мне приходится крутиться, времени совсем нет, дочь даже только спящей и застаю. А надо бы к нему наведаться. Дело одно осталось, да и соскучился я уже по его ворчанию.
– Что за дело? – заинтересовался Сеня, – это с теми мешками связано? Как они там, «Игрушки Загрея»?
– Ну, да…, понимаешь, не верится мне, что все это бессмыслица. Странный набор шестеренок, болтиков, пластиночек, колец разного диаметра, их, кстати, больше всего. Должен быть во всем этом рациональный смысл! Я еще тогда подумал, что мне все это напоминает конструктор! Помнишь, у нас в детстве такие были: вроде кучка деталюшек разных, винтиков, шурупчиков, скобочек, а каждая имела свое место, и при правильном использовании могла послужить деталью какой-нибудь замечательной конструкции. Я ведь только в один мешок тогда заглянул, да, и плюнул. Может, там и схема найдется, описание сборки, так сказать.
Стоит, наверное, наведаться в Цфат и попросить Шимона разрешения покопаться в двух других мешках. Надо было сразу это сделать, но меня в первый момент такое разочарование охватило, когда я в один из мешков нос сунул, что и передать тебе не могу! Плюнул с досады и все забыл. Это уж потом я вспомнил притчу про царя и подумал, а не есть ли это способ сохранить какой-нибудь ценный агрегат и переправить его из прошлого в будущее? Как думаешь?
– Вполне может быть, – согласился Сеня не очень уверенно, чтобы не огорчать друга своим категорическим возражением. – А Шимон что говорит? Странная все же личность, – твой старец, так никто его и не видел, кроме тебя, прячется он что ли?
– Просто он такой человек…, нелюдимый, думаешь, меня Шимон сразу принял? Я вообще странные чувства испытываю в его присутствии. Иногда люблю до умиления, словно отца родного, а иногда трепещу перед ним как перед Учителем. Особенно, когда он мне объясняет что-то из теории каббалы. Давно, вроде бы, его знаю, а все никак не могу привыкнуть к перепадам его настроения…, иногда и в дом меня не впускает, гонит, кричит…, более того, я даже не могу определить, сколько ему лет! То мне кажется, что он глубокий старик, а то ведет себя как мальчишка. Шутит, подкалывает меня. Однако ты от темы-то не уходи, как тебе моя гипотеза по поводу конструктора?
– Есть у тебя время этим заниматься?
– Времени нет, но есть огромное желания.
– Пора бы уже научиться – не отождествляться со своими желаниями!
– Пора, но очень хочется. Поеду в выходные в Цфат, своих к Борису отвезу, пусть обсудят там Яшкину судьбу, а сам махну к Шимону, если он соблаговолит, сходим с ним в пещеру, да заберу я, пожалуй, оттуда те мешки. Не дают они мне покоя. Пока не пойму – что в них лежит, буду думать…, все равно ведь, уже заглянул в один…