Ощущение от получения наполнения, наслаждения, приводит к ощущению радости. Радость – это результат наполнения в сосудах, а наполнение ощущается, только если сосуд ждет его. Возможна ситуация, когда глядя на человека со стороны, мы видим, что он, вроде бы, обеспечен всеми благами, а ему кажется, что у него ничего нет. Причина в том, что у него нет сосуда на то, что он имеет. При этом он стремится к чему-то такому, чего мы не видим, и не ощущает какого-либо наполнения.
Таким образом, сосуд – это ненаполненное желание (хисарон – недостаток), потребность к чему-то особенному. И он чувствует, что если у него нет именно этого, то нет ничего. Необходим законченный, совершенный недостаток, совершенное желание. В духовном не бывает иначе: невозможно желать чего-либо на 99% и получить желаемое на 99% вместо ста.
В нашем мире, слегка проголодавшись, я слегка перекушу и получу от этого легкое наслаждение – в духовном же такого не бывает. Там, лишь желая на все 100%, я получаю то, чего хочу, и тогда стопроцентно наслаждаюсь.
Не бывает меньше, в духовном нет полумер – таков закон. Нет полумер, потому что Творец создал сосуд, в совершенной форме соответствия свету. И, несмотря на образовавшуюся затем лестницу, по ступеням которой мы можем постепенно приближаться к бесконечному наполнению, сосуд на каждом этапе обязан быть стопроцентно готовым к нему, чтобы получить на этом этапе, на этой ступени, наполнение. Таков закон: нет полумер в духовном.
Но если уж мы получаем совершенное наполнение в соответствии с совершенным недостатком, то ощущаем, что называется, радость. Поэтому нам не надо работать над самой радостью.
Что значит «все время пребывать в радости»? «Великая Заповедь – быть в радости». Радость может прийти лишь как результат наполнения. Наполнение же может прийти как результат совершенного недостатка, который, в свою очередь, уже зависит от вложенного нами труда, от разнообразных усилий к тому, чтобы собрать воедино, сконцентрировать весь этот недостаток, это желание и направить его точно на то, что лежит перед нами.
Но ведь мы не видим то, чего так страстно желаем, не ощущаем этого, ни количественно, ни качественно. Мы не знаем, к чему именно должны стремиться. Возможно, мы ошибаемся, обманываем сами себя?
И здесь на помощь приходит самоотречение по отношению к группе и получение от группы, от товарищей, дополнительного недостатка, дополнительного желания.
Почему? Потому что если я получаю собственный недостаток – то это желание будет направлено на меня самого, в погоне за всевозможными наслаждениями этого мира, которые я буду стараться увеличивать и поворачивать к себе различными гранями.
С другой стороны, недостаток, получаемый мной от группы моих товарищей, занимающихся Каббалой, когда я уступаю, чтобы приблизиться к ним, и перенимаю желания от них – это уже недостаток, потребность приобретенная после моего отказа от собственного эго. Я подчиняю себя, заставляю себя работать над желаниями товарищей, и тогда недостаток, получаемый мною от них, обращен на правильный объект, ибо вырос из отречения от всего животного ради духовного, из работы над желаниями товарищей.
У меня есть цель – следующая ступень. Ступень эта сокрыта, я не могу увидеть, ощутить ее, я не знаю, как направлять себя к ней, как сформировать по отношению к ней – и именно к ней – полный, совершенный недостаток. Если я стану искать этот недостаток, эту потребность в себе, если захочу увеличить точку в сердце, изначально данную мне свыше, сплотив вокруг нее другие имеющиеся во мне желания, и тем самым подняться на следующую ступень, то не смогу этого сделать, ибо кроме точки в сердце обладаю лишь только различными человеческими потребностями этого мира: к еде, к сексу, к семье, к деньгам, к почестям, к знаниям.
Как же мне усилить точку в сердце, развив ее в совершенный недостаток – такой, чтобы я получил следующую ступень? У меня есть недостаток, данный мне свыше – это недостаток, потребность духовного. Как мне добавить к нему другие желания, требующие духовного, желания, которых у меня нет? При этом ступень, к которой я могу стремиться, сокрыта. Ведь если бы она была раскрыта, я стремился бы к ней в животной форме – ради получения. Откуда же взять хоть какое-то духовное стремление?
Так вот, становясь частью общества и отказываясь от себя, отменяя себя, принижая себя, начиная работать с обществом через обращение к товарищам с просьбой возвысить Цель в моих глазах, а затем принижая себя, чтобы воодушевиться от них и получить от них впечатление о величии Цели, я тем самым привношу в свою точку в сердце два впечатления: впечатление о величии Цели и впечатление о ничтожности собственных сил. Этим я увеличиваю точку в сердце вплоть до возникновения большого желания к следующей ступени и разочарования в собственных силах.
Желание это действительно направлено на следующую ступень, на духовное, потому что я получил его посредством самоотречения по отношению к товарищам, отказавшись от себя ради общества. Тогда я достигаю совершенного недостатка, получаю наполнение и, как следствие этого, ко мне приходит радость.
Это и называется выполнением великой Заповеди всегда пребывать в радости. Только к таким состояниям человек должен стремиться.
Вопрос: Что значит "принижать, умалять себя"? Вчера мы говорили, что к товарищу надо относиться, как к равному.
М. Лайтман: Как мы учили, применительно к обществу существует множество видов работы. Недавно мы читали статьи на эти темы. По отношению к обществу я могу быть то равом, то членом общества (то есть равным среди равных), то учеником.
И во всех этих вариантах я обязан удерживать свою связь с обществом. Ведь я не могу получать от тебя, будучи равом; зато я смогу получить от тебя, если в то же время зачислю себя в ученики. Предположим, ты обращаешься ко мне по вопросу, никак не связанному с Каббалой, в котором ты разбираешься лучше меня, в таком случае я прислушиваюсь к тебе, и тогда ты для меня – рав, а я – ученик.
Вопрос: Но здесь речь идет о знаниях. Нетрудно принизить себя в вопросе знаний.
М. Лайтман: О знаниях мы и говорим. О чем же еще? Я говорю о передаваемой от одного к другому "вести", и я готов принизить себя, чтобы прислушаться к товарищам.
Я не возвожу их изначально на духовный уровень, потому что я на такое не способен, это было бы ложью. Хотя так мы и должны поступать: видеть в товарище величайшего мудреца поколения. Но, скажем, я не могу произвести соответствующее усилие, не могу увидеть в товарище мудреца поколения. И тем не менее, если говорить о нашей реальной ситуации, а не об идеальном состоянии взаимоотношений между товарищами в группе – то, чтобы получить от товарища впечатление о величии Творца, я должен прислушиваться к тому, что он говорит. А «прислушиваться» и означает относиться к нему как к учителю, как к Раву, то есть как к большему, ведь «рав» – на иврите значит «большой».
Вопрос: Я прислушиваюсь к нему, как к духовно большому, основываясь на его знаниях?
М. Лайтман: Пускай даже я отношусь к нему, исходя из его знаний, – я хочу, чтобы он «промыл» мне мозги, ведь привычка становится второй натурой. Пускай все время говорит мне о величии Высшего. Я должен видеть в товарище великого человека, поскольку хочу получить от него величие Высшего, весть о величии Высшего. Тогда я продвигаюсь в осознанной и здоровой форме: не лгу себе, а просто работаю таким образом с каждым из товарищей.
Ведь в каждом есть точка в сердце, каждому дали это стремление, поэтому я могу получить впечатление, воодушевиться от точки в сердце товарища и добавить ее к своей точке. Как только у меня будет достаточно точек, я завершу построение сосуда и получу наполнение – раскрытие Высшего.
Для этого я, прежде всего, должен верить, что мои товарищи обладают теми же стремлениями, что и я. И действительно, я вижу, что Творец организовал мне именно эту группу – поэтому я должен прилагать усилия и пробовать...
Вопрос: Возвышая товарища в духовном смысле, я, на данный момент, делаю это, чтобы что-то получить от него?
М. Лайтман: В следующее мгновение этот товарищ требует от меня рассказать ему что-то, поговорить с ним, прочитать с ним какую-нибудь статью о воодушевлении или о величии Высшего, о Цели. Тогда, делая это по отношению к нему, я намеренно в какой-то степени показываю ему пример. Скажем, рассказываю ему, как я тяжело я вчера работал ради общества.
Я не стесняюсь. Почему? Потому что тем самым я помогаю подняться и ему, пускай даже он станет завидовать мне.
Вопрос: Какова же на самом деле постоянная ситуация?
М. Лайтман: Постоянной ситуации не должно быть. Постоянная ситуация – это смерть. Она не должна установиться ни на мгновение. Ты должен находиться в беспрестанном поиске, как собака, которая ходит по улице, уткнувшись носом в землю, вынюхивая, где бы что-нибудь найти. РАБАШ говорит об этом в более красивой форме, приводя в пример согбенного старца, словно бы постоянно ищущего что-то. В любом случае, это именно то, что нам нужно.
Что такое постоянное устойчивое состояние? Это когда я постоянно пребываю в полном отупении? A потом на 5 минут в день просыпаюсь поработать над обществом и потребовать от товарищей, чтобы еще 5 минут в день они поработали надо мной? И снова возвращаюсь в свое постоянное состояние и так продолжаю и продолжаю... А моё «постоянное состояние» означает: «Ну что ж, подождем... Может всё случится само собой...».
Вопрос: Значит, в одном случае я возвеличиваю товарища, а в другом – умаляю его?
М. Лайтман: Нет. Я или больше товарища, или равен ему, или меньше его.
Прежде всего, я должен быть равным ему, чтобы между нами возникла крепкая спайка – возможно, это ты называешь «постоянным состоянием». Я работаю над тем, чтобы мы просто были равными товарищами: пили вместе, ели вместе, спали вместе, всё делали вместе, насколько это возможно.
Между нами возникает связь. Теперь мы уже лучше знаем друг друга, знаем, что мы действительно стремимся к некоей цели, по всей видимости, общей для нас обоих. Теперь давай работать так, чтобы увеличить эту цель для каждого из нас и быстро достичь, так сказать, наполнения недостатка, реализации недостатка; а прежде всего – возникновения правильного недостатка.
И вот мы с ним начинаем работать: то я ему, то он мне. Мы начинаем обсуждать написанное в различных источниках, звоним друг другу узнать, как дела. Пускай даже мы говорим о ерунде, но за моими словами, как это обычно бывает, он чувствует, что я позвонил ему не для того, чтобы просто рассказать о дожде за окном. Внутри наших взаимоотношений лежит направление, Цель, мысль о напоминании. Он действительно хочет донести до меня это послание, эту весть о величии Творца.
И я чувствую, что именно для этого он общается со мной, именно это содержится в его словах. Так же и я веду себя с ним. Мы должны наполнить связь между нами так, чтобы через нее передавалась только лишь идея о величии Творца: в словах, в разговорах – во всём! Пусть мы даже говорим о ерунде, главное – то, что внутри...
Наоборот, Ребе пишет: именно в этом случае возникает еще большая дистанция между внешней «оберткой» и внутренней сутью разговора – и тогда воздействие еще сильнее. Такое общение дает очень резкий, мощный результат.
Вопрос: Это происходит потому, что такое общение выглядит более естественным, настоящим?
М. Лайтман: Не только поэтому. Такое общение свидетельствует о серьезном внутреннем усилии, направленном на то, чтобы внешне всё выглядело непринужденно – и тем самым ты как будто бы «отгоняешь» клипот. Насколько бы несерьезно разговор ни выглядел внешне, если при этом ты сохраняешь внутри абсолютную серьёзность, то этим ты работаешь над своими «несерьезными» желаниями, внося в них серьезность. Это и называется «отгонять клипот».
Представьте, что мы начинаем разговаривать в группе языком кодов. Я не говорю, что мы на самом деле будем так делать; дай Бог, чтобы мы сделали всё, что нужно, в открытую, тогда уже можно будет говорить об общении кодами. Но допустим...
Что означает, разговаривать в группе языком кодов? Значит, о чем бы мы ни говорили, каждый обязан максимально наполнять свои слова ощущением величия Творца. Чтобы в каждое слово, с которым я обращаюсь к товарищу, я вносил духовное наполнение, подчеркивая тем самым, что этим я связываюсь с духовным.
Как любую жизненную ситуацию человек должен немедленно связывать с Творцом, который её «подстроил» с определенной целью, так же и в каждое обращении к группе я должен как будто бы привносить присутствие Творца.
Возможно, сейчас я объясняю это несколько иначе, но, в принципе, мы об этом уже говорили: прежде, чем сделать или сказать что-либо, человек должен «связаться» с Творцом и, уже исходя из этого, начинать говорить и действовать по отношению к окружающим, ко всему миру. Таким образом я могу относиться и к неживой природе, и к растительной, и к животной, и к людям, и к товарищам, и к Раву, и к ученику – не имеет значения, к кому. Но сейчас я говорю именно о том, как это происходит по отношению к группе.
Итак, человек может говорит с группой открыто, так, как мы пока поступаем, говоря о величии товарища. С этого начинают и это очень важно. Мы начинаем с этого просто потому, что пока еще недостаточно опытны, чтобы работать одновременно с внешним и внутренним. Так же, как простой человек, не дипломат, не способен говорить одно, а подразумевать другое.
Хотя есть люди, которые, наоборот, не способны говорить напрямую! Они говорят одно, а имеют в виду совершенно другое. Они просто так устроены! Я им всегда завидовал, потому что сам я – всегда прямолинеен, порой повышаю голос... Я слишком прямолинеен. Это не от мудрости, а от внутреннего устройства. Это не имеет отношения ни к уму, ни к внутренней честности, ни к искренности. Я бы даже сказал, что это – примитивное внутреннее устройство.
А есть люди, которые, наоборот, могут «обернуть» всё, что угодно, намёками и повернуть нужной им стороной. Тому, кто начинает заниматься каббалой, трудно так поступать... Но такие люди существуют. К примеру, политиков к этому обязывает их профессия...
Итак, вначале мы должны работать в группе, напрямую говоря о величии Творца, чтобы каждому было ясно, что каждый из нас думает, что подразумевает – что в его сердце. Когда же мы немного поймем, на чём основываемся, на что опираемся, то должны будем начать работать иначе.
Тогда, когда я заведу с товарищем разговор на любую тему: близкую к внутренней работе или же связанную с работой на нашем предприятии, или даже внешнюю, бытовую, совершенно далёкую от группы тему, – товарищу будет ясно, что внутри я удерживаю себя в осознании величия Цели, величия Творца, а то, о чем я говорю «внешне», служит только для того, чтобы связаться с собеседником.
Вы помните, Ребе пишет, что во время собрания группы, можно даже шутить, говорить глупости, но сердце внутри должно гореть! Такова желательная ситуация. Почему она желательна? Для чего мы должны общаться друг с другом, скрываясь под «маской», чтобы снаружи были такие никчемные «обёртки»?
Потому что, если я способен говорить о ерунде, о животных вещах, удерживая внутри себя осознание важности Творца, цели, это означает, что я работаю против своей «клипы», нечистоты – против моих желаний к всевозможным глупостям, животным вещам и прочему. Это означает, что я изгоняю клипот. И тогда я сильнее в своей связи со стремлением к духовному. И потому такое состояние предпочтительно.
Мы, наверное, читали об этом не раз, но сейчас удалось выразить это дополнительными словами...
Вопрос: Мы постигаем более высокую ступень посредством уподобления, сравнивания свойств. Как же можно, создавая себе пусть даже красивое, но ложное представление об этой ступени, достичь её?
М. Лайтман: Иными словами, каким образом я достигаю более высокой ступени, беря стремление от одного, двух, трех товарищей, в дополнение к своему стремлению к цели, к своей точке в сердце? Т.е. как я могу быть уверен, что это стремление верное, или как мне сформировать из этого правильное кли?
Если я, в общем, поступился своими желаниями в пользу точки в сердце, это означает, что я как зародыш сравнял свои свойства с более высокой ступенью.
Что означает слиться с более высокой ступенью как точка, как зародыш? Это значит, отказаться от всего, чем я обладаю на данный момент, чтобы слиться с более высоким состоянием.
Каким образом я могу самоупраздниться перед более высоким состоянием? Если я поступлюсь всеми своими желаниями ради товарищей, чтобы они дали мне немного стремления к духовному состоянию – это будет означать, что я аннулирую себя перед более высокой ступенью.
Это одно и то же: аннулировать себя по отношению к товарищам, приобретя от них духовное и отказавшись от своего материального, и аннулировать свою материальную сущность перед более высокой ступенью, – это одна и та же отмена. Аннулирование себя относительно группы, окружающей меня, и есть более высокая ступень.
Вопрос: Что такое "аннулирование", отмена, на деле?
М. Лайтман: Это значит, что я способен «наступить» на самого себя ради того, чтобы соединиться с товарищем, чтобы он дал мне немного от своего стремления к духовному.
Если ты начнёшь вкладывать в свои действия намерение, желание, стремление, всё то, что у тебя внутри, ты увидишь, как сильно ты влияешь на группу. Ты почувствуешь, насколько товарищи проникаются тем, что ты говоришь: ты говоришь с ними на обыденные темы, а они вдруг принимают это совершенно иначе. Они почувствуют это подсознательно. Мы почувствуем, что приподнимаемся, как на воздушной подушке – на «духовной подушке»!
Ведь, в сущности, всё, что мы делаем, это передаём некую энергию. «Духовное восхищение» – это, грубо говоря, передача «энергии» друг другу; я бы сказал, что это именно энергетический процесс... И потому товарищи почувствуют, говоришь ли ты с ними «с наполнением» или «без наполнения».
Почему иногда ты говоришь с ними, и они проникаются этим, а иногда говоришь, и нет никакого результата? Всё зависит от твоего собственного восхищения, от того, что ты сам вкладываешь в эти слова.
Допустим, я даю лекцию. Передо мной сидят 2000 человек. Вы полагаете, они понимают, о чем я говорю? Естественно, нет! А я им рисую и 4 стадии, и миры, и то, как душа восходит по ним; и то, как под воздействием света развивается духовный ген и ползёт вверх, как улитка; всю цепочку решимот, до самого Конца Исправления; рассказываю о светлом будущем всего человечества... Я рассказываю им о том, что это – новая идеология для всего человечества, и только она должна привести нас к чему-то хорошему; что именно к этому мы, в общем-то, и стремимся внутри себя, но только не знаем, что это такое...
Ты думаешь, кто-то из них понимает, о чем я говорю? Нет, конечно! Но они получают дух. Дух! Именно этим живут люди! Внешняя обертка – лишь для того, чтобы выйти на нужную «частоту» связи. Так же, как ты воспринимаешь некую волну, которая приходит к барабанной перепонке, затем преобразовывается в электрический сигнал и проходит обработку, после чего ты расшифровываешь и понимаешь его, и преобразовываешь в ощущение, извлекаешь из него энергию, «взвешиваешь» ее и тогда понимаешь, что же тебе передали.
На самом деле мы взвешиваем, измеряем только свет, находящийся внутри – только качество и количество внутреннего наполнения – самого духовного заряда. Это даёт существование всей материи: и животной, и даже неживой – вся она существует только за счет этого. Внутри нее содержится искра!
Поэтому если вы будете думать о том, что должны дать группе и каким образом каждый передаст это товарищу – это и будет духовной группой, духовным обществом.
Это то, что имел в виду Ребе, когда писал о собрании товарищей, говоря о его участниках, что «должны в них быть горящие сердца». То есть снаружи должно казаться, что они говорят о несерьезных вещах, но внутри сердца должны гореть в них.
Если же это пока трудно, то говорите о величии Творца открыто. Это тоже действенно. «Привычка становится второй натурой». Ухо привыкает слышать это и начинает вместо сухих слов получать ощущения, находить в этих словах некий внутренний вкус. Появится и внутреннее наполнение, вы начнете это видеть внутри себя. Видеть как будто какие-то буквы... Различать внутри этого разные вкусы... И так постепенно придет правильное ощущение. Это требует времени. Но если человек постоянно работает над этим, то в каждое новое мгновение он движется вперед.
Вопрос: Должен ли человек приходить в группу, уже с ощущением и осознанием потребности – в чем именно он желает, чтобы группа укрепила его?
М. Лайтман: Желательно, чтобы человек приходил в группу уже после того, как выяснил, что же он от нее хочет. В чем именно он хочет получить поддержку группы.
Вопрос: Это неважно в какой форме я говорю товарищу о величии Творца?
М. Лайтман: Ты можешь взять товарища на кухню и показать ему как чистить картошку. И из твоего отношения к нему и к этой картошке, и ко всему остальному он поймет, насколько тебе важно быть с ним в связи для того чтобы приблизиться к духовному. Он поймет это даже лучше, чем если бы ты долго объяснял ему это всевозможными возвышенными словами...
Там, рядом с картошкой, он почувствует это сильнее, потому что чем больше своего вдохновенного отношения ты сможешь внести в самые простые, животные вещи, тем правдивее это будет, тем определеннее, яснее покажет, насколько тебе необходимо духовное, если ты даже то, что относится к твоему простому животному существованию – также связываешь с духовным. Это показывает твое действительно серьезное отношение.
Если у вас дома есть маленькие дети, попробуйте, ухаживая за ними, внести в это занятие ощущение того, что это необходимо, потому что через это вы хотите приблизиться к духовному, и поэтому у вас нет выбора, вы должны это делать. Попробуйте внести в это занятие свое впечатление от духовного и увидите, что это возможно.
Поэтому, несмотря на то, что этот мир кажется нам лишним и ненужным, на самом деле он устроен так, чтобы в точности соответствовать миру духовному. И если ты будешь вносить духовное во все одеяния этого мира, в своё отношение ко всему тому, что тебя тут окружает, то ты таким образом будешь приводить в соответствие этот мир миру духовному. Материальный мир ты сделаешь подобным духовному. Они на самом деле подобны друг другу, как две капли воды. Ты этим поднимешь материальное до уровня духовного, потому что ты наполнишь то, что у тебя есть в этом мире, своим отношением.
Если ты внесешь свое желание приблизиться к Творцу во всё, с чем ты связан в этом мире, во всевозможные, самые простые вещи (я здесь уже даже не говорю о связи с товарищами), то каждая такая вещь начнет приобретать от тебя духовное наполнение. Весь этот мир будет будто бы подниматься. Это то, что имеется в виду, когда говорится, что человек, поднимаясь, поднимает вместе с собой весь мир.
Вопрос: Но если я стараюсь наладить связь с товарищем, а он не реагирует на это? Или в моих отношениях с товарищами важно только мое намерение?..
М. Лайтман: Если ты хочешь соединиться с кем-то, то ты должен обращаться с нему именно так, чтобы он был способен тебя услышать. А уже внутрь этого обращения ты можешь внести все, что хочешь: свое впечатление от духовного, свое ощущение величия духовного...
Вопрос: Есть ли разница в работе: пеленаю ли я дома младенца или нахожусь здесь со своими товарищами?
М. Лайтман: Нянчить младенца у себя дома и находиться здесь со своими товарищами – это два совершенно разных вида работ, но они оба нам необходимы, одно не может существовать без другого. Не я определяю то, как все у меня устроено сегодня в этом мире и как этот мир устроен вокруг меня, – не я его создавал и не я создал сам себя, и не я выбрал этот период в истории, в который попал – именно 21 век – ни эту страну, в которой оказался, ни это общество, ни эти условия – я ничего этого не способен задать для себя заранее.
Но я поставлен в такие условия и теперь должен использовать всё, что есть вокруг меня, любую вещь, и если я отношусь к ней, связан с ней, вынужден с ней связываться – я должен делать это, сопровождая свое отношение внутренним наполнением.
Вопрос: Но в самом отношении есть отличие?
М. Лайтман: Не то, что есть отличие в отношении – просто есть вещи более полезные и действенные и есть менее полезные. И еще возникает вопрос: «Чем они мне помогают?» – потому что та работа, которую я могу выполнить, сидя на уроке с книгой и стремлением к духовному, и та работа, которую я выполняю дома, привнося отношение к духовному – это два разных вида работ.
Понятно, что работая с книгой, я использую более тонкие келим и поэтому нахожусь ближе к свету благодаря подобию формы света и моего кли, то есть я притягиваю больший свет. Но авиют для этих келим я получаю именно в то время, когда дома пеленаю ребенка и думаю в это время о духовном. Там я приобретаю авиют, толщину, а здесь на уроке – тонкие келим и таким образом получаю свет.
А если я буду только сидеть над книгой, у меня не будет авиюта, который я должен был получить от домашних дел, и поэтому у меня не будет кли, в которое я действительно мог бы что-то притянуть. У меня будет кли лишь на авиют кетер, но мне нужна малхут, чтобы я мог получить свет НаРаНХаЙ. Мы это уже учили, это следует из строения парцуфа, из правил соответствия светов и сосудов.
Вопрос: Мой подход ко всему должен быть одинаков, независимо от того, где я нахожусь – здесь, в группе, или дома?
М. Лайтман: Внутренний подход должен быть неизменным. Дай Бог, чтобы у нас получалось это, чтобы он был одинаковым, готовлюсь ли я пеленать младенца или иду к своему товарищу. Но внешняя форма должна всегда соответствовать тому, с чем я собираюсь в данный момент связаться. Она должна подходить тому, с кем я связываюсь.
Почему это важно? Потому что, чем больше я буду подстраивать себя под то, с чем связываюсь, тем больше я этим буду освобождаться от своего эгоизма, тем больше будет моя готовность получить от него впечатление и продолжить, протянуть через это мое внутреннее отношение...
Это уже не простые вещи. Мы сегодня заговорили о таких вещах, которые находятся на несколько уровней выше нас. Я не думаю, что это непосредственно следующая ступень, которая нам предстоит. Мы вдруг перескочили куда-то далеко. Я думаю, что мы еще не полностью реализовали свое предыдущее состояние, ту ступень, на которой сейчас находимся.
Вопрос: Относительно впечатления, получаемого от группы: важно ли, от чего именно группа воодушевляется – от того, что относится к приложению усилий: от работы на кухне, вложения сил в группу и т.п.? Или, наоборот, от песен, танцев, угощения? Или же это неважно и любые средства стоит использовать?
М. Лайтман: Нам не нужно искать какие-то особенные средства. Кто-то может решить сейчас, что если мы прыгнем вниз со скалы, то от этого получим необыкновенное воодушевление! Но нам нужно действовать простыми методами. Ребе любил проводить всевозможные мероприятия, совершать внешние действия для того, чтобы сплотить группу. Например, организовать какую-нибудь совместную поездку. Мы, в первые годы, пока группа была не очень большая, часто это делали...
Мы не должны искать какие-то особые внешние обертки, для того чтобы внести в них наш настрой на величие Творца. Нужно просто использовать все имеющиеся в нашем распоряжении средства, все «одеяния».
Нужно делать товарищам по группе то, что, как тебе кажется, для них хорошо, и то, что им подходит. Если твой друг сейчас в плохом, подавленном настроении, уставший, ты не можешь подойти и прыгать вокруг него, как папуас в джунглях, пытаясь его развеселить. Это не поможет. Ты должен действовать не торопясь, постепенно. Спокойно прийти, посидеть с ним. Выпить вместе по чашке кофе, поговорить о чем-нибудь, как бы о посторонних вещах... Как говорится: обращайся к «юноше согласно его пути». Про «наставление» я, конечно, не говорю – это уже из другой плоскости.
Я должен выбирать такие средства, с помощью которых остальным было бы легче связаться. Я не могу предлагать первое, что мне придет в голову – например, пригласить всех пойти купаться на море. Может быть группа вообще не хочет этого внешнего действия? Или, возможно, она хочет этого сделать, но на внутреннем уровне она не способна в это занятие внести нужное наполнение? А тогда стоит ли нам идти на море? Я не знаю, стоит ли. Может, это и имеет смысл, несмотря на то, что пока еще нет в этом внутреннего наполнения, но нам нужно просто немного сплотить группу, чтобы побыть вместе, привыкнуть друг к другу.
Но если мы уже говорим о внутренней работе, то мы всегда должны выбирать, какие внешние средства нужно задействовать между нами, чтобы мы были в состоянии наполнить их внутренним содержанием. Т.е. чтобы внутри было все время только одно наполнение: перетекала от одного к другому мысль о величии Творца. Это и называется каббалистическим «предприятием».
Теперь вы понимаете, какими каналами мы соединяемся друг с другом и что должно быть внутри этих связующих труб?
Прежде всего, думают об общем устройстве и построении, а затем постепенно начинают понимать и вносить в это внутреннюю идею, передавать внутреннюю мысль... Тогда мы объединяемся в одно кли, в одно общее строение, где все соединены друг с другом связующими каналами. И это становится общей структурой, общей конструкцией, благодаря которой, будем надеяться, мы удостоимся и общего для всех раскрытия. И действительно есть надежда на это.
Вопрос: Как я могу внести в свои действия стремление к Творцу, к духовному – в самые простые материальные действия? Как совместить два эти вектора?
М. Лайтман: Нет такого материального действия, в которое нельзя было бы внести свое воодушевление, впечатление духовного. Конечно, я не имею в виду действия запрещенные. Я не могу красть, я не могу убивать, я не могу насиловать, есть свинину – я не могу делать подобные, запрещённые нам вещи, и говорить, что вношу в это Высшее, потому что должно быть соответствие – одно против другого, если речь идёт о действиях, называемых «заповеди».
Если же это просто действия человека в процессе духовной работы, то пожалуйста – Тора не устанавливает для тебя рамок, как ты должен относиться к бабушке, тётушке или приятелю, не определяет для тебя всё до мельчайших подробностей. Только общие правила.
Вопрос: То, что я не делаю запрещённого, ещё не говорит о том, что я вношу в свои действия своё страстное стремление к Высшему Свету…
М. Лайтман: Чем ты занят в течение дня?
–Прежде всего, работой…
М. Лайтман: То есть делаешь что-то. Так или нет? Что-то производишь, наверное, или что бы там ни было… Попытайся во время работы в каждое своё действие, в каждое своё слово, во всё, чем ты занимаешься, внести, максимально, насколько сможешь, своё отношение к Высшему.
– Не получается, не удаётся уловить соотношение…
М. Лайтман: Не получается пока это совместить? Или что?
– Не получается внести страстное стремление в действие, но я думаю…
М. Лайтман: Оставь это определение – «страстное стремление», оно здесь, скажем так, не подходит. Думая о Высшем, о духовном, вместе с этим – делай что-то в материальном. И всё! Делай так, и не более того.
– Я чувствую, что этого недостаточно.
М. Лайтман: О твоём ощущении, что этого недостаточно, поговорим потом. Я не думаю, что этого недостаточно. Если ты делаешь это, стараешься делать это во всевозможных ситуациях до тех пор, пока не перестанешь терять с этим связь ни на секунду, тогда это обязательно станет естественным и поведёт тебя в самые разные состояния, всё более и более продвинутые.
И тогда я уже не должен рассказывать тебе, что дальше. Это называется «душа человека будет учить его». Если ты уже ухватился за нить, брошенную тебе Творцом, и если держишься за неё, стараешься не прерывать связи между Ним и тобой, тогда это начинает работать само по себе, и тебе уже не нужен никакой наставник. Общество тебе необходимо, а наставник у тебя уже есть – внутренний.
Вопрос: Человек, работая в какой-либо области, со временем всё совершенствуется, становится превосходным специалистом. Как можно улучшить себя? Одного только приложения мысли не достаточно.
М. Лайтман: Мне нечего тебе ответить. Если ты вник, находишься внутри, ты должен получить ответы на всё. И снова вопросы, и снова ответы, и т.д. Главное и единственное – в каждом действии удерживать себя в как можно большей связи с Высшим, – не более того, больше ничего не нужно. Это следует из принципа «нет иного, кроме Него». Это – главное действие, я бы не сказал, что есть ещё что-то…
Вопрос: Все мы в группе находимся на разных уровнях, понимаем, схватываем по-разному. А когда вы говорите, мы все пытаемся уловить, постичь одну и ту же точку в точности. Вопрос: как это действует? Верно ли это?
М. Лайтман: Правильно это получается или нет? То, что мы делаем? Мы не делаем ничего! С нами делают, работают над нами. Мы должны лишь чуть-чуть постараться.
У тебя есть сосуды, есть света, есть решимот – нет ничего, что бы ты должен был сделать сам, кроме самого малого усилия. Прибавить от себя немножко, маленькое такое, детское старание.
Вопрос: Вот вы сказали: "То, что я говорю, находится выше тебя на 2 ступени". А если это на 20 ступеней выше меня?
М. Лайтман: Если в данный момент состояние твоё таково, что то, что я говорю, находится на 20 ступеней выше тебя, как же ты можешь это осуществить? Ну, может, одну двадцатую. Неважно, хоть сколько-нибудь, насколько возможно. Или вообще ничего не возможно, пока не достигнешь этой ступени?
Я бы сказал так: поскольку каждое состояние, и даже наше животное состояние, состоит из всех состояний вплоть до Бесконечности (Эйн Соф), просто мы этого не ощущаем, поэтому, приложив усилие, ты можешь выполнить то, что я говорю, хоть как-то – в форме пусть даже более материальной, внешней, чем твои товарищи, которые выполнят это в форме более внутренней. Ну так что же? Нестрашно.
И если появляется здесь, приходит сюда кто-нибудь совсем новенький, – нестрашно – придёт, послушает, хуже не будет. В чём-то это наверняка его разовьёт. И со временем он услышит изнутри то, что когда-то слышал от нас.
Вопрос: То есть, в конце концов, все уравниваются?
М. Лайтман: Совершенно верно! Пришедший сюда, в группу, за полгода становится как тот, кто находится здесь пять лет. Именно так. Таков здесь общий дух, общий настрой – если подключаешься – всё, дело сделано.
Это ведь как: я рождаюсь, расту, достигаю нужного возраста, семнадцать, двадцать лет, сажусь в машину и еду! Я что, должен начинать с ослов, лошадей, телеги, потом древний автомобиль, столетней давности?!… Нет! Я сразу беру новое, современное.
Вопрос: Общий настрой я, может, и воспринимаю, но моя внутренняя работа от этого не продвинется сразу на семь лет…
М. Лайтман: Но ведь ты едешь на той же повозке, что уже находится здесь!Даже если ты только что пришёл, ты уже на ней едешь!Ты говоришь: «Я этого не заслужил», – откуда тебе знать, заслужил ты или нет?! Почему же ты тогда здесь оказался?
Есть те, кто скажут: «Почему ты не пришёл десять лет назад, почему мы должны были всё тут для тебя подготовить?» Есть те, кто говорят так. Они не понимают, что нет в этом ни заслуг, ни вины – просто так это определено свыше для каждой отдельной души.
Поэтому каждый, кто находится здесь, равен всем, и нет такого понятия, как стаж и т.п. И на будущее стаж тоже не влияет, нельзя на него опираться: «Смотри, он у нас уже десять лет, как же может быть, что…» А он как пришёл новеньким, так и ушёл.
Для меня, поверь мне, нет различий – самый что ни на есть «ветеран» может уйти так же, как и совсем новенький. Потому что каждую секунду всё совершенно новое, и нет в этом ни опыта никакого, ни стажа. Есть желание в данный момент – хорошо, нет желания – «вылетает» человек, и всё. Никому не дается никаких гарантий.
Вопрос: С одной стороны, мы говорим, что мы должны как можно больше давать группе ощущение Величия Творца, играть в это, но с другой стороны, мы говорим, что если человек действительно приходит без какого бы то ни было наполнения, то группа почувствует, что он играет. Что делать? Нам не удаётся передать ту духовную энергию, о которой Вы говорите. Как сделать, чтобы и в такой искусственной форме это увеличивало бы желание выслушать товарища, говорить с ним? А то иногда я просто чувствую, что «всё, не хочу его слушать», – всё выглядит настолько искусственно, натянуто, что я чувствую, что падаю, вместо того, чтобы подниматься…
М. Лайтман: Товарищ, который старается (иначе он не может, вот и старается) любить товарищей, группу искусственно, наиграно, – это как ребёнок, пытающийся что-то сделать как может, как умеет. Что уж у него получится, то получится, но мы, поскольку любим его, оцениваем не то, каку него получилось, мы ценим его усилие.
Скажем, мать делает пирог, и даёт дочке-малышке немного теста, чтоб та ей помогла. Что она делает с тем тестом, ты представляешь – всё падает на пол, всё перепачкано, но… Так относятся к тому, кого любят. Если товарищ старается, мы обязаны относиться к нему с терпением попросту бесконечным.
Вопрос: Я не об этом. Я имею в виду, что от того, что мы озабочены необходимостью играть, пусть и искусственно, я начинаю замечать, что даже люди, естественно ощущающие это, не дают показаться естественной стороне и продолжают игру.
М. Лайтман: Быть может, это – искусственная игра, которая погубила хасидизм. Вы скоро поймете, в чём корни этого, почему это происходит, и вообще в чём причина всей испорченности, приведшей в итоге к такой жизни, которой сегодня живет религиозная община.
А за нас ты не волнуйся, ты не заменишь внутреннее внешним, а внешнее – внутренним. Я присмотрю за тобой, в хасида ты здесь не превратишься.
Итак, относись с терпением и любовью к внешним проявлениям товарищей, решивших действовать таким образом – уж как они стараются выглядеть хорошими, и так, и этак – всё это не важно! Главное, есть у них внутри желание? Тогда всё в порядке. И делают они то, на что способны. Это не превратиться в хасидизм, нет… Почему это случилось – это другая история. Не было ещё достаточного авиюта, силы желания, вот что с ними случилось. Мы ещё поговорим об этом; вы поймёте…
Вопрос: Я хотел задать вам вопрос. Вот мы приходим в группу, мы готовы слушать о Величии Творца, мы чувствуем себя в тепле, нам хорошо, и вдруг… получаю бумагу по поводу моей работы на нашем предприятии, а там: "Послушай, дружище, и это у тебя плохо, и то у тебя не так, работаешь ты неправильно, делаешь всё из рук вон…" – и т.д. Вот так вдруг – этакий подзатыльник! Как я должен к этому относиться?
М. Лайтман: Если я получаю на предприятии порицание или низкую оценку моей работы в группе, на нашем предприятии, как к этому относиться, как это понимать? Очень просто – что, как работник предприятия, ты плох. И ты обязан постараться, ведь наш ущерб от этого – ущерб духовный. Это – не материальный ущерб.
Если ты не смог, тогда другое дело, тогда ты должен постараться и решить, можешь ли ты занимать это место или нет.
Но нам следует опасаться быть посредственными работниками на нашем предприятии, это плохо. И дело не в играх, в которые мы играем; просто на нашем предприятии как внутреннее, так и внешнее, это духовные понятия. Даже связь меж нами не та, что связывает людей на улице – мы находимся здесь только для того, чтобы достичь духовного. Также и работа наша, выполняемая различными отделами нашего предприятия – это тоже духовное.
Я бы сказал так: если кто-то находится здесь, даже не внося в это никакой внутренней сути, он тоже выполняет внутреннюю, духовную работу, и это тоже засчитывается, прибавляется к его душе как построение сосуда. Он работает не впустую.
Даже если придёт сюда кто-то, совсем ничего о духовном не знающий, и просто тупо будет расставлять здесь скамьи, это будет называться его духовной работой, от которой растут его духовные сосуды.
А чтобы не привыкнуть работать просто так, ради самой работы, чтобы действительно наполнить работу большим качеством, мы должны добавить наполнение от себя. Об этом мы сейчас и говорим.