"Спокойствие! Только спокойствие!"
Леонид Леонидович возвращался в Москву с чувством легкой тревоги.
«Интересно, нашли они себе жилье за это время или все еще обитают в моей квартире? – Думал он, сидя в самолете. – Было бы неплохо оказаться сегодня дома одному и привести в порядок свои впечатления. Совершенно не хочется видеть чужие лица, говорить о чем-то, отвечать на дурацкие вопросы. Столько всего произошло за это время! Помолчать бы, хоть пару дней. Кира обещала в его отсутствие вплотную заняться поисками жилья. Понятно, что ей не хочется переплачивать риэлтерам, но, к сожалению, в наше время они полностью захватили рынок аренды квартир. Я бы из своего кармана им заплатил, только бы она что-то нашла!
Конечно, они в одночасье оказались в совершенно безвыходном положении, когда хозяйка внезапно попросила их освободить квартиру, с мужем она что ли собралась расходиться? Ну, и я, не подумав, как всегда, кинулся закрывать амбразуру собственным телом – предложил пожить у меня какое-то время. А что мне было делать? Я стольким обязан Кире…, получается, что, когда мне надо, то я с удовольствием принимаю ее заботы…, но все равно, безумно хочется побыть одному! Отвык я делить с кем-то жилплощадь. И в поездке устал от беспрерывного общения, да еще постоянно приходилось говорить по-английски…, а дома – Кира, Цыпелма Тимофеевна, да еще эта кошка пригожинская в периоде сексуального обострения…, еле дождался, когда уеду, неужели там все то же самое!».
Внезапно, без всякой связи со своими предыдущими размышлениями Леонид Леонидович вдруг вспомнил тот изумрудный икосаэдр, примстившийся ему во время гипнотического сеанса.
«Интересно, что же это все-таки было? Ведь на вид он казался совершенно плотным, непроницаемый кристаллом, а моя рука так свободно вошла внутрь! Может быть, я уподобился ему, сам того не замечая? Давно хотел с этим разобраться, но события закрутились так молниеносно, что у меня совершенно и не было времени подумать об этом феномене. Болезнь, Кира, ее матушка, моя неожиданная командировка…, собственно, я и в поездку-то напросился, чтобы с ними не оставаться, не было никакой необходимости тащиться туда самому.
И все-таки… странная штука – наше восприятие реальности! Что же мы ощущаем-то на самом деле? Видим ли мы мир таким, каковым он является? Ведь как физик я должен знать, что не существует такого понятия, как объективная реальность, мы в состоянии воспринимать лишь то, чему соответствуем. Словно у нас внутри прибор с определенным набором частот, и если изменить настройки, то мир вокруг нас поменяется радикальным образом. Современная наука уже объявила отдельные частицы пучком энергии, которые в состоянии совершать «квантовые прыжки». Реальность текуча, даже огромная скала базальта – всего лишь результат этой бешенной энергетической «скачки».
Действительность жива и динамична, просто наши органы восприятия настолько не совершенны, что не в состоянии это отражать. Надо просто устранить то, что мешает природным органам чувств воспринимать истинную реальность. Но что именно необходимо устранить и как это сделать? Стать из получающих отдающими, подобно всей природе, по утверждению Мары? Легко сказать. Я знаю только один пример подлинного альтруизма…, это Христос. Но как может обычный человек отказаться от своей эгоистической природы, понять невозможно. Интегральная психология знает такие приемчики, наверное, и еще кто-то знает…, мистики какие-нибудь, шаманы, экстрасенсы разные. Не люблю я эту шарлатанскую братию…. Скорее всего, все дело в том, что я тогда находился в состоянии гипноза, и это каким-то образом изменило способности моих сенсоров.
Надо будет попросить Киру возобновить наши сеансы…, раз уж она пока живет у меня…, вдруг, научусь проходить сквозь стены? Но если опять окажусь перед выбором – пойду до конца! Поддамся этой силе, которая чуть не затянула меня внутрь кристалла. Может, она такая и есть, Вселенная, сплошь состоящая из додекаэдров и икосаэдров, а мы – люди, подобны черным дырам, которые только поглощают и ничего не отдают..., вот, уж истинный образчик эгоизма. Правда, без черных дыр не было бы и Галактик…».
В ожидании багажа, Леонид Леонидович позвонил домой. Трубку сняла Цыпелма Тимофеевна.
– Да, ждем, однако, Кира на работу к вам звонила, ей секретарша сказала, что вы сегодня прилетаете, – сообщила она каким-то странным, как ему показалось, заторможенным голосом.
«Спала, наверное, или нездоровится…», – подумал Леонид Леонидович, и, усилием воли подавив в себе чувство досады, вызванное тем, что оправдались его наихудшие опасения, бодро отрапортовал:
– Приземлились благополучно, часа через два-три буду дома!
Постояльцы дружной гурьбой вывалили встречать хозяина в дверях. Кошка Варя, обуреваемая сезонной похотью, сразу же начала тереться о его ноги, оглашая окрестности призывными душераздирающими воплями. Дом наполняли совершенно чужие – женские – запахи, и в первое мгновение, вдохнув воздух в прихожей, Леониду Леонидовичу показалось, что он никогда не жил в этих стенах. Только в его спальне все оставалось по-прежнему, за месяц из нее не выветрился брутальный аромат одеколона и крепкого трубочного табака.
Кира приготовила шикарный обед, Цыпелма Тимофеевна лениво поковыряла вилкой в тарелке, так и не съев почти ничего, а потом сказала расслабленным голосом:
– Спать хочется, пойду, лягу, однако…
– Я тоже, пожалуй, пойду, этот долгий перелет меня совершенно вымотал, – присоединился к ее заявлению Леонид Леонидович, отдав должное Кириным кулинарным изыскам, – большое спасибо, все было очень вкусно.
– Мы нашли квартиру, – сказала Кира ему вслед. – Очень удачно все сложилось. Вадим нам сдает.
– Какой Вадим? – Резко обернувшись, спросил Леонид Леонидович. – Художник? Разве он в Москве?
– Вообрази! Вчера позвонила Мара, встретила его случайно, и он ее попросил найти ему жильцов. Только там ремонт надо сделать, очень уж все запущено…, так что, потерпи нас еще пару недель, пожалуйста…, не прогонишь?
– Какой разговор! – Воскликнул гостеприимный хозяин, едва сдерживая ликование. – Ты ее уже посмотрела? Сколько он хочет?
– Съешь лимон, Леончик! – Засмеялась Кира, ничуть не обидевшись. – Да, я съездила туда, буквально, перед твоим приездом. Цена приемлемая, до метро, правда, не очень близко, зато район хороший. Центр. Меня все устраивает, завтра начнем с Марой закупать все для реставрации помещения. Да, она просила тебя позвонить, у нее есть какие-то новости…
– Какие именно? – Спросил он, стараясь выглядеть как можно более равнодушным.
– Она мне не сказала, да, я и не настаивала, – Кира испытующе посмотрела ему в глаза, и видимо, осталась довольна инспекцией.
– Слушай, а что, кошка всю ночь будет так блажить? Нельзя ли ее как-то нейтрализовать? В ванну что ли…, это же выдержать невозможно! Как вы тут живете? Я понимаю, почему Цыпелма Тимофеевна еле ноги переставляет, должно быть, не может глаз сомкнуть.
– Странная история, – начала оправдываться Кира. – Я специально ездила на Арбат за лекарством для нее. Оно так хорошо действовало первое время, девушка хвостатая спала целыми днями…, но потом куда-то бесследно исчезло, все кругом обыскала…, может, мама выбросила сослепу в помойное ведро…, надо снова поехать и купить. Завтра же это сделаю…, потерпи, мы возьмем ее к себе в комнату, ты даже не услышишь! Иди, отдыхай, еще будет время поговорить.
Кира поцеловала его в щеку, и резво развернувшись, направилась отлавливать Варьку.
– Ты не торопись с ремонтом, – сказал Леонид Леонидович, прежде чем закрыть за собой дверь в спальню, – я, видимо, через пару-тройку дней улечу в Египет. Что-то мне понравилось принимать участие в съемках. Сделай все как следует, а то налепите на скорую руку, через неделю все обои будут стоять рядом со стеной. Спецов найми, сейчас это не проблема. Таджики ходят толпами, предлагают свои услуги…
Утром Леонида Леонидовича разбудил призывный аромат свежего кофе, который бесцеремонно проникал под дверь, будоражил воображение предвкушением первого глотка. Он сладко потянулся, и в этот момент дверь открылась, пропуская в комнату Киру с подносом в руках.
– Прости, руки заняты, нечем было постучать, – сказала она, игриво улыбаясь. – С добрым утром. Ну, что Варька не заразила тебя мартовским настроением? Сознайся, противный, правда, приятно возвращаться домой, когда тебя там ждут? Приезжаешь, кругом чистота, обед готов, все тебе искренне рады…
– Угу, – буркнул Леонид Леонидович, – особенно, кошка…, если бы уж я решил завести домашнее животное, то это непременно была бы собака…
– Далась тебе бедная скотинка! У нее фиксированный сезон спаривания, ты хочешь бороться с природой?
– Хочу. Кстати, о борьбе с природой, мне в самолете пришла в голову мысль, что если возобновить наши гипнотические сеансы? Их ведь можно и дома проводить…, давай сегодня попробуем. А кофе я привык пить на кухне. Отнеси, пожалуйста, я сейчас почищу зубы, приму душ и приду. Извини…
Кира унесла поднос с большой неохотой, видимо, рассчитывая на более сердечный прием, но явно выказывать свое недовольство не стала.
Цыпелма Тимофеевна вышла к завтраку бодрячком, с прояснившимся взором и, хищно потирая руками, деловито окинула взглядом стол.
– Голодная, как зверь, однако. – Завила она присутствующим. – Кира, у меня лекарство успокоительное закончилось. Купи, пожалуйста, уж так оно мне помогает, выспалась за всю прожитую жизнь, все недосыпы добрала.
– А что ты принимаешь, мама? Я понятия не имею…
– Да, вот, там нашла на столике, начала пить. Приму таблеточку, чуть до подушки доберусь, сразу отрубаюсь намертво. Сейчас принесу тебе коробку, там написано, я и не смотрела даже на название.
– «Анти-секс для кошек», – прочитала вслух Кира. – Боже мой, мама! А я-то обыскалась! Его же нельзя людям принимать, наверное…, это я для Варьки покупала! У тебя дистония…, этак и отравиться недолго. Разве можно так безрассудно относиться к своему здоровью…
– Однако, можно. – Спокойно сказала дочь шамана. – Хорошо! Никаких волнений, полное спокойствие! Я бы всем рекомендовала, особенно, прокурорам нашим.
Леонид Леонидович бочком вылез из-за стола и опрометью кинулся в ванную, где, согнувшись пополам, минут пять хохотал до слез.
Когда Кира ушла, в кабинет осторожно постучала Цыпелма Тимофеевна.
– Да-да! Войдите! – Крикнул Леонид Леонидович, обреченно вздохнув, понимая, что пожилой даме хочется с кем-то поговорить, и ему вряд ли удастся спокойно поработать над сценарием.
Она села в кресло напротив и протянула ему на раскрытой ладони перстень с одноглазым Буддой.
– Вот, возьми. Полечила маленько, однако, совсем не вылечишь, черное кольцо…, навредить может.
– Что вы имеете в виду? Заговоренное, что ли? Я в эту чепуху не верю. Как может навредить кольцо? Это же неодушевленный предмет и только!
– Само кольцо не может, конечно, – согласилась Цыпелма Тимофеевна, – но если над ним слова крепкие сказать, много вреда будет. Мысль – как стрела из лука, куда направишь, туда и полетит, а слово еще крепче, оно оживает…
– Да, я где-то читал, что мысли способны материализоваться, – вежливо сказал Леонид Леонидович, чтобы поддержать беседу. – Особенно, злые…, только не верю я в это, и потом, я же не врагу подарил его, а… другу. Неужели вы полагаете, что Кира захочет причинить мне вред?
– Всяко бывает, – уклончиво ответила наследница древнего сакрального знания шорцев. – А так, нет кольца – и соблазна нет… беду накликать. Возьми, говорю, да убери подальше. Сам не носи и другим не давай. Все, извини за беспокойство, больше мешать не буду. Хороший ты человек, Леонид, шатаешься только, на путь не встал, однако, а уж пора бы…, тебе ведь крепко за сорок…