По поводу твоего вопроса "Почему оставил нас такими одинокими в борьбе?" (Читать >>)
Написано, что тот, кто не произносит надгробного слова своему учителю, то есть более высокому парцуфу, считается мёртвым. Потому что Высший уходит не оттого, что с ним, с Высшим парцуфом, что-то случилось, а оттого, что малый потерял свою связь с Большим, и тогда Большой в его глазах кажется малым – умирает. Потому что всё – относительно ощущающего, относительно получающего, относительно раскрывающего. И если низший прекращает раскрывать, что Высший жив – он, Высший умирает.
Так кого же нужно хоронить, Высшего или низшего? Низшего. И погребение его, если теперь он понимает, что умер и нужно похоронить это состояние – это его исправление. Это его состояние, в котором он не раскрывает Высшего, как Высшего и живого – для него самая настоящая смерть. И эти сосуды, эти начала, все те свойства, в которых он раскрывает, что Высший мёртв, он должен быстро исправить – это называется, что он должен их похоронить. Похороны – это исправление. Исправление тех свойств, в которых чувствует человек, что мёртв, что Высший мёртв, что духовное не важно, что оно ушло от него.
То есть всё это – относительно человека. И таким образом мы должны подходить к прочтению всех наших материалов. Иначе возникает путаница.
Если мы в нашем мире читаем какую-нибудь книгу, роман, и там кто-то у кого-то умирает, то первый остаётся жив, а другой, тот, кто был у него, умирает. Так в материальном. А если мы читаем нечто подобное о духовном, то подходить к этому мы должны совсем иначе. Подходить таким образом, что если кто-то говорит, что у него кто-то умер – он говорит о себе. Он говорит о своём состоянии, в котором он сам уже не способен его, умершего, раскрыть. Не способен удержаться на ступени, на которой тот был для него живым, и теперь для него он мёртв.
То есть это он [а не умерший], спустился со ступени, он упал, сам. Потому что это в материальном у нас есть жизнь и смерть, а в духовном – вечная жизнь. Если человек от неё отрывается, тогда он может сказать, что что-то умерло. Смерти нет. Есть только подъёмы по ступеням; если же есть спуск, то такое состояние называется «мёртв».
Что ещё здесь можно сказать… То, что нужно идти выше знания – в этом вся суть намерения ради отдачи.
Что значит – вера выше знания? Это значит, что силы Бины больше, чем силы малхут. То есть весь путь заключается в том, что нужно держать силы Бины выше, чем силы малхут. То есть нужно делать исправления, что в нашем мире выражается и проверяется осуществлением принципа: «Возлюби ближнего, как самого себя». Простая практическая проверка, проще некуда.
Если человек начинает заботиться о своём отношении к группе, что показывает, насколько Бина и малхут, заключённые в нём, находятся в правильном соотношении, тогда он уже может видеть, в каком состоянии находится – в вере ли выше знания, в знании, или ниже знания. Бина называется вера, а малхут называется знание, сосуды получения. И нельзя забывать, что отношение к Творцу не может быть лучше, чем отношение к окружению, к товарищам, к человечеству. Это одно и то же.
Потому что человек сотворён таким образом, что всё, находящееся вне его тела, считается им как несуществующее. И если он не может относиться с любовью к ближнему, тогда он не может относиться с любовью и к Творцу. Потому что это совершенно одно и то же. Это не два различных понятия; они «одеваются» друг в друга.
Для того-то и дали нам такое свойство – относиться ко всем остальным душам, как будто бы они отдельны от нас, чтобы была у нас точная картина того, как мы на самом деле относимся к Творцу. И за счёт этого, за счёт своего отношения к душам, за счёт того, что мы можем быть в самых разных состояниях с группой и видеть, насколько мы ещё не исправлены, и использовать помощь группы в различных средствах, отношениях, в построении рамок правильных отношений, правильных рамок; согласно тому, обустраиваем ли мы в конечном итоге свои отношения с группой по принципу «Возлюби ближнего, как самого себя», согласно этому мы можем точно знать, каким образом, в какой мере мы приближаемся к «Возлюби Творца своего».
Потому что если это осуществится в группе, мы сразу же, в тот же момент ощутим это и в отношении Творца. Только в отношении Творца не может быть такого, что мы увидим и почувствуем, что раскроется нам эта связь, эта картина, что Творец раскроется нам прежде, чем на самом деле появится у нас такое свойство – «Возлюби Творца своего», прежде чем это свойство станет постоянным.
Отношение «Возлюби ближнего, как самого себя» может раскрыться, и снова исчезнуть; мы можем строить его во всевозможных образах, оно приходит и уходит – мы не находимся в нём постоянно. То есть здесь у нас есть возможность улучшать, постоянно быть в различных состояниях и ощущать, больше ли, меньше, в каком состоянии мы находимся. И если состояние это будет на сто процентов правильным, из этого раскроется нам и любовь к Творцу.
Поэтому воспринимать это нужно как переход, преобразование одного и того же, в общем то, свойства – любви к ближнему, находящемуся вне меня. То есть, что представляет собой понятие «ближний»: товарищей, человечество или Творца – мне, моему телу не важно, я чувствую их, находящихся вне меня, как нечто не существующее; но если я использую то, что способен использовать, то есть воспринимаю группу, как на самом деле место своей работы, тогда, безусловно, у меня есть возможность достичь любви к Творцу.
Тот же, кто не подходит к группе, к Творцу таким образом – поэтапно, прежде входя в группу и в ней тренируясь, воспроизводя в ней любовь к ближнему, тот, конечно же, не может прийти к подобию отношений между ним и Творцом – то есть как Творец относится к творению – с отдачей, с любовью, так и творение относится к Творцу.
Но подобие должно быть не в самом свойстве, как оно нам представляется – «Возлюби Творца своего»; подобие в духовном должно быть по сути. А суть любви в том, что она должна быть постоянной.
Ребе приводил этому пример, не особенно красивый (он и сам говорил, что он не особенно красив), но жизненный – если ты говоришь жене, что любишь её, кроме разве что пяти минут в неделю, когда ты как бы «отрываешься», будто бы нет у тебя семьи, и крутишь что-то на стороне, тогда, говорил он, эти пять минут в неделю (а что такое пять минут в неделю? – ерунда!) считаются порчей всей любви, и вся любовь рушится; это не любовь. Это уже не называется любовью.
То же самое, говорил он, и в отношении Творца. Если есть пусть даже одно мгновение, когда ты не относишься к Нему с любовью, этим ты как бы изменяешь Ему, и тогда рушится вся твоя любовь к Нему. И ты не в духовном, не в контакте с Ним до тех пор, пока не придешь к состоянию, когда все сто процентов твоего сердца будут заполнены любовью к Нему. Потому что таково духовное – там всё неизменно и постоянно.
А когда ты находишься с товарищами, работаешь в любви к товарищам, стараешься, – есть ли у тебя с ними такие отношения, нет ли, – ты можешь постоянно находиться в связи, или в разрыве, в самых разных степенях связей и разрывов; ты можешь изучать эти степени, изучать, что вообще такое любовь, как ты относишься к ближнему, любишь ли ты его больше, или меньше…
Что же касается Творца, то там это либо есть – и тогда говорится, что ты находишься в духовном, либо нет – и тогда говорится, что ты находишься под махсомом, в материальном.
Поэтому любовь к товарищам, это поистине наше спасение, потому что она помогает нам ясно видеть, как мы продвигаемся к любви к Творцу, помогает приобрести это свойство. То есть приобрести свойство Бины, истинное свойство Бины, когда вера действительно будет выше знания.
Вопрос: Что значит – прийти в группу и воспроизвести в ней любовь к ближнему?
Я знаю, что должен, вынужден прийти к любви к Творцу, в чём, собственно, я тоже не чувствую никакого вкуса, никакого смысла – мне это не нужно, я не хочу этого, я не чувствую никакого отношения к Творцу – ни отдачи, ни любви – и начинаю я с того, что просто хочу, чтобы мне было хорошо. И постепенно я обнаруживаю, что завишу от Него. Пока это эгоистический подход: я хочу раскрыть Его, я от Него завишу, я хочу духовного, которое как только я себе не представляю – Творец, не Творец, или, может, вообще не Творец, а что-нибудь такое мне видится этакое – какие-то силы, состояния…
Потом постепенно, за счёт учёбы, бесед, внутренних состояний, которые проходит человек, его отношение, определение духовного в нём изменяется. Он начинает по-другому видеть, по-другому определять, что такое духовное, Творец, он сам, группа… и вообще его существование в мире.
Это приходит по мере того, как светит и светит ему всё время окружающий свет, постепенно создавая в его разуме и сердце такие подготовительные свойства и определения, из которых человек строит картину реальности – «я, и то, что вне меня», то есть эта жизнь и, может быть, жизнь духовная.
Всё более и более верно он представляет себе, что такое на самом деле духовное относительно материального, в нём изменяются понятия, он начинает на деле раскрывать, что отношение к Творцу – это самое важное. Не то, что я должен получить духовное, не то, что я хочу его получить, и не важно, что и как я себе представляю, не важно, где это находится и когда случится; я забочусь не о том, когда это придёт, но о том, когда я правильно начну к этому относиться.
Это поистине революционный переход в человеке – он начинает постоянно контролировать и проверять своё отношение к тому, что вне него; не интровертно, относительно себя – «что я с этого имею, в своих келим?», но экстравертно – «каков я относительно того, что вне меня»?
И тогда, как прежде он думал о том, что есть у него, и что есть вне него, как прежде его заботило, когда и что он получит, как прежде он искал всевозможные средства и способы наполниться, теперь он точно также думает о том, когда же он сам изменится относительно того, что вне него – относительно группы, относительно Творца; и всё время теперь он проверяет и ищет средства, за счет которых может произойти в нём эта перемена.
Он всё время видит себя эгоистом, думающим, заботящимся, напротив, только о себе, и в то же время он постоянно ловит себя на этом – на том, что думает о себе, а должен бы думать иначе. И всё это даёт окружающий свет. Светящий человеку окружающий свет начинает показывать ему необходимость думать вне себя. И тогда человек начинает проявлять отношение к тому, что вне него.
Всё происходит посредством окружающего света; человек не изменяет в своём мозгу и в своём сердце отношения к внутреннему и к тому, что вне него – к Творцу и к своему окружению. Всё это делает окружающий свет – в своём воздействии на человека он выстраивает ему такую картину.
И тогда человек начинает чувствовать своё отношение к Творцу, чувствовать, насколько оно не верно. Он начинает ощущать важность Творца, ощущать, что именно Он – причина всего, происходящего с ним, что именно Он определяет, утверждает всю действительность, всё его ощущение. И тогда он начинает изменяться, поскольку хочет, чтобы изменилось его отношение к Творцу, и тогда видит в группе «рычаг», «подъёмный кран» – средство, инструмент для достижения правильного отношения к Творцу. Тогда, безусловно, его подход к группе – правильный и здоровый: он желает любви товарищей, как трамплина к любви Творца.
И всё это изменяется только окружающим светом, извне. Человек сам не способен перейти из одной картины в другую, или, говоря иначе, из одного состояния в другое, но приложение им усилий вызывает дополнительный окружающий свет, и он-то, воздействуя на человека, и изменяет его восприятие, и с каждым разом продвигает его.
Чего же, в таком случае, можно требовать от человека, если он всё ещё находится в состоянии, когда хочет захватить духовное, загрести его себе? Таково его состояние, что тут поделаешь, ведь оно – следствие его внутренних свойств и воздействия на них окружающего света, следствие состояния кли – свет. Это то, что есть у него на данный момент, и каждый раз именно это определяет мир человека.
Но! Это верно, что всё зависит от света и от кли, от окружающего света и свойств человека, как они есть на данный момент, но человек должен прислушиваться к советам, которые ему дают, и прикладывать усилия, даже если не чувствует, даже если не видит, что это что-нибудь даст. Всё в том же направлении – в работе в группе, в учёбе, в отношении к товарищам… Как пишет Бааль Сулам в статье «К окончанию Зоар», «…в служении своему Раву…»… Если же не будет человек поступать согласно советам, которые дают ему, конечно же, он не изменится.
Мы должны понять, что изменения происходят, как результат воздействия на нас окружающего света. А окружающий свет воздействует, как результат приложения человеком усилий и как результат общества, его окружающего, то есть того, насколько он связан с товарищами и насколько товарищи также притягивают окружающий свет на себя и на всю группу.
И поэтому, если собираются много людей, и думают об одном и том же одним и тем же образом, по одной и той же методике, тогда, даже если ничего не понимают и не знают, уже само по себе усилие – действует. Поэтому, когда у нас есть возможность собраться сотнями людей, которые будут связаны единым усилием, в одном направлении, мы, безусловно, сможем пробудить очень большие окружающие света, и это повлияет на каждого из собирающихся.
Мы притягиваем большие, общие окружающие света, способные исправить самые разные свойства в каждом. Потому что это собрание людей с самыми разными свойствами, с различной ментальностью, с разным отношением, с разным пониманием; поэтому это воздействие очень и очень всеобъемлющее, влияющее на все свойства каждого, и способно продвинуть, очень сильно продвинуть человека к Цели.
Но при этом воздействие на каждого будет соответствовать его личному усилию. Как, скажем, кошка может оказаться под неким воздействием окружающих светов, или так же это может быть младенец, или ребёнок, или человек – он может просто сидеть себе, и на него ничего не подействует, ничего. Воздействие соответствует желанию, стремлению человека. Только этому.
Иногда доводилось слышать, как человек говорит с гордостью: «Когда я был малышом, отец держал меня на руках; мне было три (или пять) лет, и я постоянно был при нём…», – а отец, скажем, был неким «большим» человеком, – «…и оттуда – вся моя мудрость, «Заслуга отцов»…», и тому подобное. Это просто глупость – думать, что есть у человека что-то, если он не делает правильного усилия, если не подготавливает себя, не требует изменения, не требует, чтобы для этого подействовал на него окружающий свет. В таком случае ему не на что опереться. Это одно и то же – что кошка, что дитя малое, что человек, у которого нет никакого к этому намерения.
Скажем, сидит группа людей – думает, изучает, стремится к духовному; и есть у них какие-то служащие, обслуживающий персонал – приходят, обслуживают, и уходят. Так вот у этих служащих не будет ничего. Они просто ничего не уловят, не воспримут никакой формы, никакого продвижения из окружающих светов…
И наоборот – если эти служащие не будут заниматься учёбой, но службой своей захотят продвинуться к духовному, они воспримут всё даже лучше, чем те, которые учатся. Потому что у тех, кто учится, возможно, есть ещё и желания знать, желания понять, разобраться в каких-то сложностях, то есть упорядочить что-то в себе. А те, кто их обслуживают, они и выполняют действие отдачи, и при этом также желают ухватить силы отдачи. Понятно, что они продвинутся больше.
Таким образом, разговор идёт о людях, которые стремятся к Цели, и о том, как они стремятся к Цели, какова она, их Цель. То же самое происходит и сейчас, когда мы строим Сукку. Есть люди, которые работают над её постройкой, и не учатся, не сидят с нами; и если намерения их правильны, они, безусловно, наилучшим образом подготавливают себя к окружающим светам, к тому времени, когда мы будем вместе сидеть в Сукке.
Но повторю еще раз: то, что будет, зависит от их намерения, от их желания. В той же статье «К окончанию Зоар» пишет Бааль Сулам, что если ученик желает достичь духовного, тогда служение Раву важнее обучения у Рава. А если наоборот – тогда обучение важнее служения.
То же самое и в отношении группы.
Вопрос: Откуда человек может приобрести остроту, чёткость в поиске Цели, чтобы идти к ней чётко, не сбиться?
Откуда взять человеку остроту намерения, чтобы сконцентрироваться, «зафиксировать прицел» на этом? Как это бывает: ищешь, ищешь направление, и вдруг – щёлк, нашёл! – фиксируешь прицел на это направление и продолжаешь идти… Прежде всего – в духовном так не бывает. Нет такого.
Я не знаю, распространено ли это в Израиле… За границей мне довелось много путешествовать на автомобилях, так вот там есть такая кнопка, что, если ты хочешь всё время держать определённую скорость – скажем, сорок-пятьдесят миль в час, то ты достигаешь нужной скорости, нажимаешь на эту кнопку и дальше автомобиль, уже автоматически, всё время едет с этой скоростью. Не важно, поднимаешься ты или опускаешься – у него внутри компьютер, который всё время держит скорость. Это очень удобно на междугороднем шоссе…
Но в духовном такого нет. Нет кнопки, которая позволила бы автоматически продолжать начатое. Ни для направления, ни для скорости. Абсолютно ничего нет. Нет такого – «ногою твёрдой давишь на педаль» и только вперед. Ничего такого нет. Ты постоянно должен быть в поиске: или тебя выбросило наружу и ты оказался вовне желаемого направления и связи, в отрыве от духовного, или ты внутри и определяешь это направление и удерживаешь связь. Нет какой-то там силы привычки, когда можно было бы двигаться по инерции – как начал, так и продолжаешь ещё немного, пока не остановишься – нет такого! В этом-то и проблема.
Хотя есть, есть нечто, что может помочь тебе суметь зафиксировать себя и в скорости, и в направлении. Это группа. Если ты с точностью настроил группу на скорость, частоту, и на направление… Ты настроил их (товарищей), ты вложил в них – что значит настроил? – ты заранее внёс в них свой вклад, и, соответственно величине твоего вклада, тем, что ты «вливаешь» в неё горючее, ты выдал количество и качество усилий в группе…
А потом ты отключаешься, выпадаешь. И отключение это не по твоей вине, не так, что ты, будто бы, пошёл погулять: «Вы тут подержите направление, а я пошёл, перебешусь немножко», нет! Просто когда ты получаешь «затрещину» свыше, и теряешь направление и связь, то группа, в которую ты заранее вложил свои силы, может тебя удержать.
Но, опять же, не группа тебя держит, а то, что ты в неё вложил. Группа – это как некий склад, запас твоих сил, поддерживающий тебя, когда ты в ауте. Это подобно фонду – пенсионному, страховому и тому подобным… И фонд этот собираешь ты сам.
Это то, что существует постоянно. Но если этого нет, ты должен быть в этом (в ощущении, в направлении) всё время, каждое мгновение. Это как раз то, о чём мы говорили – что любовь или любое другое свойство в духовном должно быть вечным. Вечным – значит непрерывающимся. Даже на секунду.
Поэтому то, что мы пребываем в разделённых свойствах, каждый – в иной форме, в ином сочетании всевозможных свойств и наклонностей, именно это и позволяет каждому быть складом сил и правильного направления для других. И если человек использует все свои свойства на то, чтобы запасти силы для того, чтобы поддержать других, или, иначе говоря, если я в своей малхут принимаю решение, что мои «тет ришонот», девять первых сфирот имеют целью служить ближнему, тогда я использую себя на полную свою силу, на все сто процентов. И тогда, если в отношении других я существую только ради этого, это называется, что я живу Вечной жизнью, живу Вечность. Это называется, что я на деле ощущаю свою жизнь как духовную жизнь.
Вопрос: Как человеку построить себе измеритель ускорения, определитель того, где я нахожусь каждую секунду?
Как мне ощутить, где я существую, как и в каком направлении? Как это проверить?
Когда-то я работал в авиации, в группе контрольного оборудования. Самолёт стоит на земле. Он не знает направления – поверни его туда, поверни сюда – это просто кусок железа. И вот он должен ожить, стать живым, а не мёртвым. Лётчик – ничто, кукла; главное – это сама машина. Она должна знать, где находится, какая у неё скорость – тысяча и один параметр должен быть у этой машины, чтобы она делала то, что нужно.
Это даёшь ей ты! Ты оживляешь весь её механизм – выставляешь гирокомпас, настраиваешь, устанавливаешь на полярную звезду, есть специальный баланс относительно земли – она ведь ничего не знает! Ни высоты своей, ни направления, ни скорости своей она измерять не умеет – ничего! Ты должен ввести в неё все исходные данные, разности между ними и т.п.
Откуда это железо что-то знает? Человек вводит в него параметры, человек задаёт ему направление, человек даёт ему начальную точку, точку нуля – относительно чего себя измерять.
В нашем случае – мы должны понять, что мы совершенно как этот кусок железа. Когда я только подхожу к самолёту, он для меня ноль, исходное сырье, болванка; я даже не знаю, хорошо он работает или нет. Может, я сейчас задам ему все параметры, а потом все они изменятся? И они наверняка изменятся – и всё это я должен принять в расчёт.
Таким же образом я должен подходить и к своему телу. И начать «обнулять» его, дать ему понять, что называется нулём в каждом свойстве, на каждом уровне, под каждым углом – в каждом измерении. И кроме нуля – что такое один градус, что такое единица измерения по высоте, по ширине, чтобы оно начало измерять, чувствовать, начало проверять и само себя тоже. Не так, что я всё время буду это делать; и оно, может, само себя и не проверит.
Откуда я знаю, как его настроить? Откуда возьму все эти параметры? Творец скрыт, никаких параметров я у Него взять не могу. Так что у меня есть только группа, то, что находится вне меня, и относительно её я могу начинать измерять, вычислять, где я нахожусь. Только так. Никакой другой возможности у меня нет.
Когда я что-то измеряю, как я это делаю? Я измеряю, где находится определённый предмет, относительно того, что находится вне него. Того, что находится вне меня. Когда я говорю о чём-то, что находится вне меня, я не имею в виду нечто материальное, неживое, как, например, я относительно стены. Если я измеряю своё свойство относительно некоего в нём изменения, или относительно другого свойства, тогда я должен взять что-то другое, кого-то другого, и относительно него измерять.
Получается, что вся моя настройка, все мои параметры – они только в отношении окружающих, в отношении ближнего. Нет ничего в мире, относительно чего я мог бы себя измерить, кроме группы. Поэтому я нуждаюсь в товарище, в том, как я его чувствую, как он ко мне относится. Может, мне стоит попросить товарищей говорить мне, как я в их глазах выгляжу, что они обо мне думают – хорошо или не совсем; или дать мне какую-нибудь работу, чтобы увидеть в этом моё отношение – чтобы и я увидел отношение, и они… Но это только в том случае, если человеку это необходимо.
Всё приходит из необходимости. Приходит, обязывая, и это не исходит изнутри. Мы можем обязать себя, как, например, в работе в группе, и это постепенно приносит результаты. Но чтобы изнутри всё время переживать, заботиться о чём-то – для этого должна быть внутренняя необходимость.
Вопрос: Как сделать, чтобы каждое действие в группе, в работе в группе не привело к тому, что начнёшь этим наслаждаться?
Как прийти к состоянию, чтобы моя работа в группе не приносила мне самонаслаждения? Чтобы я не начал получать от неё, от её результатов удовольствие и не начал бы работать ради этого; чтобы не начал, вместо того, чтобы думать о Цели, думать о том, что это приносит мне удовлетворение, гордость, самоуважение, и не забыл бы тогда о Цели?
Это неверно. Я не забуду о Цели, если понимаю, что не могу продвигаться и держаться без своей личной выгоды, что называется пока «ло лишма», не во имя Творца; без того, чтобы чувствовать, что делаю что-то, без того, чтобы гордиться этим, чтобы проникнуться ощущением собственной важности. Если я напрочь заберу у себя всё это – у меня не будет горючего. Мне необходимо видеть, что я продвигаюсь, мне необходимо видеть, что я расту, мне необходимо чем-то подпитывать своё тело, своё желание получать, чтобы оно было удовлетворено. Иначе мне не с чего жить.
И если я понимаю это, то и общество я обустраиваю правильным образом, и общество понимает меня и держит меня в правильном русле, предоставляя мне всевозможные такого рода поддержки. И так пока, поначалу и продвигаются.
Об этом говорится, что рабам, детям и женщинам дают понимание, соответствующее их уровню, пока не наберутся они большей мудрости; и тогда можно раскрыть им эту тайну – что такое настоящее намерение «ради отдачи». Раскрывать им это можно постепенно, по мере их развития.
Что значит постепенно? Не раньше, чем человек сможет «проглотить», «переварить», воспринять, что называется на самом деле отдачей, не раньше, чем будет у него об этом понятие. Иначе нельзя. Иначе он сбежит, у него не будет горючего. Он должен постоянно получать наполнение, ему необходимо наполнение, ведь мы, в общем-то, построены из желания получать. Разница в том, от чего наполняется желание получать – от получения или от отдачи. А это уже – в соответствии с мерой исправления.
Поэтому есть такие, что могут понять себя, только если есть из этого какой-то удачный для них результат, если получают наполнение от того, что работают – работают якобы на благо группы, но всё-таки работают, и в процессе этого воздействует на них окружающий свет. Воздействует, потому что он окружающий.
Если бы он был внутренним светом, он бы, разумеется, не смог быть с ними в контакте, поэтому этот свет влияет на них как окружающий. Как окружающий – потому что они не находятся в подобии свету, не подобны ему по намерению, но подобны по действию. И поэтому эти света воздействуют на человека, как окружающие.
Это один и тот же свет: нет разницы в свете – окружающий, внутренний, внешний, исходящий, получаемый, входящий, выходящий – всё это только ощущения сосуда. В свете нет изменения, он находится в абсолютном покое. Свет един. А хасадим, хохма, ВА"К, ГА"Р, о которых мы говорим, НАРАНХА"Й – всё это только в отношении сосудов. В самом свете нет никакого изменения. Это Творец, существующий в своей постоянной форме – желании насладить свои творения.
Если бы Он не раскрыл нам это своё свойство – желание насладить творения, мы бы вообще никогда Его не ощутили. Потому что у Него самого по себе нет и этого свойства – насладить творения – тоже; Его самого по себе мы вообще не знаем, как определить, в виде какого проявления! Потому что относительно нас нет проявления. В проявлении относительно нас Он принял на себя некую форму – насладить творения. И эту форму – насладить творения – мы ощущаем как хорошее, как добро. Нам от этого хорошо. Почему? Потому что из этого к нам отношения был сотворен сосуд. И то, что есть в корне, в сосуде ощущается, как наслаждение.
Если сосуд подобен, соответствует свету, тогда в мере своего соответствия ему сосуд ощущает свет, как внутренний. Если сосуд не соответствует свету, света он не чувствует, будто бы его нет.
Если же сосуд (в нашем мире, в духовном такого не может быть) не соответствует свету, но соответствует ему по внешним действиям: мы можем делать якобы действия отдачи, или всяческие попытки (хотя намерение наше при этом – ухватить, наполниться, но внешне мы делаем это как бы во благо ближнему); если есть у нас хоть какая-то мысль о том, что мы хотим достичь подобия свету, достичь чего-то, что так называется, чего-то, чего я ещё не понимаю и не знаю точно, что же это такое – если есть некое такое начало отношения, тогда этот свет воздействует на нас, хоть и воздействует в соответствии с внешним нашим подобием, не в соответствии с подобием внутренним; и называется он тогда окружающим светом.
То есть он действует как бы невидимо, издали. Хотя что значит издали? Нет такого – близко-далеко, я всё время нахожусь в нём. Но так называется его воздействие на меня.
И это возможно только в состоянии этого мира, только в такой действительности, где мы можем быть такими лгунами – внутри эгоистами, а снаружи якобы желающими духовного и будто бы делающими что-то ради этого, имеющими к этому намерение.
Поэтому из всего, что дано нам в Этом мире, у нас есть только группа, в которой я могу искусственно построить такие отношения, которые будут будто бы духовными. Будто бы духовные отношения. И с помощью этой игры «понарошку» я вызываю окружающие света. Эти света называются окружающими, но это единственные воздействующие на меня света.
Если я организую с другими эту игру, в которой мы пытаемся быть такими, как будто мы уже исправлены, как будто мы находимся в свете – не важно, что внутри мы пребываем в противоположности ему – но если мы стараемся в этой игре, свет воздействует на нас тем видом воздействия, которое называется окружающим. И этого достаточно для того, чтобы продвинуть нас.
Поэтому если не организуем эту игру, не будем заниматься так, будто бы мы уже в духовном – стремиться к этому, хоть и не стремимся, желать этого, делать что-то такое, обслуживать друг друга, будто бы это уже духовное – если не сделаем этого… У нас нет никакого другого средства, которое могло бы на нас подействовать. Как тогда сможет подействовать на нас свет?
Вопрос: Что значит – быть запасом горючего для группы?
Я вкладываю в группу, чтобы, когда я буду не в лучшем состоянии, она помогла мне. Как, например, я вкладываю деньги в больничную кассу, и потом, когда я болен, они мне помогают. Или я вкладываю средства в банк, на пенсионный фонд, и потом, когда я не могу работать, я это получу. И всё это существует на основе общего договора о том, что каждый может получить оттуда столько, сколько ему нужно.
И раз уж есть договор, то смотри, что получается: скажем, я вступаю в больничную кассу, плачу полгода, и вдруг, не дай Бог, заболеваю на целый год. Мне платят! Дают мне, и хотя вложил я тысячу долларов, я могу взять сейчас из кассы в сто раз больше – сто тысяч долларов. Почему? Я так много не вложил! Это верно, но я заключил договор.
Что значит – заключил договор? Это значит, что я вошёл в закон, который выше меня, который находится в уже исправленных сосудах, в сосудах, находящихся выше меня. Эти сосуды таковы, что желают отдавать. И если я способен, хотя бы чуть-чуть способен, хотя бы какими-нибудь 200 долларами в месяц тоже к ним присоединиться, тоже быть в отдаче, если я присоединюсь к Большому, я смогу воспользоваться силами, которые в нём есть.
Пример этому ты видишь и в нашем мире. Есть люди, которым нужен, не дай Бог, миллион долларов, чтобы выздороветь, или вообще всю жизнь их поддерживают – сколько они уже заплатили, по сравнению с тем, что нужно им получить? И мы ничего на это не возражаем, потому что таков общий закон, принадлежащий высшей ступени отдачи. Не важно, сколько человек отдал; важно, на сколько это получено, во сколько это оценено обществом.
И так же это и в нашей группе. Пусть я могу лишь немного дать группе, маленькой своей силой, но у группы сила большая, и когда я падаю, она может поддержать меня, что бы там ни было.
Вопрос: Как правильно поставить себя в отношении этого, чтобы это действительно работало? То есть – я вкладываю сколько могу, и пользуюсь всем…
Мы устанавливаем в группе уровни отдачи, всех и каждого. Мы говорим – член группы должен вкладывать столько-то и столько-то. Как член больничной кассы – я должен заплатить двести шекелей в месяц, а он – пятьсот шекелей в месяц. И это называется, что мы равны. Потому что выплата – это процент от дохода, его и моего.
То же самое в группе. Большой он, или маленький, с такими свойствами, менее эгоистическими, маленькими, или с другими, более эгоистическими – каждый вкладывает соответственно своим возможностям. Желание обязано существовать, но, кроме желания, есть ещё и возможность. Чем больший я эгоист, тем больше я могу прилагать усилий, но моя отдача мала. Только когда я направлю своё эго в соответствии с группой, только тогда смогу что-то дать…
Но это называется, что вклад одинаков. И тогда все выигрывают соответственно их вкладу. То есть мне достаточно этого, чтобы присоединиться к группе, а когда мне нужна помощь, я получаю столько, сколько мне нужно.
Таким образом, измерять отношение каждого к группе мы должны по внутренним его свойствам, которых не знаем, но в небесах, скажем так, это считается по его внутренним свойствам.
Это точно как при оплате больничной кассы – получение от группы не зависит от того, сколько я плачу; оно зависит от того, сколько мне необходимо для выздоровления, для того, чтобы удержаться в пути. И это, повторяю, в соответствии с моими внутренними свойствами.
То есть, не измеряется, сколько я даю, и не измеряется, сколько я получаю. Измеряется, даю ли я так, как нужно, и если да, то и получаю я столько, сколько мне нужно. Это называется – по намерениям. А не по фактической сумме выплаты.
Это как во всех этих кассах и фондах, которые мы открываем в этом мире – всё исчисляется намерением. Намерение человека, когда он платит – участвовать, присоединиться, а намерение общества, когда даёт ему – помочь каждому, и всем поровну. Что значит – поровну? Поровну не в деньгах, поровну в отношении – в одинаковом отношении к каждому, чтобы тот выздоровел.
Это неизбежно строится как ветвь и корень, весь этот закон, всё устройство национального страхования, больничных касс, пенсии… Нет, пенсия, это не совсем… Это на самом деле проблематично. Потом мы увидим… Это неправильный фонд. Но это уже относится к… Я не хочу в это углубляться – внутренний сосуд, внешний…
Нет ни одной системы в этом мире, которая бы не была построена в соответствии с какой-то связью в духовном, иначе у нас просто не хватило бы ума это построить.
Вопрос: В чём разница между проверкой моего отношения к Раву и отношения к группе?
Если хочешь проверить – проверишь. Поговори с товарищами, и найдёте способ. Всё это должно решаться в группе.
Вопрос: Написано – там, где не ощущается недостаток, ощущается лень. Что имеется в виду?
Что значит – ощущается лень? Я ли строю сосуды, я ли их пробуждаю? Конечно нет. Тогда почему это лень? Это лень света, который не пробуждает сосуды. «Света пробуждают сосуды», верно? Так значит это свет лентяй? Творец ленится, а не я. Если я сейчас нахожусь в таком состоянии, что не хочу ничего, сплю, и так проходит, возможно, месяц или два, а то и весь мой кругооборот проходит в полусне, тяну себя потихоньку… так это я виноват или Творец? Что тут происходит? Почему это я называюсь лентяем? «Иди к Творцу, что сотворил меня»!
Но дело в том, что всегда дают человеку возможность, шанс, произвести изменение в своём состоянии. И если он этот шанс правильно не использует, тогда, понятно, оставляют его в покое, и он продолжает свою жизнь, тянет потихоньку…
Если же он правильно использует пробуждение, продлевает его, возбуждает окружающие света, тогда уже окружающие света пробуждают в нём сосуды и начинают дальнейшее развитие.
Бааль Сулам пишет в четвёртом пункте Предисловия к ТЭС, что Творец кладёт руку человека на хороший жребий и говорит: «Это возьми себе!», а потом человек должен своими усилиями продолжить эту судьбу, этот жребий и реализовать его, управлять им. И не делает Творец больше, чем кладёт руку человека на хороший жребий.
Поэтому нет здесь такого, что не дали тебе чего-то с небес. Всегда и наверняка Творец кладёт руку человека на хороший жребий. А мы не хотим этого замечать, не хотим обращать на это внимание – мы ленимся принимать и продолжать это послание, это направление, коррекцию направления, и поэтому мы и называемся ленящимися.
Вопрос: Почему надо ощутить, что «Для меня создан мир»? Как на этом можно построить группу?
«Для меня создан мир»… Красиво, верно? Очень красивое выражение. К этому человек должен прийти, к тому, чтобы сказать: «Для меня создан мир. Ни для чего не создан мир, кроме как для меня. Я создан, чтобы служить Творцу, все же остальные созданы, чтобы служить мне».
Ещё лучше, а? «Я царь, а остальные – просто мои слуги. А надо мной – только Творец, но это ничего, с Ним я полажу».
Почему так сказано? Почему человек обязан прийти к этому, достичь того, чтобы так сказать? То есть это не просто кто угодно с улицы…
Имеется в виду, что человек должен раскрыть, что все сосуды, весь мир, все действующие силы нужны ему, что он нуждается в них, чтобы отдавать Творцу. И что отдавать Творцу ты можешь только через сосуды всего мира. Когда ты отдаёшь всему миру. Тогда ты говоришь: «Слава Создателю, есть у меня сосуды всех душ». Когда я приобретаю их тем, что отдаю им – это называется получение ради отдачи. И этим я уподобляюсь Творцу и объединяюсь с Ним, сливаюсь с Ним. И тогда это называется, что «весь мир сотворён для меня, и все лишь для того, чтобы служить мне».
Что значит – служить мне? – Я использую их сосуды, чтобы отдавать Творцу. Каким образом? Тем, что я отдаю им, я строю общий сосуд, в котором сможет пребывать Творец. Это очень высокая ступень – достижение этого. Это непросто. Сказано – каждый должен достичь состояния, чтобы мог сказать: «для меня создан мир».
С эгоистической точки зрения каждый так может сказать,… но на самом-то деле, многим ли от этого мира мы пользуемся? А вот действительно прийти к этому, когда ты чувствуешь, что на самом деле, каждая мелочь, самый последний атом самой далёкой звезды необходимы тебе, и они тоже включены в тебя…
Также и в духовном – все сосуды и миры включены в тебя… собственно, все эти сосуды и так находятся в тебе, но теперь ты пришёл к состоянию, ты ощутил, что вся действительность находится в тебе, и ты используешь её до последней её детали, как на сто процентов реализованный сосуд, для отдачи Творцу.
Вопрос: Как можно построить группу, осуществляющую эту идею?
Как построить группу, правильно воспринимающую эту идею? Попробуй! Если мы спрашиваем – «Как это можно сделать?» – это значит, что мы ждём, что кто-нибудь нам расскажет, где такое есть и почему этого не строят. Вопрос, как правило, об этом. Если человек понимает, что сделать это должен он, у него нет вопросов, он это делает.
Вопрос: Что это за исправление – погребение? Как оно выполняется?
Погребение – это исправление. Если бы это не было исправлением, то и в этом мире не было бы такой заповеди. Все наши заповеди – это исправления. Каждая из 613-ти заповедей. А что значит заповедь? – это указание [заповедь – «мицва», указание – «цивуй»]. «…Я заповедую вам …» – Я обязываю вас: вы обязаны прийти к выполнению этого действия, этого исправления ваших сосудов, ваших желаний.
То есть в человеке 613 желаний, и он обязан исправить каждое из них. Придать каждому желанию правильную форму. Использование желания в правильной форме называется «выполнение заповеди». А указание свыше прийти к выполнению заповеди называется просто «заповедь».
Так вот среди шестисот тринадцати заповедей есть заповедь погребения. Что это значит? Это значит, что человек приходит к состоянию, когда смотрит на какое-то из своих свойств и называет его мёртвым, то есть видит, что из-за этого свойства он мёртв, что оно не относится к духовному, что из-за него он не может достичь духовного.
Он видит, что должен убить это свойство, что оно, в его, человека, к нему отношении, уже мертво – он не хочет его использовать. И тогда, поскольку недостаточно того, что он так к нему относится, недостаточно того, что говорит, что это свойство мертво, он также должен похоронить его. Иначе говоря, он должен опустить его на уровень совершенно не живой, опустить с уровня живого, на котором наслаждался им.
Скажем, когда-то ты любил креветки. А теперь ты знаешь, что это не кошерно, не хорошо. (Я специально привожу тебе пример, не относящийся к внутренним свойствам). Было дело, ты нехорошо относился к товарищам. А сейчас ты видишь, что такое отношение попросту отбирает у тебя духовную жизнь. Ты принимаешь решение, что больше этого не будет.
Принимаешь решение – это значит, что есть у тебя для этого внутренние силы, не так, что просто говоришь, просто произносишь это. Ты пришёл к ощущению этого в сердце, к ощущению, что ты ненавидишь это желание. А когда ты его ненавидишь, ты отсекаешь его от себя, оно становится как бы вне тебя. И тогда ты относишься к нему, как к постороннему, чуждому. И таким образом ты заявляешь – это желание для меня мертво.
То есть когда-то оно, использование его давало тебе жизненные силы – скажем, ты делал что-то в отношении группы и за счёт этого наполнял себя жизненной силой. А теперь ты говоришь – «Это не хорошо. Я не буду использовать это желание, это желание – эго. Оно мертво!».
Этого недостаточно! Недостаточно перестать обращать на него внимание, спустить его с уровня живого на уровень неживой, не использовать его – а когда оно недвижимо, оно мертво. Кроме этого, ты должен его похоронить. То есть ты должен произвести с ним всё то, что мы делаем с умершим. Ты должен прочитать над ним надгробную речь, то есть разобрать, что в нём было хорошего, что плохого, и т.п. – здесь есть много чего, об этом мы ещё будем говорить; потом ты должен произвести само погребение...
Все исправления, производимые нами – семь дней траура, тридцать дней – в духовном это принимает совсем иную форму, но безусловно, исходя из этого, так и нужно делать. Это непросто – избавиться от желания. И таким образом ты готовишь его к воскрешению из мёртвых. И тогда ты будешь использовать его в полной его мере, но уже ради отдачи.
Вопрос: Человек может сделать это сам, внутри себя?..
Разумеется, сам человек этого сделать не может. Как в нашем мире есть «Хевра Кадиша» [«Погребальное братство» – похоронное бюро], которое помогает тебе во всём этом…
Если ты посмотришь в книге Зоар, там описывается, как человек, у которого кто-то умер, сидит [семь дней траура], и приходят к нему товарищи, и сидят рядом с ним – есть такая заповедь, приходить и выражать соболезнования.
Что имеет в виду Зоар? Он имеет в виду, что человек пребывает в каком-то своём свойстве, которое исправил, и теперь оставляет его, производит на него исправления погребения, траура, годовщины и т.п., и как друзья, то есть остальные его свойства, как они должны к этому относиться, как они должны в этом участвовать. Само собой, речь идёт об одном человеке, о видах взаимоотношений его внутренних свойств. Весь мир, всё – внутри человека.
Вопрос: (не слышно)
Как постоянно удерживать Творца в воспринимаемой картине, как относить к Нему всё… Это проблема. Потому что… Кто такой Творец? Творец – эта та сила, Высшая сила, как я её себе представляю. Я не знаю, что там, вне меня. Существует ли что-то, нет ли. Всё, что я ощущаю, существует в моём осознании. В некоей моей внутренней картине. Так это во мне укладывается.
Как пишет Бааль Сулам – есть в голове как бы фотопроектор, и то, что я воспринимаю от всех органов чувств, в нём воспринимается, как некая картина, и эту картину я считаю тем, что находится вне меня. Хотя, по сути, это внутри, во мне. Таким образом я представляю себе то, что, якобы, происходит вне меня. И так я живу.
Почему я так живу? Снаружи есть, может быть, миллионы других вещей, а я воспринимаю только малую их часть, да и их я «фотографирую» сюда, вовнутрь… и только соответственно этому отношусь к действительности? И этого достаточно?! Другого я не чувствую…
Представь себе, что есть вокруг нас ещё множество других вещей, но я прохожу сквозь них, не чувствуя их. Это мне не мешает!
Трудно себе это представить, да? Может, это нечто твёрдое, как же я сквозь него прохожу? Я не чувствую его. Это нечто является несуществующем относительно моих чувств, и поэтому я так живу – как если бы его не было. Относительно меня его нет.
Если я бы я добавил ещё несколько сенсоров, ещё несколько чувств, я бы ощутил ещё что-нибудь в своей картине, какую-нибудь добавку, и тогда отношение моё изменилось бы – может, так нельзя идти, а так можно, здесь стена, а здесь проход – это была бы совсем иная картина!
Так что вся картина находится внутри, во мне; она – следствие моих ощущений. Теперь: что называется ощущением духовного и ощущением Творца? Это мои представления, фантазии, или некие догадки, не до конца выясненные, которые, я только думаю, что существуют, а на самом деле их нет? Или это некие флюиды?... Что называется фантазиями, представлениями?...
Долгая история. Как бы это выразить… Это происходит из того, что во Втором сокращении наш сосуд разделился на внутренний и внешний. Из того, что сама малхут не может получить свет внутрь; её наполнение – это экран и отражённый свет. Так это ещё изначально, ещё с Первого сокращения.
А во Втором сокращении были сделаны дополнительные ограничения на сосуд – возникли внешние сосуды, истинные НЭХ"И, в которые нельзя получить ничего. Получить в них, в часть из них, можно лишь в меру их смешения с Биной.
Тогда возник внутренний сосуд – сосуды отдачи, внешний сосуд – сосуды получения, и ещё сосуды, в которые вообще ничего нельзя получить. И отсюда есть в человеке некое ощущение, что есть нечто ещё, во вне его – есть что-то внутреннее, что-то чуть более внешнее, и ещё более внешнее, и ещё, и ещё, до почти полного исчезновения.
Если это внутреннее, то на это у меня есть контроль и ощущение присутствия света в сосуде, всё чётко и ясно – у меня это есть, в ощущении! Если же это чуть более внешнее, это немного иначе, ощущается всё меньше и меньше, пока ощущение не исчезает почти полностью.
Поэтому есть вещи, в отношении которых мы входим в какие-то фантазии, мы не уверены… Как пишет Бааль Сулам в Предисловии к книге Зоар, материю и форму, обращённую в материю, говоря иначе, сосуд и свет в сосуде, мы можем определить наверняка. А абстрактная форма и суть – они уже от нас скрыты. Я могу об этом поговорить, но это уже философия, это не конкретный свет в конкретном сосуде, которые можно чётко измерить.
Поэтому все наши разговоры – о духовном, которое якобы существует, о том, что находится вне меня, то есть вне моих выясненных сосудов – это для меня понятия не точные, не проверенные.
И поэтому всё это ощущение определяется нами тоже, скажем, как приходящее от окружающих светов – есть что-то снаружи, что светит тому, что внутри. И поэтому нам совершенно нельзя иметь к этому чёткого отношения. Настаивать на этом, быть в этом уверенным. Каждый раз это изменяется. Так, я всегда представляю себе Творца сегодня иначе, чем представлял вчера, и всё Духовное… Всё изменяется.
Перевод: А. Печерских