Новая цивилизация

Альтруизм Развитие Интеграция

САМАРСКИЙ НАУЧНЫЙ ЦЕНТР РОССИЙСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК

НОВАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ

МЕЖДИСЦИПЛИНАРНЫЙ НАУЧНО-ПРАКТИЧЕСКИЙ СБОРНИК

Издательство Самарского научного центра РАН

2007

УДК11

ББК 87

Н 72

Редколлегия:

Гавров С. Н., Калинин М. В., Чекалкин В. В., Илизаров Л. Г., Ашер Т.

Редколлегия выражает глубокую благодарность доктору философских наук, ведущему научному сотруднику Российского института культурологии С. Н. Гаврову за рецензирование сборника

НОВАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ. Междисциплинарный научно Н 72 практический сборник. Самара: Издательство Самарского научного центра РАН, 2007. 352 с.

ISBN 593424195х

Современный мир столкнулся с системным кризисом цивилизации. Если раньше мы могли прогнозировать и планировать развитие общественных институтов, экономики, то сейчас общество ежедневно оказывается лицом к лицу с непредвиденными ситуациями. Что ждет человечество и каждого из нас, на каких принципах должно основываться будущее общество – эти вопросы встают перед нами вместе с осознанием причин кризиса.

Для научных работников, преподавателей вузов, аспирантов, студентов, всех, кто интересуется новыми формами научного по знания.

УДК 11

ББК 87

© М. Лайтман, 2007

© НФ «Институт перспективных исследований», 2007

ISBN 593424195х

Дорогие читатели, уважаемые коллеги!

Российское научное сообщество, сотрудники Российской академии наук испытывают чувство глубокой тревоги в связи с нарастающими кризисными явлениями, охватывающими ресурсную, экологическую, социальную сферы, наблюдаемыми процессами истощения и деградации природных и социальных систем. Сегодня под вопрос ставятся не просто возможность поддержания достигнутого уровня жизни, но и сама возможность физического выживания значительной части человечества. Модели, в которых рассматривается развитие кризисных тенденций в течение ближайшего столетия, наглядно свидетельствуют о том, что сложившаяся система не может воспроизводить ничего, кроме усугубляющегося кризиса, который рано или поздно перейдет в острую, катастрофическую фазу.

О многих аспектах разрастающихся кризисных процессов российские ученые могут говорить с позиций профильных специалистов, осуществляющих их постоянный мониторинг. Наиболее активная часть научного сообщества России пытается противодействовать нарастающим кризисным явлениям, ищет и находит свет в конце, на первый взгляд, безысходного туннеля, вырабатывая позитивные рекомендации для человека и общества. Российские ученые пытаются отвести от человечества наиболее страшные угрозы, добиться выхода из кризиса не путем умножения страданий, но путем осознания человеком своей истинной, человеческой сути. От успеха этой великой интеллектуальной революции зависит устойчивое воспроизводство разных форм жизни на планете Земля, в том числе и жизни человечества.

Именно к этой части научного сообщества России в полной мере относится научная, образовательная, просветительская деятельность НФ «Институт перспективных исследований». Объединившиеся в его рамках российские ученые рассматривают борьбу с истоками планетарного кризиса как свою основную задачу. Что бы бороться с его метастазами, надо понять их причину – только поставив диагноз болезни можно найти путь к излечению. Эту проблематику, а главное – начала практических технологий освещает данный сборник.

Проводя пилотные научные исследования, публикуя и популяризируя их результаты среди российской и мировой научной общественности, авторы строят мост в наше будущее без глобальных катастроф, боли и страданий, будущее осознания человеком самого себя.

С. Н. Гавров, доктор философских наук, ведущий научный сотрудник Российского института культурологии

В периоды процветания в обществе происходят накопление материальных благ, подъем экономики и укрепление позиций государства на мировой арене. Мысли большинства, по природе вещей, направлены в это время на то, чтобы заработать, накопить, обеспечить сегодняшний и завтрашний день. Планы строятся всерьез и надолго. Мир представляется большим, и кажется, что место успокоения, спасения, вложения инвестиций в случае ухудшения ситуации в данной стране можно найти везде. В такие периоды поиски причин происходящего отходят на второй план. Те или иные кризисные моменты воспринимаются как отдельные, нехарактерные для общей ситуации недостатки.

Сейчас мир стал мал и доступен практически в любой из его точек каждому желающему, независимо от его целей. Изменчивость, нестабильность ситуации привела к тому, что стало возможным думать и планировать разве что на полгода вперед. Эта вроде бы внешняя причина заставила пошатнуться внутренние основы человека, он потерял уверенность. Когда пропадает уверенность в завтрашнем дне, то все сегодняшнее мгновенно лишается самого главного компонента человеческой реальности – цели. Когда человеку плохо изнутри, тогда теряет смысл все происходящее снаружи.

И неважно, осознаем ли мы, что причина кризиса – внутри нас самих. Главное – отсутствие в мире спасения и пристанища и невозможность строить долгосрочные планы заставляют нас задуматься о причинах.

Общие корни духовности

Культура нашей цивилизации складывалась под влиянием иудаизма, христианства и ислама, а также многих других верований и учений, которые изначально внушали человеку «не убий», «не укради», «возлюби ближнего своего». Этим заповедям, полученным на горе Синай, уже три тысячи лет. Они являются всеобщими, все человеческими, потому как имеют единый источник. На ранних этапах человеческого развития в определенных условиях они лишь отчасти, в малой доле действительно были в состоянии удержать человека от проявления зла и эгоизма. Но эгоизм растет из поколения в поколение, и в наше время уже никакая религия, никакие заповеди не могут сдерживать людей.

На это способно только знание, только явное видение того, что перед тобой, только понимание того, что если ты поступишь плохо, то последует немедленная обратная реакция со стороны природы, причем, во много раз увеличенная. Такое знание стало доступно человечеству.

Сегодня может быть раскрыта тайная часть мироздания. Мы узнаем законы, которые управляют миром на общественном уровне, на уровне наших мыслей, на уровне наших желаний. Ведь наши желания и мысли – это силы, просто мы не можем их ни уловить, ни взвесить, ни определить. Однако они воздействуют на мир.

Если мы точно будем знать, каким образом своим внутренним «Я» каждый из нас влияет на окружающую действительность, то поймем, почему мир так плох, так жесток к нам, почему мы не можем с ним гармонично взаимодействовать. Мы обнаружим огромное количество общественных, внутричеловеческих законов, хотя, по сути, это один закон – закон всеобщего альтруизма. В конце концов, мы его увидим, ощутим его влияние на нас так же, как мы чувствуем закон всемирного тяготения, законы электростатики, магнетизма, воздействие волновых, корпускулярных сил, которые мы можем правильно применять, понимая, каким образом с их помощью можно взаимодействовать с природой.

Тогда мы осознаем, что наше плохое отношение к окружающим, к природе делает мир плохим и, в конечном счете, в силу обратной связи наше зло возвращается к нам тысячекратно приумноженным. Если человек явно увидит это, то не сможет поступать плохо. Поэтому альтруизм является очень четким, быстродействующим средством для исправления человека. Осознание закона альтруизма раскрывает ему глаза: в данный момент ты поступаешь плохо, мыслишь плохо, плохо относишься к другим.

Предпосылки для изменений

Мы живем в период, когда весь мир – это общий рынок, общий банк, все – совместное, одни компании покупают другие, одни страны покупают части других стран. И все уже до такой степени перемешано, что нет такой страны, которая не могла бы пострадать, если что-то произойдет в другой стране. Есть множество людей, которые заинтересованы в том, чтобы разрушить или построить что-либо во всем мире или в каких-то отдельных его частях, и есть те, кто не заинтересован в этом.

Мы должны лишь в общем рассматривать такое состояние, когда каждый ради достижения своего личного удовлетворения действует всеми возможными способами, неважно какими, даже с помощью войны, только ради того, чтобы улучшить свое положение.

После того как эти основные человеческие стремления исчерпываются, реализуются, общество понимает, что на протяжении всей истории оно так ничего и не получило.

Мы сегодня пришли к такому состоянию, когда и власть, и слава, и знания ничего, в принципе, человечеству не дают. Но это ощущение бессилия – наполниться хоть чем-то – подталкивает людей, всевозможные группы, общества, государства на различные безрассудные поступки. В этом причина террора. Если мы не преуспеем в распространении альтруизма, то вероятно появление нацистских режимов в основных наиболее развитых странах мира.

Таким образом, к власти могут прийти, с одной стороны, экстремистское крыло ислама с его жаждой господства, с другой стороны, нацистский режим, который проявится во всей своей мощи в самых развитых странах Европы, Америки, а, возможно, и в России. И если появится в какой-нибудь стране некий проповедник вроде Гитлера, который заявит, что национал-социализм удобнее и полезнее для народа этой страны, чем интернационализм, то не исключено, что люди пойдут за ним. Ибо альтруисты малочисленны, а истинное большинство является эгоистами.

Ради спасения мира от нацизма и истребления в будущей атомной войне необходимо срочное распространение знаний об Общем Законе Природы и необходимости подобия ему. Если человечество не изыщет средства для утверждения культуры альтруизма, если не увидит, не убедится, какие законы существуют в мире, если не поймет, что наносимый им самому себе вред настолько очевиден, что невозможно и дальше поступать так дурно, то ему уготованы страшные времена.

Ждет ли нас путь к миру и процветанию, решается именно в настоящий момент, на нынешнем этапе развития, когда человечество вышло на такой уровень, что уже может выбирать – продвигаться ему добрым или злым путем, и выбор этот зависит только от воли самих людей. Поэтому утверждение культуры альтруизма – самая главная задача, решив которую возможно хоть как-то сократить, улучшить, смягчить тот период, который нас ждет.

Добавим к этому, что самым сильным оружием является мысль. Известно, что чем выше частота природного физического фактора, тем выше его энергетика и тем сложнее обнаружить его самым изощренным прибором. Чем мощнее сила, тем она более неуловима. Есть сила прямого механического воздействия кулака или палки. А есть сила воздействия электрического тока – она уже требует особых приспособлений для передачи. И есть физические факторы, которые не нуждаются в каком-то переносчике. Это многочисленные силовые поля (электрические, магнитные, гравитационные), и различие между ними – в природе воздействия.

Самая мощная сила – это сила мысли. Мы пытаемся уловить ее хоть в каком-нибудь облачении, но пока нам это не удается. И мы не можем разгадать, т.е. воспринять это поле подобно тому, как улавливаем магнитное поле с помощью реакции на него куска металла или магнита. У человечества нет пока аппаратуры, способной реагировать на поле мысли, определять его источник, измерять его мощность и тем более расшифровывать информативную составляющую. Это не простая сила, посредством ее происходит передача чего-то высшего со ступени, лежащей вне нашего уровня развития.

Каждый, кто недоволен своей жизнью или общественным строем, действует на окружающий мир прежде всего силой мысли, силой своего эгоистического желания. Он действует и во зло, так как использует свое эгоистическое желание, но и во благо тоже, потому что хочет изменить положение дел, хотя и ради себя. Это отрицательное воздействие очень мощное, и его невозможно уничтожить, изменить, пока мы не изменим причину – намерение человека с эгоистического на альтруистическое.

Польза

Один из главных вопросов, который возникает у каждого, даже у того, перед кем стоит перспектива неизбежных, может быть, изменений в обществе, «что мне это даст»? Вопрос вполне понятный и требует ответа незамедлительно. До тех пор, пока человек сам не увидит или ему каким-то образом не разъяснят пользу от будущих изменений, он будет следовать им только из страха наказания или порицания, по привычке следовать большинству, от безысходности. Может быть, он даже будет обузой для тех, кто видит в изменениях какую-то цель. Ничего не поделаешь, такова природа человека – он должен знать, что его ожидает. Тем более что действия, направленные на выживание человечества, должны быть действительно совместными и сознательными.

Что же произойдет в результате подобных действий? Можно сказать прямо, что в соответствии с общим законом природы, законом жизни изменится видение мира, и человек обретет иное постижение мироздания.

Человеческий эгоизм устроен так, что любая учеба или работа меняет для человека картину мира, потому что он требует оплаты каждого своего движения и усилия, а эти изменения и являются его оплатой. Чем больше усилий мы вкладываем в изучение, в создание чего-то нового, тем роднее это новое становится для нас, оно становится нашим светочем, дающим силы продвигаться.

Как ребенок для матери составляет весь ее мир, так же и для нас мир вокруг составляет то, что мы создаем, приобретаем, открываем для себя. Если я прикладываю усилия, чтобы придать важность чему-либо, то даже за эти усилия мой внутренний хозяин, эгоизм, вставляет это «что-либо» в драгоценную мозаику моего личного мира, все детали которой он соединяет крепчайшим цементом – моим собственным «я».

В нашей цивилизации осознание единства как требования природы, осознание живой необходимости делать все возможное, чтобы жизнь моя и общества стали поворачиваться в этом направлении, еще очень слабо. Поэтому изменения в этом требует настолько больших усилий, что каждое из них практически перестраивает самого человека.

Язык наших понятий до такой степени определен нашим же эгоизмом, настолько пропитан само собой разумеющейся личной выгодой от каждого шага и движения, наши альтруистические порывы запрограммированы обществом и не принадлежат, по сути, нам самим, что попытка сделать что-либо в совершенно новых понятийных рамках «ради уподобления природе» потребует таких серьезных усилий по осознанию и усвоению нового, что результат не замедлит сказаться. И это будет открытие мира.

Природа наших желаний

Материалом, из которого создан этот мир, является желание насладиться. Внутри всего, что существует в этом мире, заключено эгоистическое желание наполнить себя наслаждением. Эта сила, стремящаяся наполнить себя, формирует вокруг себя материю.

Если эта сила слабая, то она формирует вокруг себя неживую материю, вся природа которой направлена лишь на то, чтобы удержать свое состояние. Если эта сила больше, то она создает вокруг себя растительную жизнь. Растение уже поглощает и выделяет полезные и вредные вещества и немного ощущает окружающую среду – солнце, дождь. Оно уже живет и умирает, но в нем все еще недостаточно силы для того, чтобы передвигаться с места на место. Если сила еще больше, то она создает вокруг себя одеяние, называемое «животным», которое уже может перемещаться с места на место и размножаться особым образом. Животное уже немного чувствует других животных, но пока еще не ощущает прошлого и будущего – оно воспринимает только свою жизнь в настоящий момент.

Все элементы, существующие на неживом, растительном и животном уровнях, находятся под полным управлением природы. Они не могут творить добро или зло, а лишь исполняют ее указания. Поэтому невозможно говорить об эгоизме, существующем внутри неживого, растительного или животного, ведь они действуют в четком соответствии с законами, заложенными в них природой.

Человек появляется как следствие еще большего эгоистического желания. Даже его физические, телесные желания превышают меру того, что ему необходимо. Человек не знает меры даже в еде, сексе, семейных отношениях, т.е. в желаниях, которые относятся к его физическому телу. Он не действует в них по необходимости, словно животное, – желания человека чрезмерны. Кроме того, человек обладает особыми желаниями – к богатству, власти, славе и знаниям.

Именно эти желания, которые называются «человеческими», и заставляют его творить зло, поскольку человек хочет использовать общество для собственной пользы. Он наслаждается оттого, что унижает другого человека и властвует над ним. Эксплуатация ближнего, наносящая ему вред, называется эгоизмом.

Эти желания в человеке совершенно непомерны, а кроме того они постоянно развиваются. Из этого нам становится ясно, что человечество еще не закончило свое развитие, в противоположность неживой, растительной и животной природе. В течение десятков тысяч лет мы непрерывно развивались, постоянно увеличивая свое эгоистическое желание, и это толкало нас к развитию общества, появлению новых общественных формаций. Все время развитие происходило в сфере культуры, воспитания, образования, науки, и люди думали, что это принесет им лучшую жизнь. Но сейчас человечество вступило в особый период, когда каждый чувствует, что наше тысячелетнее развитие завело нас в тупик.

Видимо, это особое, но очень хорошее время, ведь теперь мы должны постичь, к чему нас направляет и ведет природа. Если мы сможем понять и правильно использовать открывающиеся нам знания, то сможем подняться на более высокую ступень по сравнению со своим сегодняшним существованием к новому сознанию и новой цивилизации.

Мы видим, что невозможно наполнить желание в той форме, в какой оно создано природой, как бы мы ни старались. Наше желание жаждет наслаждения, наполнения, но как только получает его, наслаждение тут же пропадает. Ведь приходящее наслаждение аннулирует желание.

Всем знакомо ощущение опустошения, когда человек долгие годы гонится за какой-то вожделенной целью, а когда, наконец, ее получает, тут же перестает находить в ней удовольствие. Также это подобно тому, как, будучи очень голодным, человек начинает есть и получает большое удовольствие, а когда заканчивает трапезу, то уже больше не наслаждается. Исчезло желание, исчезло и наслаждение. Это происходит потому, что желание и наслаждение – взаимно-противоположны и потому гасят друг друга.

Поэтому чем к большему наполнению мы будем стремиться, тем более опустошенными будем себя чувствовать. И сейчас человечество в основной своей массе, наконец, начинает осознавать, что погоня за наслаждениями в итоге не приносит удовлетворения. Поэтому молодое поколение, еще не успев достичь чего-либо в своей жизни, уже тянется к наркотикам, склонно к самоубийствам и депрессии. Оно уже разочаровано в том, что сможет получить наслаждение от этой жизни, потому что напрямую и в самом деле не возможно насладиться.

Но в жизни у нас есть такие примеры, которые показывают, что человек может наслаждаться, когда дарит, любит, отдает. Почему это происходит? Потому что он не вносит наслаждение внутрь желания, его желание и наслаждение отделены друг от друга, находятся в разных местах. Как мать, кормящая ребенка и все отдающая ему, наслаждается тем больше, чем больше он получает, и ее наслаждение совершенно неограниченно. В этом, собственно, и заключается вся мудрость, позволяющая достичь счастливой жизни, наполнив себя и все человечество.

Мы видим, что на земле в такой форме построена вся жизнь и все живые организмы. Несмотря на то что каждая клетка сама по себе эгоистическая, вместе они объединяются ради общей жизни. Каждая клетка тела получает лишь необходимое для поддержания своей жизни, а в остальном заботится только об интересах всего организма. Без такого природного альтруизма организм не смог бы существовать. По такому же принципу мы должны построить свое существование и на человеческом, общественном уровне. Кризис, в который вовлечен сейчас весь мир, в сущности, заключается не в самом устройстве мира, а в понимании человеком того, как стать счастливым и наполнить остальных.

Альтруизм в обществе

На неживом, растительном и животном уровнях природы действует закон альтруизма, однако он отсутствует на человеческом уровне. Но и здесь природа приготовила для нас условия, позволяющие организовать нашу жизнь согласно тому же закону – закону любви и отдачи. В человеческом обществе всегда существует около десяти процентов альтруистов по своей генетической природе. Они всегда присутствуют в мире, это условие, подготовленное для нас природой. Им недостает лишь осознания того, что в их объединении и влиянии на все остальное человечество заключается решение мирового кризиса.

Ведь до тех пор, пока мы не приведем себя к равновесию с природой, мы всегда будем получать от нее удары. Подобно тому, как на неживом, растительном и животном уровнях каждый организм существует, получая только насущно необходимое, так и мы должны установить между собой тот же закон. Каждый должен получать только необходимое для своего существования, а остальное отдавать всему человечеству, т.е. общество будет жить, словно одно тело.

Ведь в действительности мы принадлежим одному телу, и все развитие человечества и глобализация, которую мы сейчас ощущаем, чувствуя, насколько все мы связаны между собой, – все это призвано заставить нас понять, что мы должны существовать именно в такой форме. В этом, в сущности, и заключается решение.

Главное, чего нам недостает, – это достижения общего равновесия с природой. Тогда прекратится ее давление на нас, стремящееся привести нас к этому равновесию. Все зависит только от осознания человека – от того, насколько мы станем мудрее, чтобы, не дожидаясь ударов, быстрее начинать продвигаться вперед.

У цивилизации есть достаточно материалов исследований, анализ и экстраполяция которых на общие принципы природы дают нам возможность сформулировать это решение. Обобщив все известные нам процессы, можно сказать, что результат любого из них зависит от взаимоотношения между элементами. Таким образом, мы можем сделать вывод, что альтруизм, отношения, построенные на отдаче, являются основным принципом природы как наиболее общей системы.

Эгоизм, как природное желание получать, – основа жизни. Но абсолютный эгоизм приводит к личной опасности, конфликтам, неустойчивости общества, поскольку выгода достигается за счет ущерба другим и требует дополнительной силы для защиты добытого. Поэтому некоторая степень альтруизма обязана возникнуть по чисто эгоистическим причинам. Так сформировались «группы взаимного сотрудничества и страховки»: семья, племя, нация, где альтруистический эгоизм служит ключом к успеху. Это единственный способ сохранить разделение труда. Как клетки в теле, так и люди в обществе – ради выигрыша от объединения отказываются от независимости (натурального хозяйства) и берут на себя специализированные функции в обществе, где безопасность и жизнеспособность целого, всех вместе значительно больше, чем каждого в отдельности до объединения.

Альтруизм – нравственный принцип, предписывающий сострадание и милосердие к другим людям, бескорыстное служение им и готовность к самоотречению во имя их блага. Он заключается в бескорыстной заботе о благе ближнего, противопоставляется эгоизму и предполагает самоотречение, ибо забота об интересе ближнего возможна лишь при ограничении собственного интереса. Как писал Альберт Эйнштейн, «человек может найти смысл в жизни, какой бы короткой и опасной она ни была, только посвятив себя обществу» [.1.]. Интересно то, что альтруизм заложен в основах нашего общества – при абсолютном преобладании эгоистов в социуме культура, наука, искусство, религия, мораль и право тем не менее целиком опираются на концепции альтруизма.

Создание новой культуры

Со стороны природы человек подготовлен так, чтобы делать все ради достижения признания в обществе. Нам только кажется, что мы гонимся за богатством, славой, властью и движимы другими страстями, на самом деле мы стремимся к тому, чтобы хорошо вы глядеть в глазах общества. Только получив общественное признание, человек чувствует себя человеком. Поэтому, если мы изменим принятую в обществе систему ценностей в сторону альтруизма, то человек будет вынужден изменить свое поведение.

Если мы искусственным путем изменим в обществе систему ценностей так, чтобы общество начало ценить в человеке только его альтруизм, то человеку будет стыдно оставаться эгоистом, и он непременно пожелает отдавать обществу.

Если в социуме будет цениться то, насколько человек жертвует и отдает, в семье дети будут относиться к отцу согласно тому, насколько он почитаем в обществе; если все близкие и далекие люди в любом месте будут оценивать человека только по его общественному вкладу, то ни у кого не останется выбора – каждый будет вынужден стать альтруистом.

По сути, мы должны изменить общество, чтобы оно в свою очередь изменило человека. А сам человек, как мы видим, на протяжении своей жизни ничего не решает. Он изменяет окружение, в котором живет, и этим меняет свою судьбу, свое поведение и ценности.

Мы должны организовать общество так, чтобы оно повлияло на человека и привило ему ценности, направленные на достижение равновесия с природой, в соответствии с законом правильного от ношения ко всему человечеству как к единому организму, – «как один человек с единым сердцем». Общество должно понять, что иначе оно не сможет выжить, и у него нет другого выхода, кроме как начать искусственно прививать каждому своему члену правильные ценности, чтобы он был вынужден подчиняться им, адаптировать их к себе. И выбор такого пути, несомненно, зависит от общества.

Когда человек увидит, что от него ожидают только действия отдачи, он будет вынужден изменить себя, поскольку в своих человеческих желаниях денег, почета и знаний он стремится соответствовать ценностям, принятым в обществе. Ведь, живи он в джунглях, он не захотел бы быть ни богатым, ни знаменитым, ни умным, эти желания отсутствуют в природе человека, их он получает от общества. В принципе, оно навязывает ему искусственные ценности, но человек начинает стремиться к ним и на самом деле наполняет себя ощущением, что соответствует общественным стандартам. Если поднять значение альтруизма в обществе, то вместо того, чтобы стремиться к одним ценностям, человек увидит себя уважаемым благодаря другим ценностям.

Со стороны природы проделана подготовка, позволяющая нам изменить общество и прийти к новой цивилизации приятным и легким путем, – это возможность достичь переоценки ценностей в человеческом обществе. Разумеется, мы должны обращаться ко всем с любовью, ведь ничто не создано с целью быть уничтоженным или стертым из этого мира. Именно правильным сочетанием альтруистических и эгоистических сил, существующих в обществе, мы придем к совершенству и гармонии.

В эгоистическом обществе подготовлено много предпосылок к тому, чтобы достичь альтруизма. Ведь все наше образование и культура в эгоистическом обществе основаны на альтруистических принципах. Мы учим детей в школе и дома: «Будьте уступчивыми и вежливыми, относитесь ко всем остальным по-дружески». Мы хотим, чтобы наш ребенок хорошо относился к другим людям, потому что это защищает его. В нашей культуре, литературе, драматургии, кинематографе мы воспеваем и ценим альтруизм.

Ни один человек не станет открыто возражать против альтруизма. Никто не сможет сказать, что он не хочет быть альтруистом. Наоборот! Самый плохой член общества скажет: «Я отдаю обществу, я болею за него душой!» Все правительства, всевозможные организации, построенные на эгоистических принципах, тоже гордятся тем, что действуют, якобы, на благо человечеству.

Первые шаги, которые необходимо предпринять, должны быть направлены на построение единой альтруистической организации, постоянного центра, который бы занялся формированием идеологии альтруизма. Нужно понять, что знание диагноза заболевания – это уже половина излечения. И за счет того, что человек понимает, в какой ситуации находится, что природа приближает его к хорошему состоянию, он получает жизненные силы. Это убедит его избавиться от наркотиков и спасет от депрессии, поскольку он увидит впереди свет.

Наступивший XXI век будет эрой внутренней духовной перестройки человека, смены общественных ценностей; отношение людей к миру и себе самым коренным образом изменится. Человек может все и в то же время не получает взамен ничего, поэтому теперь самый главный вопрос, который остро встает перед ним, – о смысле его существования, о смысле жизни. Скоро причины общественных проблем: наркомании, распада семьи, террора, войны, ненависти между людьми, народами, разлада человека с самим собой – будут пересмотрены, и это приведет к тому, что жизнь станет проще и понятней человеку. И все общественные отношения, конечно, изменятся. У нас нет большого выбора: или следующие общественные отношения и государственные формы приведут к неизмеримым страданиям, может быть, и к ядерной войне, вымиранию 99% ныне живущих на земле людей, или мы примем альтруистическую этику – одно из двух.

Альтруистическая этика означает действия отдачи без внешнего принуждения, не ради награды, основанные лишь на альтруизме и чувстве ответственности по отношению к обществу, человечеству. Достигается она воспитанием в совокупности с перестройкой разума общества, которое будет содержать, обеспечивать и утверждать человека по выходе из системы воспитания.

Разум общества обуславливается не обучением, но только общественной пользой. На сегодня общественная польза оценивается лишь в отдельной стране проживания и неизбежно находится в противоречии с приоритетами других народов и стран. Чем же поможет здесь воспитание? В подтверждение тому тот факт, что еще не создана система нравственности, которой хватило бы для «интернационализма», так как убийства, грабежи и т.д. властвуют во всей своей ярости, без какой бы то ни было нравственности. Более того, убийца считается добродетелем, если убийство совершено в свете патриотизма. В нынешнее время нужна международная нравственность.

Когда мы говорим: «Возлюби ближнего, как самого себя», – это означает, что в нашем отношении к ближнему нет никакого обращения к себе. Человек весь – только средство, чтобы принести пользу ближнему. Это называется любовью в нашем понимании. И только таким образом мы придем к решению. Все остальные принципы, которые провозглашает общество, согласно своему уровню, приводят к тому, что мы наблюдаем сегодня. И все правы в том, что «любят» друг друга, и мы можем видеть, что они делают друг другу из-за любви. И у каждого есть оправдание.

Традиции народов и общество будущего

Расселение, разделение, удаление людей друг от друга необходимы. Деление на расы, национальности, народы, ментальности, которое произошло в течение истории, естественно, так как рост эгоизма – это дифференциация, рост самодостаточности частей, это необходимо. Потому что именно на основе разделения сейчас, когда будет достигаться соединение и проявится его мощь, и появится возможность подняться на высочайший уровень при сохранении всех различий, ничего не дискриминируя, ничего не нивелируя, не уничтожая. Именно сохраняя всю уникальность каждого – человека, народа, цивилизации, человечество должно объединиться в одно целое с природой.

Сейчас только начало развития реализующейся в нас последней стадии эгоизма. Религиозные, национальные, этнические, ментальные различия еще будут проявляться и обостряться, поэтому нельзя их нивелировать.

Каждому народу присущи его традиции, его исторически сложившаяся культура, религия. В этом отношении каждый народ является особой и неотъемлемой частью общего организма, человечества. Таким образом приобретает внешнее выражение присущий этой части человечества, этой земле характер нашего внутреннего материала – желания насладиться. И если каждому народу свойственно свое внешнее облачение, то возникает вопрос: нужно ли учитывать это, когда мы говорим об отдаче? Ответ однозначен: нет. Данный аспект, отдача, подчинение природному закону альтруизма, так необходимый для исцеления больного тела человечества, является внутренним относительно внешнего поведенческого облачения. Можно поистине одними и теми же словами объяснять наш метод всем и каждому, всему человечеству. Тут не бывает «стилей подачи»: японского, корейского, таиландского, латиноамериканского и т.п.

Поэтому останутся те же особенности и отличия, но над ними люди будут приподниматься в связи с общей целью. Ведь в семье никакие естественные различия и противоречия – половые, национальные, религиозные – не мешают людям любить друг друга. Если над всем этим есть понимание, любовь, общая цель, то все это, наоборот, дает дополнительные качества, проявления любви и единения.

Наш призыв к человечеству воздвигает общий природный фундамент для любого человека, кем бы он ни был и в каком бы окружении ни жил – каждый, воспринимая себя как часть глобальной системы, оставаясь в своей религии, ментальности, культуре, становится общим элементом глобальной системы. Но если не принимает этого единого для всех правила, то становится чуждым элементом относительно всего человечества. Это возможно только в том случае, когда все страны примут глобальную интеграцию общества как необходимое состояние.

Таким образом, закон альтруизма даст всем абсолютную точку отсчета.

Наше обращение к миру

На протяжении всей человеческой истории, начиная с распространения этики и различных религий, существовали периоды, в которых проблемы взаимоотношений между людьми, понятие любви между ними и важность этого свойства распространялись по миру в более интенсивной форме. Так почему, например, распространение в мире религии, когда человек с животного уровня перешел к цивилизованному обществу, или борьба за права человека в 60-е гг. прошлого столетия не помогли, а чем сейчас помогут понятия любви и отдачи?

Раньше обществу недоставало осознания, зрелости. Такие периоды, как правило, возникали после войн или природных катаклизмов. Порыв любви, который иногда приходит в виде сплочения народа относительно какой-то задачи, все еще находится в рамках эгоизма: лидеры получают более управляемый народ, ведь на основании всеобщего стремления к сплочению можно убедить человека в чем угодно, заставить народ гордиться собой. А сейчас это стремление к сплочению, любви приходит в результате кризиса, отчаяния, смирения – еще до осознания человеком высшего принципа отдачи и любви. Такого еще не было. В нас уже созрела готовность принять альтруизм и любовь к ближнему как природный принцип жизни человека и общества.

Мы обязаны раскрыть миру величину зла, приходящего к нам. Сегодня нет недостатка в материале на эту тему, но не хватает объяснения причин. То есть для ступени развития, на которой находится человечество сейчас, нужны, с одной стороны, ощущение и осознание опасности положения и желание выжить, с другой – работа. Всеобщее осознание невозможно без обоснованного показа того, что закон альтруизма, единства есть высший закон природы. Именно этого сегодня не хватает в объяснениях ученых. Каждый из них приводит факты, строит угрожающие прогнозы на несколько лет вперед, говоря о страданиях, которые нас ожидают. Вместе с тем на сегодняшний день уже имеется осознание того, что все мы существуем как одна семья в одной комнате. Тот факт, что все наши беды возникают из-за нашего эгоизма, тоже начинают осознавать. Но возникает вопрос: с чего мы должны начать и как в конце концов исправим это состояние?

Допустим, мы хотим быть добрыми, относиться с любовью друг к другу. Как это можно сделать, как дать людям способ, методику, чтобы они могли, следуя ей, прийти к такому состоянию? Подходя к этому вопросу, все опускают руки от бессилия что-либо изменить.

При этом осознание того, насколько благополучие общества зависит от наших совместных усилий, альтруистического отношения к нему, заботы о нем, прекрасно ясно всем и доступно пониманию на простейших примерах из жизни. Так, что делает младенца «главой семьи», почему все в семье вращается вокруг его потребностей, болей и радостей? Именно его зависимость от их заботы объединяет всех вокруг него. Все внимание взрослых направлено на за боту о ребенке, и это делает из них настоящую семью. Точно таким же образом понимание того, насколько общество беспомощно, не жизнеспособно, если в каждом из нас не проснется желание жить лишь ради общественного блага, как у родителей в семье, приведет всех нас к решению жить только альтруистическими ценностями.

Человек живет в мире, в этом первичная данность его бытия, исходный пункт процесса познания им действительности и его самопознания.

Современная наука видит в мире, Вселенной, открытые сложные системы, в которых непрерывно возрастает количество элементов и подсистем, увеличиваются и усложняются их взаимозависимость и взаимосвязи; эти процессы имеют тенденцию к ускорению. Сами за себя говорят названия работ, в которых выдающиеся ученые философски осмысливают результаты достижений науки: «The End of Certainty» («Конец определенности», 1997) И. Пригожина, «Расставание с простотой» (1998) Н. Н. Моисеева. Наука отказывается от претензий на истину, признает гипотетичность всего научного знания как «погрешимого» (фаллибилизм – К. Поппер, И. Лакатос), «относительного» (релятивизм – В. Куайн, Т. Кун), «эволюционирующего» (эволюционная эпистемология – К. Лоренц, К. Поппер, К. Хахлвег).

Разрушая у человека уверенность в чем бы то ни было, философия науки ставит его лицом к лицу с экзистенциальными проблемами смерти, изоляции, боли, отсутствия заданного извне смысла. В социологии исчезли представления о «доминантах» общественного развития, вместе с ними «пали» представления о «измах» и «магистральных путях» развития человечества. В научное видение картины мира вводится Хаос как необходимый реально существующий компонент.

И. Пригожин пишет, что «человечество достигло поворотного пункта – начала новой рациональности, в которой наука не отождествляется более с определенностью, а вероятность – с незнанием» [.1.]. Н. Н. Моисеев связывает перспективу открытия новой рациональности с решением проблемы взаимопонимания в коммуникации, разрешение которой требует описания сложных объектов и процессов на нескольких языках, практической реализации принципа Н.Бора (никакое сложное явление не может быть описано с помощью одного языка). В.С. Степин отмечает, что многие «абстракции, ранее воспринимавшиеся в качестве адекватной копии фрагментов объективного мира», утратили свой онтологический статус и предстали в качестве гипостазированных объектов [.2.].

В современной философии и методологии науки процесс познания рассматривается как продукт индивидуальных и коллективных усилий субъектов – ученых, каждый из которых рассматривается как погруженный в мир, действующий внутри него и постигающий объекты «в зависимости от того, каким образом исторически определенные состояния человеческого жизненного мира обеспечивают включение объектов в познавательную деятельность людей» [.3.]. Эта позиция современной науки неизбежно заменяет «абсолютного наблюдателя» классической науки субъектом научной деятельности, индивидом или группой исследователей. Современная наука, исключив из своих категорий абсолютного наблюдателя, пришла к представлению о множественности пониманий, каждое из которых связано с неповторимыми особенностями конкретных наблюдателей: не столько с различием технических средств, приборов и методов, которыми они пользуются, сколько с особенностями их мышления.

В 1973 г. Картер сформулировал антропный принцип: «Вселенная должна быть такой, чтобы на определенном этапе эволюции ее параметры допускали существование наблюдателя». Этим наблюдателем, с позиции современной науки, и является Человек, рассматриваемый как открытая система, обменивающаяся энергией, веществом и информацией с окружающей средой и обладающая определенным внутренним содержанием, множеством внутренних состояний.

Жизнь человека рассматривается и описывается как траектория движения самоорганизующейся системы во времени. Открытость системы «человек» по отношению к миру, подсистемой которого он является, определяет необходимость рассмотрения динамики его развития как процесса приобретения им качественно новых эмерджентных свойств роста самосознания и разнообразия форм активности через сознательную деятельность по овладению социальными и индивидуальными компетентностями, самоактуализацию [.4.].

Следуя изложенным выше методическим принципам, современная психологическая наука рассматривает жизнь Человека как цепочку проблемных ситуаций, в каждой из которых он вынужден решать с целью адаптации к действительности ситуационно обусловленные проблемы, делая свой выбор из множества альтернатив в форме того или иного поступка (действия) или бездействия. В связи с этим С. Л. Рубинштейн пишет о двух основных способах существования Человека.

Первый из них – «жизнь, не выходящая за пределы непосредственных связей, в которых живет человек; сначала отец и мать, затем подруги, учителя, затем муж, дети и т.д. Здесь человек весь внутри жизни, всякое его отношение – это отношение к отдельным явлениям, но не к жизни в целом. <…> Такая жизнь выступает почти как природный процесс, во всяком случае, очевидна непосредственность и целостность человека, живущего такой жизнью. <…> Здесь нравственность существует как невинность, как неведение зла, как естественное природное состояние человека» [.5.].

Ускоряющиеся перемены в обществе, его культуре и экономике неизбежно в тот или иной момент времени ломают подобный наивный и патриархальный уклад жизни, вынуждая индивида к ре флексии, которая «выводит человека мысленно за его пределы. Это решающий, поворотный момент. Здесь кончается первый способ существования. Здесь начинается либо путь к душевной опустошенности, нигилизму, нравственному скептицизму, моральному разложению, либо другой путь – к построению нравственной человеческой жизни на новой, сознательной основе... с этого момента встает проблема ответственности человека за все содеянное и упущенное» [.6.].

Выход на путь самоактуализации, ведущий человека к нравственной жизни, проявлению надситуативной творческой активности, позитивному изменению себя и мира, возможен лишь за счет высокой мотивирующей силы позитивных образов будущего, которые создаются искусством и культурой. Из общекультурного источника каждый человек выбирает идеи и образы, которые помогают ему сформулировать свой индивидуальный смысл жизни и предпринять усилия по его практической реализации в мире действительности. Всю историю человечества, историю любого государства и биографию отдельного человека можно представить как историю поиска образов возможного лучшего будущего, своего личностного смысла с целью их актуализации (как индивидуальными усилиями, так и в совместной деятельности).

На протяжении всей истории человек стремился к обретению и реализации подлинного смысла жизни, который виделся лучшим умам человечества в максимально возможном раскрытии позитивных аспектов человеческого потенциала и во все более полном их использовании на благо личного и общественного развития. Целью общественного и культурного развития виделась ситуация, в которой каждый человек развивается гармонично и вносит все больший позитивный вклад в развитие общества и его культуры, становясь подлинным творцом и строителем новой, лучшей жизни.

Сегодня, в начале XXI века, мы живем в очень трудное для человеческого сообщества время, когда все большее число признаков указывает на то, что кризисные явления в развитии цивилизации обострились до такой степени, что без преувеличения можно сказать: человечество вплотную подошло к той исторической точке, после прохождения которой у общества не останется ни малейшего шанса не только на развитие, но и на выживание.

На всех уровнях социального и культурного организма мы видим доминирование узкоэгоистических личных и групповых интересов. Большая часть современной политической и экономической элиты понимает развитие цивилизации как безудержное увеличение потребления благ «избранными» за счет обнищания большинства. Государства и корпорации видят в человеке и его потенциале принадлежащий им «капитал», имеющий исключительно стоимостное измерение. Хорошее образование становится менее доступным. Снижается уровень физического и психологического здоровья населения всех стран: депрессия, неврозы и посттравматические стрессовые расстройства становятся скорее нормой, чем отклонением; широкое распространение получают психосоматические заболевания. Институт семьи находится в глубочайшем за всю мировую историю кризисе, о чем свидетельствует снижение рождаемости до такого уровня, который приводит в большинстве развитых стран к снижению численности населения. Миллионы детей во всем мире становятся социальными сиротами, оставаясь без полноценной заботы и попечения родителей, все свои силы отдающих процессу making money (зарабатывания денег).

При этом интеллектуальные ресурсы человечества используются не для решения перечисленных выше острейших проблем, а для разработки и реализации хищнической политики в отношении природных ресурсов и создания мифов виртуальной реальности, искажающей в глазах большинства людей истинную картину мира.

Современное состояние «западной» культуры

В 1946 г. А.Тойнби употребил понятие «постмодернизм» для обозначения современного этапа в развитии западноевропейской культуры, связанного с переходом к космополитическому типу мышления, соответствующему политике, учитывающей глобальный характер международных отношений. Зародившийся как феномен искусства и осознавший себя как литературное течение постмодерн на рубеже 80х гг. ХХ в. стал восприниматься в мире науки и культуры как наиболее адекватное духу времени выражение и интеллектуального, и эмоционального восприятия эпохи.

Идеологи постмодерна (Ч. Дженкс, Л. Фидлер, У. Эко и др.) призывают творцов культуры – писателей, художников, режиссеров – к разрушению границ между элитарной и массовой культурами, между реальным и ирреальным с целью трансформации сознания человека. В качестве обоснования постановки такой цели используется тезис М.Хайдеггера о необходимости «демократизации» культуры путем отказа от трансцендентных идеалов и «снижения» постулируемых как высших ценностей. Хайдеггер считал это необходимым для того, чтобы придать образу мира в культуре такой смысл, который позволит большинству людей не рассматривать его в контексте своего жизненного пути исключительно как «проход ной двор», как «пересадочную станцию» на пути в некую потусторонность.

Для решения поставленной задачи идеологи постмодерна предлагают писателю стать «двойным агентом": мифологизировать мир, внося в массовую психологию вымышленные идеи, и писать на языке, обращенном в равной степени и к элитарному, и к популярному вкусам. В частности, Ч. Дженкс вводит понятие «двойного кодирования», под которым подразумевается возможность автора одновременно апеллировать и к массам, и к профессионалам. По мнению Л. Фидлера, произведение искусства должно стать многоязычным, приобрести двойную структуру как на социологическом, так и на семантическом уровнях.

Классическим для культуры постмодерна романом считается «Имя Розы» Умберто Эко, сравниваемый многими критиками со слоеным пирогом, адресованным различным социокультурным слоям читателей. У.Эко считает одной из главных задач современной культуры ироническое переосмысление прошлого: «раз уже прошлое невозможно уничтожить, ибо его уничтожение ведет к немоте, его нужно переосмыслить: иронично и без наивности» [.7.].

Обобщающую характеристику культуры постмодерна предложил Ихаб Хассан (США):

1. неопределенность, открытость, незавершенность;

2. фрагментарность, тяготение к деконструкции, коллажам;

3. отказ от канонов, авторитетов, ироничность как форма разрушения;

4. утрата «Я» и глубины, поверхностность, многовариантность толкований;

5. интерес к эзотерическому, пограничным ситуациям;

6. обращение к игре, аллегории, диалогу, полилогу;

7. репродуцирование под пародию, травести, пастиш;

8. карнавализация, маргинальность, проникновение искусства в жизнь;

9. перформанс, обращение к телесности, материальности;

10. конструктивизм, в котором используются иносказания, фигуральный язык;

11. имманентность (в отличие от модернизма, который стремился к прорыву в трансцендентное).

Огромный вклад в формирование идеологии постмодерна внесен психоаналитическими концепциями (З. Фрейд, Ж. Лакан, М. Фуко). Из психоанализа постмодерн заимствует представление о фундаментальной слабости человека, предопределяемой тем обстоятельством, что независимо от сознания и воли индивида через него действуют и проявляются силы, явления и процессы, над которыми он не властен. В этот круг входят мистифицированные в виде слепой безличной силы социальные процессы, язык и те сферы духовной деятельности, которые он обслуживает, область бессознательного желания как проекция в сферу общественных от ношений коллективных бессознательных импульсов чисто психологического или сексуальнопсихологического характера и т.д. Созданная на основании этих вырванных из психоаналитического контекста идей концепция теоретического антигуманизма, по мысли идеологов постмодерна, должна разрушить, вытеснить и впоследствии полностью заменить классическую философскую концепцию суверенного, независимого, самодостаточного и равного своему сознанию индивида.

С точки зрения современной психотерапевтической теории посредством психоанализа Фрейд создал терапевтический миф о раздробленном «Я», состоящем из пребывающих в вечной борьбе Бессознательного, Сознательного и Сверхсознательного. В качестве инструментов психоаналитической терапии им были также созданы мифы об Эросе и Танатосе, Ид и Супер эго, Эдиповом комплексе, Сопротивлении и Переносе, которые должны были стать, с одной стороны, связующим, опосредующим звеном между дискурсом безумия и языком здоровья, с другой – своеобразным «лекарством», языковым «обезболивающим» для слабого, не справляющегося со своими проблемами индивида.

Это символическое «обезболивающее» под чутким контролем психоаналитика должно было временно «разгрузить» обессилевшее «Я» пациента и позволить ему найти внутренние резервы для преодоления индивидуальных психологических проблем. При этом Фрейд четко представлял, с одной стороны, важность существования мифа о структуре психической жизни, с другой – был готов изменить структуру и содержание мифа, если это потребуется в интересах терапии: «Эти идеи – суть часть теоретической надстройки психоанализа, которая без сожаления и потерь может быть отброшена или изменена, как только будет доказана ее несостоятельность» [.8.]. В отношении здорового человека Фрейд не считал возможным и тем более нужным применять психоанализ. В письме к Лу Андреас-Саломе он писал: «Я редко испытываю потребность в синтезе. Единство этого мира кажется мне столь самоочевидным, что не нуждается в обосновании. Меня интересует другое – вычленение и разделение того, что иначе останется перемешанным в единой первичной массе» [.9.].

В подтверждение наших рассуждений приведем мнение Ж. Лакана, который признает, что во имя сиюминутных практических достижений психоанализ должен не отказываться от опровергаемых современной наукой положений З.Фрейда, но сознательно использовать эти по существу догматические положения с целью мистификации не только своих пациентов, но и культурологов, философов, читающей публики. Лакан пишет: «Остается лишь радоваться тому обстоятельству, что недостаток продуктивного воображения не позволил окончательно разрушить фундаментальные понятия и теории, которыми мы обязаны Фрейду. Сопротивление, которое они оказывают настойчивым усилиям, направленным на их извращение, от противного доказывает их состоятельность» [.10.]. Лакан считает, что именно это обстоятельство в ряде случаев не только не мешает, но и способствует решению практических задач: «…благо приятную репутацию в общественном мнении, растущую по мере своего стажа, психоанализ сохраняет лишь постольку, поскольку мистификация, маскирующая для субъекта подлинные истоки последствий его собственных действий, распространена достаточно широко, чтобы положенное ему в общем мнении место безраздельно оставалось за ним. А для этого достаточно, чтобы в кругу гуманитарных наук на него возлагались соответствующие ожидания и ему давались соответствующие гарантии» [.11.].

Необходимо отметить, что мировоззрение Фрейда было основано на активном неприятии всех видов религии и форм религиозности и верности только собственному, приобретенному в личном опыте пониманию мира в целом. Чувство интеллектуальной избранности позволяло Фрейду свободно мыслить обо всем, несмотря ни на какие ограничения, кроме тех, которые он принимал для себя сам, и спокойно-презрительно относиться к любой внешней критике, исходящей от «непосвященных». Большинство современников отмечает, что с крайним раздражением Фрейд относился ко всем упоминаниям о духовной жизни, во всех проявлениях жизни видя только «вытесненную сексуальность». В поздние годы жизни он создал весьма циничную и вульгарную теорию происхождения религии.

Отчасти благодаря личностным особенностям Фрейда, отчасти вследствие определенных процессов в психоаналитическом движении и изменения социокультурной ситуации в мире, в ХХ в. мифы психоанализа «выросли» и зажили самостоятельной жизнью. Мир действительности и жизнь в нем изменились таким образом, что не только невротику, но и вполне обычному, здоровому индивиду оказалось «удобнее» жить в иллюзорной, мифологической среде. Со знание индивида в современной социокультурной реальности действительно начинает структурироваться подобно мифу, а язык мифа, который должен был обеспечить общение миров психического здоровья и болезни, причем специально приспособленный именно для болезни, превратился в язык исследований по культурологии, истории живописи, музыки и театра. Появилось представление о культуре как «канализации либидозной энергии» и науке как продукте «научного бессознательного».

Для большинства психоаналитиков и культурологов, находящихся под влиянием психоаналитических идей, невозможно подвергнуть сомнению догмат З.Фрейда о базовой установке каждого человека на максимум удовольствия при минимуме страданий, поэтому феномены самопожертвования и альтруизма объясняются проявлением саморазрушительных мазохистических тенденций. Психоаналитик Н. Мак-Вильямс пишет, что «некоторые люди, – на ум приходят Махатма Ганди и Мать Тереза, – в личности которых можно предположить наличие сильной мазохистической тенденции, продемонстрировали героическое самоотречение, даже святость, посвящая себя целям более возвышенным, чем собственное «Я». Психоаналитики в подобных случаях подозревают наличие болезненной тенденции в человеке, заключающейся в подсознательной надежде получить определенную компенсацию лично для себя, но позже» [.12.], и даже пытаются «лечить» от альтруизма и подобных «деструктивных, пораженческих» тенденций. Н. Мак-Вильямс считает, что «такого рода клиенты могут раздражать. Часто они гораздо более заинтересованы в одержании моральной победы, чем в решении практических вопросов» [.13.].

Развивая психоаналитические идеи применительно к культуре, в 50-е гг. ХХ в. Ж. Лакан пришел к фундаментальному выводу о том, что бессознательное индивида структурировано как язык, а означающее и означаемое образуют отдельные ряды, «изначально разделенные барьером, сопротивляющимся обозначению». Это положение теории Лакана не только является фундаментальным для структурализма, но и принципиально разводит мир действительности и мир культуры – символический мир. Мир действительности, вторгающийся через события в мир человека и могущий индивида от сладкой полудремы в иллюзорности виртуальных миров, теперь может рассматриваться как агрессор и по отношению к миру символов, и через него по отношению к миру человека. Тезис «мыслю, следовательно, существую» подменяется тезисом «говорю, значит, существую».

Несколько позже Ж. Деррида выдвинул идею о том, что все «истины», выраженные в знаковой форме, есть лишь порождение «западной логоцентрической тенденции», стремящейся во всем найти порядок и смысл, первопричину или даже «навязать смысл и упорядоченность всему, на что направлена мысль человека». Самосознание человека при этом становится некой фикцией, текстом, результатом «ницшеанской воли к власти», причем этот текст сознание является всего лишь мешаниной, составленной из культурных систем и норм своего времени.

Еще дальше идет М. Фуко, рассматривающий историю мира как историю текстов и дискурсов, творимых «историческим бессознательным». Каждому времени соответствует единая система знаний – эпистема. Она реализуется в речевой практике современников как строго определенный код – свод предписаний и запретов, бессознательно предопределяющий языковое поведение, а, следовательно, и мышление отдельных индивидов.

Господству культурного бессознательного Фуко противопоставляет деятельность «социально отверженных»: безумцев, больных, преступников и именно в этом разряде пребывающих художников и мыслителей. Фуко мечтает об идеальном интеллектуале, который, являясь аутсайдером по отношению к современной ему эпистеме, осуществляет ее деконструкцию, указывая на слабые места – изъяны общепринятой аргументации, которая призвана укрепить власть господствующих авторитетов и традиций.

Даже оппозиционная структурализму линия, представленная творцами шизоанализа Делезом и Гваттари, не свободна от мифа об Эдиповом комплексе. Делез и Гваттари критикуют Фрейда за то, что он увидел в бессознательном символическую структуру, проявляющую себя снами или мечтами. Они много пишут о том, что та кие сведения неадекватны и редуцированы из-за чрезмерной роли Эдипова комплекса в психоаналитической теории. Именно «из-за Эдипа все оказывается завуалировано новым идеализмом: из бессознательного как завода создали античный театр, из единства производства создали совокупность представлений; из производящего бессознательного создали бессознательное, которое может только выражаться (миф, трагедия, сновидения) [.14.]. Делез и Гваттари считают, что понять истинную природу бессознательного можно только отбросив его объяснение через Эдипов комплекс, так как этим способом можно объяснить лишь динамику семейных отношений и их влияние на индивида, но принципиально невозможно объяснить сложные социальные структуры и процессы.

В качестве альтернативы Делез и Гваттари предлагают очистить понятие бессознательного от каких-либо символических форм и попытаться понять его лишь как источник, механически производящий все желания человека, как «производящее желание», или, что то же самое, – «желающее производство». По их мнению, всеобщая история представляет собой переход от предыстории к постистории, осуществляемый через процесс культурной дрессировки, призванный превратить изначально «первобытное животное» в «индивида суверенного и дающего законы», в субъекта, способного осуществить кантовское «управляем именно мы». Однако дрессировка культурой, по мнению Делеза и Гваттари, не достигла своей цели: возник человек озлобленный, человек, заболевший «болезнью конца века» – шизофренией.

К началу 90х гг. ХХ в. стало окончательно ясно, что постмодерн и в культуре, и в науке оказался способен лишь на нигилистическую критику и не дал ни одного положительного ответа на фундаментальные вопросы, интересующие человека. Автономова так охарактеризовала сложившуюся в культуре ситуацию: «На место экзистенциалистического индивидуального субъекта и структуралистского субъекта как точки пересечения речевых практик пост структурализм ставит коллективное Я (Мы), малую группу единомышленников. Она бессильна против «демонизма власти», не способна и не пытается ее захватить, но ставит целью повсеместное изобличение и описание очагов власти, фиксации ее стратегий. Такая позиция позволяет группе сохранить человеческое, жертвуя индивидуальным» [.15.]. К аналогичному выводу приходит и Кармен Видаль: «В 80е смысл был утерян, и мы играли с означающими. Объекты, включая человека, существовали только как знаки. Стремление к бесконечности. Бессмысленная свобода. Эстетика исчезновения. Социальное дезертирство. Деидеологизация. Общественная сфера стала пустыней, где трансполитический характер, бесчеловечность нашего асоциального и поверхностного мира превратились в экстатическую критику культуры» [.16.].

Культура постмодерна побуждает все большую часть человечества принимать обывательскую идеологию, не вмешиваться в политику, полагая, что спасение утопающего – дело рук исключительно самого утопающего. Все большее число людей не задумывается о том, где та «дорога, которая ведет к Храму», и уж тем более о том, «по ком звонит колокол…». Тем самым создаются предпосылки для бурного развития организаций тоталитарно-фашистского и сектантского типа, расширяются основы деятельности террористических организаций. Не удивительно, что начало XXI в. мы встретили на фоне рушащихся башен Центра мировой торговли – «Близнецов», ужасающих по масштабам и последствиям террористических актов в Египте, Ираке, Иордании и Испании, нестабильности на финансовых и товарно-сырьевых рынках. Мы понимаем, что большинству людей все сложнее приходится в борьбе за решение насущных жизненно важных проблем, что все большее число живущих не находит в жизни для себя положительных перспектив. Мы считаем, что именно поэтому по миру распространяются с огромной скоростью признаки психического неблагополучия, проявляющиеся в широком распространении патологических зависимостей (от наркотиков, алкоголя, игр и т.д.), и депрессия как проявление признания человеком своего бессилия перед жизненными проблемами.

В этой ситуации бессильными оказываются и политические, и экономические власти, теряющие контроль над ситуацией. И во многом сложившаяся кризисная ситуация есть следствие той картины мира, которая была навязана ему адептами «западной цивилизации». Засоряя сознание человека мифологизированными образами, современная западная масскультура порабощает человека, низводит его до рабского положения и, не останавливаясь на достигнутом, пытается заставить осознать себя как биомассу. Поэтому для выхода из кризиса не только нам, но и всему человечеству жизненно необходимо выработать принципиально иную, прочную культурную платформу, мировоззрение, которое выведет мир из состояния падения.

Таков современный мир действительности, по крайней мере, таков его образ в науке и культуре. Именно по отношению к этому миру человек должен строить свой жизненный план, выбирать систему ценностей, способы их достижения и отстаивания. Этот мир изменился и продолжает быстро меняться. Однако если то, что считается истинными ценностями, к которым следует стремиться человеку, существует, то эти ценности стабильны по отношению к меняющемуся миру. Изменения мира действительности – это лишь изменения координат того исходного пункта, откуда человек к ним устремляется. Изменится и путь, который ему надлежит преодолеть. Потребуются новые знания и умения, многие из которых необходимо будет выработать самому, так как поколение родителей и учителей шло другими маршрутами.

Жизнь редко ограничивается постановкой перед человеком тех проблем, решение которых возможно применением поведенческих и интеллектуальных шаблонов. Процесс жизни, мучительный и радостный, почти всегда дарует человеку возможность сделать шаг в неизведанное, по крайней мере, им неизведанное, испытать ощущение, переживание собственного открытия нового в жизни. И пусть в дальнейшем выяснится, что подобное уже испытывал и открывал кто-то в веках, и появится понимание того, что кто-то еще будет испытывать подобное в будущем, это переживание является наиболее фундаментальным свидетельством подлинности жизни и ценности ее проживания.

Культурноисторические предпосылки кризиса

Исторические данные свидетельствуют, что нынешнее ощущение грозного кризиса, предчувствие приближения общечеловеческой трагедии – уже не первое в истории. Так, в мифах Древнего Египта говорится о катастрофическом ухудшении положения дел во Вселенной, которую индивидуализирующийся, проявляющий эгоистическое поведение человек своими делами превращает в непригодную для жизни. Выпадение эгоистического человека из общей деятельности, направленной на реализацию принципа всеобщей гармонии Маат, приносящего всем полноту существования и изобилие, объединяющего всех живущих в единый социальный организм, рассматривалось как преступление против главного принципа жизни. Я в древнем мире синонимично Мы, каждый человек жестко встроен в общественную жизнь Мы элементом, и его «выпадение» из гармонии совместного Мы считалось чем-то аналогичным потере человеком какого-либо из органов или частичному параличу. Через подобные выпадения в мир прорывается Хаос, не сущий угрозу гибели всему ослабленному общему социальному организму Мы.

В античной философии Космос рассматривается как единое живое существо, включающее в себя всех живущих и объединяющее их на основе принципа гармонии. Космос живет по законам, установленным богами, и роль людей по отношению к Космосу аналогична роли клеток и органов по отношению к самому человеку: во имя существования мира как целого и осуществления воли богов каждый человек должен отказаться от своего Я и жить только как часть целого. Каждый человек, каждое живое существо и каждый предмет должны сыграть свою предназначенную именно им судьбой роль в жизни Космоса и тем самым осуществиться, реализовать свое бытие. Так, желудь полностью реализует себя в дубе, а ребенок – во взрослом человеке, которому предназначено судьбой совершить определенные деяния. От того, будет ли достигнута каждым своя цель, будет ли реализовано предназначение, зависит судьба всего Космоса. В этой системе у человека нет выбора, он должен прилагать все свои усилия для осуществления предназначенного ему судьбой удела. Попытка уклонения от предначертанного судьбой (богами) жизненного пути рассматривалась как преступление, которое, как правило, каралось смертью.

Что может быть смыслом и целью жизни человека в этих условиях? Прояснение воли богов в отношении своего удела (путем об ращения к оракулу, гадательным практикам или духовенству) и устранение в себе всего того, что мешает следовать предначертанным богами путем, рассматривается как своего рода «дефект», который необходимо устранить.

Философская система Платона постулирует, что причиной дисгармонии в мире являются лишенные внутренней гармонии люди, раздираемые противоречивыми желаниями. В произведениях позднего периода Платон приходит к выводу о том, что война всех против всех относится к самой природе общества, для которого характерны обнаженный и озлобленный инстинкт жизни и коренные противоречия как в отношениях одного человека к другому, так и в отношении его к самому себе: «то, что большинство людей называют миром, есть только имя, на деле же от природы существует вечная непримиримая война между всеми государствами. – <…> Все находятся в войне со всеми как в общественной, так и в частной жизни, и каждый (находится в войне) с самим собой» (I, 626а-с) [.17.]. Не только Бог управляет миром, «а вместе с Богом случайность и благовремение правят всеми человеческими делами. Впрочем, во избежание резкости надо уступить и сказать, что за ними следует и нечто третье, именно искусство» (IV, 709d) [.18.].

Не находя позитивного выхода из критической ситуации, Платон пишет о возможности смягчить кризис, управляя поведением людей через средства искусства: «Каждый человек, взрослый или ребенок, свободный или раб, мужчина или женщина – словом, все целиком государство должны беспрестанно петь самому себе очаровывающие песни, чтобы поющие испытывали наслаждение и ненасытную какую-то страсть к песнопениям» (II, 665с); «…пусть вся кий мужчина и всякая женщина проводит свою жизнь, играя в прекраснейшие игры. <…> Надо жить играя. Что же это за игра? Жертвоприношения, песнопения, пляски, цель которых – снискать себе милость богов, а врагов отразить и победить в битвах» (VII, 803) [.19.]. Однако Платон осознает, что предложенная им модель жизни в общем для всех завораживающем ритме искусства является идеальной, и пока настоящий выход не найден, в обществе будут царить всеобщая развращенность и тирания. Тиранам нужна развращенность для того, чтобы легче было держать страну «в оковах деспотизма», но и тирания выгодна для всеобщего разврата, так как в условиях тирании важна только политическая покорность тирану.

Положение радикальным образом меняется в осевое время (термин К. Ясперса) в связи с распространением во всех мировых культурах комплекса идей о творении мира и человека из пустоты в соответствии с определенным замыслом. В это время в религиозных учениях формулируется представление о наличии цели существования мира и человека, о жизненном пути каждого человека как о средстве достижения этой цели. Отныне жизнь воспринимается как упорядоченный и целенаправленный процесс, символика жизни как цикла сменяется символикой жизни как полета стрелы, направленной лучником в цель. Каждый поступок и действие человека теперь приобретают смысл в связи с продвижением к этой цели или удалением от нее. Время совершения действий, приближающих человека и человечество к Цели, становится священным, в отличие от времени профанного, которое тратится на действия, направленные на удовлетворение естественных потребностей (терминология М. Элиаде).

В «Древнееврейской литературе» С. С. Аверинцев пишет: «Начало мира есть символический прообраз закона; в чем же сущность закона, как не в отделении должного от недолжного, дозволенного от запретного, сакрального от профанного? Бог «отделил», и потому человек должен «отделять», должен «различать», как говорится ниже в законодательном тексте Библии: «Это устав великий для поколений ваших, дабы вы умели различать между священным и мирским, между скверной и чистым» – (Левит, 10:910). Человек – существо, которому суждено отличать, отделять свет от мрака, добро от зла» [.20.]. Поэтому каждая религия побуждает человека: во-первых, к систематической оценке своих действий, во-вторых, каждый дарованный ему день жизни наполнять деяниями, ведущими к достижению религиозной цели. Жизненный путь человека должен в максимально возможной степени быть наполнен конкретными делами, направленными на преобразование мира здесь, сегодня и сейчас в соответствии с принципом: «Вера без дел мертва». С точки зрения христианской религии решающие для достижения «спасения» действия человек должен осуществить сам, своим усилием, через «тесные врата» достигая цели, к которой ведет не только соблюдение ритуала (служащее опорой, но не являющееся целью), а следование духу и истине.

В религии Ветхого Завета считается, что главная задача каждого человека в жизни – самоисправление, связанное с переходом от жизни в соответствии с эгоистическими мотивами к жизни в любви к Богу и окружающим. Согласно Торе, это не просто одна из множества целей человека, но прямая и главная его обязанность. Само понятие «избранности» народа означало, что иудеи должны показывать всем народам пример в следовании предначертаниям Творца. Те, кто не хочет следовать Торе, добровольно и осознанно выполняя предписанные правила, обрекают себя на страдания, которые вынуждают человека, рано или поздно, вернуться на истинный путь. Пример их страданий подчеркивает бессмысленность попыток следования эгоистическим целям и создает предпосылки для работы каждого над собой, самоисправления. В Торе говорится, что мироздание может достичь своей цели – совершенства – только вместе с человечеством, когда все без исключения люди искоренят эгоизм, приобретут альтруистические свойства и будут осознанно следовать Торе.

Задача работы по самоисправлению ставится перед человеком во всех основных религиях и предполагает комплекс усилий на внутреннем плане, направленный на освобождение от греховных (табуированных) желаний и аффективных эмоциональных проявлений, а также от «ложного» образа мышления, и в поведенческом плане, где человек должен был избавиться от греховных поступков. Основным мотивом самоисправления должно было стать стремление человека избежать наказания за возможные прегрешения (неотвратимой божественной кары).

Мир, живущий по изложенным выше законам, выполняет по отношению к человеку воспитательную функцию, создавая условия для первых этапов его социализации. Однако в качестве социальной системы этот мир обречен на деградацию, так как в каждом цикле воспроизводства в культуре общества что-то безвозвратно забывается, утрачивается, а механизмы воспроизводства культуры постепенно разрушаются. Причина очевидна: люди, привыкшие только из боязни наказания механистично воспроизводить ранее созданные культурные образцы и смертельно боящиеся совершить что-либо, выходящее за рамки божественных предначертаний, ничего нового создать не в состоянии. Им остается только вспоминать о «золотом веке» – прекрасном прошлом (наиболее ярко эти идеи выражены Платоном).

В основных религиозных концепциях жизни у каждого предмета, человека и общества есть заранее предопределенная Творцом цель, поэтому с формальной точки зрения можно считать, что в выборе жизненных целей ни один человек не свободен. Однако описание высших целей в священных текстах всех основных религий весьма туманно, что оставляет огромный простор для различных интерпретаций. Поэтому у каждого человека остается широкий диапазон для выбора промежуточных целей, самостоятельного развития и жизнетворчества. Жесткие ограничения религии налагают лишь на нравственную сторону деятельности человека как самостоятельного творца, требуя от каждого человека полного отказа от Эгоизма и Зла и следования путем Любви и Добра.

Проблема всех религиозных движений связана с тем фактом, что очень многие люди, не сумевшие воспитать в себе на протяжении всей жизни способности к тяжелой и кропотливой работе над собой и на благо ближних, склонны рассчитывать только на «божественную благодать». Многие останавливаются лишь на соблюдении ритуала, позволяющего слиться с группой в общем ритме и пережить, с одной стороны, чувство единения, а с другой – отвлечься от необходимости проявлять свою веру в мире действительности в конкретных делах любви к ближнему. Наиболее трагично выглядит судьба тех, мнящих себя «подвижниками», кто пытается «умертвить» себя еще при жизни за счет аскетизма и удаления от «искушений» мира действительности, но по существу замыкается в нарциссизме, дезертирует с поля боя за жизнь.

Пытаясь оценить значение осевого времени, отметим, что принципиально новым является переход человека от стремления исключительно к поддержанию гармонии и ритма существующего мира, в котором идеал связывается с прошлым временем, к идее необходимости преобразовательной деятельности, где идеалы мира и каждого отдельного человека находятся в будущем. В это время в лице некоторых пророков, философов и йогов человек впервые в истории решается на то, чтобы искать опору в жизни только в самом себе, в своих силах и своем внутреннем мире. Человек ищет возможности перестроить себя, освободиться от властвующих над ним внешне принуждающих ритмов природы и общества, а также собственных внутренних биоритмов, обрести свободу поступка. Во имя достижения этой цели человек стремится к обретению ясного и непрерывного состояния сознания и пытается подчинить своему произвольному контролю все свои рефлексы и реакции, свое дыхание, пищеварение и мышление, избавиться от болезней и боли.

В Индии Будда подвергает жесткой критике желание человека обрести вечное блаженство, оставаясь при этом неизменным. Он подвергает критике крайности в понимании пути к цели и открывает в своем учении «благородный срединный восьмеричный путь», позволяющий человеку без опоры на что-либо во внешнем мире, включая богов и демонов, достичь освобождения, состояния «по ту сторону» горя и радости, времени, Бытия и Небытия. Он полагает, что подлинная цель человека достигается им только в выходе за пределы циклически воспроизводящейся повседневной суеты и попыток реализации «неуместных» желаний.

Культурноисторические корни переживаемого сегодня цивилизационного кризиса лежат в культуре эпохи Ренессанса, когда не которые мыслители впервые в истории мировой культуры увидели в человеке самостоятельного творца, не имеющего никаких ограничений в своем жизнетворчестве. Наиболее полно и точно это новое мироощущение человека сформулировал Пико делла Мирандола: «Я поставил Тебя посреди мира, чтобы мог Ты свободно обозревать все стороны света и смотрел туда, куда Тебе угодно. Я не создал Тебя ни земным, ни небесным, ни смертным, ни бессмертным. Ибо Ты Сам сообразно воле Своей и чести можешь быть Своим собственным Творцом и Созидателем и из подходящего Тебе материала формировать Себя. Итак, Ты свободен в том, чтобы нисходить на самые нижние ступени животного мира, но Ты также можешь поднять Себя в высочайшие сферы Божества». В эту эпоху не было редкостью, когда в поступках человека одновременно присутствовали, сосуществовали и реализовывались Добро и Зло, когда наряду с созданием высочайших произведений искусства совершались чудовищные преступления, ярчайшие примеры чему можно найти в жизнеописаниях Челлини, Медичи, да Винчи, истории папства.

В «Правилах для руководства ума» (1628) Декарт формулирует для каждого человека правила пользования собственным умом, не предполагавшие опоры на какие-либо внешние авторитеты, поддержку и помощь, что является, по мнению Канта, признаком зрелости и человека, и человечества. Открытие своего ego и процедуры cogito позволяет человеку совершить акт редукции, т. е. освобождения собственного ума от всего того, что вошло в него бессознательно (без сознательного контроля философским сомнением). Декарт пишет: «Каждый человек, говорю я, как только он достигнет предела, именуемого возрастом познания, должен принять твердое решение освободить свое воображение от всех несовершенных идей, запечатленных в нем ранее, и серьезно взяться за формирование новых идей, упорно употребляя на это все способности своего разума» [.21.].

М. Мамардашвили в «Картезианских размышлениях» отмечает, что для каждого человека – это необходимый и «самый тяжелый труд, который за тебя никто не сделает, в котором сотрудничать не с кем (один на один с миром). И мы смертельно боимся, избегаем этой минуты и готовы делать все, что угодно: преобразовывать общество, крутиться, как белка в колесе, с утра до ночи, и так каждый день. <…> Выполненная работа по освобождению от несовершенных идей открывает человеку новое, картезианское мировоззрение, суть которого можно выразить одной сложноподчиненной фразой: мир, во-первых, всегда нов (в нем как бы еще ничего не случилось, а только случится вместе с тобой) и, во-вторых, в нем всегда есть для тебя место, и оно тебя ожидает. Ничто в мире не определено до конца, пока ты не занял пустующее место для доопределения какой-то вещи, восприятия, состояния, объекта и т.д. И третье: если в этом моем состоянии все зависит только от меня, то, следователь но, без меня в этом мире не будет порядка, истины, красоты [.22.].

К середине XIX в. выяснилось, что быть самостоятельным мыслителем и творцом можно, но результаты такого творчества, мягко говоря, сомнительны, а разорвав тесные связи с себе подобными, индивидуалист теряет внутренний покой. С.Кьеркегор пишет, что ни современная ему философия как наука, ни собственный разум не в состоянии помочь человеку найти путь к достижению главной цели – подлинно счастливой жизни. Разум человека, осознавая свое бессилие перед решением этой задачи, вызывает переживание «немощи» (сходное с переживанием «комплекса неполноценности», по А. Адлеру). Не в силах окончательно смириться с собственным бессилием перед решением проблемы достижения счастья, человек, несмотря на обреченность этих попыток, неустанно и страстно пытается пробиться к истине и все-таки решить проблему. Это предопределяет внутренний трагизм переживания человеком своего бытия, однако дарует ему возможность стать «субъективным мыслителем».

Впервые о приближении нового системного кризиса цивилизации написали О. Шпенглер в знаменитой книге «Закат Европы» и П. Сорокин в «Кризисе нашего времени». Еще в середине ХХ в. их выводы многим казались какой-то не вполне адекватной теорией, замешанной на философских домыслах. Но уже в 70-х гг. ХХ в. в публикациях, выпущенных под эгидой Римского клуба, Д. Медоуз в «Пределах роста», М. Месарович и Э. Пестель в «Человечестве на перепутье» приходят к выводу о вступлении человеческой цивилизации и ее культуры в системный кризис.

Особенностью переживаемого в настоящий момент кризиса является то обстоятельство, что это в первую очередь кризис культуры. Культура как «матрица» общественного сознания лежит в основе передачи социального опыта между локальными культурами и поколениями, причем во всех его духовных и материальных проявлениях. Именно через культуру этические нормы и образцы поведения передаются от поколения к поколению, обеспечивая устойчивость развития цивилизации в том случае, когда мета-идеей культуры является идея альтруизма, и неустойчивость, когда мета-идеей культуры является идея эгоизма. Сегодня мы видим, что мета-идеей культуры является индивидуальный и групповой эгоцентризм, и именно этот фактор предопределяет развитие кризиса.

Эгоцентризм можно определить как неадекватное восприятие действительности, основанное на оценке реальности только со своей личной точки зрения, без учета реалий и точек зрения других людей. Эгоцентризм – это философия «Я для себя», не учитывающая интересов других людей.

Культура как сумма общего поведения и образа мышления транслируется на общество. Поведение народа, по мнению Л. Уайта, «определяется не физическим типом или генетическим родом, не идеями, желаниями, надеждами и страхами, не процессами социального взаимодействия, а внешней экстрасоматической традицией». Основные положения этого подхода состоят в том, что люди ведут себя в соответствии с воспитанием, полученным в культурной традиции.

В соответствии с нашим воспитанием, мы верим в технический прогресс и эксплуатацию природы, мы стараемся больше производить и накапливать. Мы воспитаны на культуре потребления, мало заботящейся об окружающих и о планете в целом. Вся наша цивилизация вымирает как древний ящер, и причина этого лежит на поверхности, она в устарелой ценностной системе нашего сознания, которое определяет наше отношение к миру. Особенно это заметно в так называемых развитых странах, ведь, несмотря на материальный достаток, и здесь люди не стали более счастливыми. Депрессия стала чуть ли не основной глобальной проблемой человечества.

Вторую причину выделяет С. Хантингтон, указывая на то, что межкультурные различия стали более фундаментальными, чем политические и идеологические. С. Хантингтон предсказывает развитие кризиса цивилизации именно на линии противоположности культур Запада и Востока.

Нейропсихологические механизмы человеческого мозга

В некотором смысле вся окружающая действительность, осознаваемая нами, является лишь результатом работы человеческого воображения. Это не сам мир действительности такой, какой он есть на самом деле, а образы мира, возникающие посредством органов чувств в нашем мозге, а в дальнейшем – «картина мира», синтезируемая работой мышления и записываемая на нейронных сетях мозга. Если органы чувств не могут предоставить воображению и мышлению необходимой информации, то человек не способен ничего «увидеть», так как у воображения и мышления нет объектов, с которыми они могли бы работать, создавая индивидуальную кар тину мира.

Во времена Колумба индеец, стоящий у кромки океана, смотрел вдаль и не видел приближающегося корабля, так как в его кар тине мира такого понятия не было, не было и образа корабля. Поэтому он видел только водную поверхность и замечал лишь нечто необычное, с ней происходящее. Он видел, что словно какая-то большая глыба рассекает водную гладь и вздымает ее, но что конкретно представляет собой эта глыба, он не мог себе представить, потому что не знал, что подобное явление может существовать. Только после того как индейцы встретились с прибывшими людьми, которые объяснили им, что такое корабль, в картине мира индейцев появились образы больших лодок, понятие корабля в языке и определенная связь между зрительным образом и понятием. Только после этого события можно было утверждать, что индейцы стали видеть корабли.

Этот пример может свидетельствовать о том, что мы не воспринимаем реальность, существующую вокруг нас. У нас есть глаза, мозг и некий экран, как в фотоаппарате, находящийся позади мозга. Мы проецируем на этот экран всевозможные формы, и нам кажется, что они исходят не исключительно из мозга, а поступают от органов зрения. Поэтому написано: «Есть у них глаза, да не видят».

В подтверждение изложенных выше тезисов приведем мнения и выводы исследований, проведенных авторитетными учеными.

Из медицины и психологии известно, что не только органы чувств, но и процессы мышления и воображения могут работать «правильно», доставляя адекватную информацию, а могут работать с большими или меньшими ошибками, создавая неадекватные действительности образы (миражи, иллюзии восприятия, галлюцинации, бред и т.д.), способствуя искажению индивидуальной картины мира.

А. А. Ухтомский в работах о доминанте и хронотопе и в письмах ученикам пишет, что «реальность – хронотоп, в котором лишь искусственно абстрагируются главы о явлениях», и в этом хронотопе мы живем; что «построение предмета всегда пробно, предположительно, рискованно. Поэтому и предмет всегда есть лишь предположение, проект реальности, пробная антиципация, риск. Правильность построения проектируемого предмета проверяется только контактным сближением»; «наше знание о хронотопе есть всегда пробный проект предстоящей конкретной реальности по предваряющим признакам. Правда или ложь проекта решаются конкретной проверкой» [.23.]. В заметках 1939 г. он пишет: «Люди воображают, т.е. восстанавливают ранее почерпнутые образы действительности, частью изучают по ним мелькнувшую перед ними в прошлом реальность (подчас лишь в оптических следах и уже при закрытых глазах открываем мы детали тех предметов, которые промелькнули перед глазами, но оценены были лишь в самых общих чертах!), частью дополняют и перестраивают эти образы прошлых соприкосновений с реальностью соответственно своим текущим тенденциям, пожеланиям, аппетитам. <…> Вот с этими образами воображения человек идет навстречу новым соприкосновениям с действительностью, проверяя образы по действительности, строя действительность при помощи образов. Может быть, всего лучше эта роль воображения дается в миражах, когда истомленному каравану начинает видеться волнующаяся водная поверхность в низких берегах песков. Как раз то, что нужно и хочется, но чего именно нет, оно-то и воображается с нарочитой настойчивостью, с этими-то образами воображения человек и идет навстречу действительности, ими-то и оплодотворяются и ведутся человеческие поиски во вновь открывающейся действительности» [.24.].

Одна из гипотез, в последние годы привлекающая повышенное внимание исследователей, – это представление о возврате возбуждения в места первичных проекций и возникающем на этой основе сопоставлении и синтезе имевшейся ранее и вновь поступившей информации. Классическая схема рефлекса дополняется здесь звеном обратной связи, что превращает рефлекторную дугу в кольцо. Эта гипотеза, выдвинутая А. М. Иваницким [.25.], позволяет предположить, что процессы сравнения и синтеза двух типов информации – наличной и извлекаемой из памяти – и составляют тот механизм, который лежит в основе ощущения как психологического феномена. Сама по себе эта идея не является принципиально новой: еще Д. Юм в «Трактате о человеке» писал, что чувство «я», являющееся важнейшим элементом субъективного опыта, возникает в результате движения восприятий вдоль событий прошлого.

По Дж. Эдельману [.26.], последовательное поступление информации и постоянное сопоставление сигналов из внешней и внутренней среды лежит в основе механизма возникновения субъективного опыта. Эдельман полагает, что в основе сложного психологического феномена сознания лежат более простые, прерывистые по своему характеру физиологические процессы, требующие циклического повторения в определенном ритме. При этом каждый цикл является определенной последовательностью событий, начинающейся и заканчивающейся входом сигнала в одну и ту же группу клеток. Феномен повторного входа (reentering) определяет различие между первичным сигналом и возвращающимся после обработки в иных группах клеток вторичным. Считается, что в момент возврата первичного и уже переработанного сигнала в эту же группу клеток поступает информация из долговременной памяти, несущая сведения по признаку ассоциации. Соединение этих двух потоков ин формации и составляет циклически повторяющуюся фазу активности сознания, продолжительность которой составляет около 100 мс.

Н. Н. Данилова так описывает схему протекания процесса: «Зрительный объект опознается, когда его различные признаки интегрируются в единое целое, включая его местоположение в пространстве. Это происходит в результате соединения информации от двух подсистем зрительного анализатора «Что» и «Где» с информацией из долговременной памяти, где следы также хранятся в двух системах: «Что» (в нижневисочной коре) и «Где» (в теменной). Место интеграции всей информации – рабочая память (РП) (префронтальная кора). Предполагается, что переписывание информации в РП из двух блоков сенсорной системы «Что» и «Где» осуществляется с помощью механизма локальной активации. За счет обратных связей от РП к долговременной памяти и сенсорной системе в нижневисочной и теменной коре происходит актуализация определенных следов памяти, а также подчеркивание в сенсорной системе признаков воспринимаемого объекта. Вербальный сигнал актуализирует структуры долговременной памяти, переписывая в нее необходимую информацию в РП. Для этого он действует через неспецифическую систему мозга, создавая специфические паттерны неспецифического возбуждения, модулирующие сенсорные, мнемонические и семантические уровни обработки информации. Можно предположить, что префронтальная кора в режиме РП формирует программу не только реализации поведения, моторных актов, но и процесса восприятия объекта за счет взаимодействия сенсор ной системы с долговременной памятью и модулирующей системой мозга» [.27.].

Дж. Греем [.28.] выдвинута гипотеза о том, что процессы сравнения первичной информации с ассоциативными данными памяти и переработанной вторичной информацией локализуются не только в связанной с когнитивной деятельностью коре, но и в анатомически принадлежащем гиппокампу «субикулярном компараторе», что позволяет объяснить тесную связь эмоциональной и когнитивной составляющих в психологическом компоненте переживания.

Важной является и гипотеза Ю. Конорского [.29.] о существовании «гностических нейронов», каждый из которых связывает группу нейронов, отвечающих за различные по модальности аспекты ощущения, в морфологически единый комплекс, нейронный ансамбль, отвечающий за комплексы признаков различной модальности, связываемые с целостным восприятием объекта. Эта концепция получила развитие в пирамидальной «иерархической моде ли гештальта» Е. Н. Соколова [.30.], где каждый гностический нейрон представляется «вершиной» пирамиды из нейронных детекторов отдельных признаков. Активация пирамиды связывается Е. Н. Соколовым с деятельностью активирующей системы мозга, описываемой в духе концепции Ф. Крика о «прожекторах внимания» [.31.]. Важным этапом в познании природы психического является и информационная теория эмоций П. В. Симонова [.32.], в которой эмоция как психологический феномен рассматривается в связи с рассогласованием между имеющейся и необходимой для удовлетворения потребности информацией.

На основе обобщения изложенных выше сведений сегодня сформулировано представление о наличии двух когнитивных систем мозга. Первая из них, связанная с височнотеменными областями коры, считается ответственной за процессы, связанные с образным типом мышления. Вторая система, считающаяся ответственной за абстрактновербальный тип мышления, связывается с фронтальными отделами коры. Образно говоря, обе системы расположены, таким образом, вдоль переднезадней оси мозга, и сегодня полагается, что такое деление носит эволюционно более древний характер, чем функциональная специализация полушарий мозга. Сегодня в теории считается, что в ответ на каждый поступающий информационный импульс включается только одна из систем: вторая, если в памяти уже содержится достаточный объем ассоциативной информации; и первая, если такой информации не достаточно. Включение «не той» когнитивной системы, что проявляется в локализации фокусов в лобной коре при задачах на образное мышление и в височнотеменной коре при вербальных задачах, как правило, приводит к тому, что оптимальное решение не находится.

Сегодня можно предположить, что функциональная асимметрия мозга, с одной стороны, и наличествующие две когнитивных системы мозга, с другой, лежат в основе, во-первых, множественности картин мира в культуре и науке и, во-вторых, неоднозначности и внутренней противоречивости восприятия субъектом мира. Однако практика психологов и психотерапевтов показывает, что эти системы не являются изолированными, работающими по принципу «или – или». Скорее, обе работают вместе, не всегда синхронно, и часто конкурируют за право внести решающий вклад в создание того или иного представления, определение его места и значимости и за право реализовать именно свое решение [.33.].

С чего начнем? Начнем с самих себя

Наш подход к разрешению возникшего кризиса основан на простых и ясных идеях о позитивном развитии и их последователь ном применении.

Из теории мотивации известно, что человек принимает решения и движется по жизни вперед под воздействием внутренних «отрицательных» сил, побуждающих нас пытаться избегать неблагоприятных событий («вилы в бок»), и под воздействием положительных сил, побуждающих нас предпринимать усилия для достижения событий, расцениваемых как позитивные, обещающих удовольствие и радость («морковка перед носом»). За этими двумя факторами многие психологи видят высшую мотивацию, реализуемую человеком через стремление к постижению высшего «Я», «Самости» – единой управляющей силы, не проявляющей себя явно (аналитическая психология К. Юнга, психосинтез Р. Ассаджиоли и т.д.) [.34.].

Первым шагом на пути подлинного развития личности и реализации своего потенциала является оценка человеком своего текущего состояния, своего потенциала и жизненной ситуации. Инструменты для работы над собой человек может обрести только в точке восприятия себя как объекта исследования, воздействия и перестройки. В состоянии самосозерцания и в процессе самопознания человек способен воспринимать свой внутренний мир, свою картину мира и свою «концепцию Я» как внешние объекты, над которыми можно и нужно работать. В работе по самопознанию и самопреобразованию человек, принявший высшие общечеловеческие ценности, способен увидеть меру своего эгоизма и его влияние на картину мира и картину Я. В этой ситуации «высшее Я» посте пенно выходит на сцену и уже не позволяет человеку вытеснять себя в бессознательное. Когда это происходит, человек уже не может далее жить так, как будто жизнь является сном, а не явью, и можно бесконечно уклоняться от вызовов жизни. Однако этот процесс идет медленно и противоречиво, высвечивание отдельных «поврежденных» фрагментов сознания, мировоззрения и их реконструкция происходят постепенно, чаще всего требуя помощи со стороны.

Отличие между людьми, между их уровнями развития определяется мерой осознания своего эгоизма. Важен уровень развития сознания и мышления, так как чем более они развиты, тем в боль шей степени человек способен выявить в своей картине мира и самого себя поврежденные эгоизмом фрагменты. Более развитое со здание позволяет человеку понять меру своего отклонения от основного пути развития, детерминированного первопричиной. Поэтому крайне важной является работа человека по повышению уровня своего самосознания и рефлексии. Это то единственное, что мы можем измерить и изменить в себе относительно этого абсолютного эталона, так как чем больший эгоизм мы различаем, тем с большей силой отталкиваем его от себя. Менее развитое сознание и мышление могут позволить человеку опознать и различить в себе меньшую степень эгоизма, и потому он может «оттолкнуть» от себя только маленькую его степень, оставляя его в себе, так как не видит и не ощущает его как зло для самого себя.

Решится ли человек на постановку для себя труднейшей задачи самопреобразования путем устранения эгоизма и принятия альтруизма, зависит исключительно от того, насколько он в состоянии предпочесть еще неизвестное ему удовольствие от раскрытия первопричины и достижения цели творения тому уже известному удовольствию от удовлетворения эгоистических мотивов, которого он может достичь сегодня. С точки зрения психологии именно в этом и заключается проблема осознания эгоизма как зла при отсутствии у человека ощущения слияния с первопричиной. Человек, изменивший свои эгоистические свойства на альтруистические путем самотрансформации, немедленно становится подобным первопричине.

Следовательно, ступени раскрытия своего высшего мира представляют собой ступени все большего освоения альтруистических свойств. Единение, подъем по духовным ступеням означает единение человека с общим мирозданием.

Поначалу эгоизм человека относительно духовного равен нулю – человек не желает духовного. Его эгоизм находится на уровне этого мира: он желает наслаждений, которых требует его тело, желает наслаждаться всем, что он видит в этом мире. Затем у него начинает пробуждаться стремление к духовному – точка в сердце. Это зародыш духовной ступени. Эту точку в сердце человек должен раз вить до такой степени, чтобы она стала таким желанием, как у человека, «сходящего с ума» от любви. Когда желание к духовному становится выше всего этого мира, человек готов перейти на следующую ступень.

Все состояния, которые проходит человек, являются дискретными, пороговыми – ступенька за ступенькой. И каждое состояние строго дифференцировано, проградуировано и отделено от следующего. Следствием этого являются цикличность и время в наших ощущениях. Все состояния, которые мы проходим, похожи на импульсы. Каждое состоит из определенного возрастания эгоизма, за тем его исправления и наполнения. Далее эгоизм повышается на одну ступеньку, и процесс повторяется.

Каждое из этих состояний заключает в себе падения, осознание зла, порожденного эгоизмом, и желания исправить намерение использовать свои желание с получения на отдачу. По мере этого стремления человек получает сверху исправляющую силу, получает озарение и переходит на следующий этап. В таком порядке осуществляются все действия вплоть до конца исправления.

Постижение происходит в самом человеке, и по ощущению поставленной задачи, т. е. ощущению противоположностей, сомнений, непониманий, никогда нельзя определить, каким будет ее решение, достижение единства, как при этом он будет себя ощущать относительно этой единой силы, которая из двух своих противоположных проявлений – желания получить и желания отдать – соединится в одну.

И поэтому говорится, что нет умного, кроме опытного. Только тот человек, который проходит все предварительные этапы раскрытия единства и аккумулирует, суммирует этот опыт в себе так, что он становится его личным опытом, тот постепенно раскрывает в богатстве этих ощущений силу величия первопричины.

С позиции научной психологии диалектика «мира действительности» и «картины мира» определяется тем, что мир как таковой бесконечен в пространстве и времени, фундаментальным его свойством являются перемены, изменчивость; картина мира представлена артефактами, текстами, составленными из конечного числа знаков и символов по конечному числу правил. Текст, понятие, теория становятся, таким образом, «посредниками» между бесконечным миром и человеком, «конечным» и в пространстве, и во времени. Через слово, текст бесконечное, потаенное становится открытым пониманию. Фиксированная в текстах система представлений о мире более «статична», чем мир сам по себе. Это становится проблемой для человека тогда, когда он, предпринимая здесь и сейчас какое-либо действие в соответствии со своими представлениями, основанными на знании теории и успешном опыте взаимодействия с действительностью в прошлом, получает удивительный, неожиданный результат. Такого рода «удивление» лежит в основе науки и научной деятельности, по мнению Аристотеля. Это вынуждает и человека и человечество постоянно не только строить, но и перестраивать свою «картину мира». Это является основой выделения исследовательской деятельности в «науку», а перед наукой ставит задачу не только поиска нового знания, но и его систематизации, сопоставления с накопленным ранее и в других отраслях иными методами знания, проверки его на практике.

Понимание необходимо отличать от знания, в том числе научного. Понимание – более широкое понятие, чем знание; под «пониманием» имеют в виду единство знания и действия на его основании. И знание, и понимание не являются «привилегией» человека, они, в определенных формах, присущи и растительному, и живот ному мирам. Так, этология и зоопсихология утверждают о наличии у животных двух функциональных систем, первая из которых «отвечает» за определение типа ситуации (знание), а вторая «запускает» имеющийся в репертуаре ответ, реакцию. Б.Рассел писал: «Знание не следует определять так, чтобы этим подразумевалась непроходимая пропасть между нами и нашими предками, не пользовавшимися языком».

Существенное отличие знания и понимания в животном и растительном мирах от человеческого заключается в том, что его истинность проверяется логикой естественного отбора. Отсутствие в репертуаре необходимой поведенческой реакции, «поступка», или ошибочная оценка ситуации чреваты гибелью особи; гибель критического числа особей означает вымирание рода, вида. Поэтому для индивида вопрос выживания, приспособления есть прежде всего вопрос устранения ошибок и заключается в устранении тех форм поведения, которые не приносят успеха, не достигают цели. В жизни человечества просматривается попытка «заменить« чреватый гибелью индивида естественный отбор естественным отбором используемых человечеством теорий (эволюционная эпистемология). Метафорически говоря, пусть вместо нас отмирают не выдерживающие проверки практикой и временем теории.

Создавая образ мира, человечество все менее соотносит свое существование с миром и все более – с образом мира, принадлежащим культуре. Человек всегда пребывает в объективно данной ситуации и решает в связи с этим прежде всего ситуационно обусловленные проблемы и задачи. Ситуация предоставляет каждому живущему сделать в настоящем определенный выбор в форме поступка, действия или бездействия. Совокупность осуществленных, актуализованных выборов формирует «прошлое», которое неизменно, вариациям подвержены только его интерпретации. «Будущее» есть совокупность потенциальных, ожидаемых результатов усилий, предпринимаемых в настоящем, в связи с этим будущее открыто, поэтому разные варианты ожидаемого будущего имеют разную мотивирующую притягательность.

Отметим ключевые закономерности, выявленные философией и методологией науки.

Во-первых, современный человек во все большей степени должен ориентироваться при принятии решений, осуществлении вы бора не столько на накопленный личный опыт, сколько на обобщенный опыт, накопленный семьей, группой, культурой, цивилизацией и хранящийся в форме текстов. Отсюда следует, что возрастает и будет далее возрастать роль общения, коммуникации на всех уровнях – от межличностного до межкультурного. Эффективность этого общения, взаимообмена будет связана с пониманием каждым субъектом (личностью, группой) цели приобретения знаний, границы применимости теорий, меры, в которой полученные познания применимы без ущерба для Других.

Во-вторых, каждая языковая культура, в интересах самосохранения заинтересованная в успехах и росте своих носителей индивидов, становится прямо заинтересованной в максимальной интеграции знаний, накопленных Другими, в Иных культурах. Человеческая цивилизация в рамках, доступных исторической науке, развивалась из нескольких очагов, слабо связанных между собой и породивших разные знаково-символические системы, языки. В связи с различиями в конкретных исторических судьбах народов и культур разные языки являются носителями разного, во многом не пересекающегося знания и опыта. Важное значение поэтому приобретает трансляция, взаимообмен накопленного человечеством в различных культурах знания, так как и адаптация, и возможность выбора привлекательной возможности для актуализации будущего во все большей степени зависят от того, насколько широко и полно в данном языке представлено накопленное человечеством знание. Исключительное значение при этом приобретает проблема взаимопонимания и доверия между культурами.

В-третьих, реальный успех и индивидов и культур требует, чтобы интеграция и использование Иного знания, накопленного Другими, (а) не выводило собственную психологическую целостность за пределы критического уровня; (б) позволяло добиваться практических результатов. История знает немало примеров, когда неумеренное потребление продуктов Иной культуры приводило к размыванию смыслового ядра собственной культуры. Следствием такого процесса является «психическая инфляция» на уровне малых групп (особенно опасно это для семьи) и индивида, приводящая к потере чувства самоидентичности. Тяжелым является положение малых народов и бедных стран, не имеющих возможности ассимилировать достижения мировой науки и культуры, следствием чего является исход носителей интеллектуального потенциала в высокоразвитые и богатые страны.

В проблеме построения позитивного образа будущего и определения пути к нему – основной вызов нашей эпохи. Это вызов как человеку, так и семье, группе, культуре, цивилизации, человеческому познанию.

На каждом уровне этот вызов ощущается все острее.

Неприятие вызова, принимающее как форму «упрощенного оптимизма», что выражается в трескотне о скорой и легкой победе над трудностями, так и форму «упрощенного пессимизма», что проявляется в смирении и отказе от борьбы, ведет к гибели.

Принятие вызова требует «экзистенциальной» реакции, заключающейся в трезвом и беспощадном анализе, диалектической конфронтации негативного и позитивного аспектов выявленных социальных и культурных проблем, и систематической творческой работы по проверке истинности теорий всех уровней, причем необходимо понимание, что «последний» ответ может дать только практика.

Близкий мир

Следует отметить, что в большинстве случаев результаты кросскультурных исследований ценностей констатируют лишь не значительные отличия и отмечают больше сходства, нежели различий в ценностных ориентациях представителей разных культур [.35.]. Действительно, культуры несхожи по своей истории, традициям и религиям. Но у всех у них есть одна объединяющая ось.

Мы предлагаем интегральную концепцию, направленную на развитие мировой культуры на данном историческом этапе цивилизации, когда весь мир является целостным и взаимосвязанным организмом, постоянно сталкивающимся с необходимостью пере хода на новый механизм взаимодействия и роста. Мы ориентируемся на создание транскультурного основания для взаимодействия народов. Таким основанием является феномен духовного роста человечества, который прослеживается в развитии культуры от единства к многообразию, а затем опять к единству. «Кросскультурная рациональность отталкивается от факта некой изначальной близости культур, наличием в них некоторых пересекающихся совокупностей представлений, что можно объяснить глубинной архетипичностью родового сознания человечества» [.36.].

Будущая планетарная культура должна основываться на следующих принципах:

– этика ненасилия и уважения к ближнему;

– солидарность, взаимовыручка и поручительство;

– толерантность и уважение к религии и обычаям другого;

– равенство, равноправие и партнерство;

– альтруизм и духовный рост как высшие общие ценности.

Главная функция культуры – формирование социума как системы, где каждая часть существует не сама по себе, а как интегральная составляющая единого организма, в котором каждый будет стремиться получать от общества только необходимое для существования, а все свои силы обратит на пользу обществу.

Мы затронули в этой статье только несколько моментов, касающихся будущего культурного единства. Мир интегральной куль туры очень близок к нам. Существует, действительно, лишь психологическая проблема. И когда мы ее преодолеем, то поймем, что отношения между людьми переводят нас из одного мира в другой. Человечество сможет выжить, объединившись вокруг общих ценностей, возродив единый духовный стержень культуры.

Предлагаемая вниманию читателя небольшая статья, конечно, не претендует на всесторонний анализ этой очень непростой темы. Я ставлю своей целью лишь наметить пути и основные проблемы для будущих капитальных исследований столь актуальной для культурологии темы, почти не изведанной в данной науке до сих пор.

Поскольку насилие является весьма распространенной формой целеориентированной и осмысленной человеческой деятельности, оно, безусловно, относится к перечню форм человеческой культуры. Сразу же оговорюсь, что я понимаю под «насилием», под «культурой» и что в таком случае представляет собой «культура насилия».

Под насилием я понимаю действия, предпринимаемые в отношении человека и общества, но против их воли. В понятие «насилие» включаются в основном шесть видов действий:

– убийство человека или нанесение вреда его физическому и психическому здоровью (это может касаться как одного человека, так и большой группы людей);

– отъем, кража, уничтожение или порча имущества (частного или государственного);

– ограничение свободы передвижения и видов деятельности человека;

– принуждение к занятию какой-либо деятельностью и исповеданию какой-либо идеологии против воли человека;

– насильственное изменение политического режима и социально-экономического порядка, господствующих в обществе;

– насильственное изменение этнической, социальной, политической, конфессиональной идентичности человека, осуществляемое против его воли.

Разумеется, это деление имеет сугубо условный характер. В социальной практике, как правило, встречаются события, в которых некоторые из перечисленных деяний совершаются одновременно или по цепочке одно влечет за собой другое. К тому же некоторые виды насилия могут приводить к разным последствиям. Например, сексуальное насилие – это принуждение человека к занятию, которым он в данный момент не хочет заниматься, но это же может привести к нанесению вреда его физическому и психическому здоровью. Заключение в тюрьму – это ограничение свободы передвижения и общения человека, но одновременно и принуждение его к образу жизни, который не является его добровольным выбором. Изменение политического режима неизбежно ведет к навязыванию новой идеологии, разделяемой далеко не всем населением. Ограбление часто невозможно совершить без убийства ограбленного и т.п.

Понятие «культура», на мой взгляд, означает социальный опыт, обретенный человечеством или отдельным народом на протяжении его истории [.1.], отселектированый и отрефлексированный в культурных текстах (вербальных и невербальных) – законах, традициях, обычаях, нравах, системах ценностей, комплексе знаний о себе и об окружающем мире, в учебниках, доминирующих формах социальной организации общества, иерархии статусов и социальных ролей, допустимых технологиях создания чего-либо и атрибутивных чертах продуктов этой деятельности, формах и языках социальной коммуникации, преобладающих формах социализации и инкультурации личности (т.е. ее воспитании и образовании), в художественно-образном мировосприятии мира и т.п., короче – во всем том, что обобщается в понятиях «образ жизни» и «картина мира» того или иного общества и передается от поколения поколению [.2.].

Естественно, что каждый народ обладает своим уникальным социальным опытом и неповторимой исторической судьбой, определяющими своеобразие черт его культуры. Кроме того, разные на роды находятся на разных уровнях развития. Сегодня Землю заселяют этносы, находящиеся практически на всех известных этапах социально-культурного развития – от каменного века до постиндустриальной стадии [.3.]. Поэтому, когда я употребляю слово «культура» вообще, без конкретной этнической или социальной привязки, это выражение является условным, в данном случае суммирующим общие элементы социального опыта наиболее развитых народов (т.е. относящихся к индустриальному и постиндустриальному уровням развития) и его культурной элиты (т.е. социальной страты наиболее образованных и культурно эрудированных людей), хотя, по возможности, я стараюсь охватить взглядом культуру всего человечества на всю ее историческую глубину.

Таким образом, культура насилия – это тот набор допустимых норм совершения насильственных действий в отношении человека или общества (допускаемых самими субъектами, осуществляющими насилие, или властью, по приказу которой они действуют, перечень действий – в начале статьи) и культурных текстов, регулирующих эти действия, разрешающих или запрещающих какие-то формы, устанавливающих процедуру исполнения насилия и определяющих отношения между самими субъектами насилия, субъектами и объектами, субъектами и обществом, а также семиотика форм, символизирующих насильственные действия или факт принадлежности человека к соответствующей группировке.

Есть все основания для предположения о том, что свой генезис насилие ведет еще от животных, предков человека, многие из которых были хищниками, включая и семейство приматов, от которых произошли гоминиды (здесь можно говорить о смешанном пищевом рационе, в котором пища животного происхождения дополняла преобладавшую растительную) [.4.]. То есть насилие поначалу имело трофический (пищевой) характер и осуществлялось только по отношению к представителям других видов, бывших охотничьей добычей. (Кстати, охота – как у людей, так и у животных – почему-то не относится к формам насилия, что представляется нелогичным. Если лев бросается на лань с целью поесть, то и грабитель убивает свою жертву отнюдь не ради познавательных или образовательных интересов.)

В ходе антропогенеза, по мнению многих специалистов, смена отсталых видов гоминид более развитыми нередко носила характер планомерного уничтожения их как конкурентов в борьбе за территорию и ресурсы. Ведь рацион питания и австралопитеков, и питекантропов, и неандертальцев, и кроманьонцев (людей современно го вида) был примерно одинаков. Трудно сказать что-либо определенное о причинах исчезновения австралопитеков и питекантропов. Но, по крайней мере, уход неандертальцев с исторической сцены, как предполагается, был преимущественно насильственным (грубо говоря, их просто съели высококультурные Homo sapiens) [.5.]. Не будем забывать, что одновременно с возникновением вида Homo sapiens несколько изменился и рацион питания – в сторону увеличения доли пищи животного происхождения. То есть навыки охотника – убийцы намеченной добычи – явно получили развитие вплоть до изобретения технологий затравливания и убиения таких крупных зверей, как мамонты, пещерные медведи и пр.

Когда начались столкновения между локальными сообщества ми самих людей, сказать трудно. Очевидно, единичные случаи убийства встреченного чужака имели место всегда (впрочем, как и случаи приема его в свою общину). Вместе с тем расселение верхнепалеолитических общин кроманьонцев было сравнительно редким, и борьба между ними за территорию и ее ресурсы в тот период навряд ли была остроактуальной. Внутривидовые конфликты, видимо, участились в эпоху мезолита, когда большие родовые коллективы, жившие более или менее оседло, разбились на небольшие группы бродячих охотников, что повышало вероятность их встреч. Но настоящий перелом в данном вопросе произошел уже в эпоху неолита, с переходом к производящему хозяйству и сопутствовавшему этому быстрому демографическому росту. Людей стало слишком много (по возможностям тогдашних технологий добывания пищи), а примерно 10 тыс. лет тому назад ойкумена современного расселения людей была уже в основном заполнена [.6.]. С этого времени факт близкого соседства разных коллективов (племен) и конкуренции между ними (поначалу за территорию кормления, а потом уже и политического владения) стал элементом социальной повседневности.

Эта перемена в структуре расселения и существенное увеличение ее плотности открыли новую эпоху в истории человечества – эпоху борьбы «за место под солнцем». Завоевательные войны с этого периода стали обычными в практике народов, что и явилось одной из причин возникновения государств – органов управления, насилия и защиты, а также профессиональных или мобилизуемых армий. Создание многонациональных, а в Новое время и колониальных империй (так же, как и их распад) можно рассматривать как одну из форм этого процесса. Другой формой стал геноцид – полное физическое истребление целых этносов, а также ассимиляция мелких этносов в составе более крупных. Но это были войны преимущественно за территорию и ресурсы (в том числе и человеческие).

Следующий этап начался с возникновением мировых религий, в частности христианства и ислама. Появился новый повод для войн – идеологический, борьба за насильственное внедрение «нашей» религии и уничтожение местного язычества. Очевидно, первым масштабным событием такого рода стало грандиозное военно-политическое и религиозное завоевание Передней, Средней и Южной Азии, Северной Африки и даже Испании исламским халифа том. Позднее по этому же пути пошел и христианский мир: христианизация большей части Европы Карлом Великим и его потомками, затем крестовые походы, затем колонизация и христианизация Америки и т.п. [.7.] Надо сказать, что такого же рода столкновением не совместимых культур и социокультурных порядков – нацизма, социализма и либеральной демократии – была и Вторая мировая война, а также ее «мирное» продолжение – «холодная война» второй половины ХХ в. Как мы уже знаем, окончательная победа в этом противостоянии уже на рубеже тысячелетий осталась за либеральной демократией.

Одним из вариантов войн, основанных на культурной несовместимости, являются национально-освободительные (антиколониальные) восстания или, например, современный арабо-израильский конфликт. Впрочем, в войнах идеологического типа скоро проявился и внутренний аспект – борьба с ересями (столкновения между иконоборцами и иконопочитателями в Византии, альбигойские, а позднее гугенотские войны во Франции и др.). То есть культурно-идеологическая несовместимость разделяет не только государства, но и разные группы в рамках одного и того же народа, что является источником революций и гражданских войн, о которых речь пойдет ниже.

И, наконец, хронологически третий тип войн – войны за изменение политического режима. Но только в XVIII в. такие войны стали межгосударственными. Наиболее ранний пример: европейские коалиционные войны против Французской революции и режима Бонапарта (Франция не была империей, и Наполеон имел парадоксальный титул императора Французской республики), а также войны самой Франции в конце XVIII – начале XIX в. против большинства ее соседей, приводившие к созданию новых государств – аналогов самой Французской республики. Подобный «экспорт» революции, как и международная интервенция с целью по давления революции, с тех пор стали общепринятой нормой. В XX в. типичные примеры: иностранная интервенция против Советской России сразу после революции, советско-польская война 1920 г. за свержение режима Пилсудского. Далее революция в Испании, раздел Польши между СССР и Германией в 1939 г., советско-финская война 1940 г. В первое десятилетие после Второй мировой войны – формирование «красного пояса» вокруг СССР в Европе и на Дальнем Востоке, революция в Китае, а также превращение Германии, Италии, Японии и Южной Кореи в страны либеральной демократии проамериканского типа и войны корейская и франко-вьетнамская. В дальнейшем – чехословацкие события 1968 г., американо-вьетнамская и советско-афганская войны, война стран НАТО против Югославии за свержение режима Милошевича, а уже в XXI в. – афганская антиталибская кампания американцев, война США и Великобритании с режимом Саддама Хусейна в Ираке.

Предшественниками этих войн были социальные революции, а еще раньше – восстания угнетенных классов. Однако до XVIII в. это были войны исключительно гражданские и до Французской революции они не преследовали целей смены политического режима. И нидерландская, и английская буржуазные революции решали в основном экономические задачи, а к смене режима правления в принципе не стремились (замена короля Карла Стюарта лордом протектором Оливером Кромвелем почти не ощущалась как смена режима; в отличие от короля Кромвель практически не был стеснен парламентским контролем, к тому же он оказался человеком, гораздо более жестким и своенравным, чем король). Это же можно сказать и о народных восстаниях.

До сих пор я не упоминал особый вид насилия – криминальную деятельность, которая, по идее, осуществляется не государствами, а группировками бандитов и воров, наркокартелями, революционными организациями, группами хулиганствующей молодежи, а также и отдельными гражданами (в их числе, как известно, очень большой процент людей с психическими отклонениями) [.8.]. В этот перечень следует включить и организованный терроризм, хотя, как известно, он – порождение и ответвление революционной деятельности (исключения: израильские зелоты времен римского владычества и средневековые исламские ассасины, тоже преследовавшие в основном политические цели). Определить хронологические рамки появления этого типа насилия очень трудно. Судя по всему, он был всегда и, может быть, тоже унаследован нами от животных (в среде приматов случаи откровенно хулиганских акций и агрессивного поведения, явно не преследующего никаких утилитарных целей, описаны в социобиологической литературе последних лет) [.9.].

Поскольку все описанные примеры и типы насильственных действий являются фактами из социальной практики людей, то согласно законам коллективного существования они должны каким-то образом регулироваться нормами, законами, традициями и прочими социальными конвенциями, суммирующими социальный опыт данной деятельности, накопленный в истории, т.е. должны базироваться на основаниях определенной профессиональной культуры насилия [.10.].

Однако мои попытки вывести основные универсальные пара метры этой культуры насилия привели меня к заключению, что на самом деле речь идет о двух культурах насилия: государственной и криминальной с весьма различающимися параметрами регулятивных установок.

Для культуры насилия, осуществляемой государством с помощью соответствующих силовых структур, характерны следующие черты:

– применение насилия должно быть минимально необходимым;

– собственные потери в живой силе должны сводиться к минимуму;

– противником в этой борьбе являются только вооруженные формирования, оказывающие активное сопротивление;

– гражданское население и его имущество не должно, по возможности, нести ущерб от боевых действий, или этот ущерб должен быть минимальным;

– беспрекословное подчинение младших приказам старших, которые несут всю ответственность за отданные приказы;

– взаимодействие со СМИ предельно ограничено; всю правду о войне знает только высшее военное командование и политическое руководство страны, а для населения это необязательно;

– большинство современных государств являются участниками международных договоров, регулирующих судьбу военнопленных, устанавливающих принципы обращения с гражданским населением, разрешающих или запрещающих использование тех или иных видов оружия, запрещающих проявления особой жестокости и т.п., или участниками двусторонних соглашений такого же рода.

Но главное – воюющие государства, как правило, придерживаются известной сентенции Бисмарка, гласящей, что после войны все равно наступит мир. И победителю придется жить бок о бок с побежденным. Так стоит ли унижать и ожесточать побежденного до такой степени, чтобы мирное время было омрачено бесконечными враждебными отношениями с соседом и акциями по типу партизанских? [.11.]

Вышесказанное вовсе не означает, что все государства во всех случаях неукоснительно придерживались этих принципов (тем более, что эти взгляды наращивались исторически). Далеко не всегда соперничающие страны собирались оставить противника в качестве самостоятельного субъекта отношений и поэтому дальновидно не стремились слишком ожесточать его. Кроме того, в армиях любых стран существуют особые элитные подразделения, на деятельность которых обычные ограничения не распространяются (разумеется, негласно). Но в основном именно эти принципы или культурные установки лежат в основе действий вооруженных сил современных цивилизованных стран.

Следует заметить, что в отличие от армии полиция и службы безопасности, фактически ведущие гражданскую войну против своего народа (в тоталитарных государствах – против всего, кроме узкого круга приближенной элиты, в демократических – против его криминального компонента), хотя по закону и обязаны придерживаться этих же установлений, на практике стараются уклониться от них. Однако здесь уже многое зависит от того, насколько центральное правительство в состоянии контролировать деятельность собственной полиции и структур безопасности, или, наоборот, это они контролируют правительство, как это было во многих странах с тоталитарными режимами.

Но тем не менее культура применения насилия государством в цивилизованном мире в основном подчинена описанным выше принципам.

Помимо войн и прочей деятельности силовых структур государство осуществляет насилие над обществом, не причиняя кому-либо непосредственного вреда по линии угрозы жизни, здоровью или имуществу. Я имею в виду государственную политику и идеологию целом, которые заставляют людей вести определенный образ жизни и декларировать определенное мировоззрение и политическую лояльность, которые нередко не соответствуют подлинным пожеланиям и взглядам людей. Все это навязывается средствами законодательства, идеологии, религии, системой воспитания и образования, органами массовой информации и т.п. Более того, и искусство, ангажированное властями и пропагандирующее политически актуальные взгляды и образцы поведения, по существу является таким же средством насилия над психикой и волей людей.

Впрочем, это особая тема, связанная с проблемой разнообразия социальных притязаний и ценностных ориентаций разных групп (социальных, этнографических, конфессиональных и пр.), которые государство пытается свести к единому национальному стандарту и использует для этого очень широкий арсенал средств – от грубого насилия до закамуфлированного давления на психику. Эта тема требует специального рассмотрения. У нас же речь идет о насилии в его откровенно грубой и вооруженной форме.

Криминальный вариант культуры насилия радикальным образом отличается от государственного варианта. В частности, для него характерны такие установки:

– поставленная цель достигается любой ценой и с применением любых доступных средств;

– размеры потерь не имеют значения ни в рядах противника (объекта нападения), ни среди своих, ни тем более среди посторонних прохожих;

– принцип иерархической подчиненности, как правило, действует и здесь, но он дополняется постоянным соперничеством среди командиров среднего звена, что часто доходит до внутренних конфликтов (в том числе и вооруженных);

– скрытность операции важна только для классических криминальных групп и партизан. Для террористических, революционных, национально-освободительных и тому подобных организаций требуется максимальное внимание прессы и детальная подробность в публичном освещении наиболее жестоких моментов происходящего. На этом держится имидж этих организаций;

– естественно, подобные организации не являются участника ми каких-либо международных ограничительных соглашений. Для них нет военнопленных, а есть только заложники, нет гражданского населения, а есть только свидетели как дополнительные объекты для уничтожения и т.п.

В основе психологии участников криминального насилия лежит принцип, гласящий, что, войдя в дело, выйти из него уже нельзя. Мирного времени уже быть не может. Поэтому никто и не думает о том, как жить в это мирное время и как поддерживать нормальные отношения с социальным окружением. Отсюда такая изощренная жестокость и безжалостность даже к людям, непричастным к событиям.

Хочу еще раз подчеркнуть, что такого рода культура насилия лишь условно названа криминальной. Фактически подобными установками пользуются все террористы. Более того, государственная полиция и спецслужбы, если позволяет обстановка (т.е. мала вероятность разоблачения), тоже ориентируются на эти принципы.

Очень интересным, как мне представляется, было бы исследовать профессиональную культуру палачей. Материалы на эту тему, которые мне были доступны, в основном относились ко временам Средневековья и были сосредоточены главным образом на принципах, которыми палач должен руководствоваться в своих действиях, и способах, которыми он должен был добиться нужного следствию признания [.12.]. Материалы позволяют восстановить культуру насилия, применявшегося в ту эпоху в ходе допроса и казни. В основе этой культуры лежало слепое повиновение исполнителя ин станции, ведущей следствие, очень высокое техническое мастерство исполнения своего дела и полное отсутствие каких-либо угрызений совести. Ни о какой жалости к жертвам при этом не было и речи; фактически было запрещено всякое человеческое отношение к истязаемому. Да и сам палач рассматривался не как человек, а как техническое средство истязания и убийства (по типу кнута или топора).

Мемуары бывших нацистских палачей по большому счету повторяют этот же набор средневековых установок. Тексты воспоминаний подчеркнуто безлики, эмоционально и интеллектуально выхолощены. Эти люди, как правило, не помнят ни количества жертв, ни мест, ни дат событий. Они даже не считают, что они кого-то убивали. Они выполняли порученную им работу, а за ее последствия пусть отвечает тот, кто это им поручил [.13.].

Еще менее доступны материалы советских времен. Во всяком случае, из того, что я читал на эту тему, мне удалось понять, что советская система приведения в исполнение смертных приговоров не стремилась причинить приговоренному особые физические муки, но зато на его психике отыгрывалась до конца, доводя человека до полного помешательства от ужаса [.14.].

И, наконец, последний вопрос. Есть ли какая-то культура насилия у преступников-одиночек? Те материалы, с которыми я знаком, свидетельствуют, что в большинстве своем это шизоидальные типы, ведомые одной идеей фикс [.15.]. В этом смысле я вынужден со гласиться (в основном) с теориями Ламброзо и Фрейда, считавшими преступность одной из форм психической девиации. Естественно, что подобные преступники даже и не слышали о том, что применение насилия может регулироваться какими-то принципами, установками, разрешениями и запретами, о том, что даже у насилия есть своя культура.

Осталось кратко рассмотреть такие культурные аспекты насилия, как его символика и семиотика.

Хорошо известно, что люди, добившиеся успеха (в том числе и в насилии), особенно если этот успех дался им в тяжелой борьбе, любят отмечать этот успех какими-то символическими акциями. Это может быть водружение своего флага над взятым городом, осквернение тела убитого, испражнение в обворованной квартире (по Чапеку), «загул» после успешно проведенного дела, а также многочисленные памятники, парады и другие юбилейные мероприятия. Содержательно подобная символика успеха может быть самой разнообразной, даже экстравагантной, но любовь людей, причастных к насилию, к самим процедурам их символического отмечания, хорошо известна [.16.].

К формам символизации могут быть отнесены описания побед в научной и художественной литературе и создание художественных произведений на эту тему в рамках других видов искусств, многочисленные интервью и мемуары участников событий и даже детские игры, имитирующие ту или иную войну. Одной из форм символизации успеха является раздача наград или дележ дивидендов.

Сложнее вопрос с семиотикой насилия, т.е. с языком, обозначающим и описывающим случившееся (вплоть до лексики обычного рассказа). Мне представляется, что в мире нет единого универсального семиотического кода для выражения этой темы. Может быть, выделяются только официальные воинские церемонии, которые более или менее однотипны повсюду. Но уже в вопросах рефлексий военной тематики царит полный разнобой. Даже художественный язык памятников победам резко различается в разных странах и в разные эпохи; совершенно несравнимы мемуары участников (и по целе-установкам, и по лексике); даже в детских играх в войну у разных народов делается акцент на различных аспектах разыгрываемого. Это ведет к тому, что, например, всякий роман или художественный фильм о Второй мировой войне встречает много критики. Просто каждый человек видит все это своими глазами и даже говорит об этом на своем индивидуальном языке.

Меньшим разнообразием отмечается семиотика криминального насилия (по крайней мере, в нашей стране). Хотя существует множество языковых штампов и даже свой жаргон в этой среде (я не знаю, существуют ли аналоги этому в других национальных языках, но, видимо, в каких-то пределах в каждом языке распространена специальная «профессиональная» лексика преступников), а так же «тюремная лирика» песенного творчества. Это позволяет без особого труда имитировать подобную лексику в книгах, фильмах и иных произведениях на эту тему. То же самое можно сказать и о семиотике поведения, нравах, обычаях и т.п. Здесь царит классический «закон джунглей»: кто более вооружен и защищен, тот и занимает более привилегированное положение.

Таким образом, в культуре насилия существенно различаются ее государственная и криминальная составляющие: и по «правилам игры», и по символике, и даже по семиотике.

К сожалению, в современной России фактически разрушены историческая военная культура и традиция, происходит откровенное сращивание правоохранительных структур с преступностью и полный «беспредел» в разгуле последней. То есть культура насилия утрачивает свои традиционные формы и превращается в культурно нерегулируемый пласт социального поведения. Опасность развития этой тенденции очевидна для всех.

Конечно, подобные факты можно встретить не только в России; любая революция или гражданская война в своих насильственных формах культурно нерегулируема; то же можно сказать и о терроризме. Есть основания для утверждения о том, что в течение последнего века насилие в целом (в мировом масштабе) начало утрачивать свою специфическую культуру, выработанную веками истории (военной и криминальной), которая хоть как-то регулировала его формы и масштабы. Может быть, на смену прежней вырастет какая-то новая культура насилия или принуждения (трудно сомневаться в том, что социальная потребность в каких-то формах принуждения у человечества будет всегда). А если нет? Если в тенденциях развития форм насилия возобладают социально нерегулируемые начала? Во многих фантастических романах и фильмах о будущем нам демонстрируют именно такой вариант развития событий. Но я боюсь, что при таком сценарии действительность окажется во много раз страшнее, чем это могут вообразить писатели и кинематографисты…

Тем хуже для нас.

Альтруизм (от лат. аlter – другой) – нравственный принцип, заключающийся в бескорыстном служении другим людям, – готовности жертвовать для их блага личными интересами. Такое определение альтруизма дал французский философ Огюст Конт. «Vivre pour altrui» (жить для другого) имеет русский аналог: «Сам погибай, а товарища выручай».

Альтруистическое поведение присуще не только людям, но и высшим животным. Обычно животные проявляют альтруизм, предупреждая собратьев об опасности. Особь, подавшая сигнал к бегству, часто привлекает к себе внимание хищника и становится его жертвой.

Оказалось, что альтруисты встречаются на всех уровнях организации живой материи, начиная с клеточного. Ради блага организма гибнут не только отдельные клетки, но и целые органы. Этот процесс мы видим всякий раз, когда наблюдаем превращение головастиков в лягушат, ловим ящериц или гуляем по осеннему лесу. Альтруизм свойствен, например, клеткам яблочной плодоножки. Ведь если бы все яблоки оставались на ветвях, как бы яблоки размножались? Запрограммированная смерть клеток получила название «апоптоз», что в переводе с греческого означает «листопад».

В последние годы выяснилось, что совершают самоубийство и одноклеточные организмы. Каковы у них механизмы и назначение этого процесса? Как клетки «научились» организованно погибать «по команде» и по какой именно? Этим вопросам и посвящена наша статья. Но вначале рассмотрим, зачем, почему и каким образом совершают самоубийства клетки многоклеточных.

Зачем и почему

Для чего многоклеточному организму может понадобиться гибель отдельных его клеток? Примеры ее использования во благо целого организма мы уже приводили, когда говорили об осенних листьях и яблоках, о хвостах головастиков и ящериц. Белые кровяные клетки – макрофаги – заглатывают болезнетворных бактерий и, совершая самоубийство, убивают их вместе с собой. Образование пальцев у эмбриона происходит оттого лишь, что гибнут клетки в межпальцевых перегородках. Когда клетки соединительной ткани начинают превращаться в раковые, здоровые соседние клетки принудительно отправляют их в апоптоз.

Разумеется, не всегда запрограммированная смерть клеток приносит явную пользу. В отдельных случаях, таких как массовая гибель еще не сформировавшихся яйцеклеток в яичниках эмбрионов, ее назначение непонятно. Апоптоз клеток головного мозга при болезни Альцгеймера (старческом слабоумии) причиняет явный вред организму. Но в подавляющем большинстве случаев апоптоз ответствен за формообразовательные процессы, за избавление от клеток с измененным генетическим материалом или зараженных. Следовательно, для нормальной жизнедеятельности он действительно необходим.

Как отличить клетку-самоубийцу? Такие клетки отделяются от внеклеточного матрикса, их мембраны сморщиваются, ядра сжимаются, молекулы ДНК рвутся на мелкие кусочки, и в итоге образуются так называемые апоптозные тельца – мембранные пузырьки с клеточным содержимым. Принимая роковое решение, клетка заблаговременно сама готовит себя к погребению: вызывает «ритуальных агентов», роль которых исполняют макрофаги или соседние клетки. Один из липидов внутреннего слоя клеточной мембраны – фосфатидилсерин – переходит во внешний слой. Макрофаги постоянно выделяют особый гликопротеин MFG-E8 (milk fat globule-EGF-factor 8 – фактор роста эпидермальных клеток-8 из жировых глобул молока), который специфически связывается с фосфатидилсерином на поверхности клеток, впадающих в апоптоз. Образующиеся комплексы фосфатидилсерина с MFG-E8 и служат теми метками, по которым узнают будущих самоубийц. Макрофаги сбегаются к таким клеткам и быстро поглощают образовавшиеся апоптозные тельца (рис. 1).

Приведенная схема иллюстрирует морфологические изменения клетки при апоптозе.

Есть и другой вид запрограммированной смерти, еще недавно не считавшийся таковым, – некроз. При некрозе клетка не съеживается, а, напротив, набухает; то же происходит и со всеми ее органеллами. Это приводит к нарушению целостности всех мембранных структур, в первую очередь лизосом, и, как следствие, к автолизу. Содержимое клетки вместе с активными протеолитическими ферментами изливается в межклеточное пространство, повреждая все вокруг себя. Этот процесс сопровождает воспалительные заболевания, ожоговую болезнь и т.д., иначе говоря, все случаи, когда гибельные стимулы слишком сильны для того, чтобы клетка успела достойным образом подготовиться к смерти. Такой способ самоубийства вряд ли можно считать альтруистическим, поэтому мы не будем на нем останавливаться.

Почему же клетка решает умереть? Приведенные примеры позволяют судить о причинах, побуждающих клетку к суициду. Убивают себя либо уже больные клетки, либо те, гибель которых в данном месте в данное время выгодна организму. Если больная клетка «не хочет» сама совершать самоубийство, ее могут побудить к этому соседи.

Не счесть орудий самоубийства

Клетка узнает, что должна покончить с собой, получив «извещение о предстоящей смерти». Роль таких извещений выполняют специальные сигнальные белки, в число которых входит и фактор некроза опухолей, выделяемый макрофагами. Приемниками сигнальных молекул служат рецепторные белки, расположенные на поверхности клеток и называемые «рецепторами смерти». Действие этих сигналов опосредовано особыми протеолитическими ферментами (каспазами) и адаптерными белками, которые помогают им связаться с рецепторным комплексом (рис. 2).

Сигнальная молекула (1) связывается с «рецептором смерти» (2) и далее через адаптерный белок (3) – с прокаспазой-8 (4), после чего она превращается в активный фермент каспазу-8 (5). Она активирует в свою очередь прокаспазу-3 (6), которая, став действующим ферментом (7), расщепляет клеточные белки, и клетка погибает.

У млекопитающих семейство каспаз состоит из 14 постоянно синтезируемых белков. Неактивная каспаза, или прокаспаза, построена из четырех частей: N-концевого домена, большой и малой субъединиц и короткой связующей области между ними. Чтобы прокаспаза превратилась в активный фермент, связующая область и N-концевой домен отщепляются, и образуется гетеродимер из большой и малой субъединиц. Из двух таких димеров и формируется активная каспаза. При апоптозе сначала активируются инициаторные каспазы (-2,-8,-9,-10, -12), а затем, с их помощью, эффекторные (-3,-6,-7). Эти последние расщепляют опорно-двигательные структуры клетки, подавляют биосинтез белков и приводят в действие эндонуклеазу – фермент, расщепляющий ДНК. Остальные каспазы (-1,-4,-5,-11,-13,-14) принимают участие в развитии воспалительных процессов, а также, наряду с эффекторными каспазами, в формировании эпителиальных клеток хрусталика, кератиноцитов (клеток верхнего слоя кожи) и т.д.

После того как сигнальная молекула связалась с «рецептором смерти», с помощью адаптерного белка к ним присоединяется прокаспаза-8. Став в результате этого работающим ферментом, она активирует прокаспазу-3, стоящую на пересечении двух путей запуска апоптоза – рецепторного и митохондриального. Роль каспазы-3 – расщепление опорных клеточных структур (рис. 3).

Митохондрии, эти клеточные органеллы с двойной мембраной, обладают, как известно, собственным геномом и способны автономно размножаться. Внутренняя мембрана образует глубокие складки – кристы. В ограниченном ею пространстве, митохондриальном матриксе, находятся ферменты энергетического метаболизма. Митохондрии обеспечивают всю клеточную жизнь, поскольку служат энергетическими станциями: здесь энергия питательных субстратов запасается в доступной для клетки форме, в виде аденозинтрифосфата (АТФ). Он синтезируется за счет энергии, высвобождающейся при переносе электронов с атомов водорода, образовавшихся при переработке субстратов, на конечный акцептор – кислород. Белки, переносящие электроны, встроены во внутреннюю мембрану митохондрий и образуют электронтранспортную цепь (ЭТЦ). Ее конечный элемент – цитохромсоксидаза – и передает электроны от цитохрома С на кислород (это клеточное дыхание).

Схема окислительного фосфорилирования, в ходе которого синтезируется АТФ, представлена на рис. 4. Высокоэнергетические электроны проходят по переносящей их цепи, и часть высвобождаемой при этом энергии используется для откачивания протонов из матрикса. На внутренней мембране возникает электрохимический протонный градиент, благодаря чему Н+ снова возвращаются в матрикс через АТФ-синтетазу. Этот фермент использует энергию протонного тока для синтеза АТФ из АДФ и неорганического фосфата (P). На рис. 5 приведена схема строения АТФ-синтетазы, на рис.6 – модель действия этого фермента.

Протоны, оставшиеся после отрыва электронов от атомов водорода, за счет энергии электронного транспорта выталкиваются из матрикса в межмембранное пространство. Возникающая при этом разность концентраций (градиент) ионов Н+ создает мембранный потенциал митохондрий (), энергия которого и используется для фосфорилирования аденозиндифосфата (АДФ).

Фермент АТФ-синтетаза, катализирующий образование АТФ из АДФ и неорганического фосфата, представляет собой встроенное во внутреннюю мембрану грибовидное тельце с каналом в центре. Когда ион Н+ прорывается по этому каналу в матрикс, энергия протонного тока идет на синтез АТФ. Других путей возвращения в матрикс у протона нет, поскольку в нормальном состоянии внутренняя мембрана непроницаема для ионов. Процесс синтеза АТФ за счет энергии переноса электронов называется окислительным фосфорилированием.

В матриксе протоны соединяются с кислородом, восстановленным в ходе работы электронтранспортной цепи, и образуется вода. Но если он восстанавливается не полностью, появляются активные формы кислорода (АФК): супероксидный радикал (О2-), перекись водорода (Н²О²) и гидроксильный радикал (ОН·). В митохондриях образование АФК, этого побочного продукта, усиливается при повышении скорости потока электронов, увеличении концентрации кислорода и разобщении дыхания и окислительного фосфорилирования веществами, которые вызывают проницаемость внутренней мембраны.

Органеллы, обеспечивающие жизнедеятельность клетки, обеспечивают и ее смерть. При сильном стрессовом воздействии (переохлаждении; нагревании; стимуляции образования АФК другими структурами клетки, помимо митохондрий; перекисном окислении липидов плазматической мембраны – чаще всего при облучении) в цитоплазме резко повышается концентрация ионов кальция. Если кальциевые депо клетки не справляются с его утилизацией, открывается так называемая митохондриальная пора диаметром 2,6–2,9 нм. Она представляет собой канал, проходящий через обе митохондриальные мембраны и состоящий из трех белков: транслокатора адениновых нуклеотидов, потенциалзависимого анионного канала (порина) и бензодиазепинового рецептора. Когда этот комплекс связывается с Са2+, через мембранную пору могут проходить вещества с небольшой молекулярной массой. Это приводит к падению мембранного потенциала и набуханию матрикса, целостность внешней мембраны неизбежно нарушается, и из межмембранного пространства в цитоплазму выходят белки апоптоза. Их несколько: фактор, индуцирующий апоптоз (APOptosis-inducing factor– AIF), вторичный митохондриальный активатор каспаз (second mitochondria-derived activator of caspases – Smac) и некоторые прокаспазы. Индуцирующий фактор направляется прямо в ядро, где вызывает деградацию ДНК.

Наряду со специфически апоптозными белками из митохондрии через открытую пору выходит цитохром С, который в норме служит конечным звеном электронтранспортной цепи. В цитоплазме этот белок связывается с белком Apaf-1 (APOptotic protease activating factor1– активирующий протеазу фактор-1) и формирует апоптосомный комплекс. Он с помощью Smac и еще одного фактора (Omi/HtrA2) активирует прокаспазу-9; та, став каспазой-9, превращает два других профермента в каспазы-3 и -7; а они уже расщепляют структурные белки, приводя к появлению биохимических и морфологических признаков апоптоза. В числе первых можно назвать, в частности, переход фосфатидилсерина в наружный мембранный слой и фрагментацию ДНК. Из вторых признаков наиболее характерны «отшелушивание» клетки от матрикса, сморщивание мембраны, сжатие ядра и формирование пузырьков с клеточным содержимым – апоптозных телец.

Цитохромэлектростатически и гидрофобно связан с внутренней мембраной митохондрий через фосфолипиды, преимущественно через кардиолипин. Электростатически взаимодействуют между собой положительно заряженные остатки аминокислоты лизина в цитохроме и отрицательно заряженные фосфатные группы в кардиолипине. За счет гидрофобного взаимодействия между углеродной цепью этого фосфолипида и гидрофобными участками молекулы цитохрома еще более укрепляется связь фермента с митохондриальной мембраной, что обеспечивает даже его частичное погружение в ее слой.

Следовательно, для выхода цитохрома С в цитоплазму одного лишь нарушения целостности митохондриальной мембраны недостаточно. Электростатически связанный цитохром С может оторваться от кардиолипина, если изменяются ионная сила, плотность поверхностного заряда или рН, а связанный гидрофобно – за счет окислительной модификации митохондриальных липидов. Последнюю реакцию как раз и вызывают активные формы кислорода, которые неизбежно образуются при любых сильных воздействиях (стрессах), а открывание поры усиливает этот процесс.

Однако цитохром С не всегда нужен для запрограммированной смерти. Апоптоз в сердечной ткани, например, вообще протекает без этого фермента, он так и не выходит из межмембранного пространства.

Под действием избытка ионов кальция митохондрия разбухает, через пору из нее выходят цитохром С и два белка – AIF и Smac. Пер вый белок индуцирует апоптоз, а второй активирует некоторые прокаспазы (рис. 7).

Цитохром С может высвобождаться в ответ на повышение концентрации ионов Са2+, которое вызывает открывание поры. Но выход фермента «на свободу» может и не зависеть от этих ионов, тогда процесс контролируют белки семейства Bcl-2 (B-cell leukaemia–2–лейкемия В-клеток-2). Именно они регулируют апоптоз на уровне митохондрий. Одни из белков этого большого семейства (Bcl-2, а также Bcl-xL, Bcl-w, Mcl-1, Al и Boo) предотвращают апоптоз; другие (Вах, Bad, Bok, Bcl-xS, Bak, Bid, Bik, Bim, Krk, и Mtd) способствуют самоубийству. Вот один пример работы белков этого семейства регуляторов. Цитозольный белок Bid расщепляется каспазой-8, активируемой через «рецепторы смерти», и лизосомными протеазами катепсинами, чей выход из лизосом стимулирует эта же каспаза. Образовавшийся активный белок – усеченный Bid (truncated Bid–t–Bid) – изменяет конформацию другого проапоптозного белка Вах, после чего тот встраивается во внешнюю мембрану митохондрий, где формирует комплекс с порином. Вместе они выстилают канал, по которому из межмембранного пространства выходят цитохром С и проапоптозные белки. Но если в дело вмешивается Bcl-2, действующий как антиоксидант, выход цитохрома блокируется.

Фрагмент схемы апоптоза, протекающего под контролем бел ков семейства Bcl-2, а также с участием p53, представлен на рис. 8.

В запуске апоптоза, вызванного повреждениями ДНК, активацией онкогенов и гипоксией, принимает участие белок-53 (р53), взаимодействуя с Вах, стимулируя «рецепторы смерти» и апоптозные гены; р53 активирует модулятор суицида PUMA (p53 upregulated modulator of APOptosis), который затем связывает Bcl-2 и выводит из строя этот препятствующий апоптозу белок. Тем самым выход цитохрома С из митохондрий уже ничем не сдерживается.

Некоторые белки, связывающие ионы кальция, например ALG-2, кодируемый одноименным геном (APOptosis-linked gen-e2), тоже принимают участие в запрограммированной смерти. Так, взаимодействием ALG-2 и белка Alix (ALG-interacting protein X, известный и как AIP1) осуществляется регуляция апоптоза. Часть сложной молекулы ALG-2 представляет собой еще один апоптозный белок кальпоин.

Кальпоины специфически расщепляют белки, содержащие области, называемые PAST-мотивами, и богатые остатками четырех аминокислот – пролина (P), аспарагиновой кислоты (A), серина (S) и треонина (T). (Среди этих белков – фермент ДНК-лигаза, у которого такой мотив находится в N-концевой области.) Кроме того, кальпоины освобождают каспазы от связанных с ними ингибиторов апоптозных белков (inhibitors of APOptosis proteins, IAPs).

Впервые обнаруженные у вирусов гомологи IAP позже были найдены у всех эукариот, от дрожжей до млекопитающих. Среди последних открыто восемь представителей этого семейства ингибиторов, и каждый имеет от одного до трех 70-аминокислотных участков, называемых BIR-доменами (baculoviruses inhibitor of APOptosis repeat domains– повторяющиеся домены бакуловирусного ингибитора апоптоза). Кодируемый Х-хромосомой IAP (XIAP) и клеточные ингибиторы апоптозных белков (cellular inhibitors of APOptosis protein; cIAP1, 2) содержат по три N-концевых BIR-домена и С-концевой RING-домен, кодируемый геном ring (really interesting new gene– действительно интересный новый ген). Эти белки ингибируют каспазы -3, -7, -9: BIR-домены целенаправленно связываются с ними, блокируя их активные центры; RING-домен обеспечивает деградацию каспаз, пришивая к ним «черную метку» – 76-аминокислотный белок убиквитин. Присоединившие его белки подвергаются расщеплению протеасомой [.1.].

Есть и другой эндогенный ингибитор каспаз – FLIP (FLICE inhibitory protein). Он взаимодействует с пособниками суицида – сигнальными комплексами, блокируя активацию прокоспазы-8 и передачу проапоптического сигнала от «рецепторов смерти».

Как все ингибиторы протеаз, XIAP, cIAP1 и cIAP2 сами подвержены отрицательной регуляции. В частности, митохондриальный полипептид Smac/DIABLO (direct IAPbinding protein with low pI– белок с низкой pI, прямо связывающий IAP), выходя из митохондрий в цитозоль, связывается с ингибиторами XIAP, c IAP1 иc IAP2 и мешает им взаимодействовать с каспазами. Но XIAP, c IAP1и 2 способны противостоять ингибирующему действию Smac/DIABLO, присоединяя к нему убиквитин – сигнал для деградации. Одна из изоформ Smac/DIABLO, Smac3, сама стимулирует присоединение убиквитина к XIAP. В высоких концентрациях каспазы-3 и -7 могут расщеплять XIAP и без посредников.

Как видим, клетка никогда не бросается в апоптоз без «раздумий». Она сначала задает себе гамлетовский вопрос: «Быть или не быть?» Ответ на него зависит от соотношения про- и антиапоптозных белков; между ними идет борьба, и побеждает та сторона, которая успевает навесить на другую «черную метку» – убиквитин. А протеазам совершенно все равно, на ком эта метка – они беспристрастно расщепляют меченые белки. Таким образом, выбор клетки между жизнью и смертью зависит не столько от внешних обстоятельств, сколько от ее собственного внутреннего состояния. Даже если организм приказывает клетке погибнуть, она подчиняется ему только в том случае, когда сама расположена к такому исходу. Бывают мутанты, которые категорически не хотят умирать при том, что все внешние обстоятельства побуждают их к суициду – как правило, это раковые клетки.

На рис. 9 представлена общая схема «классического» апоптоза млекопитающих.

Мы перечислили все виды орудий самоубийства, которыми клетка многоклеточного организма пользуется, когда он приказывает и когда она сама того хочет. Но следует понимать, что их действие неоднозначно. Например, кальций и активные формы кисло рода участвуют во всех без исключения процессах жизнедеятельности как вторичные посредники в передаче сигналов и регулируют все функции клетки: размножение, дыхание, обмен веществ, движение, рост. Тот же кальций способен, в частности, активировать антиоксидантные ферменты, защищающие клетку от окислительного стресса. АФК в микромолярных концентрациях необходимы для пролиферации клеток, их подвижности и хеморецепции; более того, некоторые виды (например, NO) даже блокируют апоптоз по средством избирательного нитрозилирования эффекторных каспаз. Да и каспазы тоже могут выполнять вполне «мирные» функции – управлять дифференцировкой некоторых типов клеток.

Таким образом, лишь немногие из орудий самоубийства служат только этой цели: большинством из них клетка пользуется и в «домашнем быту». Возникает вопрос: а все ли они необходимы для совершения суицида? И если нет, то зачем производить столь непомерный арсенал орудий? На эти вопросы мы сможем ответить, когда рассмотрим специфику протекания запрограммированной смерти у одноклеточных организмов.

Суицид у одноклеточных

Практически у всех простейших организмов внешние признаки апоптоза те же самые, что у многоклеточных, и, как у них, к гибели приводят разные причины. У одноклеточных водорослей ее вызывает отсутствие света или окислительный стресс, а предотвращают ингибиторы каспаз и антиоксидантный фермент, расщепляющий Н2О2, – каталаза (каспазы у них тоже выявлены с помощью антител). Паразитические жгутиконосцы кончают жизнь самоубийством, если им помогают ингибитор протеинкиназы С ставроспорин (он же стимулирует апоптоз и в клетках млекопитающих) и перекись водорода, а предотвращают тоже ингибиторы каспаз. Экстракт цитоплазмы паразитического простейшего Leishmania major в опытах вызывал характерные для апоптоза изменения в изолированных ядрах млекопитающих, свидетельствуя о присутствии в нем AI-подобных белков. Изолированные митохондрии L. major теряли цитохром С при инкубации с рекомбинантным Вах человека даже тогда, когда Вах был лишен трансмембранного домена, необходимого для встраивания в наружные мембраны митохондрий. Следовательно, у L. major есть белки, способные взаимодействовать с Вах.

У дрожжей найдены практически все орудия суицида, имеющиеся у многоклеточных, кроме лизосомальных катепсинов и представителей семейства Bcl-2. Тем не менее, гены проапоптозных белков млекопитающих при экспрессии в дрожжах вызывают их запрограммированную гибель, а Bcl-2 защищает пекарские дрожжи (Saccharomyces сerevisiae) от гибели, вызванной окислительным стрессом. У Shizosaccharomyces pombe найден Rad9-белок, содержащий последовательность аминокислот, необходимую для взаимодействия с Bcl-2.

К апоптозу дрожжей приводят вещества, которые они сами же и продуцируют: например, уксусная кислота (продукт брожения), перекись водорода или a-фактор – пептидный половой феромон, вырабатываемый a-типом гаплоидных клеток S.сerevisiae. При концентрации <1 мкМ этот феромон стимулирует конъюгацию клеток противоположного типа спаривания с дрожжами, а при более высокой концентрации вызывает блокаду клеточного цикла и апоптоз. Мутация активируемой феромоном протеинкиназы предотвращает и смерть, и появление ее маркеров.

Слизистые грибы (миксомицеты) – уникальные организмы, проходящие в своем развитии одно и многоклеточную стадии. Когда в почве достаточно питательных веществ, миксомицеты существуют в виде отдельных амебообразных клеток–миксамеб. Во время голодания они сползаются и образуют одно большое клеточное скопление плазмодий. Некоторое время он ползает по субстрату, а потом останавливается и начинает формировать плодовое тело. Часть его клеток при этом превращается в споры, а часть – в стебельковые клетки, выполняющие опорную функцию. Именно они подвергаются запрограммированной гибели, в целом похожей на классический апоптоз, но сопровождающейся интенсивным появлением вакуолей. Интересно, что ДНК стебельковых клеток не распадается на фрагменты. Ингибиторы каспаз не препятствуют гибели клеток, но нарушают нормальное развитие плодовых тел. У амеб Dictyostelium discoideum найдены гомологи четырех белков, участвующих в запрограммированной смерти клеток многоклеточных организмов: AIF, Alix и два ALG-2. Примечательно, что гены обоих гомологов ALG-2 экспрессируются в растущих миксамебах. Мутанты, лишенные одного или обоих этих генов, формируют нормальные плодовые тела, однако мутанты по гену alix имеют яр ко выраженные дефекты развития.

У инфузорий есть все виды орудий самоубийства (в том числе каспазы-8 и -9, но не 3), кроме белков семейства Bcl-2 (пока их просто не искали). Инфузория Paramecium tetraurelia синтезирует катепсины L и S.У Tetrahymena pyriformis, штамма W, найден катепсин В.

Таким образом, как мы видим на примере самых примитивных простейших, для запуска апоптоза в принципе достаточно двух компонентов: активной формы кислорода и хотя бы одной цистеиновой протеазы, т.е. каспазы. В этой связи отметим, что инициаторные каспазы в ходе эволюции возникают раньше, чем эффекторные; последние не найдены ни у кого из простейших. У большинства эукариот ведущая роль в стимуляции апоптоза принадлежит митохондриальным факторам – цитохрому С и AIF. Однако не имеющий митохондрий паразит мочеполовой системы человека Trichomonas vaginalis каким-то образом обходится без обоих факторов. Отсутствие гомологов ALG-2 у слизистых грибов не нарушает образования плодовых тел, из чего следует, что и эти белки необязательны для апоптозного процесса. Следовательно, большинство белков, принимающих участие в запрограммированной смерти, предназначено для более тщательной ее регуляции. А тщательность вряд ли была бы возможна при малом количестве звеньев.

* * *

Биологический смысл существования сразу нескольких систем запуска апоптоза заключается, по-видимому, в том, чтобы его могли независимо друг от друга побуждать стимулы разного рода: повреждение генома, стрессовые воздействия, необходимость для организма в целом и т.д. Примитивным одноклеточным организмам просто не нужна столь многокомпонентная система стимуляции апоптоза, они гибнут только при стрессовых воздействиях, потенциально опасных для генома и, следовательно, для популяции в целом. Многоклеточному же организму необходимо, чтобы клетки были всегда готовы покончить с собой по его приказу там, где это потребуется; сами принимали такое решение при возникновении неполадок в собственном геноме или при угрозе их появления.

Для этого и нужно, чтобы апоптоз могли запустить и специальные сигнальные молекулы (через «рецепторы смерти»), и повышение уровней АФК и цитоплазматического кальция (всегда сопровождающее любые стрессы), и повреждение генома.

Функции апоптоза у организмов разных уровней филогенеза, по-видимому, общие. У одноклеточных организмов этот вид гибели служит не только эффективным средством очистки сообщества от мутантных (дефектных) особей, но и обеспечивает процессы морфогенеза – например, при образовании плодовых тел у слизистых грибов. Недостаток в питании вызывает смерть стареющих и поврежденных дрожжевых клеток, чтобы их молодые и здоровые потомки могли жить безбедно. Однако если питательные вещества полностью отсутствуют (как, например, в дождевой воде), альтруизм теряет смысл и апоптоз не включается. У дрожжей запрограммированную смерть стимулируют факторы, которые накапливаются по мере повышения плотности культуры – уксусная кислота, перекись водорода и a-фактор. Вероятно, таким способом поддерживается оптимальная плотность популяции. У инфузорий Tetrahymena thermophila апоптоз, наоборот, наступает при низкой плотности – потому, вероятно, что этим простейшим для нормального существования необходима высокая плотность, облегчающая конъюгацию. У дрожжей смертельный процесс запускается феромоном, т.е. тем же веществом, что и спаривание – видимо, для того, чтобы девственные (т.е. с большой вероятностью ущербные) клетки не отнимали питание у тех, кто здоров и может спариваться. Так что альтруизм – жертвование собой ради ближнего – свойство, присущее даже одноклеточным.

Теоретические основания предлагаемых представлений

Формулировка представлений о смерти нейронов как компоненте механизмов научения основана на (1) понимании нейрона не как проводника возбуждения, а как «организма» в организме, и (2) понимании научения как системогенеза, в процессе которого формируются системные специализации нейронов.

Системная детерминация активности нейрона

С позиций рефлекторной теории предполагается, что механизмом поведения является проведение возбуждения по рефлекторной дуге: от рецепторов через центральные структуры к исполнительным органам. Нейрон при этом оказывается элементом, входящим в рефлекторную дугу, а его функция – обеспечением проведения возбуждения. При этом в качестве стимула рассматривается пресинаптическая импульсация, а в качестве реакции – импульсация постсинаптического нейрона. Оказывается, следовательно, что нейрон, как и организм, реагирует на стимулы.

Важнейшим событием в развитии теории функциональных систем стало определение системообразующего фактора – результата системы, под которым понимался полезный приспособительный эффект в соотношении организма и среды, достигаемый при реализации системы. Таким образом, в качестве детерминанты поведения в теории функциональных систем рассматривается не прошлое по отношению к поведению событие – стимул, а будущее – результат [.1.]. Решающий шаг на пути формирования системного подхода к пониманию активности нейрона был сделан П. К. Анохиным, который подверг аргументированной критике общепринятую, как он ее назвал, «проведенческую концепцию» нейрона и предложил вместо нее системную концепцию интегративной деятельности нейрона [.2.].

Последовательное развитие концепции интегративной деятельности нейрона в системной психофизиологии позволило обосновать новое представление о деятельности нейрона. Центральным пунктом этого представления является следующее положение: нейрон, как и любая живая клетка, реализует генетическую программу, нуждаясь в метаболитах, поступающих к нему от других клеток. Активность нейрона, как и поведение организма, является не реакцией на прошлое событие, а средством изменения соотношения со средой, «действием», которое обусловливает достижение результата. Последовательность событий в деятельности нейрона становится аналогичной той, которая характеризует активный целенаправленный организм, а его импульсация – аналогичной действию индивида.

Иначе говоря, активность нейрона, как и поведение организма, является не реакцией, а средством изменения соотношения со средой, «действием», которое обусловливает устранение несоответствия между «потребностями» и микросредой, в частности, за счет изменения синаптического притока. Это изменение, если оно со ответствует текущим метаболическим «потребностям» нейрона, приводит к достижению им «результата» и прекращению активности. Предполагается, что рассогласование между «потребностями», определяемыми генетически, и реально поступающими метаболитами может иметь место как при генетически обусловленных изменениях метаболизма клетки, так и при изменении притока метаболитов от других клеток.

Таким образом, нейрон – не «кодирующий элемент», «проводник» или «сумматор», а организм в организме, обеспечивающий свои «потребности» за счет метаболитов, поступающих от других элементов.

Представление о клетке как об организме в организме не является новой идеей, сформулированной впервые в системной психофизиологии. Так, более 50 лет назад Ч. Шеррингтон писал: «Утверждение, что из клеток, составляющих нас, каждая является индивидуальной эгоцентричной жизнью – не просто фраза. Это не просто удобный способ описания. Клетка как компонент тела – не только визуально ограниченный модуль, это отдельная жизнь, сосредоточенная на себе. Она живет собственной жизнью… Клетка – это от дельная жизнь, и наша жизнь, которая, в свою очередь, является отдельной жизнью, всецело состоит из жизней клеток» [.3.].

Что действительно нового добавлено в описываемой концепции нейрона к этому утверждению – это приведение данного общетеоретического представления о клетке, в частности, о нейроне, в соответствие с представлением о детерминантах ее активности.

Роль большинства химических соединений, поступающих в «микросреду» клетки, сводится к изменению свойств и скорости синтеза имеющихся в ней белков или к инициации синтеза новых белков. «Действие» нейрона, его импульсная активность, не только влияет на микросреду, но изменяет и сам импульсирующий нейрон.

Имея в виду только что изложенное, активность нейрона, как и поведение индивида, можно рассмотреть и со стороны влияния на окружающую среду (микросреду), и со стороны модификации активного агента, модификации, соответствующей ожидаемым параметрам эффекта этих влияний и являющейся непременной характеристикой активности. Тогда модификация нейрона вследствие его собственной активности может быть рассмотрена как показатель подготовки нейрона к будущему притоку, связанному с его активностью.

Рассмотрение нейрона как организма в организме соответствует представлениям о значительном сходстве между закономерностями обеспечения жизнедеятельности нейрона и одноклеточного организма [.4.]. Однако между ними существует и серьезное различие. Одноклеточный организм может обеспечить свои метаболические потребности за счет лишь собственной активности, например пере движения в область повышенной концентрации питательных веществ. Нейрон же обеспечивает «потребности» своего метаболизма, объединяясь с другими элементами организма в функциональную систему. Их взаимо-содействие, совместная активность обеспечивают достижение результата, новое соотношение целостного индивида и среды. «Изнутри», на уровне отдельных нейронов, достижение результата выступает как удовлетворение метаболических «потребностей» нейронов и прекращает их импульсную активность.

Системогенез

Идея развития, наряду с идеей системности, относится к фундаментальным положениям теории функциональных систем. Обе они были воплощены в концепции системогенеза, которая сформулирована с привлечением обширного экспериментального материала, накопленного при исследовании формирования нервной системы и поведения. В этих исследованиях было обнаружено, что в процессе раннего онтогенеза избирательно и ускоренно созревают именно те элементы организма, имеющие самую разную локализацию, которые необходимы для достижения результатов систем, обеспечивающих выживание организма на самом раннем этапе индивидуального развития [.5.].

В настоящее время становится общепризнанным, что многие закономерности модификации функциональных и морфологических свойств нейронов, а также регуляции экспрессии генов, лежащие в основе научения у взрослых, сходны с теми, которые определяют процессы созревания, характеризующие ранние этапы онтогенеза [.6.]. Это дает авторам основание рассматривать научение как реактивацию процессов созревания, имеющих место в раннем онтогенезе.

В теории функциональных систем, наряду с признанием специфических характеристик ранних этапов индивидуального развития по сравнению с поздними [.7.], уже довольно давно [.8.] было обосновано представление о том, что системогенез имеет место не только в ран нем онтогенезе, но и у взрослых. Формирование нового поведенческого акта в любом возрасте есть формирование новой системы – системогенез.

Позднее был сделан вывод о том, что принципиальным для понимания различий роли отдельных нейронов в обеспечении поведения является учет истории формирования поведения, т.е. истории последовательных системогенезов [.9.], а затем разработана системноселекционная концепция научения [.10.].

Системноселекционной концепции созвучны современные идеи о «функциональной специализации», пришедшие на смену идеям «функциональной локализации», и о селективном (отбор из множества клеток мозга нейронов с определенными свойствами), а не инструктивном (изменение свойств, «инструктирование» клеток соответствующими сигналами) принципе, лежащем в основе формирования нейронных объединений на ранних и поздних стадиях онтогенеза [.11.].

Принцип селекции по Эдельману может быть кратко описан следующими положениями. В мозгу формируются группы нейронов, каждая из которых по-своему активируется при определенных изменениях внешней среды. Специфика группы обусловлена как генетическими, так и эпигенетическими модификациями, происшедшими независимо от упомянутых изменений. Селекция имеет место уже при созревании мозга в раннем онтогенезе, в процессе которого множество нейронов гибнет. Отобранные же клетки составляют первичный ассортимент. Вторичный ассортимент формируется в результате селекции, происходящей при научении в процессе поведенческого взаимодействия со средой. Принятие положения о селекции как основе развития на всех его этапах устраняет дихотомию между созреванием и научением.

В рамках системноселекционной концепции научения формирование новой системы рассматривается как формирование нового элемента индивидуального опыта в процессе научения. В основе формирования новых функциональных систем при научении лежит селекция нейронов из «резерва» (предположительно из низкоактивных, или «молчащих» клеток). Эти нейроны могут быть сопоставлены с первичным ассортиментом и обозначены как преспециализированные клетки.

Селекция нейронов зависит от их индивидуальных свойств, т.е. от особенностей их метаболических «потребностей». Отобранные клетки становятся специализированными относительно вновь формируемой системы. Эти нейроны могут быть сопоставлены с вторичным ассортиментом по Эдельману.

Специализация нейронов относительно вновь формируемых систем – системная специализация – постоянна. (Интересно, что сформированная «память» иммунных клеток также постоянна, они никогда не «забывают» [.12.])

Неонейрогенез может вносить вклад в процессы системогенеза: наряду с рекрутированием клеток «резерва» и вновь появившиеся нейроны специализируются относительно новых систем. Он также может иметь значение и для замены нейронов первичного и/или вторичного ассортиментов, гибнущих как в условиях нормы, так и при патологии. Уже поведенческие данные, полученные в лаборатории И. П. Павлова [.13.], позволили ему прийти к заключению о том, что прибавление новых условных рефлексов сейчас же отзывается на состоянии прежних. В последнее время на основании данных, полученных в экспериментах с определением системной специализации нейронов при последовательном формировании разных поведенческих актов, также был сделан вывод об изменении ранее сформированной системы поведенческого акта после обучения следующему акту. Эта реконсолидационная модификация, претерпеваемая предсуществующей, «старой» системой при появлении связанной с ней новой системы, была названа «аккомодационной» реконсолидацией [.14.].

Таким образом, вместо представления о механизмах консолидации как о долговременном усилии синаптического поведения в дуге(ах) рефлекса можно предложить системное описание процесса консолидации. Консолидация, с этой точки зрения, включает две группы неразрывно связанных процессов: 1) процессы системной специализации: морфологическая и функциональная модификация нейронов, связанная с их вовлечением в обеспечение вновь формируемой системы, и 2) процессы аккомодационной реконсолидации, обусловленные включением этой системы в существующую структуру памяти индивида: морфологическая и функциональная модификация нейронов, принадлежащих к ранее сформированным системам [.15.].

Умереть или измениться

Экспрессия ранних генов как показатель рассогласования

Консолидация, упрочение вновь сформированной памяти, включает морфологические изменения нейронов, такие, например, как изменение размера синапсов, изменение их числа [.16.]. Начальным звеном каскада молекулярно-биологических процессов, обусловливающих морфологические модификации нейронов как в процессе морфогенеза (ранний онтогенез), так и при консолидации формируемой в процессе научения памяти, является экспрессия «ранних» генов. Активация «ранних» генов – довольно кратковременный процесс, сменяемый второй волной экспрессии «поздних» генов; в составе второй волны активируются морфорегуляторные молекулы, имеющие непосредственное отношение к морфологическим модификациям нейрона [.17.].

В исследованиях, проведенных нашей лабораторией совместно с отделом системогенеза НИИ нормальной физиологии им. П. К. Анохина [.18.], были получены данные, указывающие на то, что экспрессия «ранних» генов лежит в основе формирования специализаций нейронов в отношении вновь формируемых инструментальных поведенческих актов. В тех мозговых структурах, в которых после обучения обнаруживалось достоверно больше вновь специализированных нейронов, соответственно была достоверно более выражена и экспрессия.

Активация «ранних» генов у взрослого индивида имеет место не только при научении, но и при голоде, стрессе, поражениях нервной системы или ишемии мозга [.19.]. Показано, что изменение микросреды нейронов обусловливает появление активности у ранее молчавших клеток [.20.] и экспрессию ранних генов [.21.]. Поэтому, имея в виду сказанное выше о детерминации активности нейрона рассогласованием между его «потребностями» и притоком метаболитов, а также аргументированную возможность рассмотреть экспрессию ранних генов как специфическое проявление активности клетки [.22.], возникающей в ситуации новизны [.23.], логично предполагать, что общим для всех перечисленных выше ситуаций, включая научение, является рассогласование. Оно возникает вследствие того, что ранее сформированные способы согласования метаболических «потребностей» нейронов оказываются неэффективными в условиях стойкого изменения микросреды нейронов.

Поиск новых путей устранения рассогласования включает как модификации на уровне поведенческих адаптаций, так и молекулярногенетические и морфологические перестройки. Очевидно, что подобные модификации имеют место как в норме, так и в патологии.

Норма и патология

Хотя в «обыденной науке» до сих пор норма и патология мыслятся как принципиально различные состояния, причем патология рассматривается как слом, разрушение нормальных, отлаженных механизмов, но в собственно науке уже давно обосновано представление о том, что процессы, называемые патологическими, не являются дезорганизацией или хаосом, а лишь своеобразным, выработанным в ходе эволюции приспособлением к условиям существования; нет ни одного патологического процесса, который не имел бы своего прототипа в норме [.24.].

О формировании новой системы, направленной на достижение конкретного результата, как о важнейшем звене механизмов научения уже шла речь выше. Адаптационные изменения организации внутренней среды и соотношения индивида и внешней среды, возникающие в условиях патологии, могут быть также рассмотрены как системный процесс, захватывающий весь организм и направленный на обеспечение возможности достижения положительных результатов [.25.]. Многочисленными исследованиями динамики активности мозга после локальных его повреждений показано, что в интактных структурах мозга развиваются процессы реорганизации, обусловливающие восстановление поведения, и что эти процессы сопоставимы с пластическими перестройками, имеющими место при научении в норме [.26.].

В связи с только что отмеченным сходством, а также при учете сходства молекулярнобиологических механизмов, лежащих в основе созревания и научения, не удивительно, что реювенилизация – активация у взрослого процессов, характерных для созревания мозга в раннем онтогенезе, имеет место не только при научении в норме, но и при восстановлении после поражений мозга [.27.]. Для целей дальнейшего обсуждения важно подчеркнуть, что к механизмам, реактивируемым в условиях патологии у взрослого, относят и апоптотическую гибель клеток: физиологический апоптоз в развивающемся мозге и патологический апоптоз во взрослом мозге имеют сходные молекулярные механизмы [.28.].

Нейрон, как отмечалось, может обеспечить «потребности» своего метаболизма, объединяясь с другими элементами организма в функциональную систему, извлекаемую из памяти. Достижение результата системы устраняет рассогласование между «потребностями» и микросредой нейронов. Подобная динамика характеризует ситуацию дефинитивного поведения. Ситуация научения в норме и восстановления в патологии (например после инсультов, травматических и т.п. поражений мозга) специфична тем, что проблему согласования «потребностей» нельзя решить с использованием имеющихся у индивида способов согласования (т.е. в рамках имеющегося у индивида опыта). Рассогласование в данной ситуации отличается от того, которое имеет место в дефинитивном поведении: оно устраняется поиском и фиксацией в памяти новых вариантов объединения элементов, развертыванием процессов системогенеза.

От рассогласования к консолидации или к смерти

В случае, если процессы системогенеза протекают успешно, как уже отмечалось, формируются новые системы, устанавливаются и консолидируются новые межнейронные отношения, обеспечиваемые, в том числе, морфологическими перестройками (в основе которых – активация генетического аппарата), и обеспечивающие удовлетворение метаболических «потребностей» нейронов, а, следовательно, и их выживание. Если же нет – рассогласование между «потребностями» нейронов и их микросредой не устранено, нейроны гиперактивны, экспрессия «ранних» генов затягивается: одна волна экспрессии сменяет другую. В этих случаях в нейронах могут экспрессироваться так называемые гены «смерти», активация которых ведет к гибели нервных клеток. Существующие экспериментальные данные рассматриваются как серьезный аргумент в пользу утверждения о связи между затянутой экспрессией «ранних» генов и программируемой смертью нейронов. Напротив, сравнительно краткосрочная экспрессия возникает у нейронов, которые выживают [.29.].

Итак, при наличии у организма опыта удовлетворения данных «потребностей» в данной ситуации избирательно активируется память, имеющая отношение к удовлетворению данного набора «потребностей», и возникает импульсная активность нейронов, специализированных относительно актуализируемых элементов памяти – систем. Эта активность и есть нейронные основы реализации поведения. Достижение результата поведения на уровне соотношения целостного индивида и среды прекращает поведение, направленное на достижение этого результата, а на уровне отдельного нейрона оно выступает как устранение рассогласования между «потребностями» нейрона и микросредой. В случае же отсутствия подобно го опыта, когда повторные импульсации коактивированных нейронов не приводят к достижению результата, возникает экспрессия «ранних» генов. Эта экспрессия может быть рассмотрена как предпосылка для активации других транскрипционных компонентов – основы принимаемого клеткой «решения жить или умирать» [.30.].

Следовательно, в случае возникновения рассогласования между «потребностями» нейрона и его микросредой и при невозможности устранить рассогласование в рамках имеющегося опыта у него имеется следующая альтернатива: измениться, вовлекаясь в системогенез (формирование новой системы, затем консолидируемой) или умереть. Вовлечение может носить характер системной специализации или аккомодационной реконсолидации.

Излагаемые здесь соображения, в основе которых – представление об активности нейрона как детерминированной «потребностями» в метаболитах, согласуются с данными о том, что программируемая клеточная смерть запускается в условиях отсутствия соответствующих «факторов выживания» [.31.]. В то же время упомянутые представления не предполагают, что какое-то вещество всегда и при любых условиях производит одинаковый эффект. Напротив, ясно, что этот эффект должен зависеть от текущих «потребностей» клетки. Одно и то же вещество может как удовлетворить их в одном состоянии, так и привести к рассогласованию, если «потребности» изменились. Неудивительно поэтому, что трофические факторы, рассматриваемые как сигнал выживания, в определенном состоянии клетки могут превращаться в сигнал рассогласования и запускать программу клеточной смерти [.32.].

Элиминация нейронов в нервной системе взрослого как компонент системогенеза

Второй вариант развития событий, составляющих альтернативу «измениться или умереть», – смерть клеток – часто имеет место в условиях патологии, при кардинальных изменениях микросреды клеток, вызванных патологическим процессом невозможности и использовать имеющийся у индивида опыт согласования метаболизмов клеток организма, а также, как только что было отмечено, при созревании, причем особенно при патологических условиях созревания. Но сказанное имеет место не только в патологии и при созревании? есть; данные, свидетельствующие в пользу апоптоза в мозгу здоровых взрослых индивидов, а также в пользу большого значения апоптоза нейронов нервной системы взрослого для функционирования целого организма [.33.].

Эти данные при учете представления о том, что системогенетические закономерности являются общим принципом реализации процессов созревания, научения на любом этапе онтогенеза, адаптации и восстановления в патологии, позволяют предположить, что упомянутая альтернатива существует и в норме и элиминация нейронов как один из исходов нейроселекции в раннем онтогенезе, значение которой для формирования поведенческого репертуара не вызывает сомнений, вносит вклад и в системогенез у взрослого.

Следовательно, формулируемая позиция сводится не к альтернативе «системогенез или смерть», а, коротко говоря, к двум взаимосвязанным путям обеспечения системогенеза – модификации нейрона или его гибели. Блокирование любого из них нарушает си стемогенетические процессы. Таким образом, здесь подчеркивается именно позитивный, в общеорганизменном плане, аспект гибели нейронов.

Фатальный для отдельных клеток исход – гибель – можно пред ставить себе в качестве неизбежной платы за возможность осуществления успешного системогенеза на протяжении всего индивидуального развития; неизбежной по крайней мере, в тех случаях, когда метаболические «потребности» каких-либо клеток вступают в неустранимое противоречие с новыми способами согласования «потребностей» клеток индивида. Формирование этих способов диктуется необходимостью соответствовать изменившимся условиям внешней и/или внутренней среды и выражается в образовании новых систем и изменении межсистемных отношений.

Можно предположить также, что особенно выраженное нарастание частоты смерти нейронов обнаружится при таком обучении, когда индивид долго не способен решить сравнительно сложную проблему, в частности, когда индивид оказывается в «неизбегательной» ситуации, что в субъективном плане может выражаться в депрессивном состоянии.

Альтруистический суицид

Выше представление об активном нейроне было противопоставлено представлению о нейроне реактивном. Здесь надо подчеркнуть, что принцип активности распространяется на весь период и на все аспекты существования нейрона, включая и процессы, связанные с реализацией альтернативы: измениться или умереть. Данная позиция находится в соответствии с точкой зрения о том, что каждый из этапов элиминации клетки является активным [.34.] и что, по существу, элиминация является суицидом [.35.].

Можно добавить, что этот суицид альтруистичен – в том смысле, что клетка включает программу самоэлиминации для того, что бы таким образом устранить метаболическое противоречие, которое неустранимо другим путем, и обеспечить успешную адаптацию индивида к изменившимся условиям, а, значит, обеспечить выживание других клеток, принадлежащих к тому же клону.

Ранее другими авторами уже приводились аргументы в пользу существования «альтруистичного клеточного суицида» в нервной системе при инфицировании нейротропным вирусом. Альтруистичный суицид рассматривается как стратегия мультиклеточного организма, ограничивающего размножение вируса путем самоуничтожения инфицированных клеток [.36.]. У альтруизма клеток многоклеточного организма имеются эволюционные предпосылки. Описана альтруистическая гибель у одноклеточных (амебы Dictyostelium discoideum), которые приносят себя в жертву другим клеткам своего клона (чужого – менее охотно), обеспечивая существование временно формирующегося многоклеточного образования за счет формирования нежизнеспособного стержня, вокруг которого организуется колония. Остальные (около 80 %) клетки превращаются в жизнеспособные споры, составляющие это образование [.37.].

1. Предмет этологии

Термин «альтруизм» был предложен французским мыслителем Огюстом Контом (1798-1857) для того, чтобы определить понятие, противоположное эгоизму. Принцип альтруизма Конта гласил: «Живи для других». По определению, указанному в Словаре русского языка С.И. Ожегова, под термином «альтруизм» подразумевается «готовность бескорыстно действовать на пользу другим, не считаясь со своими личными интересами».

Известна масса примеров природного альтруизма. Случаи, когда одни биологические индивиды рискуют или жертвуют жизнью ради выживания других, отмечаются даже у низших организмов.

У многих певчих птиц, гнездящихся в кустах или на земле, самка, прикидываясь раненой или больной, отвлекает хищника от гнезда. Она прыгает по земле, волоча крыло, словно оно поломано, а потом неожиданно взлетает.

Многие представители эволюционной этики, в том числе и этологи, указывали на то, что альтруизм как социальное чувство или взаимопомощь коренится в мире животных и является могучим фактором становления человека. Достижения эволюционной генетики позволили представителям эволюционной этики показать биологические предпосылки альтруизма. Многочисленные наблюдения за животными разных видов в естественных условиях обитания и в экспериментах показали, что врожденные формы поведения в конечном счете определяет переданная по наследству морфология нервных связей и режимов работы отдельных нервных клеток. Изучением последствий этих закономерностей, внешне проявляющихся в поведении животных и человека, занимается наука этология.

«Этология (от греч. ethos – характер, нрав и legos – учение) – биологическая наука, изучающая поведение животных в естественных условиях; уделяет преимущественно внимание анализу генетически обусловленных (наследственных, инстинктивных) компонентов поведения, а также проблемам эволюции поведения. Таким образом, эта наука тесно связана с зоологией, эволюционным учением, физиологией, экологией, генетикой» [.1.].

2. «Генетический багаж» современного человека

Бесспорен тот факт, что все мы – биологические индивиды вида Ноmo sapiens (Человек разумный), рода Homo (люди) семейства Hominidae (человекообразные), все представители которого, кроме нас, давным-давно вымерли. К тому же мы из подотряда Catarrinha (узконосые обезьяны), отряда Anthropoides или Primates (обезьяны), класса Mammalia (млекопитающие), подтипа Vertebrata (позвоночные), типа Chordata (хордовые).

Этот факт убедительно доказывают:

– анатомическое строение нашего тела; протекающие в нем биохимические и физиологические процессы;

– структура молекул наследственности ДНК в ядрах наших клеток (нуклеотидная последовательность этих молекул у нас всего на 1,1% расходится с ДНК шимпанзе, но уже на 35% – с ДНК насекомоядных млекопитающих, таких как еж или крот);

– палеонтологические и сравнительно-эмбриологические данные.

Имеются и другие доказательства. Это явное сходство многих форм нашего поведения с инстинктивными реакциями наших «братьев меньших« (не слишком нам импонирующее определение животного царства) и в первую очередь, разумеется, обезьян. В частности (на это обратил внимание еще Ч.Дарвин), у нас сохранились в более или менее неприкосновенном виде типично обезьяньи выразительные движения, их мимика, передающая разные эмоции.

Подобное сходство отмечает и доктор биологических наук, профессор, главный научный сотрудник Зоологического института РАН В. Р. Дольник: «Обращаясь к нашему вероятному генетическому багажу, мы убеждаемся, что в нем есть наследство, доставшееся нам от прямоходящих стадных обезьян африканской саванны. Что эти программы поведения срабатывают, задавая определенную направленность некоторым сторонам нашего поведения, ограничивая возможности свободного выбора» [.2.].

3. Человек разумный. Как это произошло?

Появление Homo Sapiens произошло благодаря случайному и одновременно целенаправленному поиску, скачкообразному механизму мутаций наследственной информации в молекулах ДНК. Двигательные системы одноклеточных микроорганизмов и мозг животных или, тем более, человека, таят в себе те или иные как бы специально, нарочито созданные источники непредсказуемости, случайности. Природа не может себе позволить глупость действовать напролом там, где способ достижения цели не известен заранее.

Аналогия этого мудрого механизма описывается в работах по цитоэтологии – науке о поведении клеток (простейших, макрофагов, фибробластов и др.) «Микроорганизмы – существа размером в несколько тысячных или сотых долей миллиметра, не способны измерять разницу между концентрациями какого-то вещества на противоположных концах своего крохотного тела. Они плывут куда попало и при этом ощущают, как меняется концентрация привлекающих, а также избегаемых ими веществ во времени на протяжении проделанного пути. Если ощущается, что концентрация привлекающих веществ падает, а избегаемых – нарастает, движение в этом направлении затягивается. В противном же случае микроорганизм вдруг меняет направление своего движения на новое, тоже избранное совершенно «наобум» [.3.].

Так как движение к «цели» эволюции (сохранение наиболее выгодных признаков, выживание) происходит в постоянно меняющихся условиях, не остается ничего другого, как изменяться «наугад» (мутации, новации) и проверять результаты изменения на практике.

4. «Выгодные» инстинкты

В. П. Эфроимсон так описывает процесс эволюционного отбора особей с альтруистичными свойствами: «Свойственное человеку стремление совершать благородные, самоотверженные поступки в значительной мере порождено его естественной эволюцией, направлявшейся по руслу развития умственных способностей, удлинения срока беспомощности детей и сопряженной с этим чрезвычайной интенсификацией отбора на альтруистические эмоции. Лишь при прочной внутриплеменной спайке, самоотверженности, товариществе, честности, чувстве жалости потомство могло прожить целое десятилетие, от рождения до относительной самостоятельности. Зато сохранение хоть половины потомства на протяжении трех-четырех поколений могло порождать настоящий взрыв преимущественного размножения племени «альтруистов» и инстинкты, которые позднее будут названы альтруистическими, чувства верности, товарищества могли сразу распространяться на не обозримые пространства» [.4.].

Иными словами, человечество выжило благодаря следующим обстоятельствам:

– были выработаны действенные методы защиты и устрашения противника при межвидовом и внутривидовом взаимодействии.

Ученые установили, что у всех позвоночных животных в особом образовании стволовой части головного мозга, называемом гипоталамусом, находится специальный центр агрессивного поведения. Нервные клетки этого центра возбуждаются при неприятных ощущениях, образуя и выделяя в момент возбуждения особые вещества – нейрогормоны и нейромедиаторы определенных типов (дофамин, норадреналин, серотонин, а также некоторые нейропептиды). Эти вещества избирательно стимулируют именно те нейроны, которые заправляют неприятными ощущениями, агрессией или, в несколько иных комбинациях, – страхом, побуждением к панике, бегству. Характерные внешние проявления: учащение сердечного ритма, покраснение кожи, рост тонуса скелетной мускула туры, расширение зрачков, поднимание шерсти дыбом, оскаленные зубы, поза, создающая иллюзию увеличения размера. Кроме того люди, подобно их предкам-обезьянам, злобно кричат для устрашения противника. Европейские воины, нападая, орут «Урааа!!!», японские – «Банзааай!!!» Также, в целях устрашения противника, используются и ругательства;

– была установлена строгая внутривидовая иерархия.

Подробно об этом пишет В.Р. Дольник в своей работе «Агрессия, доминирование и иерархия – начало всех начал». Строгая иерархия организовала стаю, повысила выживаемость индивидуумов. «Этология видит истоки агрессивного не просто в удовлетворенности витальных потребностей (пищевых, сексуальных и т.д.), а в сложном противоборстве мотивов, в конфликте витальных потребностей со стремлением доминировать в сообществе, занять более высокое место во внутривидовой иерархии» [.5.];

– был произведен отбор альтруистичных свойств, обеспечивающих взаимовыручку, заботу о пожилых особях и детенышах.

... Эволюционно-генетический анализ объясняет нам, почему связи родственные, любовь к родственникам, жертвенность по отношению к ним оказываются столь прочными.

Рассмотрим предельно упрощенную схему генетика Гамильтона. Если индивид обладает наследственным задатком, который мы условно назовем геном альтруизма А, то, по законам Менделя, этим же геном должна обладать половина его братьев и сестер, четверть его племянниц и племянников, одна восьмая часть двоюродных племянников и т.д. Если наш индивид пожертвует собой ради спасения, например, четырех братьев и сестер, то с погибшим уйдет в небытие один ген А. Зато каждый из четырех оставшихся в живых, по законам Менделя, имеет 50 шансов из 100 быть обладателем гена А. Следовательно, два гена А будут сохранены. Предположим, что в течение нескольких поколений один из обладателей гена А будет жертвовать собой, каждый раз спасая десятки людей своего племени или рода, а среди спасенных несколько человек имеют тот же ген А. В таком случае частота этого гена будет быстро возрастать. Вывод: ген, индивидуально невыгодный, но способствующий со хранению ближайших родственников и даже менее близких, будет распространяться особенно интенсивно, если своим самопожертвованием индивид спасает множество людей» [6].

Естественный отбор «тщательно взвесил», в каких ситуациях альтруизм отдельных особей был выгоден для человечества. Эти индивиды – «хранители» популяционного генофонда – сберегли на следственную информацию, обеспечив существование следующих поколений. Родственные чувства, чувство сплоченности, «соседского локтя», забота о пожилых особях, хранящих ценнейшую ин формацию о том, как выжить в этом мире, – все эти качества помогли нашей популяции выжить.

4.1. Родственные чувства

«Никто не станет оспаривать, что готовность матери (иногда и отца) рисковать жизнью, защищая детеныша, не вызвана воспитанием, не благоприобретена, а естественна, заложена в природе матери и отца. Но родительское чувство у животных длится лишь тот срок, на протяжении которого детеныши нуждаются в помощи и охране, а затем родители перестают обращать внимание на вы росших детей. Очевидно, очень сложный инстинкт действует лишь постольку, поскольку он помогает охране потомства и процветанию вида. Нетрудно понять, что он способствует передаче наследственных особенностей родителей (в частности, тех же инстинктов за щиты потомства) будущим поколениям. Наоборот, отсутствие на следственных родительских инстинктов исключало передачу этого дефекта потомству – оно просто не выживало без помощи родителей, и родители, лишенные таких инстинктов, этот свой дефект больше не передавали. Так сохранялись и совершенствовались наследственно обусловленные родительские инстинкты» [.7.].

4.2. Чувство «локтя»

«Подъем на задние конечности привел к тому, что детеныши стали появляться на свет с непрочным черепом, с незрелой нервной системой. Этому черепу предстояло сильно и долго увеличиваться уже после рождения; предстояло долго развиваться и незрелой нервной системе. С другой стороны, вследствие подъема на задние конечности и освобождения передних детеныши в момент рождения оказались неспособными ходить. Матерям предстояло долго носить их на руках, тогда как у наших четвероногих предков детеныш способен ходить почти с момента рождения. Эти согласованные друг с другом следствия роста больших полушарий усиливали зависимость потомства от наличия прочной спайки внутри стада, орды, рода, семьи, племени. К тому же охрана и подкармливание беспомощных детей и беременных могли осуществляться только стаей в целом» [.8.].

4.3. Забота о пожилых особях

«С развитием речи решающее значение в борьбе племени за существование стал играть накапливаемый и передаваемый опыт. Главными его передатчиками после появления речи стали старые люди, которые становились для племени охраняемым и почитаемым кладом: хранителями общественного культурно-информационного фонда. Таким образом, эмоциональное почтение к старикам, их защита, оказание им помощи не относятся к категории чувств, всецело искусственно привитых и противоестественных с позиции теории естественного отбора. Эта форма альтруизма тоже могла иметь наследственную основу, закрепляться групповым естественным отбором и только подкрепляться воспитанием» [.9.].

5. Наследственная программа

Академик Н. И. Вавилов полушутя говорил о генах порядочности. Советский генетик В. П. Эфроимсон вполне серьезно полагал, что существуют гены альтруизма. В конце января 2005 г. весь мир облетела новость: «Группа израильских ученых под руководством профессора Ричарда Эбштейна обнаружила ген, определяющий альтруистичное поведение. Ученые полагают, что этот ген, обнаруженный в хромосоме 11, влияет на функционирование рецепторов нейротрансмиттера допамина» [.10.].

Таким образом, можно предположить, что человеческий альтруизм, в отличие от альтруизма животных, – не только сложное сочетание наследственных программ, но и результат воспитания, воздействия окружения и культурного наследия. Часть наших внутренних свойств передается нам по наследству, а после того, как мы рождаемся в этом мире, нам дают воспитание, образование, культуру, и к двадцатилетнему возрасту мы приходим совершенно сформировавшимися людьми.

5.1. «Побочный эффект» эволюции

Р. Докинз в статье «Какая польза от религии?» говорит об альтруизме верующих – «побочном» эффекте, «трагическом проявлении какого-то психологического свойства, которое в других обстоятельствах было эволюционно полезным», когда люди, впитав религиозные догмы, идут на самоубийство ради своей веры и уничтожают себя заодно с окружающими, взорвав «пояс шахида». «Естественный отбор выработал в детском мозгу тенденцию верить во все, что бы родители или старейшины племени ни говорили. Автоматическим следствием этого является то, что тот, кто беспрекословно верит, не имеет возможности отличить хороший совет от плохого. Ребенок не может сказать, что совет «Если ты будешь плавать в реке, кишащей крокодилами, тебя съедят» – это хороший совет, а совет «Если в полнолуние ты не принесешь в жертву козла, урожай погибнет» – это плохой совет. Оба исходят из надежного источника, и оба произносятся строгим голосом, который требует уважения и повиновения. То же относится к высказываниям о мире, космосе, морали, природе человека» [.11.].

В. Эфроимсон в своей статье рассказывает историю о взводе солдат, проводившем учение на железнодорожном полотне. В критический момент внимание сержанта, проводящего учение, что-то отвлекло, и он не дал приказ остановиться. Солдаты были настолько вышколены, что продолжали маршировать прямо на пути приближающегося поезда. Подобно этим вышколенным солдатам компьютеры тоже работают согласно командам. Но как неизбежный побочный эффект у них отсутствует способность осознания, будет ли команда иметь положительный или гибельный результат. Они просто повинуются. И именно это их беспрекословное повиновение делает компьютеры восприимчивыми к компьютерным вирусам. Нельзя создать компьютер, который будет послушным исполнителем в полезном смысле и в то же самое время иметь иммунитет к вирусной инфекции.

«Побочный эффект», описанный Р. Докинзом и В. Эфроимсоном, показывает, что мы способны обучить человека правильной, максимально выгодной для выживания и благополучия человечества программе. По заключениям этологов понятно, что определенный набор «полезных» качеств у нас уже есть. Однако мы видим, что неосознанное подчинение этой программе сегодня уже не приносит нужных результатов. «Здоровый эгоизм» и агрессия, которые в прошлом были нашими единственными спасителями и помощниками в добывании пищи и охране территории, сегодня обратились для нас настоящей бедой: бессмысленные войны, политические конфликты, терроризм. Природная программа неосознанного управления перестала действовать. Человек достиг определенной ступени развития, когда он должен действовать самостоятельно, осмысленно. Это означает, что сегодня перед нами стоит серьезная экзистенциальная задача: в человеческие взаимоотношения необходимо вложить правильную, осознанную «альтруистическую программу».

6. Осознанный альтруизм

В отличие от рабски послушных компьютеров и слепо следующих своим инстинктам животных, у человека есть возможность выйти из-под бездумного подчинения природным и социальным программам. У нас есть способность думать. Наш мозг обладает тем самым «источником непредсказуемости». Мы можем осознавать последствия наших поступков, генерировать новые решения и действовать в соответствии с ними.

Единое, всеобъемлющее, бесконечное желание получения наслаждения – эгоизм – является материалом нашего мира, истинной основой каждого из его элементов на всех уровнях организации материи: неживой и живой природы. В противовес эгоизму в природе существует альтруизм, забота о благе ближнего. Благодаря альтруистическому началу природы клетки могут, взаимодействуя, образовывать единые организмы, а человеческое общество способно правильно существовать и развиваться. Исследуя феномен альтруизма, мы открываем его как основу всего живого. В этой статье предпринята попытка осветить проблему альтруистического взаимодействия в природе и обществе.

Все мироздание представляет собой единый организм, состоящий из физической и информационной частей. Между всеми уровнями этой структуры действует принцип подобия (фрактальности), и рост каждой части структуры выражается во все большем подобии высшему уровню. Отличие между этими уровнями – только в материале.

Природа – высший уровень – воспринимает человечество как единый организм, где каждый индивидуум является клеткой. Клетки организма между собой объединяет единый закон альтруизма. Поэтому каждый в обществе должен работать, получая минимум для своего существования и отдавая максимум необходимого для жизни всего сообщества. Это легко проиллюстрировать примером: каждая клетка живого тела существует не ради себя, а для выживания или процветания всего организма – это необходимое условие функционирования организма как целого.

Мироздание создано одним законом абсолютной отдачи, запущено и направлено, после чего оно продолжает развиваться в соответствии с принципом саморегуляции, согласно которому по мере развития элементов мироздания частные законы усложняются. Однако все частные действия обязаны сопрягаться с общим законом мироздания по принципу подобия. В данном случае первичный толчок является проявлением Закона абсолютной отдачи как первопричины всего существующего.

На уровне клетки проявление этого всеобщего закона выражается в объединении, которое, казалось бы, противоречит стремлению клеток сохранить свою внутреннюю среду. Каждая из клеток организма абсолютно эгоистична, обладает защитной силой, позволяющей отторгать или изолировать чужеродные тела. Но при этом клетки объединены в единый организм и в любой момент могут погибнуть по его «приказу». Поскольку информационный уровень общей системы превышает уровень частного тела, каждый элемент готов полностью отменить себя ради общей цели, в данном случае – ради существования организма. Это проявление закона природы – закона естественного альтруизма, иначе никакое растение и никакое животное не могли бы просуществовать ни одного мгновения.

В здоровом организме каждая клетка получает только то, что ей необходимо для существования и функционирования, а все остальное она отдает, т.е. служит всему организму. Если клетка живого тела начинает действовать эгоистически относительно остальных, то она становится раковой, умерщвляет все тело и в результате самое себя. Раковая клетка непрерывно делится, поглощая все окружающее, не выполняя никаких «обязательств», не реагируя на команды организма. Рак – наиболее яркая форма проявления эгоизма, присущая клеткам. В здоровом организме каждая клетка выполняет указания тела. Даже если согласно этому указанию клетка должна умереть, она добровольно принимает эту необходимость.

Этот принцип удачно подметила замечательный биолог Элизабет Сатурис: «Вот какой парадокс: каждая клетка, отдельно существующая в организме, является эгоистической, но пока она находится внутри организма, она ведет себя альтруистически, работает на связь со всем организмом, иначе организм не мог бы существовать» [.1.]. И это действительно парадокс: эгоистическая клетка альтруистически работает в общей системе организма.

Ганс Селье, крупнейший ученый биолог, продолживший традиции материалистического естествознания, идущие от Клода Бер нара, И. М. Сеченова и И. П. Павлова, писал, что «эволюция видов была связана с развитием процессов, позволяющих множеству клеток жить в ладу и наилучшим образом соблюдать свои интересы, обеспечивая выживание всей сложной структуры. Такая утонченная система взаимопомощи между частями единого организма сводит к минимуму внутренний стресс, или нагрузку, которая ложится на организм, стремящийся избежать внутренних трений и тем самым благоприятствовать гармоническому сосуществованию всех частей единого целого.

Неизбежность такого дисциплинированного и упорядоченного сотрудничества лучше всего иллюстрируется противоположным примером – раковой опухолью, главная особенность которой – забота только о себе. Опухоль питается за счет других частей организма, пока не убивает хозяина и совершает биологическое самоубийство, ибо раковая клетка не может жить после смерти того организма, в котором она начала свое безрассудное и безудержное развитие» [.2.]. Поэтому в патологии у клетки имеется следующая альтернатива: измениться, вовлекаясь в формирование новой системы, или умереть. Этот процесс рассматривается в науке как «альтруистичный суицид» клеток.

Рассмотрим еще один пример проявления альтруизма. Устройство колонии бактерий таково, что остаются проходы для питательной среды, своеобразные каналы, по которым пища поступает и к периферийным особям, и к тем, которые находятся в центре колонии. То есть налицо забота не только о себе, но и о других членах колонии. Или, допустим, амебы – простейшие одноклеточные, пи тающиеся бактериями. Когда на территории их обитания не остается корма, амебы собираются в плотный комок, напоминающий виноградного слизняка. Возникает подобие организма из одинаковых клеток, который способен передвигаться, как улитка [.3.].

О генетической обусловленности альтруистического поведения высших животных и людей писали В.П. Эфроимсон в «Родословной альтруизма» [.4.], а также современный израильский исследователь Р. Эбштейн [.5.], заявивший об открытии гена альтруизма. Ученые отмечают, что природный альтруизм действует как в рамках одного вида, так и вне этих ограничений. Например, дельфины спасают тонущих людей, помогая им всплыть на поверхность, собаки выкармливают тигрят, в науке описаны нередкие случаи, когда звери выкармливали и воспитывали человеческих детей. Разумеется, известное произведение Р. Киплинга о Маугли – только красивый вымысел. Животные не могут вырастить из младенца человека, а только себе подобных: волки – волчат, кошки – кошек.

Именно природный альтруизм управляет мирозданием, и мы видим его действие на всех уровнях. В социуме этот закон проявляется точно таким же образом: бесконтрольное развитие эгоизма может погубить общество, а альтруистические действия, направленные на взаимопомощь, объединение, помогают людям выжить. Можно привести в пример военные действия, когда один солдат рискует своей жизнью ради других.

Анализируя взаимоотношения человека с окружающей действительностью, мы начинаем осознавать взаимосвязь между кризисом в обществе и ростом эгоизма в человеке. Человек становится элементом, все существование которого противоречит окружающей его альтруистической природе. И природа как высший управляющий уровень вынужденно оказывает давление на человека, что проявляется в его ощущениях как личное страдание, общественные проблемы и, наконец, как всеобщий всемирный кризис.

Почему же мы, обнаруживая закон альтруизма на уровне растительной и животной природы, не чувствуем его проявления в человеческом обществе? В начале мы уже упоминали о том, что на высших уровнях управления действие самоорганизующегося закона природы усложняется. И на человеческом уровне этим усложняющим элементом является свобода воли, выражающаяся в возможности осознать необходимость альтруистических действий. Из этого осознания и должно исходить выполнение человеком альтруистического закона природы, человек не должен действовать как животное, слепо доверяя инстинкту, заложенному изначально.

И поэтому тот, кто, существуя в этой системе и обладая свободным выбором, не находится с ней в тождественности, в подобии свойств, ощущает страдания, и это ощущение давит на каждый элемент системы, который не находится в равновесии с общей силой и таким образом вынуждает двигаться к цели – обретению равновесия.

На неживой, растительной и животной ступенях это равновесие уже существует, лишь на человеческом уровне его нет, и каждый из нас должен достичь слияния по свойствам с альтруистическим законом природы своим свободным выбором. Поэтому человечество вынужденно проходит кризис, который поможет раскрыть, что у людей нет иного выбора, как только существовать «как один человек, с одним сердцем».

Сама природа обязывает каждого из нас к «живой» форме существования. Живым называется объект, который получает и отдает окружающей его среде. Любой живой организм состоит из совокупности клеток и органов, которые работают вместе, дополняя друг друга. В этом процессе они обязаны уступать, воздействовать и помогать друг другу. Закон объединения клеток и органов по альтруистическому принципу «один для всех» действует в любом живом организме.

Альтруистичная сила – это сила, заставляющая все части творения оставаться связанными вместе в одну структуру. И когда все элементы соединяются в одну конструкцию, у них не остается иного выбора – они могут связываться друг с другом только посредством взаимной отдачи, в силу понимания своей принадлежности к одной системе.

Следует заметить, насколько необычная цель преследуется в данном случае. Есть некий принцип общего существования мира как единого организма. И все ступени неживого, растительного, животного мира и человек должны объединиться вместе. Только при этом условии они достигают такого соединения, которое называется «жизнью».

Сам феномен развития живого материала был бы невозможен вне принципа отказа каждой клетки от перспектив «самостоятельной жизни». Ведь эволюционно развитие сопровождается не просто усложнением организмов, а и все большей специализацией от дельных клеток и их групп. В результате в сообществе клеток, каждая из которых выполняет все более специфические функции, возникает совершенно новое явление – феномен «общей жизни». Именно он, нечто, казалось бы, эфемерное, становится доминирующим и определяющим формы деятельности, именно этот феномен определяет жизнь и смерть каждой из клеток! Если проследить это во времени, можно увидеть удивительную картину, когда клетки, «идя» на все большую специализацию в сообществе себе подобных, добровольно отказываются от независимости в пользу развития жизни.

Когда общество достигнет такого подобия живому организму, тогда только возможно будет истинное подобие природе в жизни согласно ее общему закону, закону альтруизма. И это будет означать, что человек обрел силу отдачи, силу любви.

Объяснить, что такое отдача и любовь, можно очень просто, если посмотреть на эти явления не с привычной нам точки зрения, а использовать общий закон мироздания. Ведь альтруизм, или отдача, это и есть любовь, проявляющаяся на всех уровнях природы – от неживого до человеческого. Объединение ради общей пользы, ради общей цели можно назвать любовью, отдачей.

Всем известно, как человек может наслаждаться, когда он дарит, любит, отдает. Как мать, кормящая ребенка и все отдающая ему, наслаждается тем больше, чем больше он получает, и ее наслаждение совершенно неограниченно. В этом, собственно, и заключается вся мудрость, позволяющая достичь счастливой жизни, наполнив себя и все человечество.

Но человек, обладающий свободой воли, уже не может любить и отдавать, как клетка организма или как животное, – вынужденно, подчиняясь инстинкту. В систему управления человеческим уровнем введен новый параметр – свобода выбора действовать эгоистически или альтруистически. Причем в наше время эгоизм людей настолько возрос, что этот выбор требует немедленного разрешения.

Таким образом, альтруистическим можно назвать любое действие человека, которое производится, исходя не из автоматических рефлексов помощи ближнему, а из глобального понимания ситуации и направлено не на пользу каждого (раздать всем еду, деньги и т.д.), а на пользу человечества как системы. И только правильное позиционирование человеком себя и всего социума как «гиперорганизма», в котором мы все являемся всего лишь клетками, позволяет корректно выстроить картину мира. Ведь понятно, что клетка, думающая только о себе, обречена на отторжение организмом или на гибель вместе с ним.

Может возникнуть вопрос, почему только в конце ХХ в. альтруизм стал необходим для выживания Человечества? Главная при чина состоит в том, что увеличение количества обратных связей между людьми и удлинение цепочек транзакций (товары, информация и т.д.) привели к скачкообразному переходу от простейших социальных систем (племя, деревня, клан) к более сложным (нация, государство, транснациональные корпорации и т.д.). Сразу проявилась проблема ограниченности эгоистического инстинкта помощи ближнему. В семье-роде-клане помощь ближнему хорошо укладывалась в генетически заложенные механизмы, которые существуют и у мышей, и у дельфинов, и, конечно, у обезьян. Но с ростом социальных структур тот ближний, которому я должен помогать, постепенно исчез за «горизонтом различения эгоизмом собственной пользы».

Абстрактное государство, абстрактный народ, абстрактное человечество... Личность замыкается в небольшой социальной группе. Так происходит деградация сознания людей, увеличение разрыва между реальной необходимостью во взаимодействии и уровнем понимания этой необходимости. Ситуация абсурдна, как если бы несколько человек сидели в закрытой комнате и вместо того чтобы вместе пытаться выбраться, стремились побольше надышаться и придушить соседа, чтобы не тратил воздух зря.

Однако все человечество представляет собой единый организм. Ведь наши внутренние «Я», отдельные эгоизмы, соединены вместе и построены по тому же принципу. На самом деле мы являемся полностью взаимосвязанными частичками единого «тела», и каждый должен работать, как работает живая клетка: минимум, т. е. не обходимое для существования, получать, а максимум – то, что необходимо для всего тела, отдавать.

Отсюда мы можем еще раз вывести причины современного кризиса. Человечество находится в противоречии с общей альтруистической силой природы. Поэтому переживаемый кризис не случаен, он глубок и пронизывает всю природу сверху донизу, вплоть до самых глубоких внутренних слоев. Только устранение этого противоречия между ростом человеческого эгоизма и абсолютным альтруизмом природы может способствовать завершению кризиса. А для этого необходимы действия, направленные на сознательное соединение людей и стремление соответствовать закону альтруизма, отдачи.

Две основные проблемы явно указывают нам на глобальный кризис: ненависть между людьми достигла наивысшего уровня, а общая обязательная связь с природой осталась без изменений. Проявление этих двух аспектов, по сути, и составляет кризис, поскольку соединить их не представляется возможным. Человек уже не может, как раньше, отмахнуться и выстроить себе какие-то искусственные системы, уводящие от проблемы. Природа начинает угрожать нашему существованию, а мы не в силах избавиться от ненависти, чувства отторжения, которые все больше и больше раскрываются в характере человека. Что же делать?

Человек ощущает свое особенное место в мире. На протяжении истории он выражал свою уникальность по-разному: пытался подражать природе во всем, поклонялся ей; старался использовать природу себе во благо, не слишком считаясь с ее потребностями; даже хотел ее переделать, смело предположив, что знает лучше, куда направляться рекам и как гнездиться птицам. Сутью всех этих взаимодействий с окружающим миром является желание – движущая сила всего человечества. Особенность человека в сравнении со всей остальной природой не только в силе и характере его желаний, а еще и в том, что желания человека непрерывно меняются и развиваются, давая толчок развитию цивилизации. Чтобы понять, как действовать в сложившейся ситуации, человеку нужно вернуться к истокам – еще раз определить свое место в мироздании.

Мы видим, что всю природу, находящуюся перед нами, можно разделить на четыре части, четыре уровня: неживой, растительный, животный и человеческий, каждый из которых отличается своим внутренним желанием насладиться. Желание насладиться – это внутренняя сила, и она уже определяет все свойства.

Неживой уровень характеризуется малым желанием насладиться, которого хватает только на то, чтобы удерживать свою структуру в определенной форме, допустим, молекул и атомов. Неважно, какую именно форму принимает неживой уровень, но он должен всего лишь удержать себя в таком существовании, к которому неживое желание насладиться обязывает его.

Растительный уровень сложнее неживого. Но эти процессы стандартны для всех представителей вида и определяются сменой определенных периодов. Например, жизнь большинства растений подчинена сезонным и суточным циклам, на этом уровне еще нет никакой индивидуальности. Растение, выросшее из семени в непривычной среде без окружения своего вида, будет существовать так же, как его «братья и сестры» за тысячи километров, разве что с поправкой на воздействие новых условий.

Животный уровень еще выше и разнообразнее по своим проявлениям благодаря большей силе желания насладиться, заключен ной в нем. Животные уже передвигаются, обладают индивидуальными характеристиками даже в рамках одного вида. Животные действуют не свободным выбором, а согласно инстинктам. Однако у них нет осознания времени – прошлого, настоящего, будущего, того, что характерно для человеческого уровня. Животные, в отличие от человека, «живут одним днем», они слиты с тем мгновением, в котором живут.

Человеческий уровень отличается не только ощущением времени, но и тем, что у желания получать на этом уровне есть возможность ощутить ближнего. Человек уже может чувствовать боль и радость другого, может сопереживать, но при этом он умеет завидовать успеху и радоваться несчастью других. Желание получить наслаждение на человеческом уровне настолько велико, что если человек видит что-то, чем обладает ближний, то он всегда будет желать получить это для себя, а, получив, будет хотеть обладать этим в одиночку. Острое чувство индивидуальности и наивысшая сила желания насладиться являются теми свойствами человека, которые позволяют его эгоистическому желанию постоянно расти.

Есть множество свойств в человеке, которые нам еще неизвестны. Мы должны обнаружить их и развивать. Но уже сейчас человечество видит существенную разницу, отличающую человеческий уровень от всех остальных: все виды неживой, растительной и животной природы приводятся в действие силой природы. Природа обязывает их существовать, не изменяясь, – родившись в определенной форме, они в ней и живут, и умирают.

Родившийся человек растет под воздействием природы. В момент рождения он ничего не знает и во время своего развития стремится к какому-то максимальному состоянию, оставляя позади себя все остальные части реальности. Если сравнить годовалого ребенка и животное в возрасте одного года, то станет ясно, что любое животное, не важно – собака или слон – в этом возрасте становятся уже совсем взрослыми. Животные даже через неделю или две после своего рождения уже знают, как поддерживать свое существование. До того же, как человек вырастет, пройдет много лет, но соответственно в результате такого долгого развития растут и его возможности во взрослом состоянии.

Поэтому человек обладает намного большей чувствительностью к окружению, чего нет у животных, а тем более растений. Человек ощущает время – прошлое, настоящее и будущее и потому обладает способностью к восприятию духовного. Другая особенность, отличающая человека от неживого, растительного и животного уровней, заключается в том, что человек развивается от поколения к поколению. Если принять в расчет не время жизни отдельного человека, а исторический процесс, то на протяжении этого процесса человек развивается в своем желании.

Развитие желания

Человеку недостаточно того, что его желание развивается на протяжении жизни. Человек рождается, не желая практически ничего, а затем его желания все возрастают. Этого нет у животных, а тем более у растений и неживой природы. Но на человеческом уровне желания возрастают также от поколения к поколению. Каждое следующее поколение обладает большим желанием – более развитым, более эгоистическим. Развитие желаний в поколениях приводит к развитию общества, развитию государств, народов. Во всех областях своей деятельности человек находится в постоянном раз витии и на протяжении своей жизни, и на протяжении истории.

Из этого мы можем сделать вывод, что человек еще не закончил свое развитие. Человек не чувствует себя комфортно в рамках этого процесса, но в любом случае ему предстоит пройти еще множество состояний, и стоит познакомиться с ними заранее, поскольку это наше будущее.

Как было отмечено, человек на протяжении жизни и человечество из поколения в поколение все больше и больше развиваются в противоположность всем остальным частям реальности. То есть человек – не просто высокоразвитое животное, не просто высокоразвитая обезьяна, в нем есть уникальные предпосылки, определяющие его уровень как человека. И поэтому природа по-особому относится к человечеству, постоянно, каждое мгновение развивая каждого из его представителей в индивидуальной, отличной от других форме.

Величина желания насладиться определяет уровень развития человека, т.е. того, что он желает и сколько он желает, а желание определяет его физические, душевные, умственные свойства и возможности, его способность анализировать, делать выводы. Разум человека растет только в мере необходимости наполнить желание. Чем более развито желание, чем сложнее оно устроено, тем больше развивается разум, потому что в конечном счете разум – это плод, результат желания. Если бы желание человека не испытывало недостатка, то человек не развил бы свой ум, у него просто не было бы в этом потребности. Подтверждение этому мы видим в повседневной жизни. Когда человек начинает думать? Когда ему плохо, когда он желает чего-то. Дайте человеку все, что ему заблагорассудится, это просто «заткнет» его желание. Но «увеличивающий знания увеличивает скорбь», а добавление страданий в свою очередь увеличивает знание.

Увеличение желания

Вся природа кроме человека потребляет лишь необходимое для своего существования. Это желание не оценивается как эгоистическое. Как уже говорилось, неживой уровень хочет только удержать себя, свою структуру в неизменном состоянии, подобно атому, молекуле, кристаллу. Таково его желание насладиться – не изменяться, и потому он называется неживым. Растительный уровень желает развиваться, но согласно заложенной в нем точной про грамме, общей для всех растений его вида. Животное ограничено тем, что живет согласно командам, инстинктам, точно знает, что оно должно выполнять и выполняет. Но в человеке лишь часть его желаний управляемы природой, в нем есть желания, называемые телесными, и есть общественные желания. Желания к наслаждениям тела – это желания к пище, сексу, семье – ко всему, что связано с телом, в чем человек нуждался бы, даже если бы жил один. Даже на этом уровне желание непропорционально растет. Человек вдруг понимает, что недостаточно жить в какой-то пещере, где у него есть пища, семья и все, чего требует тело на животном уровне. Нет, он хочет большего!

Кроме этих желаний, у человека есть желания к деньгам, почестям и знаниям. Эти желания уже не задействуются природой, аактивизируются обществом. В этих желаниях человек также неограничен, он видит то, что происходит с каждым человеком вокруг него, получает от этого впечатление, завидует другим, желает получить то, что есть у них.

Все, что получают растения и животные, называется необходимым для существования, потому что со своей стороны они не добавляют ничего к своему желанию. Например, лев растерзал кого-то, чтобы насытиться, и он не будет больше никого убивать до тех пор, пока вновь не проголодается. Только человеческие желания, выходящие за пределы необходимого, являются эгоистическими. Эгоизм человека непрерывно, гиперболически растет. Но особенно эта ненасытность проявляется в желаниях, присущих только человеку, – в погоне за богатством, властью, почестями, славой, знаниями. Рост эгоизма стимулирует и определяет прогресс человечества, но и ведет в тупик – к глобальному кризису...

Если бы человек не находился в обществе, у него не было бы желания ни к деньгам, ни к почестям или власти (что то же самое), ни к знаниям. Он жил бы так, как жили люди в эпоху варваров. Мы даже не в состоянии понять, насколько человек зависим от общества, которое постоянно изменяется вслед за его изменениями. Люди впечатляются друг от друга и «строят» друг друга. Человек подобен обломку, брошенному внутрь бурлящего вулкана, ему неизвестно, что с ним происходит, потому что он сам по себе развивается под влиянием тысячи факторов, ощущая прошлое, настоящее и будущее, а также получает впечатление от каждого человека своего поколения и от всех прошлых поколений.

Так, некто завидует Наполеону, хочет быть таким же, приобрести свойства этого человека. То есть ему недостаточно тех семи миллиардов людей, живущих с ним в одно время, на него также влияет все, что происходило в прошлом и будет происходить в будущем. Люди находятся в водовороте взаимных воздействий, мыс лей и желаний, все они зависимы друг от друга. Поэтому человек ощущает прошлое, настоящее и будущее, чувствует ближнего, постоянно развивается и внутри себя, и с помощью общества, которое также все время изменяется.

Эгоизм, направленный против ближнего

Мы уже говорили о том, что неживой, растительный и животный уровни действуют согласно инстинктам, управляются природой. Человек же готов убить всех, чтобы весь мир был под его властью. Сколько бы он ни наполнял себя, он не может наполниться. То есть в отличие от всей природы, у человека нет минимума, необходимого для существования. Поэтому во всем, что превышает минимум, необходимый для существования, проявляется человеческий эгоизм, который еще больше направлен против ближнего. Например, какой-то представитель социума хочет быть выше всех, и тогда о нем говорят, что он продвигается, желает достичь большего, и это, якобы, определяет развитие общества. То есть все наше развитие, из поколения в поколение – построение нового общества, развитие технологии, науки и всего прочего – все это исходит из нашего эгоизма.

Основа нашего развития является отрицательной изначально, потому что, во-первых, нашим развитием движет эгоизм, а во-вторых, в большинстве случаев человек строит свое развитие (может быть, неосознанно и тем более – осознанно) на том, что уничтожает другого, потому что в конечном итоге хочет быть выше остальных. Можно стать выше остальных, совершая какие-то действия и тем самым поднимаясь, обретая больше, чем есть у остальных. И можно пойти по-другому пути – убить, уничтожить, унизить ближнего и тем самым обрести более высокое положение. Быть выше другого – это относительное понятие. Представитель социума может быть выше других в том, что имеет дополнительный ломтик хлеба, а может обладать огромными корпорациями и состоянием в миллиарды долларов. Эгоизм может быть вроде бы положительным и вроде бы отрицательным, но все равно это эгоизм. И если развитие человека не направлено к соединению всех людей в единое общество, то оно полностью отрицательно. Именно в наше время это начинает ощущаться как результат развития всех поколений.

Хищник нападает, если он голоден, – это происходит согласно законам природы, – у него нет цели причинить зло ближнему. Он никогда не причинит другому вреда преднамеренно, поскольку у неживой, растительной и животной природы нет намерений. Если же мы видим, что животное причиняет другому вред, и не понимаем, почему оно так делает, то, возможно, мы просто не понимаем смысла, поскольку это происходит в скрытых от нас системах. Возможно, это вызвано приобретенным ранее условным рефлексом. Когда-то такие действия служили животному для удовлетворения необходимых потребностей, а сейчас они перестали приносить пользу, но привычка осталась, т.е. животное действует, повинуясь своей природе. Это верно по отношению ко всем существам, кроме человека.

В человеке действует не привычка и не мертвая природа, а пылающее в нем желание насладиться, требующее от него отношения к ближнему. Никакому другому творению не известно, что такое отношение к ближнему. Это чувство доступно только человеку, и именно этим он выделяется из всей неживой, растительной и животной природы. Если бы не было ближнего, человек бы жил в природе точно так же, как любой зверь или любое животное. Он бы вырос словно Маугли, точно таким же, как другие обитатели джунглей. Если человек не находится в окружении человеческого общества, то он примыкает к звериной стае. Звери принимают его к себе, потому что чувствуют, что он принял их общество, т.е. стал как они. Точно так же, как обезьяны приняли в свою стаю Джейн Гудаль, которая опустилась на их ступень. Есть множество примеров, подтверждающих, что человек может жить среди самых свирепых хищников, и они примут его к себе и будут считать своим.

Ни одно существо в природе, кроме человека, не относится к окружающим с намерением нанести вред, использовать, эксплуатировать. Никто не испытывает удовольствия от подавления окружающих, наслаждения горем и страданием себе подобных. Только человек может наслаждаться горем другого человека. Главное, о чем должен позаботиться человек, – это исправление своего отношения к ближнему. Ведь именно из-за этого он называется человеком, и если он исправит отношение к ближнему, то по-настоящему достигнет человеческого уровня.

Человек и общество

Как было сказано выше, особенность человека в том, что его развитие на сто процентов зависит от общества. Этот закон действует таким образом, что человек не может выйти из-под влияния себе подобных. Если человек хочет что-то изменить в своей жизни, то он должен организовать для себя окружение в соответствии с желанным развитием. В одиночку человек никогда не сможет развиться. Если он удалится от общества, то останется просто животным, находящимся под управлением природы. Не надо думать, что обособление может быть полезно кому бы то ни было. Хотя каждый из нас ощущает свою единственность, свою уникальность, знание того, что мы зависимы от общества, противоречит нашему эгоизму!

Человек должен сохранять связь с другими людьми и заботиться о том, чтобы общество постоянно развивалось и тем самым развивало и его тоже. Человек словно зерно, посаженное в землю, только он сам заботится о том, чтобы на него проливался дождь и светило солнце, и обдувал ласковый ветер, и тогда из него, как из зерна, получится какой-то положительный, хороший результат. Так человек, будучи интегральной частью социума, вкладывает в свой рост и развитие. Основные силы природы могут быть очень благоприятны к человеку, но если рядом с этим нет соответствующего общества, то человек – словно зерно, посаженное в сухую почву. Эта земля просто высушит его, и зерно не даст всходов.

Эгоистическое использование человеческих желаний, т.е. с намерением личного возвышения над остальными, приводит к угрожающему неравновесию с окружающим миром. Наш эгоизм – это единственная разрушающая сила. Поэтому мир не сможет существовать, если человек не изменит своего эгоистического отношения к обществу. Желания излишеств, развивающийся эгоизм человека говорят о его незавершенности. Властвуя над человеком, он лишает его инстинктов, обеспечивающих выживание.

Человек отдалился от природы и тем самым лишился многих правильных и полезных внутренних свойств. В итоге как результат эгоистического естественного развития согласно своей природе он начинает ощущать, что не способен наполнить себя. Поэтому в каждом следующем поколении люди чувствуют себя все более и более опустошенными. Этот недостаток заставляет развиваться наш разум, но мы чувствуем, что не способны наполнить свое сердце, как бы мы ни желали наполнить его всем, что только есть в этом мире, – едой, сексом, деньгами, почетом, знаниями. Все эти наслаждения становятся для человека равными нулю. Он впадает в депрессию, и ему остается или попытаться забыться с помощью наркотиков, или же покончить жизнь самоубийством.

Человечеству понятно, что наш эгоизм – это разрушительная сила, с которой мы ничего не можем поделать, и это единственная причина всего зла. Но можем ли мы с этим что-то сделать? Есть ли у нас от этого лекарство? Нет. А если нет никакого средства для излечения, то человечеству остается только использовать эгоизм в самых благообразных, насколько это возможно, формах. Для этого общество учреждает полицейские системы, всевозможные альтруистические организации, системы социального обеспечения, чтобы хоть как-то компенсировать разрушительную силу эгоизма и дать возможность его использовать. Но мы видим, что использование эгоизма идет нам на пользу. Если человек – большой эгоист, если он сильный, умеет зарабатывать и добиваться успеха, то он строит фабрики, создает большие компании, обеспечивает людей работой. За счет этого остальные люди тоже растут и также могут организовать вокруг себя благоприятное жизненное пространство. Это все эгоистичное, но приносит пользу. Обществу выгодно, чтобы в мире было много богатых, умных и сильных людей, потому что они благоустроят мир вокруг себя. Если человечество не может найти средства избавления от эгоизма, то использует его, стараясь, насколько это возможно, держать под контролем, и это почитается в обществе. Мы ценим людей, которые преуспевают, но поступаем так из-за отсутствия иного решения. И поскольку решения нет, мы уже и не пытаемся исправить эгоизм, а всего лишь стараемся его обуздать – исправить самые крайние его проявления.

Исправление эгоизма

Для того, чтобы попытаться найти решение этой проблемы, нам нужно обратиться к природе, так как мир на всех уровнях – неживом, растительном, животном, человеческом – связан в единую систему, и законы, действующие на этих уровнях, тождественны. Развитие человеческого общества, приведшее к глобализации, вынуждает нас рассматривать мир как одно единое целое, состоящее из противоположностей. Во-первых, мы ощущаем себя эгоистичными, далекими друг от друга. А во-вторых, мы видим, что все больше зависим друг от друга. В нас обнаруживаются два противоположных, взаимообратных явления:

– обязательная связь между нами и всеми частями природы. Это и есть глобализация, интегральная взаимосвязь всех элементов не живого, растительного, животного и человеческого уровней, включая все их виды и формы;

– эгоцентричность всех индивидуумов. Каждый из них, хотя и связан с другими, стремится использовать их ради себя, даже понимая, что зависит от них, он все равно готов стереть их с лица Земли.

Эти две ветви раскрываются одновременно, и человек, разрываемый этими силами, оказывается на острие реальности. Данное противостояние принимает крайне опасные формы, и для того, чтобы выжить, человеку необходимо отыскать связь между двумя этими проявлениями. Человек не сможет остаться в живых, если не соединит их друг с другом. Сейчас обостряется конфронтация между процессами глобализации и обособлением элементов всех общественных систем, начиная с семьи и заканчивая государствами. Без решения этих противоречий дальнейшее существование человечества становится невозможным.

Единство

Природа незыблема, она постоянно работает на отдачу человеку. Изменения в систему вносит лишь сам человек. Каждый эгоистически действует во вред ближнему, и потому нам кажется, что природа с каждым разом действует все жестче, принося нам все больше бед и несчастий. Однако в действительности мы сами приводим себя к конфронтации с неизменной природой, и наше взаимодействие приобретает все более угрожающие и всеобъемлющие формы. В результате человек вынужден будет осознать свое место в системе природы и осознать свой эгоизм как единственное зло. Эгоизм, вызывая страдания, толкает нас к поиску путей его исправления и правильного соединения с природой.

Развитие человеческого общества, приведшее к глобализации, вынуждает рассматривать мир как одно общее целое, состоящее из противоположностей. Совершенство мира – в единстве его элементов. Достигается это только таким сосуществованием этих элементов, когда каждый из них работает ради жизни всей системы. Поскольку вся природа, кроме человека, жестко выполняет свое предназначение, то очевидна высшая цель всей природы – приведение человека к совершенству, альтруизму, свойству отдачи.

Путь долгий и путь короткий

К исправлению эгоизма можно идти долгим путем страданий или коротким путем исправления. Но путь страданий – это лишь дополнительное время, необходимое для осознания всего ужаса последствий человеческого упрямства и эгоизма. По мере накопления впечатлений от несчастий человек делает расчет и приходит к выводу, что выгоднее не страдать, а исправляться, и прикладывает усилия, чтобы достичь уподобления природе.

Короткий и легкий путь исправления предполагает получение знаний об устройстве мира, причине и цели страданий. Человек ускоряет в себе осознание зла и своего противостояния миру, тогда он уже не нуждается в воздействии страданиями. Причина полной противоположности человека природе лежит в его непонимании программы и замысла природы. Понимание этого замысла дает человеку возможность обрести разум более высокого уровня, чем тот, с которым он пришел в этот мир, – разум абсолютного альтруизма, которым обладает сама природа. Именно из противоположного, эгоистического свойства человек постигает весь замысел природы.

В сущности, здесь кроется ряд вопросов: почему человек не находится сразу же в слиянии с природой, в альтруистических свойствах? Зачем природе нужно подгонять человечество страданиями?

Человек противоположен природе потому, что обладает свободой выбора. Если бы природа задействовала человека так же принудительно, как неживой, растительный и животный уровни, то в нем не могли бы расти желания. Человек жил бы под действием инстинктов, без понимания причин своих действий. Так, в теле функционирует множество клеток, всевозможных систем и органов, человек даже не ощущает, как они работают. Сердце стучит, легкие дышат, происходит обмен веществ, образуются всевозможные соединения, возникают электрические импульсы. Человек начинает ощущать свои внутренние органы только если они заболевают и отказываются выполнять свою программу. Подобным образом построены системы высшего уровня. Несоответствие программе природы порождает боль, ощущение недостатка, которые в свою очередь пробуждают в человека построение дополнительной системы, называемой «разум», призванной найти ответ на вопрос: «Почему мне больно?»

Человек, существующий в противоположных альтруистическому закону природы эгоистических свойствах, может своим свободным выбором, не ожидая страданий, начать познавать природу. Получив таким образом альтруистические свойства своим свободным выбором, он исправляет эгоистическое желание получить и выходит на новый уровень. Этот уровень, следующий в системе роста желаний за человеческим, можно назвать духовным. Выбрав свойства этого уровня, человек поднимает себя на ступень Замысла творения, силы, сотворившей мироздание и его самого.

Таким образом, особенность человеческого эгоизма состоит в возможности развиться до подобия создавшей его природы. Причем эта возможность содержится не только в потенциале, но и является целью человеческого существования. Для достижения цели человеку даны растущий эгоизм, зависимость от окружающего общества и способность осознания зла своей эгоистической природы через ощущение ближнего.

Природа относится к человеку согласно мере его развития и постепенно приводит его к состоянию, в котором он сможет развиваться, т.е. будет не просто страдать от давления, а поймет причину и целенаправленность страданий. Вместе с тем природа дает нам направление, способ выхода из кризисного состояния, но делает это так, чтобы не мешать нашей свободе выбора.

По мере осознания зла человек начинает искать пути избавления от эгоизма и открывает для себя высший закон природы – закон абсолютного альтруизма. Выбрав свойство следующей ступени, человек избавится от страданий, подталкивающих его по направлению к цели, и тем самым реализует заложенные в нем природой особенности и свойства.

Таким образом, миссия человека – самостоятельно и осознанно стать равным общему закону природы – закону абсолютного альтруизма. Для этого человеку дан растущий эгоизм, развитие которого ему неподвластно. Программа природы создает в человеке и в его окружении состояния и обстоятельства, которые помогают посте пенно осознать эгоизм как зло. В меру этого осознания человек начинает искать пути избавления от эгоизма и открывает для себя закон абсолютного альтруизма. Он осознанно, с желанием подчиняет этому закону всего себя, получая от самой Природы помощь в исправлении эгоизма.

Абрамова Е. Б., Карпов В. Л. Протеасома: разрушение во имя созидания // Природа. 2003. № 7.

Авдеенко А. Наказание без преступления. М., 1991.

Аверинцев С. С. Древнееврейская литература // История всемирной литературы: В 9 т. Т.1. М., 1983.

Александров Ю. И., Александров И.О. Активность нейронов зрительной и моторной областей коры мозга при осуществлении поведенческого акта с открытыми и закрытыми глазами // Журнал высшей нервной деятельности. 1981. Т.31. № 6.

Александров Ю. М. // Психология XXI века / Под ред. В.Н. Дружинина. М., 2003.

Александров Ю. М. Психофизиологическое значение активности центральных и периферических нейронов в поведении. М., 1989.

Анохин К. В. Двенадцатые Сеченовские чтения. М., 1996.

Анохин К. В., Судаков К. В. Системная организация поведения: Новизна как ведущий фактор экспрессии ранних генов в мозге при обучении // Успехи физиологических наук. 1993. Т.24. № 3.

Анохин П. К. Очерки по физиологии функциональных систем. М., 1975.

Анохин П. К. Проблема компенсации нарушенных функций и ее значение для клинической медицины. Сообщение I. // Хирургия. 1954. №10.

Арендт Х. Истоки тоталитаризма. М., 1996.

Барбер М. Процесс тамплиеров. М., 1998.

Бернар К. Лекции по экспериментальной патологии. М.Л., 1937.

Бисмарк О. фон. Мысли и воспоминания. Т.1. М., 1946.

Булдаков В. П. Красная смута. М., 1997.

Вахромов Е. Е. К постановке проблемы психологии ритма // Мир психологии. 2002. № 3.

Вахромов Е. Е. Проблема человека: самость и Я в психологии // Мир психологии. 2002. № 2.

Вахромов Е. Е. Психологические концепции развития человека: теория самоактуализации. М., 2001.

Вахромов Е. Е. Самоактуализация и жизненный путь человека // Современные проблемы смысла жизни и акме. Материалы VI VII симпозиумов ПИ РАО // Под ред. А. А. Бодалева, В. Э. Чудновского, Н. Л. Карповой, Г. А. Вайзер. М., 2002.

Викторов В. Без грифа «Секретно». Записки военного прокурора. М., 1990.

Гильбург О. А. Социобиология и война. М., 2005. / /URL: http://ethology.ru/library/?id=193

Григулевич И. Р. Инквизиция. М., 1976.

Давыдовский И. В. Общая патология человека. М., 1969.

Данилова Н. Н. Психофизиология. М., 1998.

Диденко Б. А. Цивилизация каннибалов. М., 1996.

Дольник В. Р. Этологические экскурсии по тайным садам гуманитариев // Природа. 1993. Вып. 1,2.

Допаминергические полиморфизмы, связанные с показателями самоотчета человеческого альтруизма: свежий фенотип допаминового D4 рецептора//Molecular Psychiatry. 2005. № 10 // URL: http://www.nature.com/mp/journal/v10/n4/pdf/4001635a.pdf.

Дубягин Ю. П. Руководство по розыску и расследованию неочевидных убийств. М., 1998.

Емельяненко Т. В. Методы межкультурных исследований ценностей // Социология: 4М. 1997. № 9.

Иваницкий А. М. Синтез информации в ключевых отделах коры как основа субъективных переживаний // Журнал высшей нервной деятельности. 1997. Т.47. Вып.2.

Ильин И. Постмодернизм II. М., 1997.

Колесников А. С. Кросскультурное взаимодействие в современном мире и диалог // URL: http://anthropology.ru/ru/texts/kolesnikov/russia_01.html.

Конорский Ю. Интегративная деятельность мозга. М., 1970.

Крик Ф. Мысли о мозге // Мозг Под ред. П. В. Симонова. М., 1982.

Лабас Ю. А., Седлецкий И. В. Этот безумный, безумный мир глазами зоопсихологов // URL: http://etologia.narod.ru/. 1992.

Ли Г. Ч. Инквизиция. СПб., 1999.

Лоренц К. Агрессия (так называемое «зло»). М., 1994.

Лотман Ю. М. К построению теории взаимодействия культур (семиотический аспект) / Семиосфера. СПб., 2000.

Мамардашвили М. Картезианские размышления. М., 1999.

Мельгунов С. Красный террор в России. N.Y., 1991.

Мельников Д., Черная Л. Империя смерти. Аппарат насилия нацистской Германии (19331945). М., 1987.

Назаретян А. П. Агрессия, мораль и кризисы в развитии мировой культуры. Синергетика общественного прогресса. М., 1995.

Орлова Э. А. Социальная (культурная) антропология. М., 2004.

Официальный сайт ООН в России, новости 15.11.2005 // URL: http://www.un.org/russian.

Павлов И. М. Лекции о работе больших полушарий головного мозга. М., 1952.

Платон. Законы // Собр. соч.: В 3 т. М., 1972.

Плейди Дж. Испанская инквизиция. М., 2002.

Плюснин Ю. М. Проблема биосоциальной эволюции. Новосибирск, 1990.

Попов В. П., Крайнюченко И. В. Глобальный эволюционизм и синергетика ноосферы. Ростов н/Д, 2003.

Пригожин И. Р. Конец определенности. Время, Хаос и Новые Законы Природы. М., 2001.

Раппопорт Я. Л. На рубеже двух эпох. Дело врачей 1953 года. М., 1988.

Рубинштейн С. Л. Человек и мир. М., 1997.

Cайт Международной академии каббалы www.kabbalah.info.

Сварник О., Анохин К. В., Александров Ю. М. // Журнал высшей нервной деятельности. 2001. Т.51. № 6.

Селье Г. Стресс без дистресса. Cерия «Общественные науки за рубежом. Философия». М., 1979.

Симонов П. В. Созидающий мозг. Нейробиологические основы творчества. М., 1993.

Степин В. С. Теоретическое знание. М., 2000.

Судаков К. В. // Механизмы деятельности мозга. М., 1979.

Ухтомский А. А. Доминанта. СПб., 2002.

Флиер А. Я. Культурогенез. М., 1995.

Флиер А. Я. Культурология для культурологов. М., 2000.

Флиер А. Я. Страсти по глобализации // Общественные науки и современность. 2003. № 4.

Холокост. Материалы, свидетельства, воспоминания. Иерусалим, 1975.

Швырков В. Б. Нейрональные механизмы обучения как формирование функциональной системы поведенческого акта // Механизмы системной деятельности мозга. Горький, 1978.

Шер Я. А., Вишняцкий Л. Б., Бледнова Н. С. Происхождение знакового поведения. М., 2004.

Шерстнев В. В. // Докл. АН СССР. 1972. Т.202. № 6.

Шпенглер О. Закат Европы. Очерки морфологии мировой истории. Т.1. Гештальт и действительность: Пер. с нем. М., 1993.

Шпренгер Я., Инститорис Г. Молот ведьм. М., 1990.

Шулейкина К. В., Хаютин С. М. Развитие теории системогенеза на современном этапе // Журнал высшей нервной деятельности. 1989. Т.39. № 1.

Эйнштейн А. Почему социализм? // URL: http://albert fiz.narod.ru/sosial.htm.

Эко У. Имя Розы. М., 2005.

Эфроимсон В. П. Родословная альтруизма (Этика с позиций эволюционной генетики человека) // Новый мир. 1971. Вып.10.

Alexandrov Y. I., Grinchenko Y. V., Jarvilehto T. // Acta Physiol. Scand. 1990. V.139.

Alexandrov Y. I., Grinchenko Y. V., Shevchenko D. G. et al. // Acta Physiol. Scand. 2000. V.171.

Allsopp T. E., Fazakerley J. K. // Trends Neurosci. 2000. V.23.

Baily C. H., Kandel E. R. // Ann. Rev. Physiol. 1993. V.53.

Berretta S., Parthasarathy H. B., Graybiel A. M. // J. Neurosci. 1997.

V.17. Clayton D. F. // Neurobiol. Learning Memory. 2000. V.74. Conti A. C., Raghupathi R., Trojanowski J. Q., McIntosh

T. M. // J. Neurosci. 1998. V. 18. Cotman C. W., Hailer N. P., Pfister K. K. et al. // Prog. Neurobiol. 1998.

V.55. Cramer S.C., Chopp M. // Trends Neurosci. 2000. V.23. Dawkins R. What Use is Religion?. 2004. V.24. No 5. Aug Sept. Dragunow M., de Castro D., Faull R. L. M. // Brain Res. 1990. V.527. Du C., Hu R., Csernansky C. A. et al. // J. Cereb. Blood Flow. Metab. 1996. V.16.

Edelman G. M. Neural Darwinism: The Theory of Neuronal Group Selection. N.Y.: Basic, 1987.

Edelman G. M. The remembered present. A biological theory of con sciousness. N.Y., 1987.

Goldstein K. The organism. N.Y., 1933.

Gray J. A. The contents of consciousness: A neuropsychological conjecture // Behav. Brain Sci. 1995. V.4.

Hagmann M. // Science. 1999. V.286.

Jarskog L. F., Gilmore J. H. // Brain Res. Dev. Koshland D. E. // Trends Neurosci. 1983. V.6.

Lee Y., Park K. H., Baik S. H., Cha Ch. I. // Neuro Report. 1998. V.9.

Leist M., Jaattela M. // Nature Rev. 2001. V.2.

Najbauer J., Leon M. // Brain Res. 1995. V.674.

Onodera H., Kogure K., Ono Y. et al. // Neurosci. Lett. 1989. V.98.

Raoul C., Pettmann B., Henderson C. E. // Curr. Opin. Neurobiol. 2000. V.10.

Sahtouris E. The Biology of Globalization //

URL: http://www.ratical.org/LifeWeb/Articles/globalize.html.

Schreiber S. S., Baudry M. // Trends Neurosci. 1995. V.18.

Sherrington Ch. Man on His Nature. Pelican Books, 1951.

Shvyrkov V. B. // Human Memory and Cognitive Capabilities. Amsterdam, 1986.

Smale G., Nichols N. R., Brady D. R. et al. // Exp. Neurol. 1995. V.133.

Stone E. A., Zhang Y., John S. et al. // Brain Res. 1993.

Strassmann J. E., Zhu Y., Queller D. C. // Nature. 2000. V.408.

Trotsky L. Les crimes de Stalin. Paris, 1957, V.5.

White L. A. The Concept of Culture // Americam Antropologist. Wash., 1959.

Yuan J., Yankner B. A. // Nature. 2000. V.407.

Гуманизм и глобализация

Гуманистами назывались интеллектуалы, состоявшие в переписке друг с другом. Известно также, что и роман – толстая книга – вырос из длинного письма. Отсюда гуманизм можно определить как дружеское общение при помощи письма. Уже во времена Цицерона гуманистами называли людей, знающих алфавит, использующих язык для воздействия на людей с целью их облагораживания. То, благодаря чему и сегодня, спустя две с половиной тысячи лет, сохраняется философия, это ее способность писать тексты для друзей и о дружбе. Ее можно рассматривать как непрерывную цепь посланий от поколения к поколению и как дружбу между авторами, копиистами и читателями, дружбу, связанную именно ошибками и искажениями при интерпретации, которые поддерживают напряженные отношения между любящими истину.

Первым важным посланием была греческая литература, а ее первыми получателями и читателями были римляне. Благодаря прочтению текстов содержание греческой культуры оказалось открытым для империи и позже для всего европейского мира. Конечно, сами греческие авторы были бы чрезвычайно удивлены, если бы им сказали, что их послания будут читаться и сегодня. Им казалось авантюрой посылать письма неизвестным друзьям. Так и было бы, если бы не существовало кода, благодаря которому греческая философия могла транспортироваться в форме письма, которое является способом передачи традиции. Конечно, без греческих лек торов (от лат. lecto – буква), которых римляне использовали как помощников при расшифровке греческих текстов, дружба с их создателями и отправителями была бы невозможной.

Дружба на расстоянии предполагает не только письма, но так же и толкователей. Без готовности римлян дружить с греческими авторами этих давних писем, без способности воспринять соответствующие правила игры, предполагаемые письмами, эти тексты никогда бы не проникли в европейское культурное пространство. Эти проблемы снова повторились, когда дело дошло до рецепции римских посланий европейцами, говорящими на разных национальных языках. Во многом именно благодаря римской готовности читать греческие тексты мы сегодня можем вести речь на своем языке о гуманных вещах.

Можно спросить, а что происходит сегодня, когда благодаря Интернету все становится доступным без особых проблем? Означают ли ускорение циркуляции посланий, отсутствие проблем с переводом и интерпретацией чисто количественный процесс, расширяющий круг отправителей и получателей сообщений?

Оценивая эпохальное значение грекоримской письменной коммуникации, мы должны учитывать особенности отправки и по лучения философских текстов. Прежде всего отправитель такого рода долгого дружеского послания не знает его получателя. Даже если речь идет о письме к далекому, но знакомому другу, философский текст пишется с расчетом на большое количество безымянных и даже еще не родившихся читателей. Когда являешься автором нескольких сотен такого рода опубликованных посланий, становится немного не по себе от того, что кто-то будет их читать. Интернет освобождает от такой ответственности. Поскольку тексты непрерывно циркулируют, то употребляемые сегодня цитаты или книги оказываются включенными в этот сиюминутный контекст и нейтрализованы им.

С эротологической точки зрения гипотетическая дружба автора и читателя, отправителя и получателя послания является любовью на расстоянии, любовью к дальнему, о которой критически писал Ф.Ницше. Он указывал, что письмо – это форма власти, превращающая любовь к ближнему в любовь к дальнему. Письмо – не просто коммуникативный мост между друзьями, разделенными друг от друга расстоянием, а сама операция разделения. В европейской магии письма оно и есть «действие на расстоянии», целью которого является включение другого в круг дружеского общения. Письмо или книга – это приглашение к дружбе. Кажется, Интернет способен осуществить ее во всемирном масштабе. Экран настолько приближает дальнее, что изображение его становится порнографическим. Дело в том, что телекоммуникативное общение вообще уничтожает разницу между ближним и дальним. Вы можете разглядывать изображение как будто оно далеко, но оно перед носом, и это напоминает порнографию и промискуитет одновременно. Мы не любим, когда нас открыто разглядывают, но нам не нравится, если от нас отводят глаза или вообще не смотрят. Такая тонкая дипломатия взгляда исчезает в Интернете.

Фантазм общения лежит в основе гуманизма, и он реализован в литературном обществе, где культивируется любовь к отправителям посланий. Ядром такого гуманизма является фантазм солидарности, осуществляемой на основе чтения. Для старого мира, до того как оформились национальные государства, членами такого сообщества являлись знатоки грамматики, ощущавшие себя элитой оттого, что они умели делать то, чего не умели делать другие, а именно – читать и писать. Первоначально гуманисты были не более чем сектой грамматиков, которой в отличие от других удалось сделать свой проект универсальным. Там, где игра с алфавитом принимала фантастические формы (каббалистика), возникали препятствия для понимания мира как открытой книги.

В эпоху Нового времени, эпоху становления национальных государств, возникают специальные дисциплинарные учреждения, поддерживающие письменную культуру в определенных рамках. Это прежде всего школы и гимназии, благодаря которым литературные стандарты согласуются с политическими. Благодаря им на основе алфавита создается некая принудительная дружба, организованная каноном лекций в том или ином национальном пространстве.

Теперь уже не только античные и христианские, но и национальные авторы образуют дружеский круг из публики с помощью писем и романов, публикуемых в появившихся толстых журналах, благодаря лекциям в гимназиях и университетах и стремительно растущему книжному рынку. Не являются ли новоевропейские нации не чем иным, как общественностью, публикой, объединенной дружескими чувствами к тому или иному художественному посланию? Во всяком случае, такое мнение возникает при чтении известной работы Хабермаса «Структуры и формы изменения общественности». Долг защищать родину для юношей и долг знать классиков литературы для молодежи обоих полов – вот что самое главное для гражданского общества, в рамках которого парадоксально соединяются как военная, так и гуманная добродетель. Именно об этом двуединстве – военнопатриотической и просвещенной гуманности – мечтают сегодняшние неоконсерваторы.

Предыдущее довоенное столетие было расцветом этого национального гуманизма. Его опору составляла филологическая элита, которая считала своей задачей ознакомление современников с важнейшими посланиями истории. Власть учителя и филолога была связана со знанием привилегированных авторов, входивших в круг отправителей важнейших для человечества посланий. Субстанцией буржуазного гуманизма стала абсолютная власть принуждать юно шей к изучению классиков, утверждать универсальное значение лекций. Сегодняшние буржуазные нации, и об этом все громче говорят культурантропологи, являются продуктами насильственного превращения того или иного национального языка в государственный, они являются литературным и почтовым, коммуникативным продуктом, т.е. некоей фикцией дружественности людей, входящих в круг знаний некоторых канонизированных авторов.

Можно сделать вывод, что глобализация началась отнюдь не сегодня. Мы просто не замечаем, что письменная культура и коммуникации давно уже глобализировались. Интернет преодолел границы национальных государств, он угрожает не столько индивиду, который давно «глобализирован» государством, сколько самому государству. Таким образом, если эпоха буржуазного гуманизма завершается, то вовсе не благодаря декадентским капризам людей, которым надоели уроки национальной литературы. Эта эпоха подошла к концу потому, что искусство, описывающее единство нации на основе любви к письму, хотя все еще институционально поддерживается, но уже не может обеспечить коммуникативный союз в рамках современного массового общества.

Мы сегодня находимся по отношению к буржуазным гуманистам в таком же положении, как римляне к грекам. Греческие полисы были очень маленькими и могли уделять «заботе о себе», «пайдейе» (от греч. pais – процесс формирования самостоятельной, раз витой личности) все свое внимание. Речь идет о том, что помимо текстов требовались и гимназии, и институт наставничества, потому что тексты необходимо было уметь читать, воспринимать и понимать. Рим же стал огромной империей, в рамках которой письменная культура оказалась слишком дорогой и неэффективной. Поэтому театр и арена стали более эффективной формой сборки коллективного тела империи. «Хлеба и зрелищ» – этот лозунг означал поворот от вербальной культуры к визуальной. Была ли это бестиаризация, как считали гуманисты?

С утверждением новой медиальной культуры – радио (1914), телевидения (1945) и, наконец, всемирной сети Интернет – сосуществование людей стало строиться на новой основе. Мы живем в постлитературном, в постэпистологографическом и, стало быть, в постгуманистическом мире. По сравнению с классическим обществом мы достигаем идентичности некими маргинальными, внеписьменными, внелитературными, внегуманистическими медиумами. Это не означает конца литературы, но она перестает быть носительницей национального духа. Национальный синтез осуществляется не на основе книги и письма. В ход пошли новые телекоммуникативные медиумы, которые отвергают старую модель гуманистической дружественности. Эра гуманизма, основанная на книге и образовании, закатывается, потому что проходит одна великая иллюзия, состоявшая в том, что единство общества может достигаться исключительно через литературу. На место глобальной литературы приходят новые политические и экономические структуры, которые из средства стали сами глобальными целями.

Преодоление иллюзии гуманизма после Второй мировой войны стало поворотным пунктом современного мировоззрения. Однако парадокс состоял в том, что это историческое ниспровержение гуманизма сопровождалось эскалацией гуманистической модели в философии. Этот рефлексивный ренессанс, видимо, был обусловлен страхом перед обнаружившимся во время войны одичанием человека, тем, что люди не хотели повторения ужасов войны и поэтому использовали старую тактику осуждения зла и насилия. После Гитлерюгенда пацифисты и призвали к Гетеюгенду – сообществу любящих гуманистов. К римской лекционной системе решили добавить христианский гуманизм. Теперь не только Цицерон, но и Христос стали классиками, на которых строился процесс образования. Осмысленный через Веймар Рим стал опорой неогуманизма, снова вознамерившегося спасти европейскую духовность благодаря библиофилии.

В послевоенном гуманизме, однако, появился новый мотив, которого не было прежде – ни в Риме, ни в национальных государствах Нового времени. Гуманизм как слово и дело был наиболее понятен и звучал наиболее громко в эпоху варварства, господства насилия в отношениях между людьми. Тот, кто сегодня спрашивает о будущем гуманизма, гуманизации массмедиа, хочет знать, можно ли противостоять тенденции власти, ведущей к одичанию людей. Как и раньше, одичание связывают с усилением власти, что и было во времена Римской империи или Средневековья. Чем же думают противостоять сегодня бестиаризации людей, происходящей на уровне повседневности в условиях современных массмедиа, которые, подобно культивируемым в Риме кровавым зрелищам, пытаются воспроизвести нечто подобное на экране? Бестиаризация происходила благодаря амфитеатрам, где бились звери и люди, и это легко инсталлировалось в современные массмедиа. На самом деле эти бестиализирующие зрелища были частью имперской техники власти, с помощью которой она управляла коллективным телом толпы. Античный гуманизм был восстанием книги против амфитеатра, попыткой воздействовать на одичание посредством лекционной дисциплины. То, что образованные римляне называли humanitas, было немыслимо без театра жестокости. Если гуманист посещал такие зрелища, то для того, чтобы показать, что он тоже человек, который может им противостоять. Развитие человеческой природы виделось в обращении к приручающим медиумам, успокаивающим книгам, а не зрелищам, исторгающим животный вопль.

Таким образом, гуманизм сопровождается буколическим тезисом о том, что воспитывает чтение. Речь идет об антроподицее, об определении человека в свете его биологической открытости и моральной амбивалентности. Прежде всего встает вопрос о том, как человек станет истинным, действительным человеком. Он, в свою очередь, предполагает вопрос о медиумах, средствах, при помощи которых человек может образовать себя тем, кем он может быть.

Жизнь в розовом свете

Конечно, лучше видеть будущее в розовом свете, чем в черном, иначе жизнь станет вовсе невыносимой. Вместе с тем стоит критически отнестись к самим критериям лучшего. Возможно, придется переоценить то, на что мы надеялись и чего боялись раньше, если учесть цену, которую приходится платить за прогресс. Но, скорее всего, мы боимся и ждем не чего-то реального. Наши страхи и надежды – это воображаемое, которое, с точки зрения психоанализа, выступает для нас как самая настоящая реальность, которая, впрочем, отсутствует, но действует при этом как бы из-за кулис.

Боюсь, что наши представления о будущем образовались как своеобразный сплав этих либерально-технократических утопий с «коммунистическими» идеалами справедливости как равенства и единства людей на базе культуры. Мы читали западных футурологов как пророков нашего будущего, а теперь стало ясно, что они имели в виду будущее только своего мира, в котором нам, кажется, нет достойного места.

Не стоит впадать в черный пессимизм от неудач перестройки, от того, что Запад поворачивается к нам спиной. В конце концов, мы сами отвечаем за все. Стоит сделать выводы из того факта, что в истории все повторяется, хотя в каждую эпоху по-своему. Сегодня мы живем после распада одной из систем, основанной на глобализме как мировоззрении и политической практике. Но мечтаем при этом о другой суперглобальной системе, охватывающей уже не треть или половину, а весь земной шар. Однако естественной реакцией на глобализацию является нечто иное, а именно интенсивная регионализация и попытки укрепления национальных государств, вооруженных не только армией, но и собственной культурой, превосходство которой пропагандирует местная интеллигенция. «Да это фашизм!», – кричат сторонники либерально-космополитического проекта. Но «либеральный ироник» – таков идеал интеллигенции – не должен морально осуждать своих противников, ибо в будущем должны мирно ужиться любители кефира и пива. Поэтому в глобально-космополитическом проекте должна найти реализацию пестрота не только национальных культур, но и частных мнений.

Вовсе не является «моральной» ссылка на то, что научно-технический прогресс сотрет с лица земли языки и народы. Да, мы наблюдаем тенденцию глобализации: американский доллар, английский язык, права человека, метисизация антропологического типа людей, словом, все, что называется транснациональным, трансполитическим, трансэстетическим, транссексуальным и т.п., – все это происходит в результате распространения форм жизни, складывающихся в постиндустриальном обществе. Возможно, это и есть судьба, которую принимает либеральный проект. С судьбой можно смириться или бороться. И если смена лица или пола расценивается как прогресс свободы, то почему нельзя считать освобождением борьбу против тенденции нивелирования мира катком научнотехнического прогресса?

Сегодня мы стоим перед лицом принципиально новой ситуации, которая ранее предусматривалась в качестве некоего идеала, в реализацию которого, вероятно, мало верили даже его защитники. Речь идет о так называемом космополитизме, сторонниками которого раньше объявляли себя представители просвещенного класса. Прежде всего к такому мировоззрению склоняла философия, которая опиралась на истины разума, который един для всех. Интеллектуалы как критики наличного бытия в силу своей профессии были вынуждены быть как бы иностранцами в собственной стране: чтобы указывать на недостатки общественной жизни, надо быть от нее немножечко в стороне. И хотя власть культивирует ангажированную философию, все-таки в ее интересах поддерживать если уж не независимую прессу, которая слишком сильно влияет на направление умов, то независимую философию, которая с трудом доходит до сознания благонамеренных граждан. Указывая на недостатки общества и даже говоря об его отсутствии, раскрывая способы сокрытия этого фундаментального факта, разоблачая господствующую идеологию, которая говорит гражданам, что светлое будущее обязательно настанет, когда будут устранены все враги, философия указывает различие реального и воображаемого, мешает, по крайней мере, самим власть предержащим погрузиться в глубокую спячку, причем с громким храпом, которая чрезвычайно опасна в плане самосохранения. Философ – как нейтральный наблюдатель, объективный теоретик – стоит как бы на страже и предупреждает об опасностях. Такими стражами были и Сократ и Спиноза, которые были сначала осуждены, а потом прославлены и возвеличены.

Космополитические настроения интеллигенции питаются не только особенностями профессии. Она в чем-то подобна пролетариату, который не имеет отечества. Но дело не только в сходстве духа и капитала, которые являются вездесущими. Тот и другой всегда были опутаны прочной сетью, создаваемой национальными государствами, в рамках которых дух оказывался ангажированным, а труд и капитал использовались для усиления военной мощи. Конечно, способы, какими достигался контроль за спекулятивной деятельностью философов и финансистов, казались весьма искусственными.

Было бы поспешным считать интеллигенцию исключительно космополитичной. Общепризнано, что именно она, а не мифический «народ», якобы давно переродившийся в массу, является носителем национального самосознания. И в этом состоит парадокс: провозглашая себя гражданином мира, интеллектуал делает все возможное и невозможное для защиты и процветания национального государства. Кажется нелепым «кунштюком» объяснять это проявлением диалектики всеобщего и особенного. Однако факт, как говорится, «налицо»: сторонники «всеединства» видели во главе Интернационала либо русского Христа, либо русского рабочего.

Фашисты одинаково ненавидят рабочий класс и интеллигенцию за то, что они оторваны от почвы. В отличие от крестьянства, чья идеология определяется родом, землей и ручным трудом, городские сословия кажутся люмпенизированными и безответственными. На самом деле эта «культурноисторическая» критика может быть в какой-то мере отнесена к современным жителям мегаполисов, да и то к небольшой их части. Современный горожанин сам создает себе «почву», и это выражается в попытках выращивать цветы, держать домашних животных, создавать микросообщества по интересам и т.д. Конечно, с точки зрения борьбы за победу национальной идеи такие люди могут быть расценены как никчемные обыватели, а само погружение в частную жизнь – как явный признак упадка государства (так думал даже Гегель, сумевший освободиться от мечты о религиозном государстве, однако видевший величие германской империи в силе духа ее граждан).

Спектакулярный характер жизни, когда все играют, обозначают и обмениваются знаками, – это особенность нашего времени. Не стоит подвергать это моральному осуждению, ибо именно оно составляет суть фашизма. В его основе – кажущаяся похвальной забота о том, чтобы классы или сословия имели «почву и кровь», благодаря чему их мнения, мировоззрение и идеология – не спекуляции, а естественные продукты их жизни, в основе которой лежат земля, труд, семья и национальное государство. Фашизм – это реакция на отрыв людей от почвы. Сегодня мы, особенно жители мегаполисов, оторваны от корней. Но такова ли наша судьба и как мы должны в этих условиях реализовать себя?

Люди гибнут за металл

У Маркса были некоторые проблемы с экономической оценкой интеллектуальной и иной собственности. Это определялось тем, что в XIX в. наука и искусство еще не коммерциализировались, и сила их авторитета базировалась не на деньгах, а на истине и ценностях. Действительно, истина никому не принадлежит, и ученый, открыв ее, не скрывает, а распространяет по всему свету, т.е. здесь снимается основное противоречие капитала, которое состоит в общественном характере производства и частном способе присвоения. Вместе с тем на место чистой науки пришла технонаука, а авангард, восставший против академического искусства и заодно против рынка, на самом деле способствовал созданию коммерческого рынка для произведений искусства. Так что сегодня экономисты и юристы уверенно ставят и решают проблемы оценки и охраны права на интеллектуальную собственность. В современном обществе более обнаженно, чем раньше, виден экономический характер символического капитала: дипломы, звания, рейтинги сегодня расцениваются не как свидетельства постижения высших истин и ценностей, а как знаки отличия, открывающие доступ на тот или иной уровень социальной и экономической иерархии, доступ к капиталу.

Если кратко обобщить суть произошедшего после Маркса изменения, можно сказать, что господствующим классом является тот, кто определяет символическое переописание действительности. Маркс считал движущей силой общества экономику и классовую борьбу. История творится мозолистыми руками рабочего класса, плоды труда которого присваивает и переприсваивает буржуазия. Капиталиста на революционных плакатах изображали как фигуру с большим животом. Но буржуазия не является ни праздным, ни паразитирующим классом. Ее не всегда можно идентифицировать по имущественному и социальному положению. Если она хочет быть господствующим классом, то ее описание мира должно стать всеобщим. К средствам, которыми она покоряет мир, относится прежде всего литература: всякий, кто читает буржуазный роман, попадает под власть письма, начинает классифицировать и различать события на основе понятий, которые кажутся естественными и всеобщими. Отсюда современные процессы эмансипации стали приобретать непонятный для догматиков-марксистов характер. Критика буржуазного письма с ее лозунгом «главное, изменить язык», сексуальная революция, феминистские движения – все эти формы реакции современных интеллектуалов являются ответами на изменившуюся со времен Маркса стратегию и тактику власти. Уже так называемые экономические детерминисты пытались реконструировать историю общества как историю капитала. Но им указывали, что экономика не является первичной прежде всего в сфере культуры и духа, даже в других исторических событиях – таких как войны и политические движения – она также не является определяющей. Неудача экономического детерминизма, однако, вовсе не подрывает теоретикокритический анализ, согласно которому капитал является, может быть, наиболее универсальной и абсолютной категорией европейской культуры, хотя и не учитываемой философией.

Слово «капитал», действительно, все чаще используется помимо экономики, где оно претерпело инфляцию именно по причине сначала идеологической нагруженности, а затем и осовременивания его значения. Капитал сегодня – это и символический капитал, и знание, и даже моральность и красота. Современность осуществила то, на что не решалась эпоха Маркса, а именно: знание, престиж, признание благодаря современным массмедиа стали вполне конвертируемыми в капитал и способствуют занятию определенного высокого места в символическом пространстве современной культуры, которое наделяет «наместника», имеющего, например, научную или иную должность, определенной долей власти и влияния, что открывает как моральный кредит в форме доверия, так и банковский в форме займов и процентов.

Согласно этимологии, слово «капитал» возникло в повседневной практике и использовалось экономистами лишь в абстрактном специализированном значении. «Кап», как указал Ж. Деррида, означает мыс, выступ, голову, точку ориентации и выступает корнем целого семейства важнейших слов и понятий. Прежде всего, это капитан, мужчина, призванный руководить и властвовать, способный концентрировать и канализировать энергию. Случайно или нет, но «кап» созвучен копью, пике, острию, которое опять-таки концентрирует силу. «Капитальный» – головной, главный – это основа и столица, главный город. «Капитель» – колонна и глава книги, которая имеет заглавие, выражающее главную мысль содержания.

Столь богатая этимология, раскрывающая «капитал» как основополагающее понятие европейской культуры, свидетельствует о том, что оно выступает в качестве своеобразной арматуры, придающей единство разнообразным дискурсам. Поэтому анализ и критика «капитализма» сегодня могут получить новое продолжение и раскрыть такие возможности, которые оказались закрытыми из-за чисто экономического его понимания.

Сегодня под подозрением само понятие класса. С философской точки зрения его инфляция вызвана чрезмерным кредитом, который взяли и не вернули социальные теоретики прошлого. Иначе говоря, абсолютизация и универсализация этого понятия привели к тому, что все стало определяться с точки зрения классового подхода, и это парадоксальным образом привело к обеднению и упрощению представлений о социальной реальности. По своему происхождению понятие класса является биологическим. Уже родовидовая логика Аристотеля самым тесным образом связана с разделением животных на роды и виды. Будучи классификационно-таксономическим, понятие класса представляет собой абстракцию. И поскольку общество характеризуется тем, что роды и виды, его составляющие, эволюционируют гораздо скорее, чем в природе, то ясно, что социальные классификации должны меняться гораздо быстрее, чем зоологические. Так, социологи и историки охотнее пользуются понятиями групп и слоев для описания стратификации общества. Однако такой поход лишает понятие класса его важного значения, открытого Марксом, согласно которому движущей силой истории является борьба классов и всякий новый общественный строй возникает не автоматически, а сопровождается борьбой, исход которой определяет группа людей, осознающая себя представителями революционного, передового, прогрессивного класса, сложившегося на основе более развитых общественных отношений. Критика такого определения не должна быть тотальной, т.е. она должна остановиться у той черты, за которой начинается отрицание роли человеческой воли и способности к изменению мира. Слои, группы, которые конституируются социологией, тоже представляют собой корпоративное образование. Будучи консервативными, стремящимися сохранить свой статус, они это делают не на бумаге, а посредством создания соответствующих социальных и культурных пространств в сфере труда и досуга, словом, в повседневной жизни.

Они являются носителями не столько идеологии, сколько определенной формы жизни, и это одинаково значимо как для средневековых сословий (отличавшихся друг от друга профессией, улицей проживания и формой одежды), так и для современных групп, вынужденных соблюдать установленные стандарты поведения и потребления. Сила класса в его пассионарности, в вере в свое предназначение. В понятие класса Маркс несомненно вложил нечто раннехристианское или еврейское. Классы – это номады. Наоборот, в понятии сословия заключен консервативный компонент истории. Скорее всего, сегодня у нас речь идет о соединении того и другого. Поэтому понятие «средний класс» видится удачным названием того, о чем мы мечтаем. Если с позиций классовой борьбы как движущей силы истории оно кажется оппортунистическим, то с точки зрения общества, отказавшегося от нее, оно является желательным. Средний класс сбалансирует и свяжет общество узами примирения и согласия. Употребление же понятия класса вместо сословия, может быть, вызвано пониманием того, что такого сословия нет, и для его формирования необходима прежде всего политическая воля, реализация которой в сфере экономики и политики, теории и повседневной жизни и приведет к появлению среднего сословия.

Растворение рабочего класса произошло не только на Западе, но и в России, иначе как объяснить тот факт, что в начале приватизации наш доблестный пролетариат абсолютно спокойно воспринял захват общенародной собственности. Даже сегодня, когда не которые рабочие коллективы пытаются отстаивать свои права, это далеко не то самосознание, о котором говорил Маркс. В лучшем случае мы имеем дело с формированием «тредюнионистского» сознания. Понятие среднего класса как нельзя лучше соответствует самопредставлению массы современного общества, которая не хо чет причислять себя ни к пролетариям, ни к буржуа ("мелкая буржуазия» звучит как пошлость, точно также наши современники не хотят называться мещанами, хотя это было весьма достойное сословие).

Гносеологическим источником затруднений является натуралистическое понимание классов. Мы абсолютно убеждены в том, что рабочий класс и буржуазия действительно существуют так, как они описаны теоретиками. На самом деле мы имеем дело с более сложной моделью, нежели та, согласно которой есть реальный класс и его теоретическое описание как отражение социальной реальности. Следует учитывать, по меньшей мере, три компонента: класс в себе как объективную реальность, которая является не только непостижимой, но и находящейся в процессе становления; класс для себя, или субъективное самосознание, представление, воображение; и, наконец, теоретическое представление как об объективном, так и субъективном модусе существования класса. При этом два последних компонента также находятся в состоянии непрерывного изменения.

На примере работы Энгельса «Формирование рабочего класса в Англии» мы видим, что класс не возникает сам по себе и не является продуктом идеологического просвещения социалистов. Энгельс показывает, как, в каких дисциплинарных пространствах был «сделан» рабочий класс. Это антропологическая работа. Конечно, то, что формировали в Англии в работных домах, не являлось еще пролетариатом. Предприниматели воспитывали рабочую силу и пытались превратить тело крестьянина в тело рабочего, способного к монотонному труду. Что касается пролетариата, то его сознание формировалось в ходе столкновений с властью, особенно во время восстаний и революций. То ли из-за тупого догматизма бюрократической верхушки компартии, то ли в ходе ориентации на решение хозяйственных задач необходимость просвещения рабочего класса относительно его всемирно-исторической роли была окончательно забыта в конце ХХ столетия.

Сегодня многие теоретики убеждены в том, что, вероятнее всего, единственным классом является только буржуазия, так как все остальные канули в Лету, не оставив заметного следа. Ведь что значит быть классом? Ясно, что одного отношения к средствам производства и определенного материального уровня жизни для этого недостаточно. Класс характеризуется боевым мировоззрением или идеологией. Передовой класс должен мобилизовать все общество, а для этого необходимо создать свою идеологию, или интерпретацию мира, и навязать ее остальным. Также давно говорят о конце идеологии, и это соответствует тезису о растворении рабочего класса. Но на самом деле идеология просто поменяла свою форму. Точнее говоря, она нашла более эффективную замену. Сегодня власть не обманывает людей посредством идеологии, а делает их такими, как нужно, она работает с желаниями и при этом не подавляет или запрещает, а советует и рекомендует, словом, не эксплуатирует, а опекает человека, не ограничивает его потребление, а всячески стимулирует его.

Сегодня класс стал неким симулякром [.1.]. Общество усложнилось, и кроме экономики развились другие сферы, где наиболее значимым оказывается культурный и символический капитал. На самом деле даже крупные акулы финансового мира не соответствуют образу капиталиста, каким его рисовали на плакатах эпохи революции. Он не является конечным звеном обращения товаров, где происходит их потребление. На самом деле он является, может быть, чуть более важной, чем остальные, частью общей системы циркуляции капитала.

Человек и компьютер

Человек представляет интеллектуальные машины как нечто либо притязающее на тайну мысли, либо как нечто монструозное, бесполезное и даже разрушительное для интеллектуальности: так, люди обзаводятся машинами, чтобы потом с ними играть. Доверие к интеллектуальным машинам лишает нас претензии на познание, как передача власти политикам приводит к тому, что они начинают играть нами. Люди мечтают об оригинальных и гениальных машинах, потому что сомневаются в собственной оригинальности или любят снимать с себя ответственность и перекладывать ее на кого-нибудь другого. Так как машины демонстрируют некий спектакль мышления, то обслуживающие их машины-автоматы могут восприниматься уже как само мышление. Машины не только виртуальны, они помогают мыслить в неопределенных ситуациях, когда требуются длинные вычисления. Акты мысли при этом приобретают бесконечный характер. Вопрос о самом мышлении при этом может вообще не возникать, как не возникает вопрос о свободе у будущих поколений, которые пересекают жизнь как воздух, расположившись в удобном кресле авиалайнера. Точно так же современный интеллектуал с помощью компьютера пересекает духовное пространство. Виртуальный человек становится окончательно безжизненным за экраном компьютера. Это отсутствие движения, несомненно, оказывается препятствием мышлению. Это цена, которую следует учитывать. Как очки и контактные линзы стали нашими родовыми протезами, ибо мы теряем зрение, так и компьютер становится искусственным протезом теряющих способность мыслить людей.

Виртуальные общественные машины порождают телематического человека. Он рассматривает их работу как своеобразный интеллектуальный спектакль о функционировании своего собственного мозга и аналогичным образом пытается понять свои фантазмы и виртуальные удовольствия. В случаях познания и удовольствия он одинаково связан с машиной. Для него Другой, партнер переговоров – это экран, а не зеркало. Интерактивный экран превращает процесс общения в процесс коммутации, где подобное контактирует с подобным. Тайна интерфакса в том, что Другой – виртуально тот же самый, другость другого конфискуется машиной. Даже телефонный разговор отличается от электронной почты. В передаче и в восприятии текста на экране есть какой-то тайный эротизм, какой-то промискуитет. В стадии зеркала мы переживаем различие Я и Другого и их отчужденность. Но сегодня мы живем в стадии экрана, интерфакса, коммутации. Все наши машины имеют экраны, интерактивно связанные с человеком. То, что появляется на экране, требует особого режима чтения. Это дигитальное восприятие, когда глаз прерывисто движется вдоль линии вслед за курсором. Та кой же характер имеет и общение с партнером переговоров – тактильное и прерывистое. Даже голос, встроенный в современную электронную связь, – тактильный, функциональный голос, нулевая ступень голоса.

Экран меняет общую парадигму сенсибильности, он уничтожает дистанцию образа и взгляда. С исчезновением дистанции исчезло место зрителя. Это не световой образ, а телеобраз, который находится на таком расстоянии, которое принципиально непреодолимо человеческим телом. Даже дистанция языка и зеркала были преодолимы телесно, и поэтому было возможно человеческое общение. Экран – виртуальная реальность, допускающая только самые абстрактные формы коммуникации. Коммуникация, осуществляющаяся на основе слов, жестов и взоров, является континуальной и обязательно (вблизи или вдали) предполагает другого, как тело того, что окружает.

По-другому протекает виртуальная коммуникация. Экран наших образов, интерактивный экран одновременно далекий и близкий: слишком близкий, чтобы быть истинным (иметь драматическую интенсивность сцены), и слишком далекий, чтобы быть ложным (сохранять сложную дистанцию с искусственным). Они задают меру человеческого, эксцентрического, соответствующего концентрации пространства и растворению тела. Нет никакой красивой топологии Мебиуса для характеристики этой непрерывности дальнего и близкого, внутреннего и внешнего, субъекта и объекта на одной вьющейся ленте, что характерно для экрана нашего компьютера, переплетенного непостижимым образом с экраном мозга. Та же самая модель характеризует и инцестуозное переплетение ин формации и коммуникации, неразличимость субъекта и объекта, внутреннего и внешнего, вопроса и ответа, события и образа. То же характерно для наших отношений с виртуальными машинами.

Телематический человек как аппарат подчинен другому аппарату. Машина определяет то, что может и чего не может человек. Он оператор виртуальности, и его действия нацелены на информацию и коммуникацию: в действительности речь идет о том, чтобы испробовать все возможности программы, подобно тому, как игрок пробует все возможности игры. При использовании фотоаппарата виртуальность относится не к субъекту, созерцающему мир, а к объекту, нуждающемуся в виртуальности объектива. Рассматриваемый таким образом фотоаппарат является машиной, которая изменяет мир, вызывает желание сделать фотографию. Магической является как инволюция субъекта в черный ящик, так и деволюция себя в безличный аппарат. В объективе и на экране объект отдает себя во власть медиальных и телематических техник. Сегодня возможны любые образы. Все они информатизированы, коммутированы в дигитальные операции, подобно тому, как индивидуум сводится к его генетической формуле (вся работа состоит в том, чтобы исчерпать виртуальность генетического кода, и это главный принцип построения искусственного интеллекта). Точнее говоря, нет ни одного события, ни одного поступка, которые не выразимы на экране как технически возможные образы; нет ни одной акции, которая не стремится стать сфотографированной, снятой, не стремится сохраниться в памяти технических устройств, репродуцироваться вечно.

Человек стремится трансцендировать себя в виртуальной вечности, не для существования после смерти, а для сохранения в сложных информационных сетях, в искусственной памяти. Притязание на потенциальное существование, желание быть презентированным на экранах и в программах, эта страсть является магической. Ее храмом выступает черный ящик. Где остается свобода кроме этого? Она исчезает. Нет никакого выбора, никакого окончательного решения. Любой ответ на вопрос сети, получение информации, участие в коммуникации являются сериальным, фрактальным, фрагментарным. Только последовательность частичных решений, микроскопическая серия последовательных шагов представляет путь, по которому движется фотограф, телематический человек или банальный телевизионный ведущий. Структура их жестов имеет квантовый характер: ансамбль пунктуальных решений. Поражающее следствие этого ритуала в храме черного ящика – исчезновение свободы.

Являюсь я человеком или машиной? На этот антропологический вопрос больше нет ответа. Мы живем в эпоху конца антропологии, которая тайным образом конфискована машинами и новейшими технологиями. Недостоверность, которая возникает из несовершенства машинных сетей, и сексуальные недостоверности (кто я: мужчина или женщина?), связанные с техниками бессознательного и телесного, имеют нечто общее с недостоверностью, вызванной изменением статуса объекта в микрофизике. Кто я – человек или машина? В сравнении с традиционными машинами нет сомнений в относительности своеобразия человека. Рабочий противостоит машине как живое автомату и отсюда отчуждение. Он сохраняет себя как отчужденный человек. Новые машины, новые технологии, новые образы, интерактивные экраны не отчуждают, а интегрируют нас в свои сети.

Видео, компьютер, минителефон (наподобие контактных линз) являются транспарентными протезами, которые так интегрированы в наше тело, что как будто генетически или от рождения заложены в качестве имплантантов. Связь с информационной сетью – хотим мы этого или нет – имеет точно такой же характер, поэтому следует говорить не об отчуждении, а о включении человека в некую интегрированную систему. При этом идет ли речь о человеке или машине, собственно, уже и не важно. Невероятный успех искусственного интеллекта состоит в том, что он освободил нас от воздействия естественного разума и, доведя до совершенства операциональный процесс мышления, освободил от неразрешимых загадок нашего присутствия в мире. Преимущество новых технологий состоит в том, что они ставят нас перед фактом: вечная проблема свободы в принципе уже не может больше быть поставлена. Виртуальные машины не создают никаких проблем такого рода: ни со стороны субъекта, ни со стороны объекта никто не создает отчуждения. Наоборот, культивируется сотрудничество, включенность в общую коммуникативную сеть, которая является искусственным раем тождества. Итак, нет больше отчуждения человека человеком, есть гомеостазис человека и машины.

Интернет и глобализация

Процесс глобализации экономики, хозяйства и масс-медиа в последние годы усилился под влиянием Интернета, и теперь становится все яснее, что он вошел в противоречие с демократическим проектом, опирающимся на идею национального государства. Интернет существенно изменяет условия развития власти, денег, права и знания, т.е. центральных медиумов управления национальным государством. С одной стороны, появляются угрожающие демократии техники: несанкционированные вебстраницы предлагают детское порно, способы изготовления подрывных устройств; разного рода преступные группы могут координировать свои действия на транснациональном уровне и т.п. С другой стороны, мировая компьютерная сеть дает шансы демократизации если не на национально-государственном, то на интернациональном уровне. Например, жертвы региональных конфликтов могут взывать к помощи мирового сообщества. Интернет решает и техническую проблему прямой политической партиципации: кажется, снова может быть возрождена теперь уже во всемирном масштабе античная агора. Таким образом, Интернет и демократия скорее амбивалентны, чем внутренне присущи друг другу.

Интернет дает возможность презентации самых различных групп и слоев общества – от политического бомонда до рокгрупп, футбольных фанатов и даже церквей. Его имя – пустой сигнификат, который служит для идентификации любых акций и сообществ; собственно, Интернет сегодня и есть форма реализации мирового сообщества. Пользователи сайтов за доли секунды связываются с другой частью земного шара, и для них уже не существует проблемы пространства и времени, которые раньше существенно ограничивали общение и играли роль своеобразных коммуникационных фильтров. Абсолютная одновременность вопроса и ответа, желания и покупки – одно из достижений Интернета. Обычный коммуникативный процесс имеет пирамидальную форму, на вершине которой находится источник информации. В Интернете, наоборот, все больше становится тех, кто посылает информацию, и все меньше тех, кто ее слышит. Это и понятно: если все будут говорить, то поднимется невообразимый шум.

Итак, плюрализация источников информации приводит к парадоксальному эффекту: с одной стороны, демократическому обществу угрожает информационная энтропия, с другой – даже левые демократы говорят о необходимости некой селекции: перевес включенности над исключенностью, ускорение процесса обмена информацией не оставляет времени и для рефлексии. Устранение пространственной дистанции дает повод говорить о глобализации как безграничности. Однако нельзя не видеть формирования новых ограничений, определяющих режимы включения и исключения. Благодаря преодолению пространственных границ более 50 млн человек оказались реально включенными в мировое сообщество, но вместе с тем наметилась тенденция обособления различных «виртуальных сообществ». Кроме того половину пользователей мировой сети составляют американцы. Сложилось новое разделение, теперь уже не на основе той или иной национально-государственной принадлежности, а на основе технической оснащенности. Таким образом, глобализируется экономическое, имущественное и образовательное неравенство: даже в Америке белый американец имеет больше шансов пользоваться благами Интернета, чем черный.

В конце XX в. либеральная демократия сталкивается с серьезной проблемой. Число демократических государств растет, однако глобализация подрывает саму основу либеральной демократии – национальное государство. Уже расширение рынка привело к тому, что предприниматели больше не опирались на национальные ценности. Закон прибыли подрывал устои государства, которое постоянно занималось «экономической политикой». В условиях Интернета контроль государства за действиями предпринимателей, как кажется, вообще неосуществим. Лучше всего это иллюстрируется на примере движения денег, потоки и циркуляция которых уже мало зависят не только от правительства и национальных банков, но и вообще от национальной экономики. Настоящей революцией являются продажи и покупки через всемирную сеть. Ускорение процесса циркуляции денег, формирование мирового финансового рынка не оставляют времени для адекватной политической реакции и таким образом уходят от политического управления. Точно так же обстоит дело с использованием ресурсов и стратегического сырья.

Знание – сравнительно юный медиум власти. Современное государство сложилось как форма нейтрализации экономических и финансовых извращений, но оно проявляет странную безответственность относительно циркуляции знания. Между тем эксплуатация знания для чуждых и опасных для общества целей становится серьезной угрозой миру. Другая опасность состоит в использовании знания для манипуляции людьми (новые политические технологии, медицина, а также разного рода справочники, включающие информацию о частной жизни и т.п.).

Интернет делает невозможной какую-либо политическую цензуру. Все голоса в дигитальной какофонии обладают равным весом, в дигитальной анонимности растворяются национальные различия. Сделавшееся бесконтрольным индивидуальное теряет себя. Если коммуницируют 50 миллионов, то индивидуум теряется. Отсюда проблемой становится не аккумуляция, а селекция. Интернет сегментируется и дифференцируется. И тогда оказывается, что он вовсе не реализует главную идею демократов о существовании свободной от принуждения и различия общественности. Хотя Интернет дает возможность формирования самой широкой «публики», однако она при этом теряет те черты, которые ей приписывал, на пример, Хабермас.

Вопрос о роли и судьбе национального государства неоднозначен. С одной стороны, оно вынуждено ограничивать экономическую, интеллектуальную и иную деятельность своих граждан, подчинять их интересам страны. С другой стороны, распад государства привел бы к непредсказуемым последствиям, и прежде всего остается неясным, в чем будет состоять единство и как будет проявляться солидарность людей. Отсюда в развитии Интернета наблюдаются две тенденции: с одной стороны, интернационализация, формирование мировой сети, а с другой – регионализация, формирование внутренних сетей.

Различие глобального и регионального реализуется как различие глобальных и локальных сетей. Мнение о том, что компьютерная сеть дает возможность абсолютного выражения индивидуальности, – миф. На самом деле, главным является сеть, организация, а не отдельный человек. Отдельный пользователь – всего лишь паразит циркуляции информации по этим сетям. Ясно, что он должен быть подчинен каким-то правилам. Выход из кажущегося противоречия между развитием глобальных и локальных сетей сегодня инстинктивно находят в форме так называемых «виртуальных сообществ», своеобразных новых коммун. Чтобы понять такой поворот, необходимо вкратце проанализировать историю больших городов.

Современные мегаполисы стали небезопасны для проживания. Дело не только в бандитах, но и в таких явлениях, как шум, грязь, теснота. Сегодня люди бегут из больших городов, и это внушает опасение. Как ни странно, пустеют прежде всего центры. Большинство американцев живут сегодня в предместьях. Именно здесь сформировались своеобразные гетто для среднего класса. Билл Гейтс в своей книге «Будущее информационного общества» провозгласил «смерть города». Компьютерная сеть дает возможность работать, покупать, развлекаться и общаться, не выходя из дома. Так реализуется «монада» – комната без окон, обитатель которой парадоксальным образом «знает» обо всем, что происходит снаружи.

Уже давно беглецы пытались создать новые формы сообщества – коллективные пространства для проживания, дома-коммуны. Интернет открывает новую возможность преодоления провинциализма и разделенности. Прежде всего снимается вопрос о работе и рабочих местах. Персональный компьютер связывает человека не только с какой-либо фирмой, дающей работу, но и со всем миром. Компьютерная сеть снимает технические трудности общения автономных индивидов, поселившихся в загородных домах. Многие исследователи отмечают, что Интернет не разрушает пространство города, но задает ему новые измерения. Глобальным городом становится сама сеть. Этот город вовсе не общедоступен. Виртуальные коммуны пытаются создать своеобразные безопасные кварталы для привилегированных. Они стимулируют появление все более утонченных миров, вход в которые оказывается затрудненным. Новая система включения и исключения пытается противодействовать шуму, грязи, насилию и использует при этом «электронные стены». За их пределами разгуливают юношеские банды, наркоманы и террористы, фанаты и психопаты. Они угрожают нормальному сообществу не только физически – насилием или инфекционными заболеваниями, но и создают электронные аналоги своих пороков. В таком качестве выступает детское порно, пропаганда терроризма и национализма.

Стало очевидно, что невозможна гомогенная компьютерная сеть и необходимы границы, разделяющие различные сообщества. Так глобальная сеть превращает город в систему гетто, которые оказываются при этом взаимосвязанными и могут коммуницировать на почве труда, денег, информации (например, житель респектабельного квартала может заниматься созданием порностраниц и рассылать их своим соседям). Поэтому электронные стены тоже уязвимы и легко взламываются. Конечно, можно создавать своеобразные профилактории среди мирской грязи. Однако его жители утрачивают способность сопротивления микробам и становятся их легкой добычей. Кроме того, надо продумать и то обстоятельство, что попытки иммунизации создают внутри самих профилакториев новые и эффективные вирусы. Таким образом, следует подумать, не возникнут ли там новые формы зла.

Демократия без границ

Хотя сегодня многие говорят о кризисе традиционной демократии, многие остаются приверженцами ее классических форм: четырехлетний цикл выборов, референдумы и т.п. Какие новые возможности открывает Интернет для развития демократии? Процесс формирования демократического общественного мнения включает два элемента: во-первых, доступ к информации, во-вторых, способность ее анализировать и принимать решения. Очевидно, что Интернет обеспечивает неслыханный прежде доступ к ин формации и расширяет возможности коммуникации. Возникает идея виртуального общества, которое благодаря Интернету способ но преодолеть иерархизм реальной власти. Электронная коммуникация предполагает полное равенство ее участников и участниц, насколько это соответствует требованиям свободной от принуждения коммуникации, выдвинутым Ю. Хабермасом:

• равенство участников коммуникации и свобода от давления;

• темой дебатов являются общие проблемы, которые значимы для всех;

• запрет на ограничения дискурса и возможность его возобновления по требованию участников.

На первый взгляд кажется, что благодаря Интернету все эти требования легко выполнимы. Но при этом никто не замечает новых структурных ограничений, которые навязывает Интернет.

1. Электронная коммуникация не имеет ничего общего с открытой коммуникацией «лицом к лицу». Дело не только в том, что в разговоре участники читают невербальную информацию жестов, тела, одежды и т.п., которую компьютер редуцирует к письменным знакам. Можно предположить, что это особое преимущество, так как в поле внимания остается только аргументация и исчезает суггестия враждебности или дружественности. Но на самом деле аргументация требует проверки и осмысления, а на это нет времени. Преимущество скорости, таким образом, превращается в недостаток. Вопросы, ответы, комментарии идут синхронно, и тут не остается времени для формирования собственного мнения. Кроме того, опция «выход» дает возможность прервать общение и таким образом устраняется ответственность, которая является важнейшим качеством личного разговора.

2. Интернет вовсе не устраняет иерархию. Остается четкое различие говорящих и слушателей, владельцев сети и пользователей. Ведущими оказываются личности с «высоким уровнем образования и влияния», а их отбор осуществляют владельцы канала. Сами пользователи сети требуют создания системы фильтров во избежание дисфункции.

3. Общественность в демократических государствах выступает противоинститутом, балансирующим взаимоотношения власти и общества. Актуальные дискуссии предполагают наличие различных групп, представляющих разные интересы, личные контакты и споры, а также общественную сцену, даже если дебаты идут по телевидению. Интернет смешивает существующие при этом границы, но создает и новые. Его пользователи фрагментируются по иному, чем в обществе. Прежде всего, разделяются разного рода группы, интересующиеся самыми разными темами, многие из которых не касаются политики. Интернет расщепляет общественность на множество мелких группировок по интересам. При этом пересекаются границы национальных государств, и эти группы уже не защищают политические интересы, которые всегда были интересами своей родины. Если Интернет и «демократизирует» мир, то не по модели общественности, которая служит основой классической демократии.

Адресат политики, проводимой средствами Интернета, не связан с какой-либо определенной территорией. Классический гражданин, формированием мнения которого занята реальная политическая власть, проживает в рамках определенного государства, имеет связанные с ним проблемы и интересы. Интернет же работает по ту сторону национально-территориальных государств. Но парадокс в том, что путем выражения интересов таких групп, не связанных с определенной территорией, пытаются решать те или иные локальные проблемы, стоящие перед тем или иным национально-государственным образованием. Практически Интернет является политическим орудием диаспоры, людей, не имеющих собственной территории или хотя бы виртуально отказавшихся от нее. Он дает свободу маргиналам.

Акции Интернетгрупп нередко оказываются эффективными: например, в ответ на введение цензуры в отношении сексуальной тематики на одном из серверов в 1995 г. в Баварии были организованы компьютерные акции в США против потребления немецкого пива. Таким образом, последствия Интернетакций, которые многие считают спектакулярными, на самом деле оказываются серьезными, особенно в сфере так называемой «виртуальной войны». Поэтому трудно ожидать, что надежды на развитие демократического мирового сообщества сбудутся при поддержке Интернета. Важно иметь в виду, что демократия – это не нечто данное. Она, как женщина, – обещание. Ее еще нужно искать и в этой связи спросить себя относительно изменений самих ориентиров, т.е. общих представлений и ожиданий, которые происходят в связи с развитием Интернета.

Сегодня, на фоне сонма надвигающихся кризисов (экономических, социально-политических, ресурсных, военно-геополитических, климатических, культурологических и др.), пришло время для предметного анализа онтологии явления, которое именуется глобализацией. При всем уважении к движению антиглобалистов, по своему «прорабатывающих тему», они не в состоянии сформировать системную альтернативу глобализационным тенденциям и не могут ничего противопоставить колоссальной силе денег и фонтанирующей массе обывательских амбиций, взбудораженных «потребительской лихорадкой», тем более ни в чем не могут убедить респектабельных вдохновителей «мировой конвергенции» (в ее текущей версии). Теоретически и методологически противостоять упомянутым факторам может только Идея, мудрая, искренняя, конструктивная и реалистичная. Однако любая идея обречена кануть в Лету, если она не найдет отклика в умах и сердцах и не сформирует критическую массу своих проводников-носителей. В настоящей статье мы попытаемся рассмотреть контуры претендентов, способных (как изначально предполагалось и в соответствии с результатами проведенного анализа) найти такую Идею и скорректировать ход истории.

Ученые, их роль и место в глобализационных процессах

Библейская притча о Вавилонской башне имеет много общего, ассоциативного и аллегоричного с современной цивилизацией, в которой глобализация выступает прообразом архаичного строения, возводимого на фундаменте порочной мотивации, с той лишь разницей, что сегодняшняя «башня» сооружается при давно укоренившемся и все еще не преодоленном разноязычии (и буквальном, и мировоззренческом). И это обстоятельство недвусмысленно намекает на перспективы мероприятия, если только не будут найдены средства преодоления непонимания, не будет перехвачена порочная инициатива и качественно не изменится цель создания «винтовой лестницы в Небо»...

Тема глобализации – одна из наиболее популярных и полемических. В ее проработке участвуют историки, публицисты, экономисты, международники, (гео)политики, футурологи, культурологи, служители религий и т.д., и эта политематичность проявляет ее междисциплинарную природу. Но несмотря на такое массированное интеллектуальное внимание, весь мощный основной поток научной мысли разделяется на три непропорциональные ветви. Одна, доминирующая, циркулирует в замкнутой профессиональной среде, формируя пануниверситетскую атмосферу интеллектуального снобизма (и в положительном, и в отрицательном его проявлении). Вторая, значительно более «мелкая», пробивается сквозь стены цитаделей науки и отраслевой специализации во внешний мир: на страницах научно-популярных книг и журналов, прессрелизами резонансных научных новостей в СМИ, питая армию «непрофессиональных» интеллектуалов и рядовых интересующихся. И лишь тоненький ручеек третьего потока имеет доступ к непосредственному влиянию на реальные геополитические процессы. Это весьма небольшое количество специалистов, интеллектуальная элита при властной элите, не посредственно приближенная к центрам принятия стратегических решений на постоянной или «мобилизационной» основе. Последние, как правило, работают на правительство, военных, спецслужбы, являясь сотрудниками элитных научно-исследовательских учреждений (агентств, центров стратегического планирования и т.п.), или привлекаются неправительственными элитами в их сеть аналитических центров, «интеллектуальных фабрик», институтов, клубов. Еще один важный нюанс – только последняя группа оказывает деятельное управляющее влияние на реальные процессы, в то время как остальные довольствуются анализом последствий их проектной деятельности (зачастую не осознавая наличие такой связи, воспринимая происходящее в качестве «естественных процессов развития»).

Подобная схема «омывания» интеллектуальным мейнстримом глобалистически акцентированных «возвышенностей» на ландшафте западного общественного сознания на первый взгляд выглядит логичной, привычной и оправданной. С этим можно было бы согласиться, если бы не один нюанс. А именно, если бы не обращал на себя внимание состав авангарда международного конвергенционного процесса, который хорошо известен, – бизнесмены (в частности, международные банки и транснациональные корпорации), политики, массмедиа, военные, спецслужбы. Здесь следует отметить два обстоятельства. Первое – сообщество интеллектуалов (ученых) как групповой агент непосредственного влияния не имеет существенно го веса (в сравнении с вышеперечисленными фигурантами) в глобализационных процессах. Второе – подавляющее большинство действующих (перечисленных) агентов представляют собой группы «нравственно-этического» риска. В их системе ценностей приоритет рационально-меркантильных мотиваций значительно выше значимости культурных и этических критериев. Это именно те группы, в среде которых культивируется поклонение «искусству перманент ной войны« (характеристики которого мало чем отличаются от традиционных сектантских идеологий) и в сфере деятельности которых следование этому культу демонстрирует практическую эффективность, чем, собственно, и объясняется очевидный прогресс в деятельности этих групп (не путать с последствиями этой деятельности), в том числе в геомасштабе.

К сказанному также следует добавить, что в геометрополиях происходящие глобализационные процессы видятся во многом искаженно и идеализированно в сравнении с событиями на геопериферии, где развернут основной театр перманентных, конвергенционных «военных действий». Вопреки навязчивой риторике по поводу общемировой экспансии свобод, демократии и прочих западных ценностей, реалии весьма циничны. Путь «ценностям» прокладывается печально известной римской тактикой «разделяй и властвуй» – шантажом, бизнесинтригами, коррупцией, подкупом, агентурными, информационными спецоперациями и ангажированием далеко не лучших представителей наций на роль агентов влияния на местах.

Каковы герои глобализации, такова и сама глобализация. В среде независимых интеллектуалов давно бытует мнение о том, что международная конвергенция (как исторический, цивилизационный феномен) есть явление, безусловно, положительное и выдающееся. Однако его качество и суть должны быть принципиально иными и отличными от тех, которые имеют место сегодня. С этим утверждением сложно не согласиться, особенно на фоне упомянутых в начале статьи надвигающихся кризисов, корни которых уходят вглубь идеологии, заблуждений и группового эгоизма политиков и финансовой элиты, инспирирующих настоящие глобализационные процессы и намеревающихся получить контроль над ее выгодами. («Выгода», однако, того стоит – мировая власть, не более и не менее.)

Вместе с тем обращает на себя внимание тот факт, что в структуре цивилизационного организма существует профессионально-общественная группа, которая по своей ментальной природе конструктивно-космополитична «по определению». Это, безусловно, ученые. И именно эта группа, как было упомянуто ранее, по существу отстранена от активно-деятельного участия в процессе этой глобализации (не говоря уже об исполнении в нем роли независимого и доминирующего центра влияния). В данном контексте ключевым является понимание того, что если речь идет о кардинальном изменении характера глобализации, то это означает изменение качественного состава ее авангарда. Инициативу влияния на этот процесс должна получить группа, чья система ценностей, идеология, мотивация и искренность соответствуют нравственно-этическим требованиям, адекватным уровню задач (и по большому счету, лишь только при наличии которых оправдан допуск к инструментам влияния на судьбы человечества). Речь не идет о вульгарном тезисе: «Ученых – в правительство!» Все намного сложнее. По-видимому, интеллектуальное сообщество наций (и прежде всего – геометрополий, ключевых геополитических игроков) должно пройти этап качественной трансформации своего коллективного сознания. И эта трансформация должна воплотиться в социально-политический инструмент (набор инструментов) – альтернативный, компенсирующий, дополняющий уже существующие инструменты (государственно-административные, юридические, финансово-экономические, карательные, культовые, пр.).

О форме такого инструмента говорить еще рано. Однако на данном этапе можно с уверенностью обозначить несколько принципиальных моментов, без проработки которых упомянутая трансформация не может быть достигнута. К их перечислению мы вернемся несколько позже, пока же следует определиться с еще одним важным выводом, касающимся ранее отмеченной «логичной, привычной и оправданной» системы, благодаря инфраструктуре которой служители науки реализуют свою творческую энергию на наше общее благо.

В сфере человеческой деятельности, которая сегодня именуется наукой, на протяжении нескольких столетий (а в некоторых дисциплинах – тысячелетий) своего триумфального скольжения по волнам истории выработались устойчивые традиции, во многом кажущиеся незыблемыми. Они нашли отражение в административной и организационной инфраструктуре «храмов науки», в специфике их отношений с властью и между собой (в том числе, в международных научных связях), в системе кадровой и статусной политики и т.п. К этим традициям также можно отнести коллективную систему взглядов и концепций – диалектический айсберг, вершина которого величественно сияет ослепительной белизной «особой формы теоретического знания», именуемой «научной картиной мира». (Значительно более массивное, рыхлое, скрытое основание этой «картины» все еще, увы, полно стереотипов, «научных» мифов, спекулятивных гипотез и «пустот».) Именно благодаря науке – действующему механизму, воплощающему формы, принципы и взгляды упомянутых традиций, – на протяжении прошедшего века цивилизация совершила невообразимый научно-технический рывок. Однако сегодняшний низкий групповой статус ученых в ключевых цивилизационных (глобальных) процессах, отсутствие независимого (политического, геополитического) влияния на эти процессы – это также прямое следствие все тех же действующих «форм, принципов и взглядов». Последнее обстоятельство сигнализирует научному и экспертному сообществу (его глобально и конструктивно мыслящей части) о необходимости про ведения комплексного ревизионного анализа отмеченного тенденциозно-исторического прецедента.

Диаграмма «Вавилонская башня»

Определить онтологический характер проблемы и ракурс, с позиции которого может быть критично рассмотрено «классическое» представление о науке, поможет анализ диаграммы которую, с определенной степенью аллегоричности, можно назвать «диаграммой Вавилонской башни» (с.153).

Семиотика пирамиды хорошо известна, поэтому дополнительно комментировать смыслы, ассоциированные с параметрами рисунка, мы не будем (хотя частично это будет сделано ниже, в контексте). С высотой пирамиды соотнесена правая часть диаграммы – график кривой роста контролируемой осознанно-деятельной (социотелеономической) перспективы, или более лаконично – «кривая посвященности». Ось Х – это временная шкала с шагом в несколько десятилетий или столетий (ось «столетий»), а ось Y – это полисмысловая шкала, демонстрирующая, с одной стороны (с позиции «пирамиды»), потенциальную социально-статусную «высоту», с другой (с позиции «кривой посвященности») – степень «посвященности» – некий количественный и/или качественный уровень способностей, позволяющий адекватно оценивать, определять цели и гарантированно достигать их в перспективе, длина (длительность) которой функционально определяется соответствующей точкой на «кривой посвященности» (S) и проекцией этой точки на ось «столетий» (X). Графическое соотношение между высотой пирамиды и градациями оси «степени посвященности» (Y) на рисунке имеет под собой методологическое обоснование, которое, однако, в настоящей статье рассматриваться не будет (так же, как не будет рассматриваться полная методологическая интерпретация диаграммы и следующие из нее выводы).

Рис. 1

Но даже на уровне стереотипного восприятия очевидна реалистичность транслируемой смысловой идеи: чем более высокое «социальностатусное» положение занимает рассматриваемая «точка« «в теле» социальной пирамиды, тем большую «степень посвященности» она должна иметь и тем больший период социотелеономической перспективы ей доступен (телеономичность – целеопределенность, целеполагание, целенаправленность).

Следует заметить, что диаграмма отражает идеализированный вариант иерархическистатусного устройства общества, при котором подразумевается, что «точка», находящаяся на том или ином уровне пирамиды, символизирует человека, реализующего свои общественносоциальные способности на верхнем пределе компетенции. А уровни общественносоциальной компетентности, в свою очередь, пропорциональны функциональному и общественносоциальному статусу (формальным регалиям). Реалии, увы, сильно искажают этот идеал, тем не менее концептуально к нему стремятся. Как бы там ни было, и концептуально и функционально прослеживается закономерность: чем больше требуемый период социотелеономической перспективы, тем меньшее число людей имеет соответствующий уровень компетентности и тем выше они должны находиться в социальностатусной пирамиде (чем «выше», тем больше возможности). В проекции на сегодняшнюю социальнополитическую структуру западного общества приближение к вершине пирамиды соответствует движению вверх по карьерной и/или статусной лестнице с усиливающейся на каждом следующем уровне концентрацией власти и более эффективным набором инструментов власти.

Не будет лишним еще один важный комментарий, имеющий околофилософский характер. На верхних октавах «кривой посвященности» число охватываемых столетий (длительность перспективы) стремится к бесконечности, что есть ориентир к некому предельному и комплексному апофеозу способностей. Очевидно, для современного человека/человечества этот уровень недостижим. Наши реальные возможности находятся значительно ниже. Им (реальным возможностям) на диаграмме соответствует уровень L, разделяющий пирамиду на две части – усеченную пирамиду II (низ) и головной треугольник I (верх). При этом верхний треугольник (I), следуя графосемиотической традиции, можно изобразить пунктиром, символизируя таким образом его гипотетичность и текущую непостижимость. А соответствующую ему область «способностей», продолжая преемственность философских традиций, назовем трансцендентной.

В контексте темы статьи и в процессе раскрытия ассоциаций «Вавилонской башни» следует обратить внимание на два аспекта.

Во-первых, длина социотелеономической перспективы (в том числе ее текущего предела, обозначенного уровнем L) непосредственно связана с уровнем доступных знаний. Опять же, существует методологическая связь между этими параметрами (на которой мы подробно останавливаться не будем). При грубом упрощении смысл термина «уровень доступных знаний» можно соотнести с понятием «количество знаний» и тогда (с определенной степенью относительности) «кривую посвященности» можно отождествить с «кривой роста знаний», осью X для которой будет, соответственно, не шкала «столетий», а некие единицы информации (для наглядности, но очень грубо, к примеру – терабайты). Однако, как известно, «знания» – это не только количество информации, но и некоторые более сложные структурные параметры, составляющие его качественные показатели. Забегая далеко вперед (в методологической интерпретации диаграммы), необходимо акцентировать ту особенность, что «подъем» по кривой «роста знаний», точнее, его вертикальная составляющая (проекция на ось Y), – это именно составляющая качественного приращения знаний (в то время как ось X отождествляется с условно-количественным ростом).

Во-вторых, несмотря на идеалистичность и гипотетичность диаграммы некоторые ее фрагменты, в контексте текущего рассмотрения и в проекции на текущие реалии, должны навести на размышления. В частности, оценивая уровень L (который, несмотря на конкретную графо-аналитическую гипотетичность, тем не менее реально существует), следует задуматься, кто конкретно, какие лица, ведомства и организации в сегодняшних реалиях функционируют на уровне L и оперируют соответствующей социо-телеономической перспективой. При этом, если ответ покажется очевидным и «подозрение падет» на государственные структуры и политиков (иже с ними), то небольшой сравнительный анализ качества их коллективного сознания (очень грубым индикатором чего может служить, к примеру, уровень IQ) покажет, что с такими данными уровень L не может быть достигнут. Реальный их уровень L' находится значительно ниже L. При этом такой же анализ коллективного сознания ученых будет значительно выше L' (возможно, даже близко к L), однако функционально им доступны возможности и инструменты именно уровня около L' и не выше. Если при этом ретроспективно, на протяжении от нескольких десятилетий до нескольких веков, прослеживается наличие социотелеономической составляющей сложности L (а может быть, и выше) в макросоциальных (исторических, геополитических, цивилизационных) процессах, тогда правомочен вопрос – реальной ли является картина «социального мира», кажущаяся «знакомой» и «очевидной»? Возникает также множество дополнительных вопросов: какова методология подчинения примитивным сложного? Каково оптимальное соотношение количества и качества знаний? Переходит ли количество знаний в качество? Действительно ли потенциально менее компетентные политики оказываются стратегически эффективнее интеллектуалов и ученых? Если да, то действием каких факторов это достигается? И т.д., и т.п.

Вместе с тем важно еще одно проиллюстрированное диаграммой понимание. Уверенность в будущем (точнее – управление будущим) является следствием функции познания (расширения знаний). При этом определяющую роль играет именно качественный рост знания. Полидисциплинарная дифференциация, умножающая знания количественно, непосредственно на социотелеономическую перспективу не влияет, лишь только при методологическом воздействии на факторы обуславливает возможность качественного роста (в иных случаях – не влияет вовсе). Качественный познавательный рост является следствием только консолидации знаний, познавательного синтеза (как правило, междисциплинарного), скачков эмержентности (образования системных свойств, отсутствующих у отдельных составляющих этой системы) вследствие композиции требуемой суммы предусловий. «Высота» усеченной пирамиды (II), очевидно, характеризует уровень развитости цивилизации, степень ее интегрированности в окружающую среду, являющуюся следствием понимания природы этой интеграции. (Ибо только оптимальная интеграция, основанная на знании, понимании и следовании канонам знания, обеспечивает максимально длительную уверенную возможность существования в устойчивой внешней среде, коей в нашем случае является планета Земля.) И самое важное: если мы говорим о значимости познания в качественном росте цивилизации, тогда ключевое значение в этом процессе призвана играть наука (как инструмент познания). На ней, на ее представителях лежит ответственность за этот процесс, равно как и за его отсутствие или негармоничное развитие. Ибо последнее является следствием незнания и/или нежелания активно и сообразно влиять на деструктивные тенденции. По-видимому, в ближайшие десятилетия многое должно существенно измениться в отношении и взглядах служителей науки на предмет своей деятельности в контексте познавательного развития цивилизации.

Чего недостает ученым для влияния на судьбы мира

Единственная сфера компетентности, которая недоступна со временным ученым (интеллектуалам) и потенциально отделяет их познавательные и деятельные возможности от сферы компетентности современных политиков, чиновников и влиятельных олигархов (т.е. Власти, в самом полном ее понимании, которая единолично определяет западный общественнополитический характер, в том числе характер глобализации), – это система отношений, ценностей и идеологии (мировоззрения) последних. И поскольку перечисленное не является чем-то диалектически сверхъестественным (скорее наоборот – концептуально более примитивно), доступ в эту сферу можно ограничить только искусственными, директивнототалитарными мерами или искусно скрыть ее (сферу и доступ в нее) обструктивно-медийной маскировкой. Несколько столетий назад технология этих ограничений именовалась «кастовой (сословной) системой». Сегодня она несколько модернизировалась «в духе времени» и именуется «клубной системой», топологический механизм которой скрыт в глубине набора прочих менее существенных морфологических деталей и декоративных узлов социально-политического «агрегата» современного медийно-информационного общества. Прочие аспекты «секретов успеха» властных элит могут быть выявлены, проанализированы и освоены (что и делают те немногочисленные группы интеллектуальной элиты при властных элитах, которым посчастливилось работать в стратегическом направлении, но деятельность которых традиционно не афишируется). Как было обещано в начале статьи, перечислим некоторые из этих аспектов.

Первое и главное, что следует переосмыслить в отношении к науке (независимо от предмета исследований и дисциплины), – восприятие ее плодов в утилитарном виде, в виде собственно научных знаний, имеет место исключительно внутри профессионального (традиционно замкнутого) круга ученых. Вне этого круга, в иных сферах общественного сознания «наука» (тот же «механический» набор информации и формальных «знаний») является не чем иным, как одним из элементов идеологии, фактором-шаблоном с известными массовыми рефлексивными реакциями. И реакции эти совершенно не соответствуют интеллектуальному прагматизму научных постулатов и не следуют в направлении доказательств научной логики. В основном они являются производными от массовых стереотипов, коренящихся в психологической природе банальной веры. В не которых случаях, чаще всего в сфере компетенции естественных и точных наук, динамика реакций этой веры близка научным истинам. Однако в прочих областях (гуманитарных) аспект веры всецело доминирует. Но именно в умении манипулировать массовой «верой» заключается сила властных элит (политических и финансовых, а в архаичных традиционных обществах – религиозных).

Монополизм во владении ремеслом такого манипулирования является единственным фактором, который обеспечивает высокий общественный статус представителям упомянутых элит в современном западном (да и всем остальном) мире. До тех пор, пока будет сохраняться вышеупомянутая монополия, пороки современной запад ной цивилизации (проявленные в характере глобализации) не изменятся, а ее реальные прогрессивные достижения будут использоваться исключительно в качестве «троянского коня» в деле геополитической экспансии интересов этих элит (реальные демократические ценности при этом цинично компрометируются). Единственный потенциальный центр альтернативного геополитического влияния находится в сфере деятельности научной и общественно-ориентированной интеллектуальной элиты. Но только науки не «плоской», не самозамкнутой по своему общему концептуальному характеру, а «многомерно развивающейся», направленной вовне (по аналогии с разносторонне развитой личностью), стремящейся к философско-синтетическим, правомочно сказать, духовным высотам.

Ученые и интеллектуалы должны сформировать самостоятельные инструменты влияния на массовое общественное сознание и по средством этих инструментов добиться контроля над образовательным процессом народов, в особенности в сферах мировоззренческих и идеологических. Однако «образовательный процесс» в данном контексте подразумевает более широкую область компетенции, нежели традиционное начальное и высшее образование. Речь идет об обеспечении познавательной способности в отношении всех аспектов, составляющих современное знание цивилизации, в том числе о сути этой цивилизации, ее характере, направлениях, перспективе, мировоззренческой перспективе, цивилизационной миссии, миссии народов и т.д. Многие познавательные разделы должны восстановить те знания, которые сегодня сокрыты (зачастую узурпированы) в паранаучных лабораториях респектабельного сектантства и разного рода «правительственных» центрах стратегического планирования и которые обеспечивают монополию властных элит (геоэлит). Восстановление полной картины влияний и факторов, формирующих характер и механизм развития современной цивилизации (в ретроспективе и перспективе), должно стать одним из объектов изучения новой науки. Изучения прагматичного и ответственного.

Второе. В образе творческой деятельности интеллектуалов кое-что должно «несущественно» измениться. Сегодня они, словно пчелы, вырабатывают интеллектуальный «мед»-продукт и этим ограничиваются, сдавая его «капли» неким «сборщикам» и зачастую не имея представления, какая «каша» из него потом «варится», кем, для чего, а главное – каковы будут глобальные последствия «употребления» этой «каши». Такое положение, по-видимому, не изменится до тех пор, пока к сфере своих профессиональных интересов (узкоспециализированной предметной области) интеллектуалы самостоятельно и осознанно не добавят еще одну «несущественную», но обязательную (как, к примеру, компьютерная грамотность) – «ноосферную компоненту». Компоненту, которая методологически позволит этому же ученому, капитализируя новую порцию знаний об объекте своего профессионального интереса (как это есть сейчас), вместе с тем производить анализ и компоновку этих знаний в «ноосферу», оценивая и анализируя их как бы снаружи, с позиции «ноосферы», и накладывая на их практическую реализацию дополнительные критерии ответственности. Для этого должна быть актуализирована когнитивная модель «ноосферы». Владение же такой моделью (усилия на ее освоение и актуализацию) составит предмет и критерий композиционной грамотности ученого (интеллектуала) XXI в.

Особенное значение «ноосферная критериальность» имеет для научных дисциплин социальной природы (т.е. практически для всех дисциплин, за небольшим исключением естественных наук). Очевидно, в настоящем контексте термин «ноосфера» употребляется в инструментально-методологическом смысле, в отличие от философской, образно-абстактной и величественной ноосферы В.И. Вернадского и П.Тейяра Де Шардена. Тем не менее, здесь речь идет о коллективном интеграционном сознании интеллектуалов (или их, без сомнения, наиболее прогрессивной части), а это не что иное, как развитие самоосознания ноосферы, ибо ее проводниками и «физическими агентами-носителями» в структуре цивилизационного организма человечества являются именно ученые-интеллектуалы. От итогового коллективного качества сознаний современных интеллектуалов зависит текущее качество ноосферы. И пока в сфере научного познания будет доминировать только тенденция дисциплинарной дифференциации знаний (их «механического» лавинообразного количественного умножения), никакого качественного скачка в трансформации ноосферы («не более и не менее» – качественного скачка в обретении самоосознанности, в обретении интеллектуально-коллективного, познающего «Я» человечества) произойти не сможет. Отсюда очевидна направленность упомянутого ранее инструментально-методологического смысла «ноосферы» – поиск инструмента макрометодологического синтеза и его незамедлительная апробация.

Сегодня это уже не теоретическая проблема, но насущная необходимость. Работа эта может быть выполнена не кем-либо одним и не каким-либо одним коллективом, а совместными усилиями «критической массы» достаточно большого количества ученых (и не только просто количества, но и при необходимом наборе предметных областей, а также международного охвата задействованных участников). Определенные предусловия (в том числе коммуникационно-технические) для реализации технологической базы «ноосферы» уже созданы. Однако ни поколение сетевых средств, ни пропускная способность, ни терабайтная емкость информационных баз (с самой передовой индексацией) не являются ключевыми факторами успеха в этом деле. В «ноосферном» развитии математическое (компьютерное) моделирование помогает мало (что не является особой новостью). Единственный и, возможно, достаточный инструмент для исследования этого «предмета» – когнитивное (интеллектуальное) моделирование. Соответственно акцент ставится не на техническом аспекте, а на «качестве мозгов». Сам же исследовательский процесс не требует астрономических правительственных бюджетов (особенно на фоне своей значимости) и вполне может быть поднят совместными усилиями экспертного сообщества.

Третье. Единственная профессиональная общественная группа, которая в состоянии предотвратить глобальное, политическое, а во многом и бытовое осквернение и последующее уничтожение такого ключевого аспекта человеческих отношений (человеческой способности), как Доверие (во всех смыслах и контекстах), – это опять же ученые. Ибо именно в их сегодняшней власти наполнить смыслом и конструктивной энергией голос Разума, противопоставив его прогрессирующему голосу безнравственного прагматизма «глобальных интересов» (и декомпозиции последнего в индивидуальный меркантилистический фундаментализм). Однако для этого им самим следует основательно, как это ни странно звучит, «подучиться».

Четвертое. В контексте обсуждаемых задач с новой силой актуализируется тема «ноосферного» методологического языка (мета языка, метанауки), которая в рамках необходимостей этих задач принимает характер востребованного инструмента диалектической интеграции (композиционной методологии «ноосферы»).

Пятое. Не может быть ничего тайного в сфере познания, в том числе определяемой «ноосферой». Могут быть лишь различные уровни представления знаний, совместимые с каждым из уровней сознания, включая детское. И должны быть правила и схемы «переходов» с более упрощенного на следующий уровень, сопровождающие возрастное и эволюционное становление личности, дабы каждый мог дойти до той границы познаний, в максимальной широте их диапазона, которая ему определена от рождения.

Впереди трудные времена, но дорогу осилит идущий

К сожалению, как показывает драматический опыт некоторых ученых (к примеру, опыт Линдона Ларуша), осмелившихся «вылезти» из комфортной «детской кроватки» узкоспециализированного научного утилитаризма (в примере с Ларушем – это «каноны» экономических дисциплин и их роль в формировании национальной стратегии развития) и попытавшихся распространить творческую интеллектуальную деятельность на сферу массового общественного сознания (посягнув при этом на вотчину властных элит), – такие инициативы ожидает жестокое и могущественное сопротивление, «бои без правил» и пощады. Впрочем, подобная реакция «старших братьев» лишь докажет правильность избранного направления.

Состояние дел в мире таково, что на становление альтернативных центров геополитического влияния остается очень мало исторического времени. Ведь согласно действующим (и реализующимся) концепциям, инспирирующим современные глобалистические тенденции, цена каждого следующего года «мировой конвергенции» – миллионы загубленных человеческих жизней, «выпавших» из критериальной «логики концепции» и сферы «рациональных интересов» западных властных элит. Де-факто ответственность за политику подобного «перманентнорационального геноцида» ложится на тех, кто имеет потенциальную способность придать сомнению мотивацию подобных концепций (или хотя бы ее проверить), но этого не делает.

Вряд ли прогрессивное большинство цивилизованных граждан может устраивать «слава» несения упомянутой ответственности.

В мире растет осознание того, что необходим новый путь развития, который дал бы человечеству перспективу существования, стабильность, мир, интегральность и безопасность. Модель такого мира в последние годы все четче прорисовывается благодаря последним исследованиям философов, социологов, психологов, политологов. Этот мир будет основываться на альтруизме, взаимопонимании, взаимном поручительстве всех стран и народов.

Мы являемся свидетелями конца цивилизации эгоцентризма, цивилизации «массы как толпы». Эта цивилизация, уходящая корнями в древний Вавилон, проросшая в древнем Израиле, обосновавшаяся в Древней Греции, прошедшая через Европу средних веков и расцветшая в эпоху Просвещения, давшая обильные плоды во время НТР, сегодня заканчивает свое существование. Симптомы ее болезни очевидны: неспособность отдельных государств решить свои ми силами глобальные проблемы, столкновение народов в бесконечных войнах массового уничтожения, кризис во всех областях: наука, культура, семья и т.д. Если человечество не перейдет во взрослую фазу своего осмысленного существования, когда каждый становится ответственным за всех и все за одного, то ему грозит гибель, как гигантскому организму, пораженному раковой опухолью.

Человечеству необходимо выработать всеобщие базовые ценности, достигнуть внутреннего единства, нравственного консенсуса. По строение транснационального сообщества – это не утопия, а необходимость. И сегодня такая перспектива становится все более реальной.

Конец цивилизации эгоцентризма

Термин «цивилизация» был введен в обществознание для обозначения некоторой качественной характеристики общества, уровня его развития. Такая трактовка цивилизации не утратила своего значения и продолжает сохраняться в современном обществознании. Отечественный историк Ю.Н. Яковец определяет цивилизацию как «качественный этап в истории общества, характеризующийся определенным уровнем развития самого человека, технологической и экономической базы общества, социальнополитических отношений и духовного мира» [.1.].

Цивилизации – это крупные целостные социокультурные системы со своими закономерностями, которые не сводятся к закономерностям функционирования государств, наций, социальных групп. Цивилизация – это создаваемая обществом в ходе культурного процесса система средств его функционирования и совершенствования. Цивилизация есть реализация определенного типа общества [.2.].

В течение тысячелетий мы считали, что человек хорош, он – венец природы, являющийся вершиной всего развития. Человек обладает умом и способен изменять природу. В нем – оправдание всего существующего, так как он берет данное ему, обрабатывает и использует в правильной форме. Он раскрывает законы природы, применяя их для развития общества. Долгие века существовала уверенность, что человечество достигнет благоденствия и научится правильно использовать свои желания при всей их отрицательной сути.

Наука и культура, воспитание и медицина – вся деятельность человека на Земле должна была привести общество к состоянию, когда человек смог бы насладиться плодами прогресса. Тысячелетия человечество вкладывало силы в это развитие и вдруг обнаружило, что плод гнилой, горький, и в результате развития вместо наслаждения приходят смерть, бездна и темнота.

Человечеству известно о том, что оно находится в чрезвычайно опасном состоянии, но об этом перестали говорить. Если год или два назад много говорили и писали об экологии, ядерной угрозе, то сейчас словно начинают забывать о том, что эти проблемы никуда не исчезли. Люди живут так, будто бы все нормально, потому что нет выбора. Если нет лекарства, для чего кричать о болезни?

На наших глазах разрушается природа: происходят такие экологические катастрофы, что неизвестно, что случится через месяц. Речь идет не только об ураганах и цунами, а об уничтожении человечества посредством природных катаклизмов – холодом или зноем, наводнением или засухой.

В результате непосредственного хозяйственного использования, сознательного переселения или непредвиденных последствий деятельности человека меняется животный и растительный мир целых континентов и географических районов. Кролики в Австралии, воробьи в Северной Америке, элодея в водоемах Европы и Азии, ондатра в Северной Евразии, не говоря уже о большом количестве более мелких и не так бросающихся в глаза неспециалистам форм, сделались фоновыми (определяющими) видами в течение нескольких десятков лет.

Сельскохозяйственное освоение больших территорий с широким распространением монокультур привело к уничтожению целых природных комплексов, с одной стороны, и массовому, невиданному размножению многих видов животных и растений, которые принято называть «сорняками» и «вредителями», с другой.

Резко нарушаются природные комплексы как за счет изъятия одних групп видов, так и за счет неожиданного размножения других; в биосферу попадают вещества и соединения, к которым в живой природе нет выработанных эволюцией защитных приспособлений.

Неумеренное использование ядохимикатов приводит не только к появлению устойчивых рас-вредителей и гибели нейтральных и полезных для человека видов, к накоплению ядохимикатов в различных организмах, но и к изменению всего сообщества, выводу его из равновесного состояния, к изменению давления отбора и темпов эволюции тех видов, которые лежали вне сферы интересов узких практиков, применявших ядохимикаты в данном сообществе. Изменение равновесного состояния в любых развивающихся сообществах живых организмов является существенной и специфической эволюционной проблемой. Проблема заключается даже не в том, что человечеству необходимо отказываться от потребительского отношения к природе.

Суть системного кризиса, который разворачивается перед нашими глазами, заключается именно в неправильном представлении людей о мире, в котором они живут, а не в экологии или демографии, равно как и других внешних опасностях, которые имели место и сотни и тысячи лет назад.

Мы начинаем осознавать, что в мире, где человечество связано в один узел посредством развития экономики, нефти, потребления, любая мелочь может вызвать изменение всей системы. Наиболее наглядно это отражается на экономических процессах: изменения котировок, колебание цен, государственные или экологические проблемы в одной части света мгновенно отражаются на жизни людей во всем мире. Экологи прослеживают связь между, казалось бы, не зависящими друг от друга событиями. Например, уничтожение лесов в одном месте может вызвать ураган, холод или жару в другом.

Люди подсознательно чувствуют необходимость изменений в жизни, но не всегда могут сами найти причины страданий и ответ на вопрос: «Для чего мы живем?» Проблема терроризма, так остро стоящая в последнее время, по сути, тоже кроется в поиске ответов на этот вопрос. Люди ставят перед собой какие-то цели и внутренне уверены, что достижение этих целей отвечает на вопрос о смысле их жизни. Они готовы покончить с собой, жить в тяжелых условиях, но когда цели достигнуты, им становится ясно, что ответ, который казался им верным, не дает выхода из сложившейся ситуации. Отсюда появляется другая проблема – наркотики.

Сегодня волна наркомании захлестнула молодежь. Зачем же человеку в таком возрасте необходимо употреблять наркотики и отключать себя от жизни? Ведь у него все впереди, перед ним распахнут весь мир, полный интересных занятий, возможностей, удачных обстоятельств. Но мы видим, что существуют миллионы людей, готовых отключиться от этой жизни и вовсе не потому, что им плохо. Швейцария занимает второе место в мире по числу самоубийств. При этом нельзя сказать, что Швейцария относится к странам, не достигшим достаточного развития, не позволяющим человеку совершенствоваться, не дающим шансов реализовать себя. То есть мы сталкиваемся с явлением, когда человек хочет уйти из жизни прежде, чем открывает ее для себя. Это еще и еще раз подтверждает, что вопрос, для чего мы живем, необходимо решать с раннего возраста. Ведь в изменившихся обстоятельствах, когда кризис института семьи очевиден, мы не имеем понятия, как воспитывать подрастающее поколение.

И последний фактор, добавляющийся ко всем этим разочарованиям в деятельности человека на Земле, – это кризис в науке. Человечество всегда верило в пользу открытий и возлагало надежды на ученых. Однако за последние 50 лет научно-технический прогресс стал ослабевать. Углубляясь в уже познанное, ученые обнаруживают, что не знают еще многого. Все это приводит человечество к более глубокому ощущению бессилия, пустоте, отчаянию. «Отчуждение превращается из преимущественно внутринациональной в транснациональную проблему» [.3.].

Человечество переживает период, подобного которому никогда не было. Все яснее ощущение, что мы буквально зависим друг от друга в промышленном и сельскохозяйственном производстве, распределении занятости, добыче нефти, производстве энергии и т. д. И эта связь до такой степени всеобъемлюща, что любое изменение в какой-то точке тотчас может вызвать огромное потрясение во всем мире. И как же уберечься от этих маленьких потрясений, чтобы не вызвать общую цепную реакцию?

«Что же именно мешает нам обратить во благо феноменально возросшие возможности техники и экономические активы?» – спрашивает А. Этциони. Главным здесь являются два фактора. Во-первых, это общечеловеческие ценности, задающие цели, которым должны служить имеющиеся у нас средства. Во-вторых, политические институты, призванные держать ситуацию под контролем» [.4.].

Все эти явления указывают на два аспекта. «Эго», желание человека получать наслаждения, все возрастает, но самостоятельно не находит ответа на вопрос: зачем необходимо это развитие. Сегодня вопрос – для чего мы живем, в чем суть нашей жизни – является вопросом не отдельного человека, а всего человечества. Перенимая его от окружающего общества, человек чувствует, что он – один из многих. С одной стороны, если страдают все, то это уже дает некое психологическое облегчение: не я один такой, что поделаешь, как-нибудь протянем. С другой стороны, именно всеобщее отчаяние, охватившее мир, бессилие, – это то, что должно заставить нас повернуться лицом к этому вечному вопросу.

Ответ должен исходить именно из этих двух условий: с одной стороны, мы разочарованы отсутствием смысла и обязаны его найти, а с другой – благодаря деятельности в этом мире мы пришли к состоянию некоторого понимания природы и видим, что из всей природы по-настоящему развивается только человек. Причина его развития определяется целью, окончательным состоянием, которое находится в ней изначально.

Всеобщие базовые ценности

Западному миру свойственно рассматривать индивидуалистические ценности как универсальные. По сути дела, Запад все время занимается экспортом своей модели с присущей ей дефицитом социальной общности. Но мы видим, что страны, отказавшиеся от своих этнических ценностей и взявшие курс на индивидуализм, переживают резкий всплеск антиобщественного поведения. Это мы находим в Африке, в бывших коммунистических странах, где наблюдается взрыв опустошенности, агрессии и болезней.

Э. Ласло справедливо замечает, что «доминирование иностранной культуры переживает агонию и в умонастроениях образованных арабов, воспринимающих западную традицию как элемент гегемонии Запада над их странами. Арабы сознают себя пассивной стороной интеркультурного диалога, связывающего их почти исключительно с Западной Европой и Северной Америкой» [.5.] .

Быть частью общины – центральная идея исламских проповедей: «Всякий мусульманин должен чувствовать и признавать ответственность за тех, кто пребывает с ним рядом». В мягком исламе соединяется общественный и нравственный порядок с уважением к свободе человека. Джихад, как он и подразумевался пророками, станет не внешней войной, а борьбой по очищению души [.6.].

Если мусульманская культура способна принять участие в образовании интегрального сообщества, то это возможно и для других культур. «Ясно, что каждой культуре нужно самостоятельно развиваться, уважая свои корни и традиции, но в то же время эволюционируя к ценностям и взглядам, которые позволяют ее приверженцам жить в гармонии с другими культурами и природой. Таково основное требование. Столкновение между культурами чревато для мира в глобальном сообществе более серьезной угрозой, чем вооруженный конфликт между какими-нибудь нациями-государствами» [.7.].

С одной стороны, человечество прогрессирует к техническому и информационному единству. В последней четверти ХХ в. наметилась тенденция к формированию единой протоцивилизации, когда институты и в некоторой мере ценности западного мира становятся референтными для значительной части незападного человечества. Мы являемся свидетелями и участниками глобализации, когда частное, локальное начинает уходить на периферию истории, выполняя компенсаторную, дополнительную роль. Процесс глобализации ведет к формированию планетарной общности людей, человечества как целого, когда любое значимое событие в любой точке Земли становится достоянием единого информационного пространства, предполагая если не реакцию, то хотя бы формирование определенного общественного мнения. Уже в течение нескольких столетий западная цивилизация является локомотивом мирового развития, источником ускорения социокультурной динамики в планетарном масштабе.

С другой стороны, становится очевидным тот факт, что формирующаяся глобальная социокультурная среда сегодня не только не способна поддерживать дальнейшее развитие человечества, но и обеспечить простое биологическое выживание, устойчивое воспроизводство жизни на планете Земля. Господство эгопарадигмы развития приводит к ускоряющейся турбулентной гонке общества потребления, когда скорость социокультурных изменений достигает критической отметки. В частности, мы приближаемся к пороговым значениям в отношении адаптационных возможностей человеческой психики. Медицинская статистика сообщает о значительном росте психических отклонений и заболеваний человек просто не успевает адаптироваться к потоку социокультурных изменений, когда нет ничего постоянного, когда риск приобретает системный характер – «в наши дни рискованность не является делом выбора; это сама судьба» [.8.].

Мы видим, что современному человеку все труднее поддерживать в себе оптимистичное, жизнеутверждающее восприятие мира, он все более дезадаптивен, ему все сложнее справляться с многочисленными жизненными проблемами. Маниакально-депрессивные психозы стали сегодня одной из серьезных глобальных проблем западного мира. Депрессия расползается по современному секулярному миру, порождая массовые эскейпистские настроения.

Модным становится бегство в иллюзорные миры виртуальной реальности, порождаемой как новыми техническими средствами, так и старыми, как мир, «средствами забвения» – природными и искусственными наркотиками, крепким алкоголем. Желание эмигрировать в иную «реальность» вызвано стремлением уйти от скучной реальности повседневной потребительской жизни, ее исчерпанностью, неспособностью дать ответы на ключевые вопросы бытия, наполнить себя смыслом. Но человек, живущий без высшего смысла, не только не может быть счастлив, но и не в состоянии удовлетворительно контролировать собственную жизнь, все чаще становясь объектом манипуляции, заложником западной по своей генеалогии картины мира. Особенно это заметно в развитых странах, где несмотря на достигнутый материальный достаток люди не стали более счастливыми.

Заметим, что кризисные явления проявились не только в жизни и самоощущении человека. Окружающий человека вещный, предметный мир постепенно теряет свою определенность, длительность существования, ускоряется изменение моды, практически каждый год обновляется модельный ряд используемых человеком технических устройств.

Идеалом капиталистической экономики стала «одноразовая вещь», которую после непродолжительного использования можно и даже нужно просто выбросить. Выбросить во имя перманентного экономического роста, выбросить и купить новую вещь. Дальней шее следование парадигме перманентного развития потребительского общества требует все большего количества сырья и материалов, что приводит к истощению всех видов природных ресурсов, загрязнению и уничтожению окружающей среды. Наблюдаемые климатические изменения также являются следствием постоянного роста производства и потребления. В соответствии с нашим воспитанием мы верим в технический прогресс и эксплуатацию природы, мы стараемся все больше потреблять и производить. Мы воспитаны на культуре потребления, мало заботясь об окружающих и о плане те в целом. «Эгоцивилизация» находится на пороге системного кризиса, обусловленного нашим неверным отношением к миру, нацеленностью на возрастающее избыточное потребление, потребление без возмещения ущерба окружающей среде и обществу.

Сегодня не нужно быть пророком, чтобы говорить о возможности или даже неизбежности жесткого кризиса подобной системы. Развитие в ее рамках вступает во все большее противоречие с ресурсными, экологическими, социальными ограничениями, вызывает общее истощение, деградацию природных систем. Как следствие, под вопрос ставится не только достигнутый качественный уровень жизни, но и физическое выживание значительной части человечества. Духовные лидеры, ответственные политики и ученые говорят в связи с этим о необходимости замедления темпов экономического роста, перехода от экспансии расширенного воспроизводства человечества к простому воспроизводству, сбалансированному с возможностями биогеоценоза, ресурсного потенциала планеты Земля.

Так, по мнению организатора Римского клуба А. Печчеи, основные проблемы, стоящие перед человечеством, определяются «внешними пределами» планеты, «внутренними пределами» самого человека, полученным им культурным наследием, которое он обязан передать тем, кто придет после него, мировым сообществом, которое он должен построить, экосредой, которую он должен защитить любой ценой, и, наконец, сложной и комплексной производственной системой, к реорганизации которой ему пора приступить». Если суммировать сказанное, то, по мысли А. Печчеи, окажется, что «проблема пределов человеческого роста и человеческого развития является, по сути своей, проблемой главным образом культурной» [.9.].

Но в основе культуры любой локальной цивилизации лежит основной мета-принцип, ее главная ценность. Мы знаем, что мета-принципом западной модернистской культуры является эгоцентризм, ведь «история Европы и Америки с конца средних веков – это история полного обособления индивида. Этот процесс начался в Италии в эпоху Возрождения и, по-видимому, достиг своей наивысшей точки только сейчас» [.10.]. А современник и коллега К.Г. Юнга, психолог и психотерапевт доктор Э. Нойманн утверждает, что «анализ обнаруживает западную личность в постоянном движении как вперед, так и назад, но с устойчивым продвижением в направлении, определенном в самом начале: к освобождению человека от природы и сознания от бессознательного» [.11.]. Иными словами, происходит движение в направлении все большей индивидуализации [.12.], эгоизм становится системным явлением, пронизывающим различные аспекты человеческой жизни – отношение с природой, обществом, семейные отношения. Эгоцентризма становится слишком много, возрастает количество глобальных угроз, среди которых и угроза простому биологическому воспроизводству человека и человечества.

Эгоизм можно определить как искаженное восприятие действительности, основанное на оценке событий и отношений только со своей личной точки зрения, без учета мира природы, который внутри и вовне человека, точек зрения и интересов других людей. Эгоизм – это философия «Я для себя», не учитывающая интересов других людей. Говоря о системе эгоистических приоритетов, уместно вспомнить знаменитую сентенцию, в которой герой Ф.М. Достоевского выразил квинтэссенцию подобного отношения к жизни: «Свету ли провалиться, или вот мне чаю не пить?» [.13.]

Человек в процессе истории часто выбирал и выбирает эгоистические интересы, причем сегодня этот процесс приобретает экспоненциальный характер – кризис нарастает.

Согласно социобиологическим представлениям неальтруистичные человеческие группы, состоящие из одних эгоистов, длительное время существовать не могут, они погибают. Преимущества получают человеческие сообщества, в которых представлено необходимое для существования и воспроизводства популяции количество альтруистов. Иными словами, альтруистическое поведение поддерживается эволюционно, в процессе естественного отбора, поскольку делает человеческую общность более устойчивой к различным испытаниям, давая ей тем самым эволюционное преимущество перед теми человеческими группами, где альтруистическое поведение отсутствует.

Инстинкт самосохранения у «альтруистов« часто принимает форму не страха за себя, а страха за «другого», будь то отдельный человек, социальная группа и, в предельном случае, все человечество. В социобиологии есть специальный термин, определяющий аналогичное поведение, – непотизм. Человек как природное существо генетически предрасположен к родственному отбору, ориентируется на кровнородственную группу, а не на собственную личность.

Объяснение подобного альтруистического поведения заключается в следующем: человек может принести себя в жертву для защиты группы, с членами которой он осознает свою общность, при этом альтруист теряет возможность передать свои гены следующему поколению «напрямую», но резко возрастает возможность косвенной передачи генов, через спасенных, защищенных членов группы. Именно из этого «первобытного», первоначального непотизма в процессе исторического развития человечества возникли его более сложные формы, в том числе гуманизм, распространяющийся сегодня на биосферу планеты, стремящийся взять под свою защиту не только человека, но и различные виды живых существ.

Итак, для отдельных человеческих сообществ, как и для человечества в целом, альтруизм предпочтительней эгоизма.

Но что мы можем сделать для преодоления эгоизма?

Этциони подчеркивает важность нормативного синтеза, при котором страны придерживаются подхода, который можно назвать взаимообучением. Мы идем еще дальше и утверждаем, что для мирового общественного синтеза требуется культура, основанная на ценностях взаимного поручительства и альтруизма. Такой подход можно назвать интегральным, так как он объединяет весь положительный багаж норм, приоритетов и ценностей, накопленных со времен Адама до наших дней.

Здесь мы утверждаем жизненно важную необходимость перехода на культуру альтруистического мышления. Альтруистический стиль мышления – это форма общественного сознания, которая совпадает с основным законом мироздания, законом отдачи. Альтруистическое мышление есть проявление деятельности, направленной на отдачу другим, продуктом которой выступают взаимное поручительство и безопасность, необходимые для создания и функционирования новой цивилизации.

Вне культуры альтруизма эгоистическая деятельность оборачивается эгоцентризмом, деградацией человеческой мысли, формализмом и пренебрежением человеческими ценностями. Но культура мышления, как и культура в целом, формируется в социальной среде и не в последнюю очередь благодаря освоению опыта прежних поколений. В этом смысле изучение истории народов и интегральной науки каббала, в которой заложена программа спасения человечества, – эффективное средство формирования культуры новой цивилизации и подготовки детей и подростков к деятельности на благо общества. Новое поколение осознает в себе большую степень эгоизма, большее отличие от первопричины. И чем больший эгоизм оно увидит в себе, тем с большей силой оттолкнет его от себя, ощутит его как зло для себя.

Процесс развития общества представляет собой ступени все большего освоения альтруистических свойств. Единение, подъем по духовным ступеням означает единение человека с общим мирозданием. Каждое из внутренних состояний складывается из падений, осознания зла эгоизма, стремления исправить намерение своих желаний с получения на отдачу.

Концепция планетарной культуры

Мы предлагаем поразмышлять о концепции интегральной планетарной культуры, в которой бы учитывались глобальные тенденции мирового развития, формирование взаимозависимого мира и нарастание тревожных, кризисных тенденций. Нам нужна не культура насилия, разъединения и эгоизма, жесткой конкуренции между отдельными людьми и целыми народами, но культура ненасилия, альтруизма, диалога, солидарности и участия. Только такая культура способна обеспечить переход человечества к новой парадигме развития, механизму эффективного взаимодействия и здорового роста. Мы ориентируемся на выявление того, что объединяет народы и культуры, а не того, что их разъединяет. Нас интересуют общие культурные основания для взаимодействия народов и цивилизаций, возможность духовного развития человечества, движение культуры от изначального, архетипического единства [.14.] к многообразию, а затем опять к единству.

Мы полагаем, что будущая планетарная культура может основываться на следующих принципах: этика любви и уважения к ближнему, взаимовыручка и поручительство, толерантность и уважение к религии и обычаям другого, равноправие и партнерство, альтруизм и стремление к духовному росту как высшей общей ценности.

Отличительной характеристикой проективной планетарной культуры может стать ее альтруистическое начало, способное формировать ответственного индивида и ответственное общество, интегрированную систему, отдельные части которой будут существовать не сами по себе, но в системе соподчинения и взаимодействия. Нам всем жизненно необходимо выработать прочную платформу планетарной альтруистической культуры, той силы, которая может противостоять модернистской культуре эгоизма, сформировать и распространить в массе людей мировоззрение, способное вывести человека и мир из состояния свободного падения. «Чтобы государства хотели обходиться без насилия в своих взаимоотношениях, что бы они были готовы к компромиссам, чтобы им удавалось договариваться между собой, а также терпимо относиться к людям, молящимся иным богам и относящимся к иной субкультуре, исключительно важна приверженность идеям общего блага» [.15.].

Человек, изменив свое отношение к миру с эгоистического на альтруистическое, ощутит себя в системе иных отношений, совершенно в другом мире. Мир интегральной культуры очень близок, но увидеть и воспринять его нам мешает наше ограниченное эгоистическое представление. Изменение, которое человек должен произвести над собой, психологическое. Но благодаря этой коррекции, объединившись вокруг общих ценностей планетарной альтруистической культуры, человечество сможет выжить и встать на путь устойчивого развития.

Для начала необходимо признать, что сегодняшняя гуманитарная мысль оказалась перед лицом весьма сложных и подчас неразрешимых вопросов. Ситуация, которая сложилась во всех сферах человеческого существования – от семейных отношений до глобальных экологических, общественных и политических процессов, – требует скорейшего переосмысления и немедленного вмешательства. Уже ни у кого не вызывает сомнения, что при существующем положении вещей через несколько лет будет потерян контроль над развитием ситуации в мире. Речь идет о реальной возможности полного разрушения среды обитания человека, причем не только в области экологии: глубочайшие кризисы, которыми охвачено все мировое сообщество, становятся причиной тотального распространения депрессии, наркомании, терроризма, разрушается сам уклад человеческой жизни. Человек перестал находить смысл в самом факте бытия – его отягощает собственное существование.

Цель данного исследования – выявить и проанализировать причины этих явлений и представить способ их положительного решения.

Механизм эволюции

До недавнего времени исследователи придерживались двух взаимоисключающих позиций: эволюционной теории и креационизма, выдвигающего тезис о происхождении Вселенной как об акте творения. Развиваясь параллельно, оба направления оказались перед лицом теории Большого взрыва, рассматриваемого как первопричина возникновения и существования материи. Большинство исследователей утверждают, что невозможно объяснить это явление с точки зрения традиционного научного познания: любое объяснение неизбежно повлечет за собой низложение традиционных понятий времени и пространства. Попытки общего философского осмысления Большого взрыва потребуют от исследователя либо согласиться, либо не согласиться с тем, что Большой взрыв произошел под влиянием других, неизвестных сил. Так или иначе, взрыв стал последним звеном в цепочке поддающихся исследованию и описанию материальных событий, за которым, по всей видимости, находится неизвестная нам область бытия, которую эволюционисты называют состоянием Вселенной до Большого взрыва, а креационисты – Абсолютом или Создателем; однако как в первом, так и во втором случае мы имеем дело с отвлеченными понятиями, ничего не говорящими о сути предмета исследования.

Дальнейшее описание развития Вселенной в рамках двух теорий в целом совпадает, спорным остается вопрос о причинах генезиса процессов в ней. По мнению эволюционистов, все изменения во Вселенной, включая возникновение белковой и разумной жизни и до сегодняшнего дня, происходят под воздействием энергии Большого взрыва, в то время как креационисты настаивают на тезисе о направленном действии сил, находящихся «за» Большим взрывом, благодаря которым во Вселенной сформировались условия для возникновения жизни и человека как ее наивысшей стадии. И те, и другие указывают на человека как на самую развитую и совершенную форму жизни, обладающую способностью сознательно генерировать процессы, аналогичные эволюционным.

Homo sapiens

История Homo sapiens насчитывает не более 50 тыс. лет [.1.] – ничтожный по продолжительности отрезок времени по отношению к возрасту вселенной – 13,7 млрд лет.

Не имея принципиальных физиологических отличий от других видов развитых млекопитающих, человек начинает резко выделяться своим поведением, – главным образом в сфере межличностных отношений. Усложняющиеся формы общественного уклада, сменяющие одна другую, приводят к расслоению изначально монолитно го по своей структуре сообщества на разные группы людей, отличающихся друг от друга врожденными или приобретенными наклонностями. Появляются понятия «богатый», «воин», «вождь», «знахарь», «колдун», характеризующие людей по их самым отличительным признакам, определяющим положение в обществе. На первый взгляд, такое расслоение имеет аналоги в животном мире: животные также организуются в стаи, характеризующиеся структурной иерархией. Но в человеческом сообществе, в отличие от животного мира, главной причиной, определяющей причастность человека к той или иной группе, становятся не внешние физические признаки, а внутренние свойства индивидуума, побуждающие его к стремлению занять определенное место в среде себе подобных. Имеются многочисленные археологические подтверждения тому, что в древних сообществах сильный и хорошо развитый физически человек не обязательно становился воином или вождем, а мог быть жрецом или знахарем. При этом вождями часто становились люди, явно проигрывающие другим в физическом развитии. Очевидно, что существует некий фактор, определяющий взаимосвязь между индивидуальными свойствами человека, его отношением с окружающими и его ролью в их сообществе.

Исторический процесс

Рассматривая исторический процесс развития от первобытнообщинного строя до наших дней, мы наблюдаем последовательность установления общественных формаций, отвечающих растущим потребностям человека. Возникновение земледелия и скотоводства сделало возможным заготавливать и хранить продовольствие и материалы, необходимые в быту. Это порождает натуральный обмен, а затем и другие, более сложные формы товарообмена с использованием денежных эквивалентов. Возникает такое явление, как излишек, когда в распоряжении человека оказывается больше продуктов и товаров, чем того требует необходимый минимум жизнеобеспечения. Военные действия перестали носить исключительно вынужденный характер: помимо овладения более пригодными к жизни и плодородными землями возникает интерес захвата в плен рабов, которых стали использовать в целях пополнения запасов излишков.

Данные археологии свидетельствуют, что в самых древних архаичных сообществах homo sapiens захваченные пленники либо съедались, либо использовались в ритуальных целях для принесения жертв в языческих культах. В более позднее время обнаружилась вы года не убивать пленника для каннибальских или культовых целей, а кормить и содержать его как работника для создания и накопления материальных благ. При этом факт обладания материальными благами при прочих равных условиях становится самодостаточной формой удовлетворения растущих личных амбиций. Достаток перестает играть роль необходимого для жизни условия; его функции существенно расширяются: он становится частью самосознания человека и инструментом влияния на других. Стремление к достатку как к способу защитить себя от нежелательных воздействий природы трансформируется в ощущение «я богаче, чем другие», где явно наличествует стремление оказаться в превосходстве, что уже никак не связано со страхом перед природной стихией. Из ощущения «я богаче» естественно возникает ощущение «я более значимый и могу распоряжаться другими», которое апеллирует исключительно к области человеческих взаимоотношений, требуя оплаты не в виде материальных благ или их эквивалентов, а признания в глазах других и возможности употребления власти.

Растущие потребности людей вызывали появление новых общественных укладов, отвечающих требованиям времени. Рабовладельческий строй, просуществовавший многие тысячи лет, имел практически тотальное распространение на Земле, во всяком случае, в ареале существования индоевропейской цивилизации. Положение раба при всех его недостатках обеспечивало человеку гарантию сохранения жизни и пропитание. Характерно, что в период расцвета рабовладельческой эпохи численность рабов в некоторых странах достигала 8090% населения. При всей кажущейся нестабильности такое положение вещей сохранялось на протяжении столетий и тысячелетий, не приводя к заметным изменениям. Хотя вполне естественно, что при подавляющем численном превосходстве рабам ничего не стоило поднять восстание и избавиться от власти хозяев. Но, как свидетельствует история, подобные попытки носили эпизодический характер вплоть до заката и гибели Древне го Рима. Рабы начали испытывать тяготы не от недостаточного пропитания или физических нагрузок, а от самого положения зависимости.

Аналогичным образом мы можем проследить поэтапное изменение общественных формаций вплоть до конца ХХ в., рассматривая каждое из состояний общества как отвечающее потребностям людей в конкретный промежуток времени. В течение полутора тысяч лет со времени падения Древнего Рима мы наблюдаем весьма противоречивую по своей сути тенденцию: с одной стороны, индивидуализация и обособление личности, попытки преодоления положения зависимости; с другой – неизбежное усиление таковой вследствие естественных процессов кооперации, интеграции и глобализации. Уходящее корнями на десятки тысяч лет назад натуральное родовое хозяйство менее всего ставит человека в положение зависимости от других, позволяя жить исключительно интересами своими и своей семьи. Но при этом родовой уклад хозяйства в со стоянии удовлетворить лишь минимальные потребности человека: в еде, жилье и продолжении рода. Для удовлетворения более развитых потребностей – быть богаче или значимее других – необходимо выйти за его рамки и создать общество со структурой многоуровневой кооперации. Это, естественно, порождает прогрессирующую зависимость субъектов кооперации друг от друга, вплоть до зависимости в планетарном масштабе, которую мы наблюдаем сегодня.

Каждая из следующих формаций, приходящая на смену прежней, предлагала свою формулу баланса между желаемой независимостью индивидуума и неизбежной взаимной зависимостью всех участников исторического процесса. Вплоть до самого последнего времени смена формаций происходила естественно, к моменту перехода ее модель в том или ином виде уже существовала в обществе, даже если переход внешне сопровождался насильственным низвержением существующего порядка.

В любой момент времени можно было с уверенностью говорить об определенной расстановке сил, стоящих на конкретных позициях и имеющих четко выраженные интересы. Отработанная историческая модель была обречена либо на исчезновение, либо на качественную трансформацию, затрагивающую глубинную суть явления. Так произошло, например, с монархиями, часть которых исчезла или была уничтожена, а другая часть перестала существовать как институт власти, оставив за собой роль декоративной национальной традиции.

Завершение исторического процесса

На первый взгляд, сегодняшнюю ситуацию в мире можно было бы рассматривать как переходную стадию от одной формации к другой. Кризис во всех областях человеческой деятельности настолько очевиден, что заявлять о нем стало признаком популизма и политических спекуляций. Однако отличие сегодняшней ситуации от всех предыдущих состоит в полном и явном отсутствии альтернативной модели развития. Массовым сознанием завладевают националистические и фашистские настроения, рискующие стать официальными позициями правительств многих стран. Создание оружия массового поражения становится технически доступным любой стране и выходит из-под контроля. При этом ни одно общество, ни одна группа людей не предлагают разумного и приемлемого в планетарном масштабе решения острейших мировых вопросов и предотвращения неизбежных в самом скором будущем катастроф. Налицо завершение исторического процесса как динамического генезиса новых со стояний общества, создаваемых самим обществом и отвечающих требованиям его большинства. Совершенно очевидно, что следующая стадия развития человечества не возникнет сама по себе, а должна быть создана в виде действующей модели, которая докажет свою жизнеспособность на примере отдельной группы людей и будет предложена всем остальным для изучения и реализации на практике.

Эволюционирует ли Homo sapiens?

Признание факта окончания генезиса исторического процесса в рамках человеческого сообщества ставит на повестку дня вопрос о продолжении эволюции Homo sapiens. Если мы рассматриваем социум как единственно возможную среду обитания Homo sapiens, то естественным будет вывод, что эволюция Homo sapiens главным об разом отразится на состоянии социума. Следовательно, именно социум должен стать субъектом эволюции, и в нем должны будут происходить основные изменения.

Еще один важный момент состоит в том, что социум, как никакая иная среда обитания, в состоянии оказывать на человека сильное и непосредственное влияние. Многочисленные опыты доказывают, что человек, изолированный от общества и продуктов его деятельности, очень быстро низводит свои потребности до уровня элементарного животнофизиологического существования.

Таким образом, в формировании тезиса об эволюции Homo sapiens следует учесть положения:

• единственно возможной средой эволюционных изменений Homo sapiens является социум;

• поскольку социум есть арена жизнедеятельности человека, все изменения в нем должен инициализировать и произвести сам Homo sapiens.

Иначе говоря, Человек разумный должен сам запустить в действие механизм своей эволюции. Возникает вопрос: если эволюция есть объективный процесс, а человек, как и остальная природа, есть субъекты этого процесса, не является ли вмешательство в естественный ход явлений грубым вторжением в законы природы? Ответ следует из самого простого анализа ситуации в мире: в настоящий момент невмешательство человека в естественный ход явлений неминуемо приведет к таким необратимым последствиям, когда будет поставлена под сомнение перспектива существования как самого человека, так и среды его обитания и всей природы в целом.

Особенности эволюции Homo sapiens

Неполные 50 тыс. лет видоизменения Homo sapiens сопоставимы с периодом возникновения и развития Земли. Что обусловило этот беспрецедентный по силе эволюционный рывок? Возможно, причину следует искать не в физиологических особенностях человека. Человеческий организм и его пять органов чувств уступают по физиологическим возможностям другим высокоразвитым млеко питающим. Не доказано также, что человеческий мозг имеет какие либо принципиальные отличия от мозга животных. По отдельным характеристикам (удельный вес, количество нейронов и т.п.) мозг человека даже уступает в сравнении с мозгом дельфинов и некоторых приматов. Имеются многочисленные результаты опытов, доказывающих, что высокоразвитым млекопитающим присущи признаки высшей нервной деятельности и разумного поведения. Рассматривая эти факты в контексте эволюции, мы имеем веские основания предположить, что эволюция Homo sapiens проходит в области, которую мы условно определим как нефизиологическая.

В предыдущем разделе мы указали на социум как на фактор эволюции Homo sapiens без объяснения внутренней сути явления. Почему стая дельфинов или шимпанзе не образуют социум? И почему даже самое немногочисленное сообщество людей обязательно принимает черты той или иной социальной структуры?

В разделе «Исторический процесс» было замечено, что первобытнородовой строй начал приобретать черты современного общества после появления излишков продовольствия и других жизненно необходимых материалов. Впоследствии, по мере усложнения структуры социума, понятие «излишек» формирует в человеке новую область сознания, в которой возникают иные мотивации поведения, уже не связанные со стремлением обезопасить себя от природной стихии. Очевидно, что отправной точкой нового эволюционного витка следует считать появление излишка, а причиной – возникшее в человеке желание иметь излишек.

Данное положение позволяет переосмыслить роль социума в природе и рассматривать его не как побочный продукт жизнедеятельности человека, а как интегральную часть природной макросистемы, выступающую в качестве среды обитания для Homo sapiens.

Три фактора эволюции

Сейчас мы имеем основания считать излишек и желание иметь его соответственно вторичным и первичным факторами эволюции человека. При этом социум выступает как среда и катализатор эволюции. Общеизвестно, что поставленный в условия полной изоляции и не имея возможности играть роль субъекта социума человек накапливает излишек лишь по мере физиологической необходимости. А наличие даже немногочисленной социальной среды формирует стремление создавать различные виды излишков и использовать их для усиления своих позиций в социальном сообществе.

Излишек и природный баланс

На основании всего вышеизложенного очевидно, что основным и единственным отличием человека от всей остальной природы является желание иметь излишек. Изначально Homo sapiens был интегральной и органичной частью природы и вписывался в ее замкнутый цикл. Но начав создавать и увеличивать излишки, человек стал вносить в природу дестабилизирующий мотив. Все элементы замкнутого природного цикла, за исключением человека, альтруистичны по своей сути: это доказуемо на примере замкнутых микросистем, подобных биологическому организму, где каждый отдельный элемент (орган), выполняя уникальные и только ему присущие функции, действует как интегральная часть одной системы. Нарушение связи между отдельными элементами делает невозможным выполнение ими своих функций, и хотя каждый из них может продолжать работу в автономном режиме, наступает поражение и гибель всего организма. В медицине такая форма поражения называется злокачественной опухолью: когда отдельный орган теряет механизм координации с системой и начинает гипертрофироваться, создавать «излишек себя».

Аналогичная зависимость существует на уровне глобальных макросистем, в частности, в природе Земли. Если отдельный ее элемент, например Homo sapiens, теряет связь с остальными элементами и самоустраняется от выполнения своих функций, то вся природа терпит ущерб, нарушается баланс, ломается механизм саморегуляции.

Выйдя на новый эволюционный виток, Homo sapiens утратил способность координации с природой и стал поступать не согласно, а вопреки общему вектору эволюции. Это проявилось в том, что создавая излишки, Homo sapiens использовал их не в интересах своей среды обитания и макросистемы в целом, а прямо противоположным образом – в интересах себя как отдельного элемента, подменив таким об разом общую экстравертную ориентацию природного цикла на интровертную, иначе говоря, альтруистическую на эгоистическую.

Чтобы восстановить нарушенный природный баланс и устранить искажения в эволюционном развитии, нам предстоит определить роль Homo sapiens в природной макросистеме, обозначить границы распространения его экологической ниши и ее функции по отношению к остальным компонентам природных процессов.

Экологическая ниша Homo sapiens и ее роль в природе

Нами доказано, что Homo sapiens является эволюционирующим элементом природы, а его эволюционную среду составляет социум. Обозначив направление развития человека в социуме, мы сможем осознать и взять под контроль сам эволюционный процесс, приведя его в состояние согласованности с природной макросистемой.

Для этого необходимо вывести формулу поведения человека в социуме, которая позволит человеку согласовать свои действия с природной средой, стать интегральной частью природы и сознательно участвовать в механизме ее саморегуляции.

Привлечем в качестве отправной точки выдвинутый нами тезис о возникновении в человеке желания к накоплению излишков, что вывело Homo sapiens на качественно новый эволюционный виток.

Выше указывалось, что наличие излишка формирует в человеке новую область сознания, в которой он начинает мыслить сравнительно-оценочными категориями, апеллирующими к межличностным отношениям, где человек рассматривает окружающий его социум как иерархическую структуру и пытается занять в ней доминирующие позиции. Подчиняясь динамике развития социума, трансформируется и само понятие излишка: под излишком понимается уже не количество тех или иных материальных благ, выраженное в поштучном измерении, объеме и весе, а более сложные понятия из области этики межличностных отношений, таких как признание, почет, власть, обладание знаниями. Происходит трансформация же ланий человека от простых, где физическое тело выступает как потребитель материальных благ, к более сложным, удовлетворить которые может только развитый социум, обладающий многоуровневой структурой.

Можно с уверенностью утверждать, что усиление и качественная трансформация желаний лежит в основе механизма эволюции Homo sapiens. Очевидно также и то, что желания человека изменяются и обретают наполнение только под воздействием социума. Отсюда последует утверждение, которое можно рассматривать как фор мулу эволюционной динамики Homo sapiens: изменяя социум, чело век может изменять свои желания и задавать направление своему развитию.

Следующее положение будет касаться определения функциональной роли Homo sapiens в среде своего обитания – социуме. Как любая другая природная среда, социум является замкнутой системой и состоит из отдельных элементов – индивидуумов Homo sapiens. Для поддержания системы в состоянии динамического баланса не обходимо выработать механизм экстравертной (альтруистической) ориентации каждого элемента по отдельности. Поскольку поведение человека определяется его желаниями, следует говорить о механизме выработки альтруистических желаний, направленных на пользу жизнедеятельности социума.

Само по себе желание нейтрально и является не более чем материалом, свидетельствующим о причастности элемента к системе Homo sapiens. Качественно значимым его делает вектор – эгоистический или альтруистический. Будучи эгоистическим, желание выпадает из механизма саморегуляции системы по причине абсолютного несоответствия ей по действию. И наоборот, альтруистическое желание становится интегральной частью системы и органично вписывается в ее структурный контекст.

Таким образом, для того чтобы устранить дисбаланс между Человеком и природой и соответствовать положению в своей экологи ческой нише, обществу следует позаботиться о создании альтруистических мотивов поведения. Этого будет достаточно, чтобы устранить причину экологического кризиса и всех противоречий, которые нависли сегодня над человеческим сообществом.

Эволюционная динамика

Мы подошли к определению эволюции Homo sapiens как к эволюции его желаний. Беспрецедентный эволюционный рывок Homo sapiens за 50 тыс. лет своего существования объясняется гиперболически увеличивающимися желаниями. Процесс усиления желаний лежит в основе эволюционного процесса. Динамика эволюции сводится к формуле:

усиление желания = его альтруистическая реализация в социуме.

Любые отклонения или искажения этой формулы приводят к накоплению в природе отрицательного потенциала развития, что проявляется в виде стихийных аномалий и катастроф. Наиболее распространенное и вызывающее самые губительные последствия для природы искажение – это сознательная или бессознательная подмена альтруистического вектора желания на эгоистический. Данное утверждение не распространяется на желания человека, направленные на поддержку его минимально необходимого жизнеобеспечения: потребности в пище, сне, условия быта и т.п. Речь идет исключительно о желаниях, генерируемых социумом и реализуемых в социуме, – именно в них явственно проявляется альтруистическое или эгоистическое побуждение человека. Если вектор социально значимых желаний эгоистичен, отрицательный потенциал развития усиливается и человек ощущает прогрессирующую депрессию, позывы к самоубийству, прибегает к наркотикам и террору как к средствам успокоения и самоутверждения.

Именно эти признаки мы повсеместно наблюдаем в современном мире. Положительное разрешение сложившейся ситуации воз можно с помощью намеренного усиления в человеке альтруистического начала, ибо вся природа и каждый отдельный ее элемент альтруистичны по своей сути.

Та истина, что при взаимной зависимости, создаваемой социальной жизнью, неизбежно возникают такие условия, при которых каждый, работая для собственной пользы, служит вместе с тем интересам других, была, по-видимому, долгое время одним из тех открытых секретов, которые остаются секретами именно благодаря тому, что для всех открыты. До сих пор еще очевидность этой истины вызывает, как кажется, недостаточно ясное сознание всего ее значения.

Г. К. Спенсер

Взаимопомощь, благотворительность и альтруизм имеют столь же долгую историю, как и само человечество. Есть исследования, подчеркивающие, что стремление к взаимопомощи заложено в природе, а общество, коллектив никогда не смогли бы существовать, если бы альтруизм, стихийный и неосознанный, не был связующим звеном между отдельными индивидами.

О. Конт первый ввел в употребление термин «альтруизм» и сформировал его принцип – жить для других. Ученый различал присущий животным инстинктивный альтруизм, объединяющий индивида и род и затем разрушаемый цивилизацией, и альтруизм, возникающий и развивающийся уже в ее рамках и превращающийся в конечном итоге в спонтанное врожденное свойство, объединяющее всех людей.

Биологический взгляд на проблему альтруизма нашел отражение у Г. Спенсера, рассматривавшего альтруизм как адаптивное качество, возникающее в ходе естественной эволюции, в психоаналитической концепции З. Фрейда, считавшего, что альтруистические побуждения являются невротической компенсацией побуждений противоположной направленности – первобытного эгоизма, подвергнутого вытеснению, у генетика Ф.Г. Добржанского, полагавшего, что альтруистические чувства «генетически запрограммированы» в индивиде и содействуют тем самым выживанию вида в борьбе за существование, у В. Эфроимсона, понимавшего под альтруизмом «всю группу эмоций, которая побуждает человека совершать поступки, лично ему непосредственно невыгодные и даже опасные, но приносящие пользу другим людям» [.1.].

В своей работе «Родословная альтруизма», без упоминания которой не обходится сейчас ни одно исследование этого сложного феномена, Эфроимсон пишет: «…можно с большой долей уверенности утверждать, что эмоции человечности, доброты, рыцарского отношения к женщинам, к старикам, к охране детей, стремление к знанию – это те свойства, которые направленно и неизбежно развивались под действием естественного отбора и входили в фонд наследственных признаков человека. Они развивались по мере превращения животного в человека – животное социальное, по мере увеличения мозга и удлинения срока беспомощности детей, как развивались мозг, условные рефлексы, разум, память, способность к членораздельной речи. Разумеется, постепенно возникнув, совокупность альтруистических эмоций может быть закреплена как норма поведения и передаваться далее по законам социальной преемственности. Но без генетической основы эта социальная преемственность не имела бы универсальности и стойкости» [.2.].

Биологической точке зрения противостоит иная позиция, изложенная в работах физиолога И.П. Павлова, который считал «настоящий альтруизм приобретением культуры», связанным со второй сигнальной системой, и если она слаба, то «непременно на первом плане будет забота о собственной шкуре» [.3.]. В упомянутой работе Эфроимсона содержится достаточно примеров, подвергающих сомнению позицию ученых, утверждающих, что альтруизм и взаимопомощь имеют исключительно социальную природу. Поскольку этот вопрос не является предметом данного исследования, я не буду останавливаться на нем. К тому же нужно признать, что изучение альтруистического поведения, альтруистических мотивов занимает ученых гораздо менее, чем исследование эгоизма и эгоистических мотивов. Ведь если присмотреться, то эгоистический мотив можно усмотреть в любом альтруистическом действии.

В качестве примера можно назвать организации, занимающиеся благотворительностью, просвещением, помощью и т.п., история которых насчитывает не одну сотню лет. Первоначально и преимущественно это были религиозные организации, но постепенно, с развитием государств начали набирать силу и светские альтруистические общества. Жертвование средств и участие в этих обществах считалось делом почетным, а для монарших особ даже необходимым. Занятие благотворительностью приносило и неплохой политический капитал, и добрую репутацию.

Считалось, что «добрые дела» способны регулировать несовершенства общества. Показательны суждения социолога Г.Спенсера: «…люди, вынужденные, в силу условий существования гражданского общества, искать удовлетворения своих потребностей путем удовлетворения потребностей своих сограждан и побуждаемые чувствами, развившимися в них под влиянием социальной жизни, служат чужим потребностям независимо от своих собственных, находятся под влиянием двух родов сил, соединение которых вполне достаточно для поддержания полезной деятельности во всех ее видах <…> эти эгоистические и альтруистические чувства представляют собою своего рода силы, соединение которых способно вызвать к жизни и поддерживать все те виды деятельности, которые создают здоровую, нормальную национальную жизнь, – при одном только условии, чтобы они были подчинены отрицательнорегулятивному контролю центральной власти, чтобы весь в совокупности агрегат индивидуумов, действуя посредством закона и исполнительных органов в качестве его агентов, налагал на каждого индивидуума, на каждую группу индивидуумов те ограничения, которые необходимы для предупреждения прямых или косвенных агрессивных действий» [.4.].

В цитируемой работе Спенсер приводит факты деятельности альтруистических организаций в Англии, причем подчеркивает, что, в частности, научные общества, созданные доброй волей отдельных личностей, сделали открытия более важные для науки, чем общества, поддерживаемые государством. Также он приходит к заключению, что кооперация индивидов по альтруистическому признаку имеет случайный характер, однако государственная власть может построить справедливое общество на основе баланса альтруистических и эгоистических сил. Однако ХХ век не подтвердил надежд Спенсера и других мыслителей на воплощение в жизнь идеи справедливого общества. И жизнь постоянно доказывает нам, что человечество становится все эгоистичнее, несмотря на развитие образования, искусств, науки и техники. По всем признакам развитие общественной жизни не улучшает и не упрощает жизнь людей, не способствует их нравственному развитию.

Сейчас в мире существует множество организаций, декларирующих цели помощи ближнему в самых разных сферах жизни. Это организации по защите прав людей и защите животных и лесов, организации по оказанию бесплатной медицинской, юридической, антинаркотической, психологической помощи и т.п. Следуя логике Спенсера, эти альтруистические порывы, регулируемые направленной политикой государств, должны были компенсировать врожденный эгоизм человека и уравновесить общественную систему. На деле же мы видим «тришкин кафтан», в котором, латая одну дыру, мы обнаруживаем две новых.

Инициаторы создания альтруистических организаций преследуют разные цели, в числе которых и альтруистические, и вполне эгоистические:

• помощь (выяснение потребностей, поиски проблем и возможностей их решения);

• обучение и просвещение;

• заработок (ведь не секрет, что благотворительность облагается меньшими налогами или вовсе ими не облагается);

• идеологическое и политическое влияние (целью создания многих организаций изначально были сбор информации, экспансия в другие государства и расширение своего влияния).

Остановимся подробнее на деятельности Международного Общества Красного Креста и Красного Полумесяца и Организации Объединенных Наций.

Идея создания международного, независимого, неполитического общества, которое оказывало бы помощь раненым воинам, впервые возникла в 1862 г., когда вышла книга швейцарского автора Анри Дюнана «Воспоминания о Сольферино» (Un souvenir de Solferino) о событиях франкоиталоавстрийской войны. Дюнан был бизнесменом и должен был попасть на прием к императору Наполеону III, а оказался свидетелем кровопролитной битвы при Сольфе рино 24 июня 1859 г. Десятки тысяч убитых и раненых лежали под палящим солнцем без воды и надежды хоть на какую-то помощь.

Единственное, что мог сделать потрясенный Дюнан, – это организовать пункт медицинской помощи. Местные женщины и туристы – англичане, французы, итальянцы – переносили раненых с поля боя в ближайшую церковь, а несколько французских и немецких докторов оказывали пострадавшим помощь.

Но влияние на общественное мнение оказал не однократный подвиг «сестер и братьев милосердия», в то время вся Европа восхищалась также английской сестрой милосердия Флоренс Найтингейл и ее соотечественницами, помогавшими раненым во время Крымской войны 1854 г. Решающую роль в создании международной организации, занимающейся помощью пострадавшим во время военных действий вне зависимости от их национальности и вероисповедания, сыграл ли и горячий отклик простых людей на книгу Дюнана и поддержка многих правящих монархов. Общество как будто было готово к созданию такой альтруистической организации. Основы ее работы были приняты в 1863-64 гг., и стараниями Международного комитета помощи раненым, впоследствии переименованного в Международный Красный Крест, заложены основы со временного международного гуманитарного права.

Сейчас мы знаем Международный Красный Крест как крупнейшую независимую альтруистическую организацию, объединяющую общества Красного Креста во множестве стран мира, членами которых являются около 250 млн человек. Международный Красный Крест занимается оказанием помощи здравоохранению раз личных стран мира, организацией больниц, отправляет медицинские отряды и гуманитарную помощь в страны, пострадавшие от стихийных бедствий, техногенных катастроф, военных действий, кроме этого проводит работу по розыску граждан и участвует в разработке и совершенствовании норм международного гуманитарного права. Мы видим, что организация, созданная на порыве сострадания, на основе доброй воли, стремлении помочь и изменить ситуацию, просуществовала более 100 лет и стала примером для создания многих подобных организаций и обществ, в частности движения «Врачи без границ», Всемирной организации здравоохранения при ООН.

Другой пример, без которого нельзя обойтись, – создание Организации Объединенных Наций. Обе альтруистические организации, которые мы рассматриваем, созданы под влиянием войн. Войны, стихийные бедствия всегда подвигают людей задуматься о причине несчастий, заставляют искать свое место в исковерканной страданиями жизни, и именно они, как ни прискорбно, объединяют людей. Потому что счастьем можно насладиться в одиночку, а горе проще пережить сообща.

История ООН, самой крупной и влиятельной альтруистической организации мира, не так продолжительна. ООН – своего рода союз независимых государств, переживших Вторую мировую войну и обеспокоенных послевоенным переделом мира и предотвращением третьей мировой войны. Недаром в штаб-квартире ООН висит копия «Герники» Пабло Пикассо, пожалуй, самого впечатляющего антивоенного произведения на всей Земле.

Предшественницей ООН была Лига Наций, просуществовавшая с 1919 по 1946 г., у обеих организаций были формально похожие цели развитие сотрудничества между народами и гарантия мира и безопасности. Обе оказались в кризисе в связи со сменившейся политической обстановкой. И Лига Наций, и ООН объединяли государства во имя неких целей, и до определенного момента ни одно государство не могло нарушить договор, опасаясь санкций со стороны других. Лига Наций была распущена, когда во время Второй мировой войны в ней отпала необходимость. Сейчас ООН подвергается жесткой критике со стороны не только США, от которых получает основные финансовые вливания, но и со стороны других государств. Незадолго до своей отставки Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан обнародовал план реформирования ООН, однако удастся ли организации вернуть былой авторитет – еще большой вопрос. Одно можно утверждать точно – в последнее время, в особенности после терактов 11 сентября 2001 г. в США, роль ООН в урегулировании международных конфликтов существенно ослабла.

Уже забылись скандалы с миротворцами, которые, вместо того чтобы раздавать гуманитарную помощь в Конго, принуждали местных детей и женщин к проституции. Результаты внутреннего рас следования в 2002 г. повергли в шок не только общественность, но и руководителей ООН.

Быстро замяли скандал вокруг реализации программы помощи Ираку «Нефть в обмен на продовольствие» в 2005 г., когда высоко поставленные сотрудники ООН закрывали глаза на махинации иракского режима Саддама Хусейна, и в обмен на благосклонность получали неплохие дивиденды. И главным ударом по ООН стал терроризм.

Позволю себе привести обширную цитату из статьи русского аналитика Сергея Карамаева: «…а нужна ли кому-нибудь ООН в том виде, в котором она существует сейчас? Центральный аппарат ООН насчитывает более 5 тыс. человек. Вместе с миротворческими контингентами и теми людьми, которые работают на ООН по контрактам, эта цифра приближается к 60 тыс. При этом ооновец средней руки получает в от 2000 дол. до $7000 дол. в месяц, а средняя годовая зарплата в половине африканских стран, о положении которых заботится ООН, не дотягивает и до 100 дол.

«Голубые каски» ООН представляют собой миротворческие силы, которые являются вооруженными формированиями, но при этом не имеют права применять силу даже в тех случаях, когда это жизненно необходимо. Для того чтобы послать их куда-нибудь, нужны как минимум месяцы – необходимо собрать Совет Безопасности, пройти процедуры согласования, утверждения, преодолеть сопротивление отдельных членов СБ, вынести решение, принять резолюцию и так далее. В итоге все тонет в согласованиях, но попытка какой-нибудь отдельной страны взять дело в свои руки приводит к сердитым окрикам с трибуны ООН.

Возможно, оправданным существование ООН считает мэр Нью-Йорка, расположенная там штаб-квартира этой организации приносит городу в год до 3 млрд дол.

Тем не менее, в первую очередь с критикой ООН выступа ют именно США, ведь именно они вносят в бюджет ООН до четверти всех средств. При этом ООН выступает не только с критикой политики США, но и с нравоучениями в их адрес. По крайней мере, так считают на Потомаке, и симпатий к ООН в американской администрации это не прибавляет. К тому же США, стремящиеся занять «пост №1» среди борцов с мировым терроризмом, приходят в раздражение от того, что ООН благосклонно относится к странам, лидеры которых тайно или явно спонсируют террористов.

По мнению американцев, в вопросе борьбы с терроризмом ООН не продвинулась ни на йоту. ООН до сих пор не может установить общепринятое определение террора. И, похоже, американцы в этом правы. Выступая 10 марта 2006 года в Мадриде на международной встрече на высшем уровне по вопросам демократии, терроризма и безопасности, Кофи Аннан заявил, что международному сообществу необходимо прийти к единому определению понятия терроризма и завершить работу над Конвенцией по терроризму. В частности, свое видение борьбы с терроризмом глава ООН изложил следующим образом.

Необходимо:

• лишить террористов материальных возможностей для нападений;

• пресечь поддержку террористов со стороны государств;

• создать государственный потенциал для предотвращения терактов;

• защищать права человека в ходе борьбы с терроризмом;

• разубедить группы недовольных отказаться от использования терроризма в качестве средства для достижения своих целей.

Безусловно, предложения Аннана правильные. Но любому человеку, мало-мальски знакомому с тем, как осуществляется реальная, а не бумажная политика, ясно, что в ближайшее время выполнение их не представляется возможным.

И, конечно, два последних пункта вызывают, мягко говоря, недоумение. Если террорист – это человек, то в ходе борьбы с ним его права должны тщательно соблюдаться, что следует из всей политики ООН. А если он не человек, то ООН следует принять особую резолюцию по этому поводу и разрешить охоту на террористов как на диких животных. И особое сожаление вызывает то, что Аннан не объяснил, как именно будет воплощаться в жизнь последний пункт…» [.5.].

Претензии вполне справедливы, если добавить к ним доводы русских политологов, подчеркивающих, что ООН была третейским судьей во времена «холодной войны», когда весь мир делился на капиталистический и социалистический. А после развала Советского Союза США стали доминировать в ООН.

Как видим, в основе создания обеих организаций был альтруистический порыв – помочь, не допустить, предотвратить. Закроем глаза на то, что в создании ООН участвовали не общественные альтруистические организации, а политические силы, целью которых является не благо общества, а деньги и власть. И поэтому ООН все больше превращается в закрытый политический клуб, за членство в котором борются множество государств. К чести ООН стоит отметить, что организация попыталась охватить все аспекты деятельности человека, создав не только Всемирную организацию здравоохранения (ВОЗ), но и ЮНИСЭФ, и ЮНЕСКО и множество советов. Хотя как раз эти советы и комиссии и сделали ООН такой неповоротливой.

В случае же с Красным Крестом, даже когда его членом становится государственная организация, заинтересованная в привлечении средств и помощи на свою территорию, альтруистический мотив – забота о пострадавших – сохраняется. Международный Красный Крест привлекает новых членов, его волонтером может стать обычный человек, это общественная организация. И, наконец, показательно, что Красный Крест существует уже более 100 лет и несмотря на периодически возникающие трудности и реформы, на традиционные для таких организаций обвинения в бюрократизации и раздувании штатов, развивается и действует. Всякий раз, когда мы смотрим телерепортаж с места военных действий, то видим людей, которые «вооружены» только лекарствами и бинтами.

Политизированная ООН, отмечает даже ее руководство, находится в глубоком кризисе, и как в 1946 г. США стали инициатором закрытия Лиги Наций, также и сейчас США настаивают на расформировании ООН. Что будет с огромным опытом, накопленным этой организацией, какое объединение государств придет ей на смену?

Хотя, по большому счету, неважно, ООН или любая другая политическая организация будет объединять государства. Важно то, на основе какой идеи произойдет это объединение. Если целью существования организации будут передел мира, эгоистическое перераспределение благ, при котором одно государство обманывает другое, то такой организации суждены конфликты и скорая кончина. История человечества дает понять, что политика, направленная на захват, поглощение, пожирание других, приводит к разрушению. В основе существования общества, как и природы, породившей это общество, лежит принцип взаимопомощи, взаимодействия, жизни не для себя, а для других.

Если клетка выполняет свою функцию, получает необходимое и работает на весь организм, то она выживает. Если нет, либо ее убивают окружающие клетки, либо она сама умертвляет все тело. Растения, животные включены в круговорот жизни, они выполняют свою роль, и это дает им право на жизнь. И только человек старается «перехитрить» природу – взять больше, чем ему нужно, эгоизм человека растет все стремительнее. По аналогии с живым организмом та кое эгоистическое существование должно привести либо к гибели организма, либо к осознанию человеком пагубности его действий.

Ученые говорят, что большинство членов общества – обыкновенные эгоисты, все их желания и стремления направлены исключительно на удовлетворение собственных потребностей. Однако для того чтобы выжить, им выгодно объединяться, помогать друг другу. Любые общество, организация или коллектив всегда существуют на основе взаимных уступок, когда индивиды ради цели готовы принять интересы группы. Для современного общества, пораженного кризисом, как метастазами, в разных областях, такой объединяющей идеей должно стать выживание. Тогда альтруизм будет лишь средством, объединяющим людей.

В обществе, конечно, есть и так называемые «природные альтруисты», обычно это небольшой процент населения. Но именно эти люди остро чувствуют болезни всего общества, именно они идут в авангарде альтруистических организаций, именно им «больше всех надо». Возможно, в этом и нет их заслуги, просто свойства, данные им от природы, заставляют их мучиться страданиями общества. И именно это некомфортное состояние толкает их к действиям, объединению. Страдания, как мы видим, способны объединять людей.

В мире существуют тысячи разрозненных альтруистических организаций, которые при угрозе или недостатке сил объединяются, как государства объединились в Лигу Наций и ООН. История показывает, что союзы эти разваливаются, как только цель достигнута, а после все возвращается на «круги своя», и ситуация требует ново го объединения для решения очередной задачи. Как сделать так, чтобы союз альтруистических организаций был крепким, развивающимся, мобильным, остро реагирующим на изменения в обществе? Чтобы ответить на этот вопрос, нам не обойтись без пересмотра идеи альтруизма уже не просто как бескорыстной взаимопомощи из сострадания, а как отдачи, вызванной осознанной необходимостью, долгом и ответственностью.

Мы видим, что в последнее время к альтруистическим организациям прислушиваются все меньше. Движение «зеленых» зачастую вызывает раздражение, а права человека волнуют только тех, кто пострадал. Это первый признак того, что общество ощущает: альтруистические организации уже не удовлетворяют современным потребностям.

Несмотря на долгую историю и накопленный опыт альтруистические организации так и не смогли изменить мир к лучшему. Любая помощь носит временный характер и не решает проблему в корне, в некоторых случаях даже портит и усугубляет ситуацию. Всем известный пример – помощь голодающим африканским странам. Поставки в эти страны продовольствия, лекарств, технологий при вели к тому, что военные конфликты разрывали «черный континент» почти целое столетие. Современные медикаменты вызвали новые заболевания, способствовали росту рождаемости. Демографический взрыв привел к нехватке продовольствия и средств, что в свою очередь спровоцировало войны. Единственное, что дало положительные результаты, это обучение, стажировки в развитых странах. Многие из тех, кто получил образование, смогли стать врачами, торговцами, учителями у себя на родине и принести пользу своим странам.

Со временем мы понимаем, что благотворительность не только не улучшает общество, а развращает и портит. Вместо того чтобы трудиться и приносить пользу там, где он способен, человек готов признать свою никчемность, отказаться от развития и только обиженно требовать, чтобы другие возместили ему его ущербность и неприкаянность. На современном этапе целью действий альтруистических организаций должно стать уже не «латание дыр», а повышение общего самосознания общества, формирование новых ценностей, точнее – разъяснение необходимости альтруизма. Причем не как полезного действия, а как необходимого смыслообразующего мотива. И закономерно пробуждение и объединение тех, кому «больше всех надо». Именно эти люди, альтруисты, остро чувствуют ситуацию и заинтересованы в консолидации альтруистических сил. И не потому, что они особенные, духовные, возвышенные, просто они уже начали осознавать причину страдания в несоответствии человеческого общества альтруистическому закону природы [.6.].

К сожалению, многим «изменение общественного мнения» по кажется ненадежным способом влияния на жизнь. Большинство людей привыкли, что миром управляют политики, богачи или знаменитости. Но глобализующийся мир доказывает, что сейчас не все решают политика и экономика. Огромная сила – общественное мнение, недаром в последние годы государства прилагают большие усилия к тому, чтобы создать институты, изучающие общественное мнение и влияющие на него. Сейчас для того чтобы принять политическое решение, нужна если не поддержка общества, то хотя бы его равнодушие или молчаливое согласие.

Объединение альтруистических организаций для диалога и совместных действий назрело. Началом такого объединения может послужить Форум, организованный Советом мудрецов в г. Ароса (Швейцария) в январе 2006. Организация, включающая ученых и видных политических и культурных деятелей, пришла к выводу о необходимости скорейшей консолидации альтруистических сил и началу формирования сильного общественного мнения, одобряющего только альтруистические действия. Общее усилие всех альтруистических организаций может повлиять на общество и на от дельные личности, и в целом на всю – эгоистическую массу, составляющую 90% человечества.

Сильная альтруистическая организация способна вступать в диалог с правительствами и общественными структурами и доказать, что альтруизм не просто выгоден, а необходим обществу для выживания.

Человечество вступило в III тысячелетие. Все чаще звучат мнения о системном кризисе. Так, эксперт ООН доктор Э. Ласло пишет: «Проблемы той эпохи, в которой мы живем, могут оказаться более чем случайными отклонениями от пути прогресса, в остальном прямого и гладкого. Не исключено, что мы живем в критическую эпоху – такую, где перед нами с необходимостью встает выбор между дальнейшим развитием и нашей коллективной гибелью. Всюду, куда бы мы ни бросили взгляд, экономический рост, бывший на протяжении двух последних столетий главным и многообещающим двигателем происходивших перемен, ныне становится причиной все увеличивающейся безработицы, усиливающегося расслоения населения по уровню доходов, торговых противоречий, ухудшения окружающей среды и волн эмигрантов, движущихся из сельской местности в городские центры, из бедных стран в богатые. Ядерная энергетика, по-прежнему сулящая неограниченное количество энергии, привела к целой серии происшествий, вызванных техническими авариями или действиями террористов, и поставила перед нами нерешенные пока проблемы захоронения ядерных отходов и остановки устаревших ядерных реакторов. Медицина – одно из достижений, которым особенно гордится западная цивилизация, оказалась бессильной перед лицом эпидемии ВИЧ-инфекции и возвращения таких болезней, как бубонная чума в Индии, вирус Эбола в Африке и устойчивая к лекарственным препаратам форма туберкулеза в Америке, а применение современных медицинских методов порождает множество новых, частично устойчивых к лекарственным препаратам разновидностей микроорганизмов. Киберпространство информационной технологии связывает воедино все части света и – потенциально – всех людей двусторонними коммуникативными потоками, но заодно создает новую среду для преступлений, нетерпимых отношений в культурной сфере, порнографии и информационной войны.

Разрыв в уровнях доходов и неравномерность в распределении благ служат питательной средой для все более острых и частых религиозных, этнических и расовых конфликтов. Организованная преступность принимает глобальные масштабы и процветает в самых различных сферах – от информационного мошенничества до торгов ли оружием, наркотиками и человеческими органами. Терроризм разнообразит свою палитру: от традиционных взрывов до компьютерных вирусов, химического, бактериологического и ядерного оружия и устанавливает альянс с организованной преступностью. А население этого все более хрупкого хаотичного мира продолжает расти и по прогнозам должно достичь к 2030 г. численности в 10 млрд человек» [.1.].

В отношении экологической ситуации господствует мнение, что человечество миновало «точку невозвращения», и цивилизация, какой мы ее знаем, вряд ли уцелеет» [.2.]. Обсуждая наличие и степень экономического кризиса, экономисты высказывают самые разнообразные и полярные мнения. Одна крайность – кризис необратим; другая – наличие мирового кризиса отрицается, доминирующая точка зрения среди представляющих ее экономистов-конформистов состоит в том, что «в мировой экономике отмечается «временный» циклический спад и что «свободный» рыночный механизм в конце концов обеспечит экономический подъем. Вновь наступили счастливые дни... чудесная возможность устойчивого экономического роста, который все более становится глобальным, сама плывет в руки и словно ждет, чтобы ею воспользовались...» [.3.] Автор статьи ставит перед собой задачу охарактеризовать текущее состояние мировой экономики, определить признаки мирового экономического кризиса и предложить пути его преодоления.

Экономисты, политологи и геополитики считают основными источниками напряженности в мировой политике и экономике следующие особенности современного мира: неоднородность мирового экономического пространства, виртуальный характер экономики, тенденцию усиления влияния транснациональных корпораций и глобальных монополий на процессы мирового развития, дефицит минеральных и экологических ресурсов [.4.].

Глобализация и виртуализация современной экономики

Мишель Шосудовский (экономический факультет университета в Оттаве и Комитет по выплате долгов стран «третьего мира», Брюссель) так оценивает современную ситуацию: «Над мировой экономикой повисла тень горстки международных банков и мировых монополий, чьи интересы во все большей степени противоречат интересам гражданского общества. Сложилась новая финансовая среда: волна корпоративных слияний и поглощений, прокатившаяся во второй половине 1980х гг., проложила путь консолидации нового поколения финансистов, группирующихся вокруг инвестиционных банков, трастовых компаний, международных брокерских фирм, крупных страховых компаний и т.п. Однако финансовая эли та (которая играет ведущую роль на главных биржах мира) все дальше отходит от предпринимательских функций в реальной экономике. Ее деятельность включает спекулятивные операции с капитала ми и ценными бумагами, товарные фьючерсные сделки, махинации на валютных рынках, манипуляции с вкладами «горячих денег« (из влеченных из разницы в курсах валют) и с высокорисковыми портфельными (в ценных бумагах) инвестициями спекулятивного иностранного капитала в «возникающие рынки» Латинской Америки и Юго-Восточной Азии. В свою очередь интересы могущественных сил, которые составляют основу нелегальной экономики, оказывают влияние на политический процесс, включая формирование экономической и социальной политики.

Политики становятся пешками; те из них, кто избран на высокие посты, все чаще ведут себя, как типичные лоббисты бизнеса, орудующие в коридорах законодательной власти. Крупнейшие коммерческие банки мира привлечены к периодическим консультациям по вопросам, связанным с экономической реформой, и обслуживанию государственного долга, видные персоны из ведущих коммерческих банков Америки включены в число членов Министерства финансов США и банков Федеральной резервной системы и т.д. Более того, те же самые коммерческие банки, в конечном итоге, определяют направление политики займов развивающимся странам, проводимой МВФ и Всемирным банком, а также пересмотр условий выплаты внешнего долга (например, по плану Брэди)» [.5.].

Э. Ласло приводит такие впечатляющие цифры: «Глобальные корпорации обретают беспрецедентную силу и влияние. Из 100 крупнейших всемирных корпораций 50 обладают оборотом, превышающим валовой национальный продукт более 100 государств. Хотя сотрудники 500 самых крупных промышленных корпораций мира составляют лишь 0,05% населения земного шара, эти корпорации контролируют 70% мировой торговли и 25% производимой во всем мире продукции» [.6.].

Нехватка минеральных ресурсов

По вопросу дефицитности и ограниченности минеральных ресурсов специалисты скорее единодушны – запасов надолго не хватит. Второе, что отмечают многочисленные авторы, – крайняя неоднородность потребления сырья, т.е. так называемые развитые страны потребляют его на душу населения в несколько раз больше, чем развивающиеся. По результатам энергетического форума, организованного Итальянским союзом нефтепромышленников и Национальным институтом ядерной физики, его участниками, ведущими экспертами в этой отрасли, были обнародованы следующие данные. Дефицит нефти, производимой с низкой себестоимостью добычи, наступит раньше, чем предполагалось, – в ближайшие 10 лет. Это приведет к росту цен на все энергоносители – нефть, газ и уголь. Прогнозируется, что Китай и Индия увеличат потребление и импорт нефти, что соответственно увеличит спрос на нее, а единственный источник «дешевой» нефти – Ближний Восток – ненадежен в силу своей геополитической нестабильности. Если же нынешний уровень потребления нефти сохранится, то ее запасов должно хватить на 40 лет [.7.].

Доктор экономических наук М.Н. Узяков пишет: «Не очень известен, но весьма важен факт, согласно которому наиболее развитые в индустриальном отношении государства, имеющие наименьшую энерго- и материалоемкость по основным видам ресурсов, тем не менее, потребляют на душу населения в 1,52,5 раза больше первичных сырьевых ресурсов, чем государства «второго эшелона» – Россия, Бразилия, Индия и Китай» [.8.].

Согласно данным экономической комиссии ООН, если бы развивающиеся страны увеличили потребление минеральных ресурсов до уровня США, то известные запасы бокситов (алюминиевой руды) истощились бы на Земле за 18 лет, меди – за 9, нефти – за 7, природного газа – за 5, свинца – за 6 лет, а цинка – всего за 6 месяцев. Потребление энергии в США в 6 раз превосходит среднемировой уровень и в 30 раз – уровень развивающихся стран.

Складывается следующая ситуация: мировое сообщество заинтересовано в «неразвитости» развивающихся стран, иначе рост потребления приведет к тому, что ресурсов хватит на считанные годы.

Растущий разрыв в уровнях благосостояния богатейших и беднейших стран

Политик и экономист С. Глазьев достаточно полно и точно охарактеризовал степень и причины разрыва между богатыми и бедны ми странами: «На фоне общей тенденции глобализации экономики, формирования единого глобального рынка движения товаров, услуг и капитала нужно одновременно видеть и крайнюю неоднородность этого нового пространства. Грубо говоря, оно состоит из ядра развитых стран и остальной экономической периферии.

За последние 30 лет было проведено немало исследований по проблемам развития периферийной экономики, ее отличий от экономики стран ядра. Первая связана с тем, что страны ядра концентрируют у себя научно-технический потенциал и интеллектуальную ренту. Последняя, как известно, составляет в наукоемких отраслях до половины цены товаров и выше.

Страны периферии вынуждены отдавать свой дешевый труд и природные ресурсы взамен интеллектуальной ренты, содержащейся в цене готовых изделий, поступающих к ним по импорту, и тем самым вступают в заведомо неэквивалентный экономический обмен.

Вторая закономерность связана с тем, что страны ядра, наряду с концентрацией научно-технического потенциала, который одновременно является и источником экономического роста, присваивают себе право эмиссии глобальной валюты. Это, пожалуй, одна из главных проблем, которая требует разрешения в ближайшее время. Опираясь на свое экономическое могущество, на свое превосходство в научно-техническом, экономическом и военно-политическом плане, страны ядра навязывают периферии свои национальные валюты в качестве мировых. Наиболее продвинутыми в этом отношении являются Соединенные Штаты Америки, денежная единица которых – доллар – используется в качестве универсальной мировой валюты.

Известно, что самая выгодная монополия в условиях рынка, – это монополия на печатный станок. Кто владеет печатным станком, тот владеет, по сути, и экономикой. Таким образом, страны периферии не только поставляют свои ресурсы в страны ядра и тем самым оплачивают экономический рост в них, но и одновременно оказываются их должниками. Иными словами, благодаря неэквивалентному обмену страны периферии попадают сразу в две ловушки – сырьевую и ловушку долговой зависимости.

Таким образом, мир распадается на ядро, где сосредоточен интеллектуальный и финансовый потенциал развития, который присваивает себе права эмиссии глобальной валюты, и периферию, которая находится в режиме управляемого хаоса.

Но эта периферия тоже неоднородна. Страны, которые находятся в самом тяжелом положении, уже получили название «конченых» стран. Эти страны оказались выжатыми, как лимон, их население погрязло в бесконечных междоусобных конфликтах. Даже хаос в этих странах перестал быть управляемым» [.9.].

«Покупательная способность внутри этих стран резко снизилась, разразился голод, больницы и школы были закрыты, сотни миллионов детей были лишены права на начальное образование. В некоторых регионах третьего мира эти реформы привели к возрождению инфекционных заболеваний, в том числе туберкулеза, малярии и холеры» [.10.].

Принимаемые меры для предотвращения кризисов и конфликтов Деятельность международных организаций

Сама ООН высоко оценивает свои усилия по оказанию помощи бедным странам: «Международные финансовые институты системы ООН играют ведущую роль в финансировании многочисленных программ, направленных на социальные аспекты искоренения бедности. Всемирный банк стремится расширить занятость и возможности бедных людей для заработка, инвестируя в развитие человеческих ресурсов – здравоохранение, образование и планирование семьи. Банк является крупнейшим в мире кредитором развития человеческих ресурсов; его кредиты в 1999 на нужды сельского хозяйства, водоснабжение и санитарию, образование, демографические проблемы, здравоохранение и питание, а также социальные про граммы составили 8,6 млрд дол. США.

Международная ассоциация развития (МАР) Всемирного банка является крупнейшим источником донорских инвестиций для оказания беднейшим странам основных социальных услуг. Так, инвестиции МАР позволили африканским школьникам получить более 5 млн учебников, построить и укомплектовать персоналом в странах Азии более 67 тыс. центров первичного медико-санитарного обслуживания, а также позволили 9,5 млн бедняков в Латинской Америке принять участие в проектах социального инвестирования. МАР предоставляет в среднем кредитов 56 млрд дол. ежегодно на проекты в области развития. С 1960 г. МАР предоставила в виде кредитов почти 115 млрд дол. более 100 странам, направляя основные инвестиции в начальное образование, здравоохранение, обеспечение чистой водой и услугами в области санитарии» [.11.].

Некоторая работа ведется, но может ли быть достигнут положительный результат при указанных масштабах финансирования? За 50 лет МАР предоставил кредитов 100 странам на 115 млрд дол., т.е. по 20 млн дол. на страну в год. Ничтожные цифры, тем более что средства предоставлены на возвратной основе.

Меры, принимаемые национальными правительствами

Усилия национальных правительств бедных и беднейших стран по повышению уровня жизни своих граждан, как правило, направлены на закрепление прав собственности страны на ресурсы, находящиеся на ее территории, и на повышение величины ренты от добычи и продажи ресурсов. В случае, если компромисс между правительством и транснациональными корпорациями относительно размеров ренты не найден, то развитые страны силами корпораций, спецслужб или вооруженных сил меняют правительство развивающейся страны на более покладистое. Хорошим примером указанного процесса можно считать национализацию газо- и нефтедобывающих компаний, объявленную и реализуемую правительствами Чили и Венесуэлы с марта 2006 г. Увеличив доход государства от добычи и продажи газа и нефти, указанные страны вынуждены значительно увеличить закупки вооружения.

Ряд развивающихся стран активно использует другой важнейший ресурс – дешевую рабочую силу. Низкими налогами на доход, небольшими экологическими платежами в страну привлекаются транснациональные корпорации для развития местной обрабатывающей промышленности. Разработка и проектирование продукции происходит в развитой стране, а массовое производство – в развивающейся. Основное потребление продукции приходится на развитые страны. Этот процесс увеличивает взаимозависимость между развитыми и развивающимися странами.

Предпринимаемые национальными правительствами меры по повышению уровня жизни своих народов дают определенные результаты, но развитые страны контролируют процесс и не позволяют развивающимся странам добиться существенных улучшений.

Причины неудач международных организаций и национальных правительств

Причины неудач международных организаций состоят в том, что эти организации выражают интересы их учредителей – развитых стран. Основные задачи – поддержание лояльности по отношению к развитым странам, расширение рынков сбыта для товаров из развитых стран, создание условий для работы ТНК.

Неудачи же национальных правительств бедных стран объясняются неспособностью экономическими, политическими и военными методами защитить свои интересы. Лучше вооруженные и более организованные развитые страны побеждают в одиночку или в коалиции.

Принципиально иной подход к оценке ситуации

Получается, что проблемы хорошо известны, изучены, но не смотря на принимаемые меры ситуация усугубляется. Пути и темпы экономического развития нескольких групп государств настолько различны, их интересы настолько противоположны, что войны неизбежны. Появляются новые формы ведения войны – «цветные революции», терроризм и угроза терроризма. Возрастает взаимозависимость регионов как следствие значительных потоков миграции, международной кооперации и межстранового разделения труда. Так, забастовка в Венесуэле привела к мировому повышению цен на нефть и газ, а землетрясение в Малайзии – к дефициту компьютерных комплектующих.

Человечество все более становится похожим на единый организм, который не может существовать без какого-либо своего органа. Применим для анализа ситуации новый подход – рассмотрим экономическое взаимодействие между странами как отношение между людьми или даже как сосуществование клеток и органов единого организма. Исходя из единства и общности человечества опишем картину кризиса и предложим рецепты лечения.

Национальный эгоизм – источник мировой напряженности

В энциклопедии можно прочесть, что поведение, целиком определяемое мыслью о собственной пользе, выгоде, предпочтение своих интересов интересам других людей называется эгоизмом. Глобализация интенсифицировала отношения между странами и народами – страны мирятся и враждуют, сотрудничают и используют друг друга в собственных интересах. Введем понятие национального эгоизма, считая национальным эгоизмом предпочтение человеком и народом в целом интересов своего народа (страны, государства) интересам других народов.

Именно национальный эгоизм является причиной конфликта между богатыми и бедными странами. Население богатых стран не может остановиться в росте потребления, требуя у национальных правительств и ТНК, чьими акционерами оно является, все больше ресурсов и доходов. Под давлением избирателей (акционеров) правительства (дирекции ТНК) используют разнообразные способы удовлетворения граждан (акционеров), в том числе и ограбление других стран. А население бедных стран, зараженное через Интернет, телевидение и кино желаниями и стандартами потребления богатых стран, требует себе того же. Все средства будут использованы в борьбе за потребление, и увеличивающийся дефицит ресурсов будет раздувать конфликт.

Исправление национального эгоизма

Эгоизм, желание потреблять сверх всякой меры, невозможно остановить исходя из эгоистических соображений. В обществе появились люди и силы, озабоченные разрастанием кризисных явлений и прилагающие усилия для исправления ситуации. Их деятельность зачастую носит стихийный характер – борьба за сохранение природы, общественные движения в помощь бедствующим странам и социальным группам. Постепенно на мировую арену выходят нацеленные на поиск причин кризисов и исправление ситуации общественные международные организации. В них входят люди различных национальностей и профессий, озабоченные сложившейся в мире ситуацией.

Этим международным общественным организациям под силу объединение вокруг себя значительных сил и формирование через средства массовой информации общественного мнения, согласно которому единственное средство предотвращение кризиса – сознательное самоограничение ради благополучия других стран и прекращения конфликтов.

Лишь постепенное выравнивание уровней жизни на основе значимости каждого народа с учетом национальных особенностей и традиций может привести к ликвидации экономических барьеров, границ и, как следствие, прекращению конфликтов.

Установление равенства между народами возможно лишь с устранением национальной, расовой и религиозной неприязни путем методичной разъяснительной и агитационной работы, методом законодательного закрепления в развитых странах и международных организациях норм равного и уважительного отношения к развивающимся странам в политическом и экономическом отношениях.

Реальная помощь бедным странам

Рассуждая в рамках модели, в которой страны являются клетка ми или органами единого организма, находим ответ. Если клетка живого тела начинает действовать относительно остальных эгоистически, то она становится раковой – умерщвляет все тело и в результате саму себя. И наоборот весь организм, мобилизовав усилия в помощь заболевшему органу, выздоравливает. Поэтому самая необходимая помощь – содействие в восстановлении производственной и экономической системы страны с учетом исторических традиций и менталитета народа. Й. Ашлаг писал по поводу собственности на ресурсы следующее: «И ни в коем случае не следует делать различий между людьми, одним народом или всеми народами мира. А пока существует хоть какая-то разница, войны не прекратятся» [.12.].

Антикризисные программы, их разработка и источники средств для их реализации

В настоящее время источниками финансирования антикризисных программ ООН и других международных организаций являются взносы богатых и богатейших стран. Эти страны на правах спонсоров определяют направления и методы разрешения кризисов. Возможно, необходимо создание иного механизма формирования и финансирования антикризисных программ.

Необходимо увеличить роль общественных международных организаций в разработке направлений, методов и программ предотвращения и ликвидации кризисов. Источником финансирования программ может стать налог на потребление полезных ископаемых, взимаемый с покупателя ресурса, например нефти для последующей переработки и продажи. Данный налог повышает цену нефтепродуктов, что будет стимулировать энергосбережение.

Энергетический кризис 1970-х гг., когда цена барреля нефти доходила до 200250 дол. в современных ценах, способствовал трех кратному снижению энергоемкости конечной продукции развитых стран и инициировал работы по альтернативной (возобновляемой) энергетике. Налог на потребление невозобновляемых ресурсов может служить источником финансирования антикризисных программ, разработанных общественными международными организациями.

Выводы

В силу заложенного в природе человечества желания к сверхпотреблению между странами и народами образовался недопустимо большой разрыв в уровнях потребления, что приводит человечество к конфликтам и войнам. Увеличивающиеся взаимосвязанность и взаимозависимость народов делают повышение уровня жизни в бедных странах самой насущной задачей. Она решается самоограничением потребления богатых стран, направлением части доходов от использования полезных ископаемых на финансирование анти кризисных программ, помощь бедным странам в налаживании экономики и установлении справедливых цен в международном товарообороте.

Абсолютная зависимость

В настоящее время человечество стоит на пороге всемирной глобализации, можно утверждать, что она уже воцарилась, но из-за нежелания быть связанными между собой мы отдаляем очевидный факт тем, что стараемся, насколько возможно, игнорировать его. Если раньше переезд из города в город, из страны в страну, с континента на континент позволял сбежать от существующих проблем, то теперь это не ощущается как спасение, мир стал как одна маленькая деревня, проблемы везде одни и те же. Материальные уровни в большей или меньшей степени уравниваются и в конечном счете это также не будет являться стимулом для миграции. Проблему взаимной ненависти или эгоизма придется решать.

Эгоизмом считается поведение, которое целиком определяется мыслью о собственном «я», собственной пользе, выгоде, предпочтении своих интересов в ущерб интересам других и т.п. Причем не осознанное эгоистическое поведение, которое можно наблюдать у животных или маленьких детей, не обсуждается и не осуждается, в таких случаях мы говорим: это природа и снимаем все претензии. Однако для взрослого человека, осознающего себя как личность, существуют совершенно иные критерии и рамки. Вступает в действие фактор «свободного выбора» – предпочтение своих личных интересов либо предпочтение интересов окружения.

При подробном рассмотрении личные интересы ограничиваются минимальным набором необходимого для выживания: пища, одежда, крыша над головой и потребность в продолжение рода. Все остальные надбавки – будь то деньги, власть, знания – обусловлены модой, т.е. вносимыми обществом ценностями и потребностями. Неудивительно, что, исполняя такого рода «социальный» заказ, мы должны вносить соответствующий вклад или иначе – отдачу в это же общество.

За многие столетия выращенная «социальная» надстройка ставит каждого человека в жесткую зависимость от общества. В данном случае уже не стоит вопрос, предпочесть свои или общественные интересы, выбор определяется лишь согласием или несогласием с предъявляемыми требованиями, а требования, как мы видим, резонны.

Некоторые индивиды пытаются отмежеваться от давления общества, прибегая к аскетичному образу жизни, заточая себя на изолированных территориях либо пытаясь каким-то образом отключить, затормозить свое сознание, однако остановка развития и воз вращение человека на животный уровень противоречат закону природы. Иначе созданная нами глобальная система иллюзорных ценностей (финансовая, военная, экономическая, социальная, информационная) приблизится к опасной черте хаоса, преступив которую, мы уже не сможем что-либо предпринять. Сама природа и сложившиеся обстоятельства подталкивают нас к осознанному взаимодействию, относительно них мы являемся интегральной единицей, человеком. Соответственно этому и спрос.

«Смертельный номер»

Анализируя прошлые этапы истории и попытки спланировать будущие события, утверждаешься во мнении, что, как правило, эти усилия не приводят к желаемому результату. Наличие какого-либо неконтролируемого фактора смещает линию предполагаемого раз вития в иррациональном направлении, что наводит на мысль о тщетности каких-либо долгосрочных планов.

В такие моменты задаешься вопросом: зачем вообще человеку дана возможность в некоторой степени предвидеть будущее, если нет возможности его контролировать? Каждый миг нашего существования обусловлен новым сочетанием всевозможных внешних воздействующих факторов, при которых принятое в прошлом заведомо неверно, поскольку опиралось на ранее существовавшее положение вещей. Получается, что это только человеку присущее качество является дополнительным источником страданий. Уж лучше бы мы жили, ведомые ежесекундными данными, тогда наш расчет был бы верен в каждый момент времени и результат был заведомо прогнозируем, в точности, как у животных (природный механизм запрограммирован идеально и не требует дополнительного расчета на будущее, поскольку однозначно определено появление желания принимать пищу, спать или размножаться). В дополнение к упомянутому факту, после длительных попыток упорядочить свою жизнь оказываешься ни с чем хотя бы лишь потому, что приходит неизбежная смерть.

Эта проблема не поднимается выше индивидуальных поисков или, в лучшем случае, размышлений философов. Признание вопроса о невозможности планирования на государственном или общемировом уровне означало бы признание бессмысленности всей существующей цивилизации. Само общество очень тонко чувствует эту нерешенную проблему. Статистические данные бесстрастно фиксируют очевидное: случаи депрессивных заболеваний стремительно растут, имея тенденцию занять первое место среди заболеваний в мире. Согласно документам, обнародованным на 51 сессии Всемирной организации здравоохранения, каждый год в мире погибают от суицида 500 тыс. человек, в одной только России по неофициальным данным наркотической зависимостью страдают от 3 до 8 млн человек.

Неизвестно, долго ли мы еще сможем выдерживать этот факт бесцельности существования и долго ли еще сможем жить сиюминутными потребностями, когда тенденция негативных процессов идет по возрастающей. Похоже, настало время преодолеть свое упрямство и перестать притворяться, что все в порядке. Многие уже давно оставили свои поиски и пользуются знаменитой фразой маркизы де Помпадур: «после нас – хоть потоп!» Но дело в том, что «потоп» уже начался!

Человек способен идти на всевозможные лишения, страдания вплоть до смерти, лишь бы его самомнение осталось нетронутым. История знает множество «героических» поступков, когда люди ли шали себя жизни (сами или посредством внешних факторов) ради придуманных идеалов. Наша культура выстроена на основе этого принципа. Смертельный риск считается чем-то особенным, «хождение по лезвию ножа» – героическим. Готово ли человечество рисковать своим будущим, чтобы не признавать ошибочность своих действий? Времени для раздумий осталось не так уж много.

Устойчивое развитие

С конца прошлого века ученые проявили интерес к проблеме устойчивого развития (sustainable development). Основной стимул, подтолкнувший к изучению этого вопроса, – осознанный ими закон неизбежного постоянного изменения условий существования человечества, причем далеко не в лучшую сторону. Механизмы управления остаются невыясненными посей день. Множественность теорий указывает на отсутствие решения. Как и в большинстве случаев, когда любой глобальный вопрос сводится к минимальному на бору экономических, политических и экологических превентивных мер, проблема устойчивого развития оказалась в той же ловушке.

Обсуждая вопрос устойчивого развития на специальной сессии Генеральной Ассамблеи ООН, посвященной обзору и оценке осуществления программы развития на XXI век, в качестве девиза был взят общепринятый принцип: «Человечество способно придать развитию устойчивый и долговременный характер с тем, чтобы оно отвечало потребностям нынешнего поколения, не лишая будущие поколения возможности удовлетворять свои потребности». Такая концепция подразумевает сбалансированное, самодостаточное существование, которое гарантировало бы самообновление используемых ресурсов в будущем. Однако предлагаемые меры, сдерживающие потребление, лишь оттягивают момент полного истощения и больше напоминают медленную смерть, нежели устойчивое развитие. Каким образом общество, ориентированное на поглощение, способно обеспечить изобилие будущему поколению, – это вопрос, на который мы обязаны найти ответ.

Забегая вперед, хочу возразить тем оппонентам, которые считают природные запасы неистощимыми. Существует масса исследований, компетентных прогнозов о том, что при сохранении нынешних тенденций развития, роста уровня потребления и населения экологическая система не выдержит перегрузки. Наряду с этим фактом отмечается невозможность искусственно, с помощью наложения мер ограничения остановить развивающиеся процессы [.1.]. Безусловно, прогнозы являются лишь прогнозами и природа «не выдержать» в прямом смысле этого слова не может, но тотальный дисбаланс недопустим. Как и в любой живой природной системе, при приближении к критической точке включаются защитные механизмы, которые, попросту говоря, ликвидируют причину неуравновешенного состояния без лишних эмоций. Это природный закон. Не учитывать его означает сунуть руку в огонь, надеясь на сострадание с его стороны. Данный пример просто абсурден, но именно так мы и поступаем, надеясь на знаменитое «авось пронесет», ограничиваясь минимальными мерами в области использования ресурсов и утилизации продуктов своей деятельности.

Проблема устойчивого развития выходит далеко за рамки экологии, экономики и политики. Все это является лишь следствием главной проблемы – формы человеческих отношений. Сколько бы мы ни пытались отстраниться от очевидности этого факта, ища причины во внешних обстоятельствах, нам все-таки придется найти иную форму общественных взаимоотношений, гарантирующую на самом деле долгосрочное устойчивое развитие. Можно ли это сделать на основе предпочтения своих государственных, личностных, культурных, национальных и тому подобных интересов, покажет время, если проявляющиеся недостатки не вынудят пересмотреть вопрос ориентации общества уже сегодня.

Прогресс деградации

Мы наблюдаем ретроспективно, что история существования нашей планеты, природы, а затем и человека находится в постоянном развитии. Кроме того с появлением или проявлением человека на Земле заметных изменений на неживом, растительном и животном уровнях не происходит, все существует в довольно стабильном (качественно не изменяющемся) процессе бесконечного перерождения (жизнь-смерть-жизнь-смерть). В некоторой степени человек также находится в этом кругообороте, в непрерывной смене существующих поколений новым рядом биологических тел. В этом смысле он ничем не отличается от животного. Совершенный замкнутый цикл.

Развитие самого человека попадает в сферу развития человеческого сообщества, где место каждого индивида в эволюционной цепочке определяется общим состоянием человечества. Проблема в том, что далеко не каждый это осознает, предпочитая еще природой заложенную и четко заданную программу рождения-смерти, над которой мы не властны. Здесь можно привести бесконечное множество примеров самодостаточности природы (в том числе и нашего биологического тела), ее способности поддерживать идеальный баланс, при необходимости самовосстанавливаться, и вмешательства человека лишь ухудшают, разрушают существующую гармонию. Это вообще не является сферой деятельности человека. Подобно тому, как если бы мы взялись вместо пчел строить соты и раскладывать в них мед, перерабатывать траву в молоко… Возврат с человеческого уровня на низший, заметьте, животный уровень – это и есть деградация, к тому же тормозящая всю цепочку дальнейшего эволюционного развития. Неудивительно, что именно человек и получает самые жестокие удары как со стороны природы (стихийные бедствия, экология), так и со стороны самого общества (террор, наркомания, депрессия, неуправляемость общественных систем и т.п.), так как любая задержка в развитии приводит к болезни, смерти, разложению, свидетелями чего мы и являемся в данный момент.

Трудно сказать, с какого момента мы переключились именно на «переиначивание» Природного организма вместо собственного развития, но проблема налицо – сфера человеческой деятельности осталась неразвитой, а природные механизмы покалечены.

Человечество пытается каким-то образом подправить ситуацию. Множество всевозможных общественных фондов бросает огромные средства на восстановление природы, вновь и вновь повторяя ту же ошибку – вмешательство в совершенное и нежелание решать свои, межличностные проблемы, которые и являются корнем существующего кризиса.

Медики говорят, что правильный диагноз – половина лечения. Замалчивание же болезни и недооценка ее серьезности – прямая угроза жизни. Каких же еще проявлений нашей болезни недостает, чтобы остановить деградацию человека?

Не упустить шанс

Опираясь на последние исследования генетиков, установлено, что наше поведение полностью определено набором соответствующих генов, которые просто заложены в человеке от природы и реализуются в нас как программа [.2.]. Даже такие пороки, как воровство или алкоголизм, обусловлены генетической предрасположенностью. В то же время некое регулирование происходит, и мы каким-то не осознанным действием способны корректировать процессы. Однако наши движения в этом плане подобны движениям младенца, который не осознает, что имеет руки, но как-то умудряется хватать предметы. С одной стороны, грустно, что после стольких лет развития мы все еще не умеем должным образом направлять происходящие процессы, с другой – радостно, что хотя бы немного начинаем осознавать это, а значит, есть возможность «схватить судьбу за хвост», тем более, что необходимость в этом стоит как никогда остро.

Наблюдая редкие случаи детенышей-маугли (зафиксировано около 30 подобных случаев), мы видим, что они развились в соответствии со средой, никто из них не стал современным человеком или даже умным животным ни во время проживания среди животных, ни после изъятия их из животной среды. Это говорит о том, что человеческая составляющая определяется не биологической наследственностью, но социальной памятью. Социальная память – это не свойства отдельного человека, а статистическая характеристика всего общества, которая формируется благодаря выстраиваемой обществом иерархии ценностей.

На данный момент существующие приоритеты в развитии общества представляют такую не очень благообразную картину. Больше четверти всех детей в мире страдают от различной степени истощения. Каждые пять секунд из-за заболеваний, связанных с недоеданием и неполноценным питанием, умирает ребенок [.3.]. Официальная статистика свидетельствует о том, что 37 млн. американцев живут в условиях крайней нищеты [.4.]. Российские агентства сообщают, что почти 18 млн детей в Восточной Европе, из них 16 млн в странах бывшего СССР, живут в бедности. Несмотря на быстрое экономическое развитие Китая более 64 млн его граждан находятся за чертой бедности [.5.]. По данным госдепартамента США, в 2005 г. в мире произошло 11 111 террористических нападений, их жертвами стали 14 602 человека. Каждый год на земле кончают жизнь самоубийством 500 тыс. человек. Всемирная организация здравоохранения сравнивает депрессию с эпидемией, охватившей все человечество. Перечень поднимаемых обществом проблем можно было бы продолжать до бесконечности…

К счастью, у нас действительно есть механизмы, позволяющие искусственно формировать приоритеты, т.е. задавать параметры развития общества. Это происходит ежедневно посредством СМИ. Общество ориентируют на расширение спектра потребностей. Ярчайшим примером в этой области является кока-кола, которая не дает никакого дополнительного положительного эффекта, кроме иллюзорного, искусственно созданного «вкуса жизни». Результат – миллионы людей считают этот напиток неотъемлемой частью их жизни.

Точно такие принципы действуют и в формировании общественных ценностей, или иначе, самого общества, в котором мы живем. Сегодня прогнозы специалистов в любой области бесстрастно пессимистичны. Речь идет о выживании. Результаты нынешней структуры ценностей, выбранных приоритетов, налицо. Семья, работа, друзья, политика, общество, экономика – все дает знать о неверном направлении. Только осознание этого факта требует огромных усилий. Но у нас есть возможность скорректировать развитие. «Не упустить шанс» – по мнению большинства – залог успеха, вопрос только в том, сможем ли мы его не упустить.

Предел терпимости

Наверное, каждый хоть раз в отчаянии задавался вопросом: «Да что они все от меня хотят?!» И можно продолжить мысль: почему мы все разные и не понимаем друг друга? Многие аллегорически (аллегорически ли?) дают ответ через историю разрушения Вавилонской башни. Человечество задумало возвысить свои знания и умения «до неба», выражая это стремление в строительстве небывалого здания, олицетворявшего силу человека. Однако в процессе строительства обнаружилось, что люди «разговаривают на разных языках» и не могут окончить начатого, поскольку нет фундамента (в данном случае языка), на который могло бы опереться общее дело.

Установить эту вездесущую проблему не составляет труда и без Вавилонской башни, все согласны, что разобщение, взаимное непонимание является причиной дисбаланса внутреннего и, как следствие, внешнего. Подобные процессы происходят и на межгосударственном уровне. Всевозможные заседательные, совещательные органы после многочасовых дебатов приходят к тому же выводу и с умным видом констатируют всем известный факт: человек – эгоист. (Эгоизм – себялюбие; поведение, которое целиком определяется мыслью о собственном «я», собственной пользе, выгоде, предпочтении своих интересов интересам других людей и т.п.) И единственный выход в таком случае – это шаткий компромисс.

Но вернемся к своей частной маленькой жизни, построенной на по умолчанию принятой договоренности: «мое – мое, твое – твое» и по необходимости: «ты мне – я тебе». Все, казалось бы, хорошо, но давление окружения непрестанно возрастает. Я никого не трогаю, я хороший (по возможности, конечно, но все-таки…), живу тихо-мирно, почему периодически и постоянно вносимый окружающими людьми дисбаланс с непрекращающимися требованиями ко мне с их стороны не только не уменьшается, но и обостряется?

Стремление оградиться от этого давления породило существующую цивилизацию. Конечно, законы есть не что иное, как общепринятые (или кем-то принятые, а другим навязанные) письменные памятники человеческому эгоизму. Парадоксально то, что эти законы нисколько не ограждают от давления окружения, просто происходит перераспределение власти, когда, подписываясь под тем или иным законом, мы передаем право управления закону или, вернее, людям, умеющим манипулировать этим законом. Оказываясь в самим же построенной ловушке, человек вынужден искать иной выход. Но где он?

Когда проблема становится нестерпимой, приходится ее решать. Если есть возможность терпеть, человек не сдвинется с места, находя всевозможные оправдания своему состоянию. Существует единственное «но» в этой стратегии – предел терпимости достигается весьма болезненными средствами. А потому я не хочу его ждать, так же, как и многие (к моей радости) «ведущие» люди человечества. Стоит подчеркнуть, что «ведущими» я называю не политических лидеров, которые маячат на телеэкранах по чьей-то строго заданной и вперед оплаченной программе, а ученых естественных наук и философов, формирующих направляющую стратегию развития человечества.

Феномен альтруизма

Сегодня в научной среде интерес к феномену альтруизма заметно возрастает. Подобное явление наблюдается и в нашем обществе. Голоса всевозможных общественных, религиозных, духовных лидеров усиливаются. То тут, то там тебе пытаются всучить новую ценность – будь альтруистом! Да и вспомните своих родителей, школьных учителей – вечное: «будь хорошим!», «делай так!», «делай добро!» Что это? Недостижимый идеал или реальность? К кому он обращен? Откуда вообще эта идея, настолько утопично звучащая на фоне разнузданного нескрываемого эгоистического существования, но вновь и вновь возрождающаяся? Кроме того бесконечно предлагаемые иллюзорные ценности, так страстно где-то в глубине души желаемые и так бесчестно попираемые теми же ораторами, просто не позволяют не решить это болезненное противоречие.

Ведущей работой по теме феномена альтруизма считается статья советского генетика В.П. Эфроимсона «Родословная альтруизма». В ней автор методично подводит к осознанию того, что в самом альтруизме нет ничего сверхъестественного. В ходе эволюции выживание обеспечивало именно такое поведение, которое можно определить как альтруистическое – верность, товарищество, забота, самоотверженность и т.п. Подобные процессы мы можем наблюдать и сегодня, в большинстве случаев, в пределах семьи: родители–дети; муж–жена; братья–сестры связи, которые существуют благодаря заложенной природой альтруистической модели взаимоотношений. То же самое просматривается и в поведении относительно племени, народа, страны. Если существует достаточный внешний стимул (обычно угроза, касающаяся всей группы), человек совершает по ступки, не несущие ему лично как индивиду никакой выгоды. В.П.Эфроимсон предполагает, что при наличии всеобъемлющего внешнего стимула альтруистическое поведение распространится на все человечество.

Следует заметить, что «внешний стимул» предполагает весьма неприятные воздействия, хотя и влечет за собой столь полезные изменения. В подобном контексте становятся яснее мотивы озвучиваемых различными людьми призывов к альтруизму. Признаки внешнего давления налицо. Даже не учитывая социального, политического, экономического прессинга (что, говоря условно, можно отнести к надуманным проблемам), факты стихийных бедствий и катастроф говорят сами за себя. К тому же в условиях столь тесной взаимосвязи, которую обеспечила нам всемирная сеть распределения между нами необходимых ресурсов (энергии, финансов, продуктов питания и т.п.), нет возможности просто закрыть глаза на происходящее. Взаимозависимость, ранее ощущаемая лишь в рамках семьи, выраженная теми же пресловутыми: «будь хорошим»; «делай так»; «помогай», со временем распространяется на государство, а затем и на все человеческое сообщество.

Так что же такое альтруизм – мираж, мерцающий в пустыне себялюбия, или неизбежное будущее? Не берусь делать поспешные выводы, поскольку боюсь уподобиться тем же ораторам, провозглашающим идею альтруизма и не желающим испробовать ее на себе. А как известно из медицинской практики, препарат, не прошедший проверку, не вызывает доверия. Подопытным придется быть самому.

История человечества знает огромное количество войн: от локальных конфликтов до глобального противостояния. XX век стал кульминацией – за несколько десятков лет произошли две мировые войны, и трагические события тех лет продолжают ужасать сознание как очевидцев, так и последующих поколений. Но, к сожалению, нет никакой уверенности в том, что «венец эволюции» – человек – окончательно усвоил эти жестокие уроки.

В любом конфликте, от семейной ссоры до мировой войны, есть позиция нападающего, т.е. завоевателя, и позиция отвечающего на попытку агрессии. Чтобы понять механизм возникновения и протекания конфликта, надо подняться над ситуацией, выйти за рамки позиции одной из сторон и провести объективный анализ причин и последствий. Поэтому писатели и художники, ученые и мистики во все времена в художественной или научной форме обращались и обращаются к военной тематике.

Само по себе стремление к завоеванию чего-то нового присуще всем людям и оказало огромное влияние на развитие и отдельного человека, и всей цивилизации в целом. Географические открытия, наука, спорт и многие другие сферы деятельности требовали и требуют неуклонной воли к достижению цели, настойчивости и целеустремленности. Это конструктивная сторона завоеваний, где происходит противостояние с трудностями, природой, неизвестностью и т.д.

Оборотная, деструктивная сторона завоевания связана со стремлением достичь цели за счет других людей («загребать жар чужими руками»), любой ценой («цель оправдывает средства»), насилием («закон джунглей: кто сильнее, тот и прав») и т.д. Ниже рассмотрим несколько типичных причин, которые толкают человека на агрессию по отношению к другому человеку и проявляют себя не только в военном противостоянии, но и в отношениях мирной жизни.

Удовлетворение личных амбиций

Социальный статус человека определяет его возможности воз действия на окружение. «Государство – это я!» – заявил Людовик XIV и выразил этой фразой важную позицию: в условиях зависимости (социальной, материальной, духовной и т.д.) мнение подчиненного используется как обоснование действий, направленных на удовлетворение собственных нужд.

Этот прием активно применяется на самых разных уровнях. Так, родитель навязывает свою волю ребенку, «заботясь о его будущем», учитель опрашивает учеников накануне экзамена, начальник организует собрание коллектива перед приездом комиссии, президент страны проводит репрессии «для блага народа» и т.д., когда за альтруистическими призывами и внешне благопристойными действиями скрываются личные и корыстные мотивы. Порой идеалом честности выглядит Герострат, который не скрывал, что поджег одно из семи чудес света – храм Артемиды Эфесской для того, чтобы войти в историю.

Стремление улучшить свое состояние

Начать жить лучше – это нормальное стремление каждого чело века, и увеличение материальных и духовных ценностей является обязательным атрибутом этого процесса. Но и предметы, и авторитет, и славу можно заработать, т.е. создав новое, а можно отобрать у других, т.е. перераспределив существующее. Во втором случае, особенно когда желаемое принадлежит другому (человеку, организации, стране), возникают предпосылки к агрессии. Многочисленные примеры этого есть в окружающем мире: от детского воровства игрушек и подростковых разборок до взяточничества и грабежа в любом масштабе.

Обычно завоевание для улучшения своего состояния происходит до столкновения с равной или превосходящей силой, но при ее отсутствии – практически бесконечно. Лучшие умы человечества продолжают искать способы ограничения имперских претензий сильных мира сего: от санкций против тоталитарных режимов до антимонопольных законов в любой отрасли. Это очевидная и наиболее распространенная мотивация завоевателя для силового пути к цели, разрешения имущественной проблемы или приобретения социального статуса. Такая стратегия вследствие постоянной борьбы с конкурентами приводит к необходимости поддерживать боеготовность и прилагать усилия по удержанию захваченного, т.е. к следующей причине агрессии.

Стремление избежать ухудшения (поддержать состояние)

Многие конфликтные ситуации возникают с целью не улучшить, а удержать существующее положение или отношения, и тогда агрессия проявляется в форме репрессий, т.е. сдерживающее-карательных мероприятий. В этом случае легко скрыть момент завоевания, ведь агрессор часто выглядит как пострадавшая сторона, которая стремится сохранить порядок на захваченной территории, а сам факт предыдущего насилия может не упоминаться или замалчиваться. Партизанское движение в период войны и карательные действия против него – типичный пример такого противостояния. Другое проявление этой причины в военных действиях – упреждающий удар, захват контроля над тем, что может стать опасным в будущем, и новейшая история дает нам этому множество примеров.

Но стремление сохранить текущее состояние как универсальная причина конфликта присутствует и в других сферах человеческой активности: от ревности в межличностных отношениях до экономической конкуренции в мировом масштабе. И хотя это стремление может приводить и к негативным последствиям (консерватизм, застой), во многих случаях оно поощряется по принципу «лучшее – враг хорошего».

Экспансия своего мировоззрения

Завоевание физическое всегда сопровождается завоеванием моральным – победитель устанавливает свой порядок и свое понимание мира. История человечества знает немало войн, которые были начаты из-за желания «перекроить» мир по своему усмотрению, навязать свои ценности тем, кто их не признает.

Психологические корни стремления к такому завоеванию лежат в эгоцентричности человека и проявляются на разных уровнях: от принципа «я – начальник, ты – дурак» до убеждения, что «мой образ жизни единственно правильный». Чтобы понять, насколько сложна эта проблема, достаточно узнать у человека причины его не довольства жизнью, в большинстве случаев это будут другие люди и «объективные» причины, с которыми можно и нужно бороться.

С развитием технологий и появлением оружия массового уничтожения силовой путь завоевания стал невыгодным и опасным, что сместило акценты современных завоевателей на борьбу за мировоззрение, которая может происходить совершенно незаметно и внешне мирными средствами – словами, подарками, благотворительными акциями. В психологии хорошо известны приемы воздействия как на индивидуальное, так и на массовое сознание, широко используемые в сектах, экстремистских организациях, рекламе и пропаганде.

Манипуляция мировоззрением может осуществляться настолько виртуозно, что осознание зависимости приходит только при попытке сделать свой выбор, несовпадающий с «генеральной линией», но чаще такое желание даже не возникает – ситуация «выбор без выбора». Накапливаемое недовольство существующим порядком вещей выплескивается в поиске «врагов народа», войне с «жадными эксплуататорами», людьми другой расы или веры, просто с людьми, которые выделились из средней массы. Своевременно находя «козлов отпущения», можно очень долго сохранять влияние на мысли и поступки людей.

Но невозможно жить в обществе и быть свободным от него, а различные социальные системы веками формировали методы воспитания людей для своих нужд. Каждый из нас является не просто носителем определенного мировоззрения, но также его продуктом и корректором для следующего поколения. По моему глубокому убеждению, главным критерием правильности мировоззрения человека является его удовлетворенность собственной жизнью. При этом революционер, жертвующий всем ради своих убеждений, может быть счастлив в борьбе и оказаться несчастным, когда его враг исчезнет.

Но если мотивы завоевателя-лидера часто очевидны, то позиция завоевателя-исполнителя требует отдельного анализа, а легкость ее формирования вызывает серьезную тревогу. Передав право решения, а, следовательно, и ответственность за содеянное лидеру, исполнитель не обременяет себя оценкой результатов своих действий. Такую ситуацию хорошо иллюстрируют слова из песни «Солдаты группы «Центр» В. С. Высоцкого к спектаклю «Павшие и живые»: «Не надо думать – с нами тот, кто все за нас решит!»

Конечно, требования армейского устава, касающиеся подчинения вышестоящему начальнику, категоричны, а за нарушение дисциплины предусмотрены самые суровые наказания, но история войн знает немало случаев, когда для того чтобы остаться Человеком, воин поступал по своим убеждениям наперекор приказу непосредственного командира и в итоге оказывался прав. Эти примеры позволяют нам увидеть психологический ключ ситуации: без внутренней готовности совершить жестокость или подлость невозможно заставить человека сделать такой поступок даже под гипнозом. Из этого следует, что захватнической войне обязательно предшествует период формирования захватнического мировоззрения.

Люди всегда боролись за право выбирать образ своей жизни, и в этом направлении, безусловно, достигнуто немало успехов. Однако свобода выбора сегодня нередко превращается в нежелание выбирать, причинами чего является неумение делать выбор, в частности:

• неготовность нести ответственность за решение;

• боязнь ошибиться в процессе выбора;

• боязнь потерять возможность выбора;

• неверие в собственные силы и т.д.

В результате общество получает очередную партию иждивенцев, а громадный потенциал творчества и энтузиазма выплескивается в бессмысленном времяпрепровождении и, к сожалению, в социально-негативных поступках. Социальный инфантилизм современной молодежи является отличной почвой для посева захватнических, в том числе и террористических, идей – легко и быстро можно получить то, что до сих пор было недоступно. Ведь при вербовке боевиков финансовые аргументы уже давно вытеснили религиозные.

Об этом прицельно четко сказал в одноименном романе Бруно-Ясенский, формулируя понятие «заговора равнодушных»: «Не бойся врагов – в худшем случае они могут тебя убить. Не бойся друзей – в худшем случае они могут тебя предать. Но бойся равнодушных они не убивают и не предают, но только с их молчаливого согласия существуют на Земле предательство и убийство» [.1.]. Вольно или невольно сгинувший в ГУЛАГе – Ясенский – революционер, писатель, поэт, драматург, журналист, переводчик – предсказал этим и свою судьбу.

Инфантилизм или цинизм в результате разочарования в будущем, равнодушие к страданиям других, избегание неприятных воспоминаний и сильных переживаний приводят к душевной пустоте внутри не пробиваемого панциря эгоизма. Сознание таких людей становится легкой добычей для любого манипулирования, а инстинкт самосохранения и безответственность приводят к подлости и жестокости.

В конце прошлого столетия военные империи были вытеснены империями экономическими и политическими, причем борьба по-прежнему идет без компромиссов. Однако все же есть надежда, что разум человечества осознает хрупкость своего существования и обуздает деструктивные силы как отдельных личностей, так и различных группировок. Очень хочется верить, что в XX в. завершилась кровавая страница истории, а неуемная энергичность и предприимчивость человека, которые вывели его на вершину биологической эволюции, смогут реализоваться в созидательной активности, и будущее наших детей, за которое отдали свои жизни известные и безымянные герои, будет не мрачным и тоскливым, а светлым и радостным.

Чем выше научно-технические достижения человечества, тем более совершенными должны быть взаимодействия людей и друг с другом и с окружающей их природой. Поэтому никакое опережающее интеллектуальное развитие не может заменить им недостатки в воспитании, которые обусловливают серьезные общечеловеческие проблемы, поставившие общество на грань катастрофы. Выходит, что причиной многих глобальных проблем является недостаточное нравственное развитие человека, которое крайне отстает от опережающего интеллектуального его развития. Отсюда гонка вооружений и войны, тоталитаризм и терроризм, загрязнение окружающей среды. Отсюда дорыночная экономика в одних странах и безудержное стремление к удовлетворению личного интереса в других и прочие негативные явления, которые приводят к страданиям людей, бесцельному расходованию невозобновляемых природных ресурсов, а в итоге – к глобальным проблемам.

Экономические отношения во многих странах мира уже давно строятся на рыночной основе, обусловленной различными форма ми обмена, а в отношениях между самими народами, как и в отношении их к среде своего обитания, доминируют тиранический и крепостнический подходы. Это проявляется и в стремлении некоторых наиболее развитых стран переложить свои внутригосударственные экологические трудности на плечи других, слаборазвитых стран. Именно сюда, за пределы своих территорий, развитые страны стали выводить металлургию, нефтепереработку, химическое производство и развиваться с помощью этих регионов. Таким путем Запад «преодолел» экологический кризис, превратив развивающиеся страны в свой сырьевой придаток и свою мусорную свалку. Но такой выход не способствует действительному решению глобальных проблем, он только отодвигает их решение на незначительное время.

Кроме того, печатая в большом количестве бумажные деньги, например доллары и другую валюту, и поддерживая ее завышенный курс, Запад обирает слаборазвитые страны, обменивая реальное сырье и товары фактически на бумагу. Такой грабеж финансовым капиталом слабого и бедного несовместим с нравственными нормами, но его осуществляют именно развитые в экономическом и «культурном» отношении страны, тем самым обеспечивая себе чрезвычайно высокий уровень потребления.

Глобальные проблемы современности означают, что не только народы, но прежде всего их правящие круги оказываются недоразвившимися в нравственном отношении. В одном случае – это те, кто поддерживает в своих странах авторитарные экономические отношения, которые не только не могут дать нужной производительности труда, но сами по себе требуют ресурсов на поддержание своего господства. В другом случае – это те, кто на авторитарной основе строит свои отношения с другими государствами. Все они тормозят социальную эволюцию человечества, направленную от тиранических и крепостнических отношений к буржуазным и мессианским, к созданию на Земле единой общечеловеческой сервистической цивилизации – мирового открытого общества. Их недоразвитость заключается в том, что свои отношения и с другими народами, и с природой они строят не на партнерской основе, не на основе взаимного служения, а на стремлении к господству, как это имеет место в любой криминальной среде у самых обычных злодеев. Именно фактор нравственности явился главным препятствием на пути глобализации – нового направления международного развития.

Таким образом, надо изменить на противоположные все авторитарные отношения, а, значит, необходимо изменить в лучшую сторону самого человека. Важно понять, что существует огромный разрыв между мировоззрением современного национально или религиозно ориентированного технологического общества и теоретически возможным гуманистическим мировоззрением. Для ликвидации разрыва необходимо:

во-первых, осуществить переход от формально-логического, филологического мышления в гуманитарном знании к диалектико-логическому, философскому мышлению;

во-вторых, изменить соотношение между образовательными и воспитательными программами, уделив воспитательным программам приоритетное внимание и подчеркнув, что в отличие от образования, которое связано с овладением знанием и теоретическими методами мышления, главной целью воспитания является побуждение к благородным поступкам;

в-третьих, рекомендовать отказываться от авторитарных форм обмена и утверждать во всех сферах социальной жизни отношения ненасилия и партнерства, отношения взаимного служения;

в-четвертых, изменить отношение к Храмам Науки, которые, помимо воспитания, должны формировать переход от веры в Бога к вере человека в себя, к вере в Человечество как новую космическую субъективность, формировать понимание того, что Человек – это бесконечно малая ее часть. И хотя считают, что человек был создан по образу и подобию Бога, но сегодня он сам стал творцом нового Абсолюта – Человечества.

Каковы же истоки возникшей диспропорции между современным образованием и воспитанием? В своей книге «Искусство любить» Эрих Фромм, сравнивая восточную и западную культуру, подводит читателя к пониманию различия между двумя способами социального бытия, обусловленными двумя религиозными концепциями. В восточных религиях – брахманизме, буддизме, даосизме – конечной целью является не правильная вера, а правильное действие, не познание Бога в мысли и не мысль о любви к нему, но действие – правильный образ жизни. Такая установка ведет к терпимости по отношению к разным мнениям и разным религиозным установкам. С позиции восточной культуры религиозный долг человека не в том, чтобы правильно мыслить, а в том, чтобы правильно поступать.

Для западной культуры характерным является поиск истины в правильном, формальнологическом мышлении, а правильный поступок считался хотя и важным, но второстепенным делом. Такая установка привела к бесконечным схоластическим спорам и борьбе по поводу истинности тех или иных догм, к религиозной нетерпимости к еретикам и неверующим. Важнее было «правильно» верить, чем правильно жить, а ведь истина заключается в том, чтобы и правильно мыслить, и правильно верить, и правильно поступать.

Возвышение в европейской культуре роли мышления, а, значит, интеллектуальной компоненты характера над социальной компонентой повлекло за собой рождение современных систем научного мышления, знания и образования, для которых правильная мысль – единственное, что имеет значение, в то время как воспитание отошло в тень. Это породило те социальные и глобальные проблемы, с которыми столкнулись люди на рубеже II и III тысячелетий.

Большинство наших современников не считают воспитание самым необходимым условием преуспевания в общественной и личной жизни. Господствующее настроение таково, что основополагающие проблемы воспитания оказываются вне поля зрения общественности. Остается без внимания именно то, что сегодня для людей всего важнее. Это значит, что глобальный воспитательный процесс не мыслим без нового диалектикологического мышления, без новой планетарной идеологии, без новой планетарной веры!

Однако сегодня нет общепризнанной глобальной идеологии: речь идет о двух конкурирующих направлениях. Одно из них предполагает однополярную глобализацию и связано с идеологией нового мирового порядка, возникшего под эгидой США. Оставшись единственной сверхдержавой, Соединенные Штаты не желают подчиниться какому-либо международному органу и стремятся поставить и уже ставят под свой контроль мировую революцию менее развитых цивилизаций. Другое направление связано с интересами остальных стран мира и соответствует идее многополярной глобализации. Оба эти проекта обретают сегодня свои зримые очертания и свои концепции. Создаются структуры и международные фонды, поддерживающие ту или иную ориентацию, направленную на отстаивание своих национальных интересов. Но в сущности между ними нет никакой разницы, поскольку обе доктрины смотрят на мир с позиции силы и своих сугубо эгоистических государственных интересов. Этот взгляд на мировую социальную систему аналогичен геоцентрическому, докоперникианскому взгляду на устройство мира.

В этой связи можно выделить третье – сервистическое направление глобализации, которое обусловлено идеей «открытого общества», основным пунктом которой является построение мировой политической системы на основе общечеловеческих ценностей. Но это не что иное, как революционный переворот во взглядах гуманитариев, который по значению аналогичен коперникианскому перевороту.

Поэтому концепцию открытого общества можно охарактеризовать как третью, неополярную парадигму процесса глобализации. Ее основная особенность не только в нахождении общего мировоззренческого центра, обусловленного гуманистическими идеалами, но и в том, что остается место для множества других центров, связанных с интересами отдельных стран.

С позиции неоцентризма суверенитет государств должен быть подчинен международному праву и международным институтам, которые призваны устранить несоответствие между развитием мировой экономики и развитием ее политической системы. Отдавая приоритет общечеловеческим ценностям, сервистическая идеология стремится избежать противоречий между интересами отдельных цивилизаций и культур, интересами мировых и национальных религий, интересами групп или частных лиц. Противоречит она интересам только тех политиков, которые продолжают считать бандитизм и насилие нормой внутриполитической жизни и международных отношений. Эта концепция направлена не только на решение острейших глобальных проблем, но, прежде всего, на осмысление проблемы взаимопонимания между людьми и народами. Именно эта проблема является в цепи мировых проблем тем звеном, ухватившись за которое, можно вытащить всю цепь. При этом сопротивление этой концепции исходит от многих стран, но наибольшее – от Соединенных Штатов Америки.

Что же предопределило исход борьбы за мировое господство между двумя главными соперниками – Америкой и Советским Союзом? Как пишет З. Бжезинский, Соединенные Штаты занимали доминирующие позиции в четырех имеющих решающее значение областях мировой власти: в военной области, в области экономики, в технологическом отношении и, что самое главное, Америка была притягательна для всего мира в области культуры.

Несмотря на некоторую примитивность, американская массовая культура является недооцененным аспектом американской глобальной мощи. Она действительно излучает магнитное притяжение, особенно для молодежи во всем мире, и ее привлекательность неоспорима. Американские телевизионные программы и фильмы занимают почти три четверти мирового рынка, а подавляющая часть глобальной компьютерной коммуникации осуществляется через Интернет на английском языке. «Именно сочетание всех этих четырех факторов делает Америку единственной мировой сверхдержавой в полном смысле этого слова» [.1.].

Многие «американские вассалы и зависимые государства», отмечает З. Бжезинский, стремятся к установлению более прочных официальных связей с Вашингтоном. Они распространили влияние Америки по всему Евразийскому континенту, включая сюда не только бывшие социалистические страны, но и республики бывшего СССР. Все это постепенно создает более благоприятные условия для установления незаметной власти и влияния Америки, косвенной «и на вид консенсуальной американской гегемонии».

Это господство над большинством стран признается самым важным условием для создания угодного Америке будущего между народного порядка, условием ее благосостояния и безопасности американцев. И Америка активно устанавливает этот порядок во всем мире. Поэтому глобальное господство Америки не только напоминает прежние империи, но делает ее действительно полноценной империей, похожей на всех своих предшественниц.

«Горький факт заключается в том, – сожалеет З. Бжезинский, – что Западная Европа, а также все больше и больше и Центральная Европа остаются в значительной степени американским протекторатом, при этом союзные государства напоминают древних вассалов и подчиненных. Такое положение не является нормальным как для Америки, так и для европейских государств» [.2.].

Демократичность Америки у себя дома является дополнительным препятствием на пути к тому, чтобы быть диктатором за границей. Это еще одна причина, по которой Америка стремится использовать свое господство ненавязчиво, добиваясь своих геостратегических интересов косвенным влиянием на зависимые иностранные государства. Она или использует притягательность своих демократических принципов и институтов, или развращает так называемые политические «элиты» других стран своими подачками. Она помогает дружественным «элитам» удовлетворять свои эгоистические интересы за счет разрушения экономики своих стран и обнищания своих сограждан.

Одним из наиболее эффективных инструментов американской системы глобального господства невоенными средствами следует считать ныне действующую глобальную сеть финансовых институтов – это Международный валютный фонд (МВФ) и Всемирный банк. Их клиентами можно назвать весь мир, и можно было бы считать, что они представляют глобальные интересы. В действительности, пишет З. Бжезинский, «в них доминируют американцы, и в их создании прослеживаются американские инициативы…. Эта власть происходит, в конце концов, из единого источника, а именно: Вашингтон, округ Колумбия. И именно здесь должны вестись политические игры в сфере власти, причем по внутренним правилам Америки» [.3.]. При этом главной целью Соединенных Штатов является необходимость закрепить собственное господствующее положение на период существования одного поколения, «но предпочтительно на еще больший период времени».

Что же касается отношения рядовых американцев к глобальному господству своей страны, то оно отличается от доктрин американских специалистов по стратегическому планированию. Поэтому поводу З. Бжезинский отмечает, что в наиболее сознательных кругах появилось чувство исторической тревоги, возможно, даже пессимизма, пришло разочарование последствиями окончания «холод ной войны». Вместо ожидаемого «нового мирового порядка», по строенного на консенсусе и гармонии в отношениях между людьми и народами, реальностью в важных районах земного шара стали этнические и национальные конфликты, разорение бедных и слабых стран. И люди все больше и больше осознают, что такая глобальная политика несовместима ни с требованием моральных норм, ни с понятием действительно рыночных отношений. Поэтому борьба на мировой арене не прекратилась, она приобрела иной, более скрытый, но от этого не менее драматичный характер. И Евразия стала той «шахматной доской», на которой более рельефно проявляется и сохраняется эта борьба.

Требуя от России отказа от имперского мышления в отношении бывших советских республик, сама Америка не может пока побороть в себе этот имперский комплекс. Но, в конце концов, Америке все же придется отказаться от своего мирового господства. Поэтому США не только первая и единственная на сегодняшний день сверх держава, но, по мнению З. Бжезинского, «вероятнее всего, и последняя».

З. Бжезинского справедливо волнует вопрос: «Что США завещают миру в качестве прочного наследия их превосходства?» И он понимает, что ответ на него в основном зависит от того, как долго США будут сохранять свою имперскую политику.

Победа в соревновании с Советским Союзом и окончание «холодной войны» вызвали к жизни два различных мнения американцев, отличающихся от официальной позиции Вашингтона: одно из них – в пользу снижения американской активности в мире, тогда как другое нацелено на подлинно интернациональную многостороннюю деятельность, «ради которой Америка должна даже уступить часть своего суверенитета».

В этой новой роли Америка уже сегодня могла бы выдвинуться вперед, призвав все мировое сообщество к действительному сотрудничеству в соответствии с долговременными и фундаментальными интересами всего человечества. Такое решение Соединенных Штатов, подкрепленное новой гуманистической идеологией, могло бы иметь большой политический резонанс. А величие новой мировой политики стало бы тогда действительным величием и самой Америки, и того геополитического пространства, на котором она могла бы поддержать свое влияние. Формирование такой идеологии, определение ее сути, наделение ее законным статусом могли бы стать в начале III тысячелетия главной инициативой Соединенных Штатов, как и остальных стран «золотого миллиарда».

Люди понимают, что если та или иная страна стремится к осуществлению общечеловеческих интересов, то тем самым она заслуживает и поддержки, и уважения всех народов. Такой подлинно глобальной державой на сегодняшний день могла бы стать Америка, если бы она стремилась не к господству над современным миром, а к реальному решению общечеловеческих проблем и защите общечеловеческих ценностей. И если действительно «окончательная цель американской политики должна быть доброй и высокой», как об этом заявил в своей интереснейшей книге З. Бжезинский, то США должны будут радикально изменить всю свою глобальную идеологию. Они вынуждены будут перейти от идеологии глобально го господства к более плодотворной идеологии взаимного служения. Можно только сожалеть о том, что кроме эгоистических интересов у большинства самых богатых стран мира на сегодняшний день нет ничего, что могло бы породить чувство их действительного культурного превосходства.

Но тогда общечеловеческие ценности должны быть представлены от имени остальных «пяти миллиардов» землян, для которых жизнь – это не только безудержное потребление тех или иных материальных благ, но и творчество, а власть – это не господство над людьми, а служение им. И тогда Америка будет уже не лидером свободного мира, а осажденной врагами крепостью. Но виной тому, как мы видим, будут не голодные орды «варваров», а глобальная идеология Соединенных Штатов.

Выход из создавшегося положения связан с формированием на Земле Единой Общечеловеческой Цивилизации, которую следует создавать на основе ненасилия и взаимопонимания, на пути интегральной мировоззренческой революции. На Западе эта перманентная революция началась в XIV – XV вв. с освобождения от крепостничества и тотального гнета католической церкви. В результате был осуществлен переход от религиозного мировоззрения к научному и от геоцентрической системы мира к гелиоцентрической системе. И будь такая революция проведена во всех сферах общечеловеческой жизни до конца, а не только в науке и экономике отдельных стран, она позволила бы гармонизировать отношения между государствами, между обществом и природой, позволила бы остановить процесс неконтролируемой ее деградации. И можно было бы постепенно переходить во всем к более развитым общественным отношениям, причем не надо было бы и спешить, как это мы вынуждены будем делать завтра.

Становление новых общественных отношений, новых форм веры и разума – это предусмотренный эволюцией способ гармонизации отношений между природой и человеком. Не война, а торговля, не господство над природой и человеком, а служение им – вот на каких принципах должна быть основана идеология мирового сообщества. Поэтому переход на устойчивое развитие невозможен без опережающего развития нравственности, а, значит, без соответствующего глобального воспитания. Однако без международного сервистического движения добиться этих целей невозможно.

На сегодняшний день выделяют два неотделимых друг от друга пути выхода из сложившегося кризиса. Первый – это уменьшение давления на окружающую среду на техногенном уровне, связанное с разработкой безотходных, энергосберегающих, биологических и других подобных технологий. Второй путь связан с формированием у представителей всех стран общечеловеческой идеи нравственности, которая должна быть осознана каждым народом и каждым человеком на уровне его национальной идеи. Кратко ее можно сформулировать в виде следующей парадигмы: «жизнь – это служение». Оба пути ориентируют на увеличение коэффициента полезного использования ресурсов, только в одном случае речь идет о производственных и информационных технологиях, тогда как в другом – о социальных.

Благодаря развитию науки одни виды ресурсов заменяются другими, растет коэффициент их полезного использования. Но эффективность использования ресурсов можно повысить и благодаря развитию форм обмена. Вступая во все новые и новые меновые отношения и делая их все более совершенными, рациональными, эффективными, ресурсосберегающими, человек постепенно переходит от тиранических отношений к крепостническим, а от них – к буржуазным и мессианским формам обмена. Это, в конечном счете, и обусловило социальный прогресс, общечеловеческую эволюцию.

Поэтому развитие разума, веры и действий – трех неиссякаемых виртуальных ресурсов самого человека – единственно возможный путь прогрессивного движения общества. От успешного решения этой триединой задачи будет зависеть будущее человечества как глобальной субъективности.

По мере изменения условий жизни меняются требования к человеку и условиям человеческого общежития. Рождается и совершенствуется нравственность как совокупность норм и принципов поведения, как один из естественных ограничите лей несправедливых, авторитарных отношений. Те же цели в угоду общественного порядка преследует и закон, но, в отличие от морали, он имеет право ограничить авторитарные действия индивида угрозой применения к нему силы. Поэтому становится возможным целенаправленное воспитание людей, обусловливающее переход от ресурсопоглощающих авторитарных форм обмена к аллоритарным ресурсосберегающим социальным технологиям. Таким образом, происходит естественноисторический процесс вытеснения авторитарных отношений и утверждение действительно нового «мирового порядка», призванного гармонизировать все человеческие отношения, в том числе и отношения между людьми и природой.

Неизбежность перехода в качественно новую стадию совместной эволюции природы и человека осознается мыслителями уже сотню лет. Но неотвратимость перемен понимают сегодня не только специалисты, но и самые широкие круги общественности. Не пони мают этого, как кажется, только одни политики.

Поэтому власть должны представлять не амбициозные личности с националистическими, расистскими или экстремистскими замашками, а люди, проникнутые идеей добра и взаимного служения, которые ставят общие интересы выше личных, корыстных интересов. Они должны понимать законы общественного развития и на этой основе быть едиными в оценках стратегических целей своих стран и мирового сообщества. Эти люди должны осуществлять главенство в науке, технике, образовании, воспитании, должны представлять все профессии и все уровни управления. Для этого они должны быть не только специалистами в своем деле, но, прежде все го, они должны быть философами, а не болтунами-демагогами, как это в большинстве случаев имеет место сегодня.

Если для управления обычным автомобилем допускается только тот, кто успешно выдержал экзамен по вождению, а после его постоянно контролирует многотысячная рать военизированных инспекторов ГАИ, то в политику, для того чтобы управлять миллионами, идут все кому не лень. Часто это даже не просто безнравственные и корыстолюбивые типы, а бандиты или даже не совсем нормальные люди!

Сейчас экологи высказывают мысль, что сама деятельность человека приводит к неизбежному разрушению биосферы и эта активность может приводить к медленному или быстрому, но фатальному концу, что дает основание с сожалением признать безуспешность всех человеческих усилий, направленных на предотвращение на Земле гибели всего живого. Рано или поздно, считают пессимисты, приходит конец, и речь может идти только о его отсрочке.

Видимо, в перспективе это действительно так, и вопрос лишь в том, на какое время эта отсрочка растянется: на годы, века, тысячелетия или миллионы лет? К счастью, Провидение предусмотрело обратимость антропогенных воздействий и оставило человеку возможность выжить. Да у него просто и нет другого выхода, как бороться за свое коллективное выживание! Более того, если человек захочет создать для себя идеально подходящую экосистему в рамках планеты Земля, то, возможно, это ему удастся, ведь в его распоряжении есть три неисчерпаемых ресурса – вера, знание и мораль. Сила человека, мощь его разума и веры проявят себя в полной мере лишь тогда, когда научные средства будут идти не во вред природе, а на служение ей.

Понимание того, что взаимоотношения человека со средой обитания, как и взаимоотношения его с другими людьми, подчинены определенным закономерностям, дает ключ к осознанию того, что гармоничное развитие социума и природы возможно. Но притормозить регресс биосферы можно только за счет справедливого обмена с природой, т.е. за счет своевременной компенсации тех потерь, которые она несет от нерациональной деятельности людей. Поэтому отношения к окружающей среде уже сегодня следовало бы строить на более высоком нравственном принципе – на служении ей. Только в этом случае природа сможет раскрыть себя человеку в лучшем виде, ответить ему взаимностью, показать ему свою любовь.

Искусственный саморазвивающийся виртуальный субъект – это уже не человек. Это следующее за ним генетическое поколение субъектности. Он является наследником не только человека, но и всех информационных предзнаниевых технологий и ресурсов, существующих в растительном и животном мире. Он является результатом длительной эволюции живых клеток, видов, популяций, внутрипопуляционных взаимодействий между животными, виртуальных отношений между людьми в социуме. Но поскольку ему не нужна именно та природная среда обитания, в которой нуждаются люди, постольку наша задача – не столько думать о следующем витке эволюционной спирали, сколько о том, как максимально долго сохранить и себя, и все живое на Земле.

Сказанное дает основание полагать, что Природа в целом существует не в одном физическом лице, а в двух ортогонально-взаимосвязанных ипостасях, т.е. не только в форме косной материи и энергии, но и в виде виртуальной реальности в форме Мыслящего Духа. Поэтому главная задача науки, главная ее цель – познать единство мира как единство косной материи, живой природы и Космического Разума. Цель же морали – сохранить на земле все живое, в том числе и человека как бесконечно малое звено в нескончаемой цепи после дующих природных превращений. Одно только изменение мировоззренческих духовно-нравственных установок личности шаг за шагом может устранить многие проблемы, которые человек сам себе же и создал.

И все же, раньше или позже, человечеству придется отказаться от многого. Прежде всего от самой формулировки «общество потребления», заменив ее более удачной формулой. Название «общество потребления» отражает собой детскую психологию потребителя, тогда как психология взрослого человека ориентирована противоположным образом – на творчество, на созидание. Поэтому для развивающегося общества, для общества, которое устремлено в будущее, такое название неудачно по самой своей сути.

Кроме того, современное общество – это не только общество потребителей тех или иных благ – материальных или духовных. Это еще и общество тех людей, которые эти блага создают. А, значит, это «общество созидания» – общество, открытое для совершенствования или «открытое общество», как его определяют К. Поппер и Дж. Сорос. Причем изменение названия современного общества не означает, что уже с завтрашнего дня нужно в полной мере отказаться от всех материальных благ, даруемых цивилизацией.

В итоге надо просто по-новому расставить акценты. Затем, по мере прояснения ситуации, перевести общество с преимущественного потребления одних ценностей на преимущественное потребление, а, значит, и созидание других. Главное, чтобы это было действительно открытое глобальное общество, организованное не на обмане и насилии, а на основе аллоритарных отношений во всем.

Вопрос в том, успеет ли гуманное нравственное начало социума справиться с инерцией авторитарного мышления? Успеет ли человечество за короткий срок перейти к новым принципам общежития, к новым ресурсосберегающим социальным технологиям, к новой информационной цивилизации? Сможет ли оно, наконец, обеспечить такие условия, при которых искусственная субъективность превратится в самостоятельный фактор, субъекта нового этапа эволюции?

Вопрос выживания – это не столько научная или техническая, сколько социальная, духовная и нравственная проблема. Не только знание, но вера и мораль как три неистощимых виртуальных ресурса являются средством выживания и развития человека и его творения – искусственной субъективности, возникновение которой представляется не только возможным, но и закономерным.

Поэтому человек обязан восстановить равновесие естественных природных циклов, снизив антропогенную нагрузку на биосферу. Совершить это можно только несколькими способами: сократить численность населения Земли, устранить военное противостояние и освоить новые, неразрушающие природу технологии. Причем сделать это надо цивилизованным способом, исключая авторитарные решения, которые, помимо всего прочего, вновь потребуют ресурсов.

Выход из глобального кризиса лежит на пути последовательного переустройства общества, переориентации его потребностей, изменения отношений между людьми, общественными классами, полами, цивилизациями, между обществом и природой. Эта социальная программа должна опираться на опережающее глобальное воспитание, на образование, развитие гуманитарных наук, ресурсосберегающих технологий. Нужна единая общечеловеческая программа, которая была бы способна на первых порах предотвратить сползание человечества к глобальной катастрофе, а в дальнейшем – обеспечить коэволюцию человека и окружающей среды. Ее основное требование – прекратить использовать ресурсы в авторитарных целях.

Думая о возможных решениях глобальных проблем, мы вторгаемся в область моральной ответственности людей, сталкиваемся с проблемой готовности подчинить наши сегодняшние эгоистические интересы обеспечению жизни будущих поколений. Естественно, что одних только нравственных начал для решения этих проблем недостаточно. Необходимы знания, убеждения, а также нормы международного права, на основе которых только и возможны глубокие преобразования самого смысла общечеловеческой культуры. Но это и есть переворот от авторитарного эгоизма к аллоритарному альтруизму, от стремления решать проблемы «своих« через господство над "чужими» к стремлению решать свои проблемы через служение другим, от безумия – к разуму, от безнравственности – к морали. Если же все оставить по-старому, то ситуация будет только ухудшаться. Поэтому ресурсосберегающие технологии – это единственное средство, которое сможет обеспечить сохранение достаточно высокого уровня жизни, но прежде всего это социальные технологии, обусловливающие адекватность стратегических принципов человечества реальным законам эволюции. Утверждение нового мирового идеологического стандарта – одна из насущных задач глобальной мировоззренческой революции.

Ни для кого не секрет, что в настоящее время семья как ячейка общества находится в состоянии глубокого и жесткого кризиса. Это давно не вызывает сомнений не только у специалистов, но и у широкой общественности. Это видно, как говорится, невооруженным глазом. Проблема семьи в наше время стоит очень остро. Важно понять, в чем причина этого кризиса и какой характер он носит. Возможно, это временный, хотя очень острый и глубокий кризис, и в скором времени он будет преодолен. Или это закономерность, ведущая к определенному результату. Но к какому и зачем?

На сегодняшний день существуют различные теории кризиса семьи, но ни одна из них не дает четкого, однозначного объяснения этого явления.

Теории кризиса семьи

Наиболее распространенная – экономическая теория кризиса семьи. Если следовать ее положениям, то получается, что плохая экономика не способствует крепости семейных отношений и в результате разрушает семью. Люди разводятся якобы из-за низкого достатка в семье, необходимости много работать, усталости, неуверенности в будущем и нежелания иметь детей в такой ситуации. Но статистика опровергает это утверждение: по мере роста материального благосостояния число разводов не только не уменьшается, но и увеличивается. Это можно видеть на примере развитых стран, где гражданский брак является нормой, в любой момент люди расходятся и сходятся без всяких проблем. В 2002 г. в России доля детей, рожденных в незарегистрированных брачных союзах, составила 30%, в Исландии этот показатель составляет 65, в Эстонии – 56, Швеции – 55, Норвегии – 50, Дании – 45, Латвии – 42 [.1.]. Никакого соответствия уровню экономического развития здесь не прослеживается. Стало быть, дело не в экономике.

Подавляющее большинство специалистов (философов, социологов, психологов, экономистов и т.д.), изучающих современную семью, также сходятся во мнении, что этот институт переживает подлинный кризис и также подтверждают, что проявления его тем ярче, чем выше (в среднем) общий уровень социально-экономического развития общества, чем выше (в среднем) уровень жизни и материального благополучия людей. Они утверждают, что в развитых странах и в странах с переходной экономикой, к которым, в частности, относится нынешняя Россия, современная семья, испытывающая нарастающий стресс, имеет явные признаки своего неблагополучия: катастрофическое снижение рождаемости, высокий показатель числа абортов, рост внебрачной рождаемости, высокий уровень числа разводов, распространение альтернативных типов брака и семьи (материнских семей, сожительства, семей с раздельным проживанием партнеров, гомосексуальных семей, семей с приемными детьми и т.д.), рост случаев жестокого обращения с детьми в семьях [.2.].

Причина этого усматривается в значительных изменениях социальной жизни в целом. Это еще одна попытка объяснить проблему. Исследования, ведущиеся на стыке социологии и психологии, со всей убедительностью показывают, что в силу резко возросших темпов социальных изменений семейные связи теряют устойчивость, определенность, однозначность, в результате чего человек не в состоянии целиком идентифицировать себя с какой-либо определенной ячейкой общества.

Общество стремительно развивается. Практически исчезает изоляция культурных групп, которые все меньше способны передавать личности свою специфическую групповую культуру. Эту культуру размывают хорошо известные процессы «омассовления», «усреднения», стандартизации и интернационализации типов материального и культурного потребления, источников и содержания социальной информации, образов жизни и способов проведения досуга. Таким образом, развитие общества и, следовательно, развитие семьи приводит к увеличению числа семейных проблем, к общему кризису современной семьи. То есть, если рассматривать кризис семьи как результат действия неблагоприятных внешних влияний, то преодоление кризиса видится в создании оптимальных условий функционирования семьи.

Подобный подход долгое время был доминирующим, и лишь в последнее время он начинает критически переосмысливаться, так как очевидно, что никакие внешние влияния сами по себе не могут объяснить кризиса семьи как такового. И социально-психологическая теория также приходит к пониманию того, что на уровне частных зависимостей семейное неблагополучие можно обнаружить в самых разных социальных условиях, на самых разных ступенях социальной лестницы; на уровне общей зависимости – картина еще более впечатляющая: чем выше уровень жизни в социуме, тем чаще в нем обнаруживаются семейные проблемы.

На первый взгляд, подобный ракурс рассмотрения кризиса семьи представляется парадоксальным, поскольку оказывается, что улучшение социальных условий ведет не к уменьшению, но, напротив, к увеличению числа семейных проблем, не к ослаблению, но, напротив, к обострению кризиса современной семьи. Более того, если мы возьмем развивающиеся страны, то увидим, что картина носит все тот же характер – стремительная тенденция к распаду семейного уклада. Это подтверждают и исследователи, утверждая: «Существует убедительное доказательство того, что трансформация семьи носит внекультурный характер. В 1970-х демографы с ужасом обнаружили, что японская семья со стремительной силой начинает походить на западную. Хватило одного поколения для существенно го разложения многих ее традиционных ценностей. Сейчас сходные процессы с большой скоростью переносятся в Китай. По уровню разводов Китай начинает догонять западные страны, в половине случаев в качестве причины разводов указывается сексуальная не удовлетворенность. Похоже, что в ближайшие 30 лет китайская семья проделает ту же эволюцию, что и белая американская семья в 1950-1970-х годах» [.3.]. Так что кризис глобальный и довольно быстро охватывает практически все страны.

Духовное падение – первопричина кризиса

В чем же дело? Что же происходит в наше время такое, что разрушает созданные самой природой правила, еще каких-то лет 100 назад казавшиеся незыблемыми?

Однозначного ответа на этот вопрос нет, а тем более каких-либо решений этих проблем современные исследователи дать не могут. Но все они приходят к одному и тому же выводу – что мы сейчас живем в период значительной смены духовных ценностей и нравственных ориентиров и основная причина этой болезни общества – нравственная дезориентация современного человека, возникающая в результате мировоззренческого кризиса, обусловленного, в свою очередь, утратой тех духовных основ жизни, которые были присущи предыдущим поколениям. И в результате этого, еще не понимая, не осознавая почему, человек начинает ощущать пустоту, бессмысленность жизни. Теряются ориентиры, жизнь становится непонятной.

Об этом много пишут сегодня исследователи-психологи. «Кто я и с кем? Что для меня более и что менее важно, к чему я должен стремиться и чем могу пренебречь?» Ответы на эти вопросы должен искать сам человек. <...> Таким образом, за массификацией и стандартизацией скрывается резко расширившееся поле свободного самоопределения личности» [.4.]. «Социальный опыт современного чело века, его знания о мире куда более многообразны, противоречивы, «разорваны» [.5.].

В результате не зная, что делать со своей жизнью, ощущая пустоту, безрадостность, задавая себе вопрос: «Для чего я живу?» и не находя на него ответа, человек пытается решить свои проблемы через наркотики, т.е. просто отключиться от жизни.

Наркотики знакомы людям уже несколько тысяч лет. Их употребляли люди разных культур, в разных целях: во время религиозных обрядов, для восстановления сил, изменения сознания, снятия боли и неприятных ощущений. Но именно в наше время распространение наркомании во всем мире приобрело угрожающие размеры. Потребление наркотиков стало частью молодежной субкультуры. И основная причина роста наркомании среди молодежи, как утверждают исследователи, – утрата духовности и системы нравственных и моральных принципов.

А тот факт, что в наиболее благополучных в материальном отношении странах наркомания является одной из острых общественных проблем, грозящей в скором времени взорвать и само это благополучие, только подтверждает наши выводы и заставляет задуматься о глубоком духовном кризисе современного человечества. Вопрос: «Для чего мы живем?», который пробуждается в нас примерно в возрасте шести лет, требует решения. И ответ на него нужно искать начиная с этого возраста, иначе молодое поколение погрязнет в наркотиках и самоубийствах, а семьи исчезнут как пережиток прошлого, так как у человека не будет никакого желания соединяться с кем-то, брать на себя какие-то обязательства.

Человек потерял себя и не знает, что ему нужно, какие ценности остались в этом мире и, вообще, для чего он живет. Этот кажущийся наивным вопрос – «Для чего мы живем?» – незримо присутствует во всех действиях человека и остается в нашей жизни актуальным всегда. Можно сказать, что все, что человек совершает в своей жизни, он пытается сделать в поисках ответа на этот вопрос либо, напротив, стремясь не вспоминать о нем, как будто бы его не существует.

Поиск смысла жизни – поиск решения

Сегодня все человечество задается этим важным вопросом. Даже политические лидеры, по должности обязанные размышлять о будущем человечества, об опасности уничтожения, присутствую щей в мире, не способны ничего предложить. Ведь они не знают, что и как исправить, не знают, как говорится, секрета жизни.

Современная наука и, в частности, современная психология в этом вопросе также зашла в тупик. Религия на сегодняшний день уже не может удовлетворить человека, обеспечить ему спокойную, размеренную жизнь. Тысячелетиями она держала его в определенных рамках, оправдывая все страдания будущим вознаграждением в загробном мире, не давая ответа о смысле жизни. Но сегодня растущий эгоизм разрывает и эти рамки. Человек уже не удовлетворяется чистой обрядностью, исполнением каких-то физических действий. Ему надо знать и понимать смысл всего происходящего в этом мире. Без осознания этого возникает пустота и опять все тот же вопрос: для чего я живу?

Вопрос о смысле жизни волновал людей уже много веков назад, подобно тому, как это происходит с каждым из нас сегодня. И ответ на этот вопрос есть. Его мы находим в древних, мудрых книгах, на писанных тысячи лет назад, когда человечество даже и не подозревало, какие этапы развития предстоят ему впереди. Эти книги написаны людьми, которые, исследуя в целом окружающую действительность, достигают состояния, когда открывается высшая реальность, находящаяся над уровнем восприятия наших пяти органов чувств.

Согласно их учению естественное продвижение человечества основано на развитии эгоизма. Ради чего? Ради того, чтобы мы (человечество), перебирая постепенно все удовольствия нашего мира, пришли к пониманию, осознанию того, что единственное наше желание – это ощутить все мироздание, ощутить всю Вселенную, понять ее законы и жить с ней в гармонии. В этом и состоит смысл человеческого существования и развития нашего эгоизма. Захотеть все и в результате этого достичь гармонии. В мироздании существует только одна цель – привести нас к подобию свойств с высшей природой, чтобы мы стали такими же – совершенными и вечными. То есть нам необходимо раскрыть эту высшую реальность и слиться с ней. Но чтобы дойти до этого желания, в нас сначала должно накопиться насыщение этой жизнью и в результате этого должны появиться ощущение пустоты, разочарование и вопрос: «А в чем смысл?»

Наблюдая за происходящим в мире, мы обнаруживаем, как на протяжении многих веков человеческое общество развивается, переходя от своих маленьких желаний к большим. Тысячи лет назад люди удовлетворялись чем-то незначительным, а сегодня им хочется все большего и большего, пока они не достигают состояния, когда уже не желают ничего и хотят отключиться, поскольку открывают для себя, что развитие ничего им не принесло. Вследствие этого приходят разочарование, ощущение недостатка, страдание.

Не получая наполнения от жизни и не зная, что с этим делать, мы не понимаем, как воспитывать подрастающее поколение. Поэтому не удивительно, что в наше время мы столкнулись и с кризисом семьи, и с кризисом воспитания. Мы не имеем понятия, как воспитывать подрастающее поколение, на какие моральные ценности опираться. Если у нас нет ответа на вопрос, для чего живем мы сами, так что же мы можем объяснить нашим детям?

Человек издавна заботился о семье, и эта традиция передавалась от отца к сыну, от матери к дочери. Сын знал, что если отец его столяр, то и он будет столяром. Семейное ремесло наследовалось из поколения в поколение. Сохранение семейных и родственных связей было основой существования. Родители и дети не расставались всю жизнь: несколько поколений семьи жили в одном доме. У родителей и детей не было причин расставаться. Сегодня возросший эгоизм просто не позволяет человеку быть с кем-то рядом, даже с близкими родственниками.

В прошлом мужа и жену объединяли дети, домашнее хозяйство. Желание получить наслаждение находилось на «животном» уровне. Мужчина думал: «Мне нужно содержать семью – ведь у меня есть жена, дом, там тепло, уют, там мои дети, еда...» Сейчас, когда эго поднимается над подобными удовольствиями, человека больше не удерживают семейные связи, и он разрывает их. Ростом эгоизма обусловлен и тот факт, что чем выше уровень жизни в стране, тем выше процент разводов и как следствие – депрессивных состояний и наркомании. Для сохранения семейных связей нужно прилагать большие усилия. В последнее время родители даже перестают заботиться о детях. Люди считают так: «Мы как-то приспосабливались, и они тоже как-нибудь устроятся. Весь мир открыт – пусть добиваются всего сами!» Такой возросший эгоизм дает человеку чувство обособленности от остальных настолько, что он как будто перестает воспринимать окружающих как существующих.

Все эти явления указывают на два аспекта. «Эго», желание чело века получать наслаждения, возрастает, но человек, находящийся под давлением возросшего эгоизма, по-прежнему не знает ответа на вопрос – для чего он живет на свете.

Закон мироздания

В древних каббалистических книгах [.6.] мы находим объяснение законов, по которым развивается все мироздание. В течение многих тысячелетий человек существовал и развивался в этом мире естественным образом, не зная законов развития, и все-таки пришел к правильному состоянию. Подталкиваемый желанием познать, человек постоянно исследует окружающую реальность. Его желание непрерывно требует все более и более глубокого понимания мира, в котором он живет. Это заставляет человека познавать, пока он не обнаружит, что открытия не приносят ему наполнения. И так он приходит к желанию, которое направлено на Источник всего происходящего. В Источнике – на духовном уровне Адама – душа каждого из нас была наполнена Высшим светом. А здесь, в этом мире, мы лишились наполнения и остались опустошенными.

В соответствии с законами, по которым развивается мироздание, душа каждого из нас – частица общей души Адама. Однако эти частицы отделились друг от друга и спустились в этот мир. А человек, реализуя имеющуюся в нем информацию, должен самостоятельно вернуться в исходное состояние, т.е. по тем же ступеням, по которым спускался, через те же миры подняться к корню своей души. Это цель нашей жизни, цель нашего существования, и потому любая связь между людьми может быть построена и может существовать только в том случае, если она основана на возврате в то духовное состояние, в котором люди находились вместе и ощущали единение, комфорт и гармонию.

В Адаме находятся корни всего существующего, в том числе женский и мужской корни. И каждый духовный корень проявляется в нашем мире в абсолютно явном виде. Поэтому разделяется на мужскую и женскую части. И в соответствии с этим статусы мужчины и женщины в семье, их взаимоотношения и отношения с детьми – все это подобно духовным корням.

Единственное, что создано Природой, – это желание насладиться, которое определяет собой женское начало. То есть женская часть – это первое, единственное и основное, что существует в мироздании. А сама высшая природа по отношению к этому выступает как мужская часть, в качестве определяющего, управляющего и ведущего. Из этого принципа проистекают все связи, существующие между мужской и женской частями в этом мире – телесные, душевные, психологические, духовные. Зная этот принцип, можно понять, какую поддержку мужчина и женщина должны оказывать друг другу и каковы их обязанности в семье.

В итоге перед нами предстает замкнутая система, которая должна правильно действовать для того, чтобы достичь цели творения, заданной изначально. В это окончательное состояние мы все включены вместе как один человек с одним сердцем: и мужчины, и женщины. Даже неживая, растительная и животная природа, не обладающая свободой выбора, тоже поднимается вместе с человеком и включается в окончательную форму совершенства и вечности. И, конечно, в этой окончательной форме и мужчины, и женщины находятся вместе в одной общей системе, называемой «творение», или Адам. Ведь Адам включает в себя все части творения, которые присоединяются к нему.

Проблема в том, что в нашем мире мы неправильно понимаем зависимость мужчины от женщины и женщины от мужчины. Это происходит потому, что ни один из нас не видит, что такое духовное и каковы в духовном обязанности мужчины и женщины. Нам не понятно это разделение. Мы не чувствуем своей души. Все эти отношения в нашем мире перепутаны, так как мы построили свои системы в неисправленном виде, согласно своему эгоизму, своему желанию насладиться, и таким образом создали здесь, на этой земле, самое извращенное общество.

Если мы начинаем искать, какова связь между мужчинами и женщинами в мироздании, исходя из своего неправильного миро восприятия, то, разумеется, не видим правильной связи. Нам кажется, что одно существует за счет другого, а не дополняет его. В природе же любая вещь произрастает за счет воздействия на нее двух сил; если они не работают правильно, то нет развития. Не может быть только поглощения без выделения. Возьмем, к примеру, рождение детей: женщина – это рожающая, развивающая, требующая сила, а мужчина обеспечивает то, к чему призывает его женщина. Женщина – это сила реальности, которая побуждает, рожает, заботится и обеспечивает развитие, а мужчина придает этому процессу движущую энергию. И тот же самый принцип действует в общем законе природы. Подтверждение этому мы можем видеть в поведении животных, частью царства которых мы, в сущности, и являемся на уровне нашего тела.

Что может быть выше акта рождения, деяния, подобного сотворению! Несмотря на то, что мужчина ценится своей возможностью добывать и приносить в дом, а жена своим умением вести хозяйство, распределение функций не должно мешать всем наслаждаться от взаимных усилий. Вся гордость мужчины состоит в том, что он может принести женщине и дать ей. А женщина, в соответствии со своими духовными корнями, может достичь совершенства и гармонии только изнутри семьи, в связи с мужем и детьми. Но когда они достигают замысла природы, то оба получают одинаковый уровень совершенства и гармонии, потому что тогда они находятся в состоянии полного слияния и имеют общий свет, общие свойства, слиты вместе до полного растворения друг в друге. Такие состояния описываются в «Песнь песней» и называются полной, вечной любовью.

Новые принципы формирования семьи

Если бы мы могли действовать в полном соответствии с общими законами природы, смогли бы ощущать это единство и устремленность к высшей цели, то все проблемы наши отпали бы сами собой. Но на сегодняшний день этого нет, поэтому в наше время распадаются семьи. В скором времени люди уже не смогут создавать семьи без осознания того, что в семье они должны воплотить замысел природы – достичь слияния, совершенства и гармонии. Это скоро раскроется в отношениях между людьми, какими бы они ни были: близкими или удаленными. Без привязки таких отношений к высшей цели всей природы, к слиянию с ней эти отношения существовать не могут.

Сейчас нам еще не требуется усилий, чтобы чувствовать семью, но в скором времени, если человек захочет, чтобы его хоть кто-то любил, если он сам захочет любить кого-то, если ему захочется какой-то связи с другими людьми, то ему придется прилагать огромные усилия. И эти усилия ни в коем случае не увенчаются ус пехом, если только они не будут совершаться ради достижения высшей цели.

Такое развитие событий исходит из растущего в каждом из нас эго, которое требует исправления, без которого мы не в состоянии жить вместе. Поэтому сегодня считается нормальным два-три раза в жизни развестись и снова жениться. Дети переходят из одной семьи в другую вместе с матерью или отцом. Человечество должно понять причину болезни и начать лечение. Другого выхода не будет. Если мы действительно хотим сохранить семью как институт и правильно выстроить семейные отношения, нам придется искать ответы не во внешних причинах, а в строении мироздания. Если семья изначально не будет формироваться в соответствии с законом, который обуславливает соединение мужа и жены необходимостью соединения с Высшей природой, с общим законом мироздания для единой цели – возврата к нашим духовным корням, семьи не будет вообще. Потому что эгоистические частички могут соединяться и быть вместе только при наличии единой цели. Этому есть простой пример: ученые уже доказали, что наш организм, в котором каждая клетка сама по себе эгоистична, существует ради общей цели – здоровой жизнедеятельности организма. Так устроена вся природа за исключением человека, существующего в обществе. Поэтому толь ко научившись правильно относиться друг к другу, правильно внутренне соединяться ради единой цели – достижения раскрытия всего мироздания, мы победим нашу «болезнь» и достигнем единства и гармонии. Именно в правильном соединении между мужем и женой, между товарищами, разными народами раскроется духовный уровень. Нет иного места ни у мужа, ни у жены – лишь в точке этой спайки, где они слиты друг с другом в единое целое. В подлинном соединении!

– Что сделаю я для людей!? – сильнее грома крикнул Данко. И вдруг он разорвал руками себе грудь и вырвал из нее свое сердце и высоко поднял его над головой. Оно пылало так ярко, как солнце, и ярче солнца, и весь лес замолчал, освещенный этим факелом великой любви к людям, а тьма разлетелась от света его и там, глубоко в лесу, дрожащая, пала в гнилой зев болота. Люди же, изумленные, стали как камни.

М. Горький. Старуха Изергиль

Людей, готовых бескорыстно помогать другим, не считаясь со своими личными интересами, называют альтруистами. Термин «альтруизм» (от лат. Alter– другой) был предложен в XIX в. французским философом Огюстом Контом для того, чтобы выразить понятие, противоположное эгоизму. Принцип альтруизма, согласно Конту, гласил: «Живи для других». Самый яркий образец такой жизни – мать Тереза. Ее подвижничество, милосердие, способность забыть о себе ради блага других – достойный пример, иллюстрирующий принцип альтруизма.

Природа альтруистических поступков всегда представляла большой интерес для биологов, генетиков, а позже и для социальных психологов. По мнению ученых, альтруистов на нашей планете около 10% от общего количества живущих на Земле. Эта величина постоянна и не зависит от внешних условий – воспитания, образования, среды.

Оказывается, всех альтруистов объединяет одно – они являются носителями особого, уникального «гена», он-то и программирует их на благие дела, на самопожертвование. Израильский ученый Ричард Эбштейн пришел к выводу: люди, обладающие «геном» альтруизма, возможно, делают добрые дела потому, что получают от этого наслаждение, и для них действия отдачи естественны, как для матери Терезы или актрисы театра и кино Дины Корзун, известной в России своей благотворительной деятельностью (актриса занимается спасением людей, больных раком). По признанию Дины, совершать добрые, гуманные поступки для нее очень важно: она чувствует себя счастливой и нужной, когда видит радостные лица спасенных от страшного недуга.

Мы разные

В школе мы все получили азы альтруистического воспитания. Нас учили бескорыстию, милосердию и состраданию: заступайся за младших, переведи через дорогу старушку, уступи место старшему в общественном транспорте. Мы выросли и стали такими разными: одному больно, потому что другому режет плечи тяжелый рюкзак, и он спешит переложить груз себе на плечи; другой просто отводит глаза и проходит мимо. Стыдно, потому и отводит, но не настолько, чтобы взвалить на себя чужую ношу.

Нельзя сказать, что хорошо воспитанный эгоист никогда никому не оказывает помощи. Оказывает именно потому, что хорошо воспитан. Но вот мотивы, благодаря которым и альтруисты, и эгоисты совершают благородные поступки, разные. Альтруистом эти принципы выстраданы, они соответствуют его внутренней природе. Альтруист глубоко страдает, когда они нарушаются. Ему легче самому нести непосильную ношу, чем видеть, как напрягается под ее тяжестью рядом идущий.

Почему несмотря на полученное в детстве альтруистическое воспитание, мы вырастаем такими разными? Потому что природных альтруистов – только 10 % человечества. Кроме альтруистов существуют еще и эгоисты, и их, получается, большинство. (В Словаре современного русского языка С.И. Ожегов определяет эгоизм как себялюбие, предпочтение своих личных интересов интересам других.) И это именно они – эгоисты радуются, когда другому плохо, и испытывают наслаждение, унижая себе подобных. Неужели это приговор? И эгоисту невозможно изменить свою природу?

Природа не терпит эгоизма

В статье «На пути к нравственной цивилизации» Леонид Зальцман пишет: «… кроме экономики есть еще естественнонаучное знание, что мы принадлежим биосфере, для понимания которой наш соотечественник В.И. Вернадский так много сделал. Вспомним, что Природа бесконечно мудра, и неплохо с ней посоветоваться» [.1.].

Так что нам подсказывает природа, чему она может нас научить? Исследуя окружающий мир, ученые утверждают: он живет по другим законам, потому что основа всего живого – это принцип альтруизма. Любой организм состоит из клеток, которые работают сообща на благо «хозяина». А если в теле произошел сбой, кто-то жертвует собой ради спасения остальных. «Альтруистический» суицид, когда зараженные вирусом клетки самоуничтожаются, – обычное, предусмотренное природой явление.

В этой же статье ученый пишет: «Жизнь на Земле, как известно, возникла около четырех миллиардов лет назад. Первые три миллиарда лет биосфера была заселена только бактериями и одноклеточными. Но миллиард лет тому назад вдруг стали бурно образовываться многоклеточные. Почему? Как показали последние исследования биологов, у клеток появилось свойство адгезии, то есть они получили возможность склеиваться, интегрироваться и образовывать многоклеточные организмы. Восходящая интеграция объектов природы есть одно из главных свойств, присущих как косной, так и живой материи. В косном мире чисто физический процесс интеграции (конденсации) атомов водорода породил галактики, из материала которых с течением времени образовалось все известное население космоса. Размеры космических тел в миллиарды миллиардов раз больше размеров атома водорода» [.2.]. Ну а в живой природе? В живой природе объединение многоклеточных организмов ведет к созданию стай, прайдов, семей у животных, а у людей – человеческих сообществ как высшей формы проявления интеграции.

В природе все гармонично, потому что она функционирует по законам отдачи, как клетка в организме действует на благо всего организма. Минералы, растения, животные – свято повинуются закону отдачи, в отличие от людей. Только человек, еще не приведший себя в гармонию с природой, желает навязать ей свою волю, так как не понимает, что нельзя безнаказанно ничего уничтожать на Земле. Все создано для какой-то цели. Только по мере необходимости следует брать то, что тебе нужно для существования. Эгоизм человека – это единственная разрушающая сила в мире. Но поскольку человек – составная часть природы, то для того чтобы не исчезнуть с лица Земли как вид, он должен научиться существовать по ее законам.

А для этого ему необходимо исправить свои намерения и жить на благо всего человечества, а не в угоду своему эгоизму. И тогда утраченное равновесие природы и человека сможет, наконец, восстановиться, причем на самом высоком уровне – на уровне мысли.

Наследственный альтруизм животных

Ученые-этологи отмечают, что в поведении людей и животных много общего, «обусловленного нашим общим биологическим происхождением и обитанием в одних и тех же условиях. Стало очевидным, что Природа, создавая виды социального типа, изначально снабдила их необходимыми инстинктами и свойствами. Наиболее существенное – свойство согласованного коллективного поведения» [.3.].

В работе «Родословная альтруизма» генетик и психиатр В.П. Эфроимсон приводит пример «согласованного коллективного поведения» животных. Он описывает случай, который удалось наблюдать известному натуралисту Евгению Маре. Однажды в Африке тот подсмотрел, как героически сражались с леопардом, залегшим около тропы, по которой торопилось к пещерам запоздавшее стадо павианов, два самца из этой стаи. Заметив врага, они спокойно отделились от своих сородичей и вступили в неравный бой, хотя шансов выжить у них не было никаких. Оба погибли, но за какие-то доли секунды до смерти клыки одного из приматов сомкнулись на яремной вене хищника. Смертельно раненный леопард отправился на тот свет вместе с храбрыми защитниками стаи. Зато сама стая, в которой было много детенышей, благополучно добралась до спасительных пещер. Проявление необыкновенного мужества со стороны павианов ученый связывает с природным альтруизмом животных, являющимся механизмом продолжения и сохранения рода, который наследственно закреплен естественным отбором у многих представителей фауны.

Но вернемся в мир людей. Естественный альтруизм в мире животных проявляется в пределах семьи, стаи, рода, как мы уже отмечали выше. И человек в критической ситуации действует примерно так же. Спасаем прежде всего свое, родное. Наши гены заставляют нас заботиться о тех, с кем мы имеем кровное родство, подчиняться инстинкту защиты рода.

Но только в природе человека таится и нечто такое, что влечет его к справедливости, к самопожертвованию не только ради «близких» и «дорогих». Порой на страницах газет мелькают такие сообщения: случайный прохожий сам погиб, но спас из-под колес автомобиля ребенка, который заигрался на проезжей части дороги. Или человек, пожелавший остаться неизвестным, оплатил дорогостоящую операцию инвалиду, о котором узнал из газет.

Сколько подвигов было совершено советскими воинами на фронтах Великой Отечественной войны! Для защиты Отечества (ценой собственной жизни) они совершали поистине духовный подвиг – духовный, потому что действовали по законам отдачи. Недаром во многих религиях считается, что воин, павший на поле боя, защищая от нашествия врага свой народ, попадает прямо в рай.

Итак, исключительно благодаря проявлению альтруистических свойств человечество выживает с древнейших времен. Хотя первобытный дикарь вряд ли осознавал эгоизм как отрицательное качество. П.А. Кропоткин в «Этике» писал по этому поводу: «Естествен но, что <…> среди очень многих человекоподобных видов, с которыми человек находился в борьбе за жизнь, выжил вид, в котором было сильнее развито чувство взаимной поддержки, тот, где чувство общественного самосохранения брало верх над чувством самосохранения личного, которое могло иногда влиять в ущерб роду или племени» [.4.]. То есть принцип «сам погибай, а товарища выручай» актуален и в первобытном обществе, и у людей XXI века.

В объединении – сила

«Когда человечество осознает необходимость подобия природе? Как смогут эгоисты прийти к осознанию зла? От безвыходности. В живом теле коррекция поведения производится силами природы, а в теле под названием «человечество» это придет не вынужденно. Не от самой природы, а из осознания зла.

«Осознание зла может произойти долгим путем страданий или коротким путем исправления», – пишет М. Лайтман [.5.]. Когда человечество поймет, что только брать и ничего не отдавать – это грубейшее нарушение закона природы, за которое приходится расплачиваться болезнями, катастрофами, страданиями, и захочет, наконец, изменить свое мироощущение на противоположное (на отдачу), это будет самая большая победа над эгоизмом.

И если, как считают ученые, человек лишь клетка, частная душа из набора всех душ, то его существование зависит от всех. Поэтому делайте выводы, насколько мы взаимосвязаны между собой, настолько важно каждому из нас научиться жить по совести, по закону милосердия, научиться отдавать, а не только брать, брать, брать…. Представляете, как тогда может измениться жизнь на Земле?

Люди всегда понимали, что в единстве – сила. И объединялись перед лицом опасности. Таких примеров в истории человечества много. Древние греки, только сплотившись, смогли отразить нашествие персов. Русские князья всегда сообща давали отпор неприятелю.

В прошлых столетиях возникли международные общественные организации (ООН, Международный Красный Крест, МАГАТЭ и т.д.), потому что люди поняли, что вопросы, от которых зависит выживание всех на Земле, лучше решать сообща. Эти организации призваны координировать деятельность человечества по определенным направлениям: политика, экономика, здравоохранение, использование атомной энергии в мирных целях и т.д. Ученые, деятели культуры, государственные мужи, обеспокоенные происходящим на Земле: нарушением экологического равновесия, нищетой стран «третьего» мира, все новыми и новыми инфекциями, несущими смерть не только человечеству, но и братьям нашим меньшим (птичий грипп), собираются на различные форумы, принимают разные декларации.

Сейчас на наших глазах осуществляется построение единого европейского дома. В 2004 г. произошло пятое расширение ЕС, и его членами стали еще 10 государств. Из них 8 – бывшие социалистические страны. Впервые в Евросоюз вступили государства с таким большим отставанием по уровню экономического и социального развития. ВВП на душу населения в этих странах в среднем составляло на момент объединения немногим больше 40% от уровня ЕС.

Понятно, что причины, по которым были приняты в Сообщество новые члены, носят прежде всего политический характер. Один из высокопоставленных чиновников ЕС, Ф. Камерон, очень четко высказался по этому поводу: «Расширение – политический императив для Союза, который может содействовать миру, безопасности, стабильности и прогрессу в Европе. Расширения, которые привели в Европейское сообщество Грецию, Испанию и Португалию, имели основным императивом укрепление демократии и стабильности в странах, покончивших с тоталитарными режимами. Для стран Центральной и Восточной Европы членство в Союзе имеет такое же значение» [.6.].

Политические интересы важны, но и об экономических забывать нельзя. Дотации, кредиты новым «соседям» по европейскому дому легли дополнительным бременем на плечи жителей Западной Европы. Почему немец или француз должны поступаться своим материальным благополучием, чтобы эстонцу или чеху лучше жилось? Без легкого «налета» альтруизма, на мой взгляд, здесь явно не обошлось. В едином доме всем должно быть хорошо и уютно.

По законам природы, по законам альтруизма

Итак, эгоизм явно не прибавляет человеку счастья. Раньше ходили в церковь, каялись в грехах, теперь обращаются к психоаналитику, но душевная пустота, депрессии, нервные и психические расстройства преследуют человечество все больше и больше. Только осознав, наконец, как страшен эгоизм, люди смогут с ним совладать, и тогда они увидят другой мир: счастливый, без слез и страданий. Человек имеет шанс изменить свою программу и из «получающего» превратиться в «дающего». И он должен этим шансом воспользоваться. Ведь от того, как мы будем выстраивать отношения с себе подобными, с окружающим миром, зависит наше будущее, будущее планеты, на которой мы живем. Иначе – войны, катастрофы, страдания. Только отдача обществу (не ради получения славы или каких-то благ) – свойство, способное исправить эгоизм и использовать его правильно, на пользу себе, другим, Вселенной.

Древние пророки учили истине запутавшихся в собственных страстях людей: «Возлюби ближнего своего, как самого себя». Но услышаны были пока не многими из рода человеческого. Хотя именно в этом пожелании скрыта глубокая мудрость, следуя которой люди смогут быстро подняться в своих духовных устремлениях, чтобы выполнить, наконец, свое предназначение – стать подобными Тому, Кто их создал. Именно следуя этой истине, а значит – закону природы, можно прийти к гармоничному, неконфликтному, альтруистичному существованию на Земле.

Ашлаг Й. Строение будущего общества // URL: http://kabbalah.info.

Бжезинский З. Великая шахматная доска. Господство Америки и его геостратегические императивы: Пер. с англ. М., 2006.

Борко Ю.А. Расширение и углубление Европейской интеграции // МЭиМО. 2004. №8.

Вельков В.В. Куда идет эволюция человечества? // Человек. 2003. №2.

Галецкий В. Встретит ли институт семьи XXII век? // Дружба на родов. 2005. № 6.

Глазьев С. Роль России в условиях глобализации. // Материалы совместных заседаний научно-общественных семинаров ФИАН и Шиллеровского института науки и культуры (Германия). М., 2001.

Дилигентский Г.Г. Социально-политическая психология. М., 1994.

Зальцман Л. На пути к нравственной цивилизации // Стратегия России. 2006. № 1.

Колесников А.С. Кросскультурное взаимодействие в современном мире и диалог.// URL: http://anthropology.ru/ru/texts/kolesnikov/russia_01.html.

Крогман А. Симона Вейль, свидетельствующая о себе: Пер. с нем. Челябинск, 2003.

Лайтман М. Надежда на мир // Глобальные проблемы человечества. Междисциплинарный научно-практический сборник. М., 2006.

Ласло Э. Пути, ведущие в грядущее тысячелетие, проблемы и перспективы // Вопросы естествознания и техники. 1997. № 4. // [WWW-документ] http://vivovoco.rsl.ru/VV/PAPERS/HISTO RY/ERVIN1.HTM#1.3.

Нойманн Э. Происхождение и развитие сознания: Пер. с англ. М., Киев, 1998.

Организация Объединенных Наций: основные факты. М., 2000.

Пархоменко И.Т., Радугин А.А. Культурология в вопросах и ответах. М., 2001.

Ротенфельд Ю.А. Запечатанная книга: Кризис понимания. Кн. 3. Виражи эволюции: Новая концепция мирового открытого общества. Луганск, 2001.

Узяков М.Н. Мировое потребление ресурсов // НОУ «Институт проблем предпринимательства» www.ippnou.ru.

Фромм Э. Бегство от свободы // Догмат о Христе: Пер. с нем. М., 1998.

Шосудовский М. Глобальный мировой экономический кризис // Альтернативы. 1995. №4.

Этциони А. От империи к сообществу: новый подход к международным отношениям. М., 2004.

Эфроимсон В.П. Родословная альтруизма (Этика с позиций эволюционной генетики человека) // Новый мир. 1971. Вып.10.

Яковец Ю.В. Ритм смены цивилизаций и исторические судьбы России. М., 1999.

Ясенский Б. Я жгу Париж. Главный виновник. Заговор равнодушных. М., 1986.

Lovelock J. Зеленый человек // Independent. 2006. 16 January // www.news.independent.co.uk.

Небольшое предисловие

В 1967 г. я написал для одного распространявшегося в служебном порядке сборника футурологическую статью о будущей роли науки в жизни общества и о будущем самой науки. В том же году мы вдвоем с журналистом Э. Генри написали для «Литературной газеты» статью о роли интеллигенции и опасности термоядерной войны. ЦК КПСС не дал разрешения на публикацию этой статьи, однако неведомым мне способом она попала в «Политический дневник» – таинственное издание, как предполагают, нечто вроде «самиздата» для высших чиновников. Обе эти оставшиеся малоизвестными статьи легли через год в основу работы, которой суждено было сыграть центральную роль в моей общественной деятельности.

В начале 1968 г. я начал работу над книгой, которую назвал «Раз мышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе». В ней я хотел отразить свои мысли о самых важных вопросах, стоящих перед человечеством, – о войне и мире, о диктатуре, о запретной теме сталинского террора и свободе мысли, о демографических проблемах и загрязнении среды обитания, о той роли, которую может сыграть наука и научно-технический прогресс. На общем настроении работы сказалось время ее написания – разгар «пражской весны». Основные мысли, которые я пытался развить в «Размышлениях», не являются очень новыми и оригинальными. В основном это компиляция либеральных, гуманистических и «наукократических» идей, базирующаяся на доступных мне сведениях и личном опыте. Я оцениваю сейчас это произведение как эклектическое и местами претенциозное, несовершенное («сырое») по форме. Тем не менее, основные мысли его мне дороги. В работе четко сформулирован представляющийся мне очень важным тезис о сближении социалистической и капиталистической систем, сопровождающемся демократизацией, демилитаризацией, социальным и научнотехническим прогрессом как единственной альтернативе гибели человечества. Начиная с мая-июня 1968 г. «Размышления» широко распространялись в СССР. Это моя первая работа, ставшая достоянием «самиздата». К июлю и августу относятся первые зарубежные сообщения о моем выступлении; в дальнейшем «Размышления» многократно публиковались за рубежом большими тиражами, вызвали огромный поток откликов в прессе множества стран. Наряду с содержанием работы в этом несомненно сыграло важную роль то, что это было одно из первых прорвавшихся на Запад произведений общественно-политического характера, к тому же автором был отмеченный высшими знаками отличия представитель «таинственной» и «грозной» специальности физика-атомщика (эта сенсационность, к сожалению, и сейчас еще окружает меня, особенно на страницах массовой западной печати).

_________________________________________________________________________

Лишь тот достоин жизни и свободы,
Кто каждый день за них идет на бой.

И. Гете

Взгляды автора формировались в среде научной и научно-технической интеллигенции, которая проявляет очень большую озабоченность в принципиальных и конкретных вопросах внешней и внутренней политики, в вопросах будущего человечества. В частности, эта озабоченность питается сознанием того, что еще не стал реальностью научный метод руководства политикой, экономикой, искусством, образованием и военным делом. «Научным» мы считаем метод, основанный на глубоком изучении фактов, теорий и взглядов, предполагающий непредвзятое, бесстрастное в своих выводах, открытое обсуждение. Вместе с тем сложность и многоплановость всех явлений современной жизни, огромные возможности и опасности, связанные с научно-технической революцией и с рядом общественно-социальных тенденций, настоятельно требуют именно такого подхода, что признается и в ряде официальных высказываний.

В выносимой на обсуждение читателей брошюре автор поста вил себе целью с наибольшей доступной ему убедительностью и откровенностью изложить два тезиса, которые разделяются очень многими людьми во всем мире. Эти тезисы суть:

1. Разобщенность человечества угрожает ему гибелью. Цивилизации грозит: всеобщая термоядерная война; катастрофический голод для большей части человечества; оглупление в дурмане «массовой культуры» и в тисках бюрократизированного догматизма; распространение массовых мифов, бросающих целые народы и континенты во власть жестоких и коварных демагогов; гибель и вырождение от непредвидимых результатов быстрых изменений условий существования на планете.

Перед лицом опасности любое действие, увеличивающее разобщенность человечества, любая проповедь несовместимости мировых идеологий [.1.] и наций – безумие, преступление. Лишь всемирное сотрудничество в условиях интеллектуальной свободы, высоких нравственных идеалов социализма и труда, с устранением факторов догматизма и давления скрытых интересов господствующих классов отвечает интересам сохранения цивилизации.

Миллионы людей во всем мире стремятся покончить с нищетой, ненавидят угнетение, догматизм и демагогию (и их крайнее выражение – расизм, фашизм, сталинизм и маоизм), верят в прогресс на основе использования в условиях социальной справедливости и интеллектуальной свободы всего положительного опыта, накопленного человечеством.

2. Второй основной тезис: человеческому обществу необходима интеллектуальная свобода – свобода получения и распространения информации, свобода непредвзятого и бесстрашного обсуждения, свобода от давления авторитета и предрассудков. Такая тройная свобода мысли – единственная гарантия от заражения народа массовыми мифами, которые в руках коварных лицемеров-демагогов легко превращаются в кровавую диктатуру. Это – единственная гарантия осуществимости научно-демократического подхода к политике, экономике и культуре.

Но свобода мысли в современном обществе находится под тройной угрозой: со стороны рассчитанного опиума «массовой культуры», со стороны трусливой и эгоистической мещанской идеологии, со стороны окостенелого догматизма бюрократической олигархии и ее излюбленного оружия – идеологической цензуры. Поэтому свобода мысли нуждается в защите всех мыслящих и честных людей. Это задача не только интеллигенции, но и всех слоев общества, и в особенности наиболее активной и организованной его про слойки – рабочего класса. Мировые опасности войны, голода, культа, бюрократизма – это опасности для всего человечества.

Осознание рабочим классом и интеллигенцией общности их интересов – примечательное явление современности. Можно сказать, что наиболее прогрессивная, интернациональная и самоотверженная часть интеллигенции по существу является частью рабочего класса, а передовая, образованная и интернациональная, наиболее далекая от мещанства часть рабочего класса является одновременно частью интеллигенции [.2.].

Эту брошюру мы разделили на две части. Первую озаглавим «Опасности», вторую – «Основа надежды».

Брошюра носит дискуссионный, спорный во многом характер и призывает дискутировать и спорить.

Опасности

Угроза термоядерной войны

Три технических аспекта термоядерного оружия сделали термоядерную войну угрозой самому существованию цивилизации. Это – огромная разрушительная сила термоядерного взрыва, относительная дешевизна ракетно-термоядерного оружия и практическая невозможность эффективной защиты от массированного ракетно-ядерного нападения.

На сегодня «типичным» термоядерным зарядом можно считать трехмегатонный (это нечто среднее между зарядом ракеты «Минитмен» и ракеты «Титан II»). Площадь зоны пожаров при взрыве такого заряда в 150 раз больше, а площадь зоны разрушения в 30 раз больше, чем у хиросимской бомбы. При взрыве одного такого заряда над городом на площади 100 кв. км возникает зона сплошного разрушения и огня, десятки миллионов квадратных метров жилой площади уничтожаются, не менее 1 млн людей гибнут под обломками зданий, от огня и радиации, задыхаются в кирпичной пыли и в дыму, гибнут в заваленных убежищах. В случае наземного взрыва выпадение радиоактивной пыли создает опасность смертельного облучения на площади в десятки тысяч квадратных километров.

Теперь о стоимости и возможном числе взрывов

После того, как пройдена стадия поисков и исследований, массовое производство термоядерного оружия и ракет-носителей оказывается не более сложным и дорогим, чем, например, производство военных самолетов, которые во время войны изготовляли десятками тысяч.

Сейчас годовое производство плутония во всем мире исчисляется десятками тысяч тонн. Если принять, что половина этой продукции идет на военные цели и что в одном заряде в среднем используется несколько килограммов плутония, становится очевидным, что уже сейчас накоплено достаточно зарядов для многократного уничтожения всего человечества.

Третьим техническим аспектом термоядерной опасности (наряду с мощностью и дешевизной зарядов) мы называем практическую неотразимость массированного ракетного нападения. Это обстоятельство хорошо известно специалистам (в научно-популярной литературе см., например, недавнюю статью Бете и Гарвина в журнале «Сайентифик америкэн» за 1968 г. №3).

Сейчас техника и тактика нападения далеко обогнали технику обороны, несмотря на создание очень маневренных и мощных противоракет с ядерными зарядами, несмотря на другие технические идеи (типа использования лазерного луча и т. п.).

Повышение стойкости зарядов к воздействию ударной волны, к радиационному воздействию нейтронного и рентгеновского облучения, возможность широкого использования относительно легких и дешевых «ложных целей», почти не отличимых от боевых зарядов и истощающих технические средства противоракетной обороны противника, совершенствование тактики массированных, концентрированных во времени и в пространстве ракетно-термоядерных атак, превышающих пропускную способность станций обнаружения, наведения и вычисления, использование орбитальных и настильных траекторий атаки, активных и пассивных помех и ряд других пока не освещенных в печати приемов – все это поставило перед созданием эффективной противоракетной обороны технические и экономические препятствия, которые в настоящее время практически непреодолимы [.3.].

Исключением является случай очень большого различия технико-экономических потенциалов двух противостоящих друг другу противников. В этом случае более сильная сторона, создав систему противоракетной обороны с многократным запасом прочности, имеет соблазн попытаться навсегда избавиться от опасного неустойчивого равновесия – пойти на превентивную авантюру, затратив часть своего потенциала атаки на уничтожение большей части ракетных стартовых позиций противника и рассчитывая на безнаказанность на последней ступени эскалации, то есть при уничтожении городов и промышленности противника.

К счастью для стабильности мира, различие технико-экономических потенциалов СССР и США не настолько велико, чтобы для одной из этих сторон такая «превентивная агрессия» не была бы связана с почти неминуемым риском ответного сокрушительного удара, и это положение не изменится при расширении гонки вооружений на строительство систем ПРО. По мнению многих, разделяемому автором, дипломатическое оформление этой взаимопонимаемой ситуации (например в виде договора о моратории строительства ПРО) было бы полезной демонстрацией желания США и СССР сохранить статус-кво и не расширять гонку вооружений на безумно дорогие противоракетные системы, демонстрацией желания сотрудничать, а не воевать.

Термоядерная война не может рассматриваться как продолжение политики военными средствами (по формуле Клаузевица), а является средством всемирного самоубийства [.4.].

Полное уничтожение городов, промышленности, транспорта, системы образования, отравление полей, воды и воздуха радиоактивностью, физическое уничтожение большей части человечества, нищета, варварство, одичание и генетическое вырождение под действием радиации оставшейся части, уничтожение материальной и информационной базы цивилизации – вот мера опасности, перед которой ставит мир разобщенность двух мировых сверхсил.

Каждое разумное существо, оказавшись на краю пропасти, сначала старается отойти от этого края, а уж потом думает об удовлетворении всех остальных потребностей. Для человечества отойти от края пропасти – это значит преодолеть разобщенность.

Необходимый шаг на этом пути – пересмотр традиционного метода в международной политике, который можно назвать «эмпирико-конъюнктурным». Попросту это метод максимального улучшения своих позиций всюду, где это возможно, и одновременно метод максимальных неприятностей противостоящим силам без учета общего блага и общих интересов.

Если политика – это игра двух игроков, то это единственно возможный метод. Но к чему такой метод приводит в современной беспрецедентной обстановке?

Во Вьетнаме силы реакции не надеются на желательный для них исход народного волеизъявления, применяют силу военного давления, нарушают все правовые и моральные нормы, совершают вопиющие преступления против человечности. Целый народ приносится в жертву предполагаемой задаче остановки «коммунистического потопа».

От американского народа пытаются скрыть роль соображений личного и партийного престижа, цинизм и жестокость, бесперспективность и неэффективность антикоммунистических задач американской политики во Вьетнаме, вред этой войны для истинных целей американского народа, которые совпадают с общечеловеческими задачами укрепления мирного сосуществования.

Прекращение войны во Вьетнаме – это в первую очередь дело спасения гибнущих там людей. Но это также дело спасения мира во всем мире. Ничто так не подрывает возможности мирного сосуществования, как продолжение войны во Вьетнаме.

Другой трагический пример – Ближний Восток. Если во Вьетнаме самая прямая ответственность лежит на США, то в этом случае косвенная ответственность ложится и на США, и на СССР (а в 1948 и 1956 гг. – и на Англию). С одной стороны, имело место безответственное поощрение так называемого арабского единства (которое ни в коей мере не носило социалистического характера, достаточно вспомнить Иорданию, а было чисто националистическим, антиизраильским); при этом утверждалось, что в своей основе борьба арабов носит антиимпериалистический характер. С другой стороны, имело место столь же безответственное поощрение израильских экстремистов.

Мы не можем здесь анализировать всей противоречивой, трагической истории событий последних 20 лет, в ходе которой и арабы, и Израиль, наряду с исторически оправданными действиями, совершали и весьма предосудительные действия, часто обусловленные действиями внешних сил. Так, в 1948 г. Израиль вел оборонительную войну, но в 1956 г. действия Израиля представляются предосудительными. Превентивная война «шести дней» перед лицом угрозы уничтожения безжалостными, многократно превосходящими силами арабской коалиции должна быть оправдана; но жестокость по отношению к беженцам и военнопленным, а также противозаконное стремление решать территориальные споры военными методами должны быть осуждены. Несмотря на это осуждение, разрыв отношений с Израилем представляется ошибкой, затрудняющей мирное урегулирование в этом районе, затрудняющей необходимое дипломатическое признание Израиля арабскими государствами.

Аналогичный характер носит происхождение трудностей и международной напряженности в германском вопросе и в других местах.

По нашему мнению, необходимо внести определенные изменения в самые принципы проведения международной политики, по следовательно подчинив все конкретные цели и местные задачи основной задаче активного предупреждения обострения международной обстановки, активно проводить и углублять до уровня сотрудничества политику мирного сосуществования, планировать политику таким образом, чтобы ее ближайшие и отдаленные последствия не обостряли международную обстановку, не вызывали бы ни у од ной стороны таких трудностей, которые могут вызвать усиление сил реакции, милитаризма, национализма, фашизма, реваншизма.

Международная политика должна быть всецело пропитана научной методологией и демократическим духом со стремлением к бесстрашному учету всех фактов, взглядов и теорий, с максимальной гласностью точно сформулированных главных и промежуточных целей, с принципиальной последовательностью.

Международная политика двух ведущих мировых сверхсил (США и СССР) должна основываться на повсеместном применении единых общих принципов, которые в первом приближении мы бы сформулировали следующим образом:

1. Все народы имеют право решать свою судьбу свободным волеизъявлением. Это право гарантируется международным контролем над соблюдением всеми правительствами Декларации прав человека. Международный контроль предполагает как применение экономических санкций, так и использование вооруженных сил ООН для защиты прав человека.

2. Все военные и военно-экономические формы экспорта контрреволюции и революции являются незаконными и приравниваются к агрессии.

3. Все страны стремятся к взаимопомощи в экономических, культурных и общеорганизационных проблемах в целях безболезненного устранения внутренних и международных трудностей, для предупреждения обострения международной напряженности и усиления сил реакции.

4. Международная политика не преследует целей использования местных конкретных условий для расширения зоны влияния и для создания трудностей другой стране. Цель международной политики – обеспечить повсеместное выполнение Декларации прав человека, предупредить обострение международной обстановки, усиление тенденции милитаризма и национализма.

Такая политика ни в коем случае не есть предательство революционной и национально-освободительной борьбы, борьбы с реакцией и контрреволюцией. Наоборот, при устранении всех сомни тельных случаев увеличивается возможность решительных действий в тех крайних случаях реакции, расизма и милитаризма, когда не ос тается других средств, кроме вооруженной борьбы; углубление мирного сосуществования дало бы возможность предупреждения таких трагических событий, как в Греции и Индонезии.

Такая политика ставит перед советскими вооруженными силами четко ограниченные оборонительные задачи, задачи обороны нашей страны и наших союзников от агрессии. Как показывает история, при обороне Родины, ее великих социальных и культурных завоеваний наш народ и его вооруженные силы едины и непобедимы.

Угроза голода

Специалисты обращают внимание на возрастающую угрозу всеобщего голода в «более бедной» половине земного шара. Хотя на всей планете за последние 30 лет возрастание населения на 50% сопровождалось увеличением производства продовольствия на 70%, но в бедной половине баланс был неблагоприятным. Реальное положение в Индии, Индонезии, в ряде стран Латинской Америки и в огромном числе других слаборазвитых стран – отсутствие технико-экономических резервов, деловых кадров и культурных навыков, социальная отсталость, высокий уровень рождаемости – все это систематически ухудшает пищевой баланс и несомненно будет продолжать ухудшать его в ближайшие годы. Спасением было бы широкое применение удобрений, улучшение системы орошения, улучшение агротехники, более широкое использование ресурсов океана, постепенное освоение технически вполне возможных уже сейчас методов производства синтетической пищи (в первую очередь аминокислот). Однако это все хорошо для «богатых». В более отсталых странах, как очевидно из реального анализа ситуации сейчас и имеющихся тенденций, улучшение не может быть достигнуто в ближайшее время, до предполагаемой даты трагедии (1975-1980 гг.).

Речь идет о таком прогнозируемом из анализа существующих тенденций обострении «среднего» продовольственного баланса, при котором местные, локализированные в пространстве и времени, продовольственные кризисы сливаются в сплошное море голо да, невыносимых страданий и отчаяния, горя, гибели и ярости сотен миллионов людей. Это – трагическая угроза всему человечеству. Катастрофа такого масштаба не может не иметь самых глубоких последствий во всем мире, для каждого человека, вызовет волны войн и озлобления, общий упадок уровня жизни во всем мире, наложит трагический, цинический и антикоммунистический отпечаток на жизнь последующих поколений.

Первая реакция обывателя, когда он узнает о существовании проблемы: «они» сами виноваты, почему «они» так сильно размножаются? Несомненно, ограничение избыточной рождаемости очень важно, и общественность, например в Индии, принимает ряд мер в этом направлении; но эти меры остаются пока почти безрезультатными в условиях социальной и экономической отсталости, при наличии устойчивых традиций многодетности, в результате отсутствия страхования от старости, высокой детской смертности в совсем не давнем прошлом и непрерывной угрозы голодной смерти в будущем и других причин. Очевидно, бесполезно только призывать более отсталые страны ограничить рождаемость – необходимо в первую очередь помочь им экономически и технически, причем эта помощь должна быть такого масштаба, такого бескорыстия и широты, которые совершенно невозможны, пока не ликвидирована мировая разобщенность, эгоистический, мещанский подход к отношению между нациями и расами, пока две великие мировые сверхсилы – СССР и США – противостоят друг другу как соперники или даже противники.

Социальные факторы играют важную роль в трагическом положении и еще более трагическом будущем «бедных» районов. Но надо ясно понимать, что если угроза голода является, наряду со стремлением к национальному освобождению, главной причиной «аграрной» революции, то сама по себе «аграрная» революция не устраняет угрозы голода (во всяком случае, в ближайшем будущем). В сложившемся положении угроза голода не может быть устранена достаточно быстро без помощи развитых стран, и это потребует значительного изменения их внешней и внутренней политики.

Сейчас «белые» граждане США не проявляют желания пойти на минимальные жертвы для ликвидации неравноправного экономического и культурного положения «черных» граждан США, составляющих немногим более 10% населения. Но необходимо так изменить психологию граждан США, чтобы они добровольно и бескорыстно, во имя одних только высших и отдаленных целей, во имя сохранения цивилизации и гуманности на нашей планете поддержали свое правительство и общемировые усилия в изменении экономики, техники и уровня жизни миллионов людей (что, конечно, потребует серьезного снижения темпов экономического развития в США).

Аналогичный перелом в психологии народа и практической деятельности правительств должен быть достигнут в СССР и в других развитых странах.

По мнению автора, необходим своеобразный «налог» на развитые страны в сумме порядка 20% их национального дохода на протяжении примерно 15 лет. Введение такого «налога» приведет автоматически к значительному уменьшению расходов на вооружение.

Очень существенно влияние такой совместной помощи на стабилизацию и оздоровление положения в самых слаборазвитых странах, на ограничение влияния экстремистов всех типов.

При изменении экономического положения слаборазвитых стран проблема избыточной рождаемости разрешится относительно безболезненно, без варварских методов стерилизации, как это показывает опыт развитых стран. Все же определенные изменения в политике, представлениях и традициях в этом «деликатном» вопросе неизбежны и в развитых странах. Человечество может безболезнен но развиваться, только рассматривая себя в демографическом смысле как единое целое, как одна семья, без разделения на нации в каком-либо ином смысле, кроме истории и традиций.

Поэтому в политике правительства, в законодательстве о семье и браке, в пропаганде нельзя поощрять увеличение рождаемости в развитых странах и одновременно требовать ее ограничения в странах менее развитых, получающих помощь. Ничего, кроме озлобления и национализма, такая двойная игра не вызовет.

В заключение я хочу подчеркнуть, что вопрос о регулировке рождаемости является очень «многоплановым», и его стандартное, догматическое решение «на все времена и народы» было бы неправильным. В частности, и все вышесказанное должно восприниматься с оговорками, как некоторое упрощение.

Проблема геогигиены

Мы живем в быстро меняющемся мире. Промышленное и гидротехническое строительство, лесозаготовки, распашка целинных земель, применение ядохимикатов – это все неконтролируемым, стихийным образом меняет облик Земли, нашу «среду обитания». Научное изучение всех взаимосвязей в природе и последствий нашего вмешательства явно отстает от темпов происходящих изменений. В воздух и воду выбрасывается огромное количество вредных отходов промышленности и транспорта, в том числе канцерогенных. Не будет ли перейден «предел безопасности» повсюду, как это уже имеет место в ряде мест? Углекислота от сжигания угля меняет теплоотражательные свойства атмосферы. Рано или поздно это примет опасные масштабы. Но мы не знаем когда. Ядохимикаты, применяемые в сельском хозяйстве для борьбы с вредителями, проникают в тело человека и животных как непосредственно, так и в виде ряда видоизмененных, еще более опасных соединений, оказывают очень вредное влияние на мозг, нервную систему, кроветворные органы, печень и другие органы. Тут тоже нетрудно перейти предел, но вопрос не изучен, и очень сложно управлять всеми этими процессами. Применение антибиотиков в птицеводстве способствует выработке новых форм болезнетворных микробов, устойчивых к антибиотикам.

Я мог бы упомянуть о проблеме сброса моющих веществ и радиоактивных отходов, об эрозии и засолонении почвы, о затоплении лугов, о вырубке лесов на горных склонах и лесов водоохранного значения, о гибели птиц и таких полезных животных, как жабы и лягушки, о многих других примерах неразумного хищничества, вызванных приматом местных, временных, ведомственных и эгоистических интересов, а иногда и просто вопросами ведомственного престижа, как это имело место в печально знаменитой проблеме Байкала. Проблемы геогигиены очень сложны и многообразны, очень тесно переплетаются с экономическими и социальными проблемами. Их полное решение в национальном и тем более местном масштабе поэтому невозможно. Спасение нашей внешней среды обитания настоятельно требует преодоления разобщенности и давления временного, местного интереса. Иначе СССР отравит США своими отходами, а США отравят СССР – своими. Пока это – гипербола, но при возрастании количества отходов на 10% ежегодно за 100 лет общее возрастание достигнет 20 тыс. раз.

Угроза расизма, национализма, милитаризма и диктаторских режимов

Крайним выражением опасностей современного общественно го развития является развитие расизма, национализма и милитаризма и в особенности возникновение демагогических, лицемерных и чудовищно жестоких полицейских, диктаторских режимов. В первую очередь это режимы Сталина, Гитлера и Мао Цзэдуна, а также ряд крайне реакционных режимов в меньших странах (Испания, Португалия, ЮАР, Греция, Албания, Гаити и ряд латиноамериканских стран).

Истоками всех этих трагических явлений всегда была борьба эгоистических групповых интересов, борьба за неограниченную власть, подавление интеллектуальной свободы, распространение в народе массовых эмоциональных и интеллектуальноупрощенных, удобных мещанину мифов (миф расы, земли и крови, миф о еврейской опасности, антиинтеллектуализм, концепция «жизненного пространства» в Германии, миф об усилении классовой борьбы и о пролетарской непогрешимости, дополненный культом Сталина и преувеличением противоречий с капиталистическими странами в СССР, миф о Мао Цзэдуне, крайний китайский национализм и воскрешение концепции «жизненного пространства», антиинтеллектуализм, крайний антигуманизм, определенные предрассудки крестьянского социализма в Китае).

Обычная практика – преимущественное использование демагогии штурмовиков и хунвэйбинов на первом этапе и террористической бюрократии надежных «кадров» типа Эйхмана, Гиммлера, Ежова и Берии на вершине обожествления неограниченной власти. Мир никогда не забудет костров из книг на площадях немецких городов, истерических, людоедских речей фашистских «вождей» и их еще более людоедских тайных планов уничтожения и порабощения целых народов, в том числе русского. Фашизм начал частичную реализацию этих планов во время развязанной им войны, уничтожая военнопленных и заложников, сжигая деревни, осуществляя преступнейшую политику геноцида (на период войны центральный удар геноцида был направлен по евреям, что, по-видимому, имело также определенный провокационный смысл, в частности, на Украине и в Польше).

Мы никогда не забудем многокилометровые рвы, наполненные трупами, душегубки и газовые камеры, эсэсовских овчарок и врачей-изуверов, прессованные кипы женских волос, чемоданы с золотыми зубами и удобрения в качестве «продукции» фабрик смерти.

Анализируя причины прихода Гитлера к власти, мы не забываем о роли немецкого и международного монополистического капитала, не забываем также о преступно-сектантской, догматической, ограниченной политике Сталина и его соратников, натравивших друг на друга социалистов и коммунистов (об этом хорошо рассказано в известном письме Э. Генри И. Эренбургу).

Фашизм в Германии просуществовал 12 лет, сталинизм в СССР – вдвое дольше. При очень многих общих чертах есть и определенные различия. Это гораздо более изощренный заряд лицемерия и демагогии, опора не на откровенно людоедскую программу, как у Гитлера, а на прогрессивную, научную и популярную среди трудящихся социалистическую идеологию, которая явилась очень удобной ширмой для обмана рабочего класса, для усыпления бдительности интеллигенции и соперников в борьбе за власть, с коварным и внезапным использованием механизма цепной реакции пыток, казней и доносов, с запугиванием и оболваниванием миллионов людей, в большинстве совсем не трусов и не дураков. Эта «специфика» сталинизма имела одним из своих следствий то, что самый страшный удар был нанесен против советского народа, его наиболее активных, способных и честных представителей. Не менее 10-15 млн. советских людей погибли в застенках НКВД от пыток и казней, в лагерях для ссыльных кулаков и так называемых «подкулачников» и членов их семей, в лагерях «без права переписки» (это были фактически прообразы фашистских лагерей смерти, где практиковались, например, массовые расстрелы тысяч заключенных из пулеметов при «перенаселенности» лагерей или получении «специальных указаний»), в холодных шахтах Норильска и Воркуты от холода, голода и непосильного труда на бесчисленных стройках, лесозаготовках, каналах [.5.], просто на перевозках в заколоченных вагонах и затопленных трюмах «кораблей смерти» Охотского моря, при пересылке целых народов – крымских татар, немцев Поволжья, калмыков, многих других народов.

Сменялись помощники (Ягода, Молотов, Ежов, Жданов, Маленков, Берия), но антинародный режим Сталина оставался все таким же свирепым и в то же время догматически ограниченным, слепым в своей жестокости. Уничтожение военных и инженерных кадров перед войной, слепая вера в разумность собрата по преступлениям – Гитлера и другие истоки национальной трагедии 1941 года, хорошо освещенные в книге Некрича [.6.], в записках генерал-майора Григоренко [.7.] и в ряде других публикаций, – это далеко не единственный пример этого сочетания преступлений и преступной ограниченности, недальновидности.

Сталинский догматизм и отрыв от реальной жизни особенно проявился в деревне – в политике безудержной эксплуатации деревни – грабительскими заготовками по «символическим» ценам, с почти крепостным закабалением крестьянства, с лишением колхозников права владения основными средствами механизации, с назначением председателей колхозов по признаку угодливости и изворотливости. Результат налицо – глубочайшее и трудно поправимое разрушение экономики и всего уклада жизни в деревне, которое по «закону сообщающихся сосудов» подрывало также и промышленность.

Антинародный характер сталинизма ярко проявился в репрессиях военнопленных, выживших в фашистском плену и угодивших в сталинские лагеря, в антирабочих «указах», в преступном переселении целых народов, обрекая их на медленное вымирание, в свойственном сталинской бюрократии и НКВД (и лично Сталину) мещанско-зоологическом антисемитизме, в драконовских законах по охране социалистической собственности (пять лет за «колоски» и т. д.), которые фактически служили главным образом одним из средств удовлетворения спроса на «рынки рабов», в свойственной Сталину украинофобии и т. п.

Глубокий анализ генезиса и проявлений сталинизма содержит фундаментальная (тысяча страниц) монография Р.Медведева. Это написанное с социалистических, марксистских позиций выдающееся произведение, к сожалению, до сих пор не увидело света [.8.]. Вероятно, автор не дождется таких же комплиментов от товарища Р. Медведева, который найдет в его взглядах элементы «западничества». Ну, что ж, спор так спор! Но по существу взгляды автора являются глубоко социалистическими, и он надеется, что внимательный читатель это поймет.

Автор очень хорошо понимает, какие уродливые явления в области человеческих и международных отношений рождает эгоистический принцип капитала, когда он не испытывает давления социалистических, прогрессивных сил; он думает, однако, что прогрессивные люди на Западе понимают это лучше его и ведут борьбу с этими проявлениями. Автор концентрирует внимание на том, что у него перед глазами и что мешает, с его точки зрения, общемировым задачам преодоления разобщенности, борьбе за демократию, социальный прогресс и интеллектуальную свободу.

Сейчас наша страна вступила на путь самоочистки от скверны «сталинизма». Мы «по капле выдавливаем из себя раба» (выражение А. П. Чехова), научаемся выражать свое мнение, не глядя в рот начальству и не боясь за собственную жизнь.

Начало этого трудного и далеко не прямолинейного пути, по-видимому, следует датировать докладом Н. С. Хрущева на XX съезде КПСС; это смелое, неожиданное для бывших сообщников Сталина по преступлениям выступление и ряд сопутствующих мероприятий – освобождение сотен тысяч политзаключенных и их реабилитация, шаги по восстановлению принципов мирного сосуществования, шаги по воссозданию демократии – все это заставляет нас очень высоко оценить историческую роль Н. С. Хрущева, несмотря на ряд допущенных им в последующие годы досадных ошибок волюнтаристского характера и несмотря на то, что при жизни Сталина Хрущев, конечно, являлся одним из соучастников его преступлений, занимая ряд достаточно крупных постов.

Разоблачению сталинизма в нашей стране далеко до окончания. Конечно, абсолютно необходимо опубликование всех имеющихся достоверных материалов (в том числе архивов НКВД), проведение всенародного расследования. Для международного авторитета КПСС и идей социализма было бы весьма целесообразно намечавшееся в 1964 г., но «почему-то» отмененное символическое исключение из КПСС Сталина – убийцы миллионов ее членов [.9.] и политическая реабилитация жертв сталинизма.

Необходимо всемерно ограничить влияние неосталинистов на нашу политическую жизнь. Здесь мы вынуждены коснуться одного персонального вопроса. Одним из очень влиятельных представителей неосталинизма сейчас является нынешний заведующий отделом науки ЦК КПСС – С. П. Трапезников [.10.]. Руководство нашей страны и наш народ должны знать, что позиция этого несомненно умного, хитрого и очень последовательного в своих взглядах и принципах человека является в своей основе сталинской (т.е. с нашей точки зрения, выражающей интересы бюрократической элиты), в корне расходится с чаяниями и стремлениями большей и наиболее активной части нашей интеллигенции (выражающей, с нашей точки зрения, истинные интересы всего нашего народа и прогрессивного человечества). Руководство нашей страны должно понимать, что пока такой человек (если я не ошибаюсь в характеристике его взглядов) пользуется влиянием, нельзя надеяться на укрепление позиций партийного руководства среди научной и художественной интеллигенции. Намек был дан на последних выборах в АН СССР, когда С. П. Трапезников был забаллотирован заметным большинством голосов, но не был «понят» руководством. Речь не идет о деловых или личных качествах тов. С. П. Трапезникова, о которых я мало знаю, речь идет о политической линии. Я основываюсь в вышенаписанном на устных сведениях, поэтому я в принципе не могу исключить (хотя и считаю маловероятным), что в действительности все обстоит как раз наоборот, в этом более приятном случае я бы просил извинения и взял бы все вышенаписанное обратно.

В последние годы стихия демагогии, насилия, жестокости и подлости вновь овладела великой страной, вставшей на путь социалистического развития. Я говорю, конечно, о Китае. Нельзя без ужаса и боли читать о массовой заразе антигуманизма, который насаждают «великий кормчий» и его соратники, о хунвэйбинах, которые, по сообщению китайского радио, «прыгали от радости» во время публичной казни «врагов идей» председателя Мао. Идиотизм культа личности принял в Китае чудовищные, гротескнотрагикомические формы, с доведением до абсурда многих черт сталинизма и гитлеризма. Но этот абсурд оказался эффективным средством для оболванивания десятков миллионов людей, для уничтожения и унижения миллионов более честных и более умных. Полная кар тина постигшей Китай трагедии не ясна. Но во всяком случае ее нельзя рассматривать в отрыве от внутренних экономических трудностей Китая после провала авантюры большого скачка; от борьбы за власть различных группировок и в отрыве от внешнеполитической обстановки – войны во Вьетнаме, разобщенности в мире, неполноты и запоздалого характера борьбы со сталинизмом в СССР.

Часто в качестве главного ущерба от маоизма называют раскол мирового коммунистического движения. Это, конечно, не так. Раскол есть следствие «болезни» и в какой-то мере путь к ее преодолению. При наличии «болезни» формальное единство было бы опасным беспринципным компромиссом, который окончательно завел бы в тупик мировое коммунистическое движение. Фактически преступления маоистов против прав человека зашли слишком далеко, и китайский народ более нуждается в единстве мировых демократических сил для защиты своих прав, чем в единстве мировых коммунистических сил с его коммунистическими в маоистском смысле хозяевами для борьбы с так называемой империалистической опасностью где-нибудь в Африке или Латинской Америке, или на Ближнем Востоке.

Угроза интеллектуальной свободе

Угроза независимости и ценности человеческой личности – угроза смыслу человеческой жизни.

Ничто так не угрожает свободе личности и смыслу жизни, как война, нищета, террор. Однако существуют и очень серьезные кос венные, лишь немногим более отдаленные опасности. Одна из этих опасностей – оболванивание человека («серой массы», по циничному определению буржуазной футурологии) «массовой культурой» с намерением или коммерчески обусловленным снижением интеллектуального уровня и проблемное, с упором на развлекательность или утилитарность, с тщательно охранительным цензурированием.

Другой пример связан с проблемами образования. Система образования, находящаяся под государственным контролем, отделение школы от церкви, всеобщее бесплатное обучение – все это величайшее достижение социального прогресса. Но все имеет свою оборотную сторону: в данном случае это излишняя унификация, которая распространяется и на самопреподавание, и на программы, в особенности по таким предметам, как литература, история, обществоведение, география, и на систему экзаменов. Нельзя не видеть опасности в излишней апелляции к авторитетам, в определенном сужении рамок дискуссий и интеллектуальной смелости выводов в том возрасте, когда происходит формирование убеждений. В старом Китае система экзаменов на должность приводила к умственному застою, к канонизации реакционных сторон конфуцианства. Очень нежелательно иметь что-либо подобное в современном обществе.

Современная техника и массовая психология дают все новые возможности управления установочными критериями, поведением, стремлениями и убеждениями людских масс. Это не только управление через информацию с учетом теории рекламы и массовой психологии, но и более технические методы, о которых много пишут в зарубежной печати. Примеры – систематический контроль рождаемости, биохимическое управление психическими процессами, радиоэлектронный контроль психических процессов. С моей точки зрения, мы не можем полностью отказаться от новых методов, нельзя наложить принципиальный запрет на развитие науки и техники, но мы должны ясно понимать страшную опасность основным человеческим ценностям, самому смыслу жизни, которая скрывается в злоупотреблении техническими и биохимическими методами и методами массовой психологии. Человек не должен превратиться в курицу или крысу в известных опытах, испытывающую электронное наслаждение от встроенных в мозг электродов. Сюда примыкает также вопрос о возрастающем использовании успокаивающих и веселящих средств, разрешенных и неразрешенных наркотиков и т.п.

Нельзя забывать также о вполне реальной опасности, о которой пишет Винер в своей книге «Кибернетика», – об отсутствии у кибернетической техники устойчивых человеческих установочных критериев. Соблазнительное беспрецедентное могущество, которое дает человечеству (или, еще хуже, той или иной группировке разделенного человечества) использование мудрых советов будущих интеллектуальных помощников – искусственных «думающих» автоматов, может обернуться, как подчеркивает Винер, роковой ловушкой: советы могут оказаться непостижимо коварными, преследующими не человеческие цели, а цели решения абстрактных, непредусмотрено трансформировавшихся в искусственном мозгу задач. Такая опасность станет вполне реальной через несколько десятилетий, если человеческие ценности, и в первую очередь свобода мысли, не будут подкреплены в этот период, если не будет ликвидирована разобщенность.

Вернемся к опасностям и требованиям сегодняшнего дня, к необходимости интеллектуальной свободы, которая дает народу и интеллигенции возможность контроля и общественной экспертизы всех действий, намерений и решений правящей группировки…

И Маркс, и Ленин всегда подчеркивали порочность бюрократической системы управления как антипода демократической системы. Ленин говорит, что каждая кухарка должна научиться управлять государством. Сейчас многоплановость, сложность общественных явлений, опасности, лежащие перед человечеством, неизмеримо возросли, и тем важней обезопасить человечество от опасности догматических и волюнтаристских ошибок, неизбежных при решении проблем «кабинетным методом» с негласными советниками «теневых кабинетов».

Не случайно проблема цензуры (в широком смысле этого слова) является одной из центральных в идеологической борьбе последних лет. Вот цитата из прогрессивного исследователя Л. Козера: «Было бы абсурдно приписывать отчуждение многих авангардных авторов исключительно битве с цензорами, но можно утверждать, что эти битвы в немалой степени способствовали такому отчуждению. Для этих авторов цензор стал главным символом филистерства, лицемерия и низости буржуазного общества. Многие авторы, вначале аполитичные, перешли к американской политической левой, потому что левые были в авангарде борьбы против цензуры. Тесный союз художественного авангарда с авангардом политического и социального радикализма объясняется, по крайней мере отчасти, тем фактом, что в сознании многих людей они в конце концов слились в единой битве за свободу против всякого угнетения» [.11.].

Все мы знаем страстное, глубоко аргументированное обращение по этому вопросу выдающегося советского писателя А. Солженицына. А. Солженицын, Г. Владимов, Г. Свирский и другие писатели, выступавшие на ту же тему, ярко показали, как некомпетентная цензура убивает в зародыше живую душу советской литературы; но ведь то же самое относится и ко всем другим проявлениям общественной мысли, вызывая застой, серость, полное отсутствие каких-то свежих и глубоких мыслей. Ведь глубокие мысли появляются только в дискуссии, при наличии возражений, только при потенциальной возможности высказывать не только верные, но и сомнительные идеи. Это было ясно еще философам Древней Греции, и едва ли кто-нибудь сейчас в этом сомневается. Но после 50 лет безраздельного господства над умами целой страны наше руководство, похоже, боится даже намека на такую дискуссию. Здесь мы вынуждены коснуться позорных тенденций, которые проявились в последние годы.

Приведем лишь разрозненные примеры, без попыток создать цельную картину. Вновь усилились цензурные рогатки, калечащие советскую художественную и политическую литературу. Десятки глубоких, блестящих произведений не могут увидеть света, и в том числе лучшие произведения А. Солженицына, исполненные очень большой художественной и нравственной силы, содержащие глубокие художественно-философские обобщения. Разве все это не позор? Большое возмущение вызывает принятый Верховным Советом РСФСР закон с дополнениями к Уголовному кодексу, которые пря мо противоречат провозглашенным нашей Конституцией гражданским свободам.

Осужденный прогрессивной общественностью у нас и за рубежом (от Луи Арагона до Г. Грина) компрометирующий коммунистическую систему процесс Даниэля и Синявского до сих пор не пересмотрен, сами они томятся в лагере строгого режима и подвергаются (особенно Даниэль) тяжелым издевательствам и испытаниям [.12.].

Разве не позор арест, 12-месячное заключение без суда и осуждение на 57 лет Гинзбурга, Галанскова и других за деятельность, реальное содержание которой была защита гражданских свобод и персонально (отчасти в качестве примера) Даниэля и Синявского? Автор этих строк 11 февраля 1967 г. обратился в ЦК КПСС с просьбой о прекращении дела Гинзбурга и Галанскова. Однако он не получил никакого ответа на свое обращение, никаких разъяснений по существу дела. Лишь много поздней ему стало известно, что была предпринята (по-видимому, по инициативе бывшего председателя КГБ Семичастного) попытка оклеветать его и ряд других лиц при помощи инспирированных ложных показаний одного из обвиняемых по делу Галанскова-Гинзбурга (впоследствии показания именно этого обвиняемого – Добровольского – были использованы обвинением на процессе Галанскова-Гинзбурга для доказательства связи этих обвиняемых с зарубежной антисоветской организацией, что вызывает невольные сомнения).

Разве не позор осуждение (на 3 года лагерей) Хаустова и Буковского [.13.] за участие в митинге в защиту своих товарищей? Разве не позор преследование в лучшем стиле охотников за ведьмами десятков представителей советской интеллигенции, выступивших против произвола судебных и психиатрических органов, попытка заставить честных людей подписать лживые, лицемерные «опровержения», увольнения с работы с занесением в черные списки, лишение молодых писателей, редакторов и других интеллигентов всех средств к жизни?

Вот типичный пример этой деятельности. Женщина, редактор литературы по кинематографии тов. В., вызывается в райком. Первый вопрос: кто дал вам подписать письмо в защиту Гинзбурга? – Разрешите мне на этот вопрос не отвечать. – Хорошо, выйдите, мы посоветуемся. – Решение: исключить из партии, рекомендовать снять с работы с запрещением работать в области культуры.

Партия с такими методами убеждения и воспитания вряд ли может претендовать на роль духовного вождя человечества.

Разве не позор выступление на Московской партконференции президента АН СССР, – очевидно, либо слишком запуганного, либо слишком догматичного в своих взглядах? Разве не позор очередной рецидив антисемитизма в кадровой политике (впрочем, в высшей бюрократической элите нашего государства дух мещанского антисемитизма никогда полностью не выветривался после 30х годов)? Разве не позор продолжающиеся ограничения прав народа крымских татар, потерявшего от сталинских репрессий около 46% населения (в основном детей и стариков) [.14.]? Разве не величайший позор и опасность – участившиеся попытки публичной прямой или косвенной (с помощью умолчания) реабилитации Сталина, его соратников и его политики, его лжесоциализма, террористической бюрократии, социализма лицемерия и показного роста – в лучшем случае, количественного и однобокого роста с утерей многих качественных характеристик [.15.]?

Хотя все эти позорные явления еще далеки от чудовищных масштабов преступлений сталинизма и скорей приближаются по масштабам к печально знаменитому маккартизму эпохи «холодной войны», но советская общественность не может не быть крайне обеспокоена и возмущена, проявляет бдительность перед лицом даже не значительных проявлений возможности появления в нашей стране неосталинизма.

Мы уверены, что мировая коммунистическая общественность также отрицательно относится ко всем попыткам возрождения сталинизма в нашей стране – ведь это было бы страшным ударом по притягательной силе коммунистических идей во всем мире.

На сегодня ключ к прогрессивной перестройке государственной системы в интересах человечества лежит в интеллектуальной свободе. Это поняли, в частности, в Чехословакии, и мы, без сомнения, должны поддерживать их смелую и очень ценную для судеб социализма и всего человечества инициативу (и политически и, на первых порах, усилением экономической помощи).

Положение с цензурой (Главлитом) в нашей стране таково, что его вряд ли можно устойчиво, надолго исправить при помощи тех или иных «либеральных» инструкций. Необходимы очень серьезные организационные и законодательные меры, например, принятие специального закона о печати и информации, который бы четко и аргументированно определил, что можно и чего нельзя, и возложил бы ответственность за это на компетентных и контролируемых общественностью лиц. Очень важно всемерно усиливать обмен информацией в международном масштабе (печать, туризм и т. д.), очень важно лучше знать самих себя, не жалеть денег на социологические, общеполитические, экономические исследования и обследования, в том числе не только по государственно контролируемым программам (в последнем случае мы можем поддаться соблазну избегать «неприятных» тем и вопросов).

http://www.sakharov-archive.ru/Raboty/Razmyshleniya_1.htm

Часть 2

http://www.sakharov-archive.ru/Raboty/Razmyshleniya_2.htm

Основа надежды

Сейчас перспективы социализма связаны с тем, удастся ли сделать социализм привлекательным, окажется ли нравственная привлекательность идей социализма и возвеличивания труда при ее сравнении с эгоистическим принципом частной собственности и возвеличивания капитала решающим фактором, который люди будут иметь в виду при нравственном сравнении капитализма и социализма, или люди будут в первую очередь вспоминать об ограничениях при социализме интеллектуальной свободы, или, еще хуже, о фашизмо-подобных режимах культа. Я выдвигаю на первый план именно нравственные факторы, так как и в вопросе обеспечения высшей производительности общественного труда, и в развитии производительных сил, и в вопросе обеспечения высокого уровня жизни большей части населения капитализм и социализм «сыграли вничью». Остановимся на этом вопросе подробнее.

А. По глубокому снегу бегут два лыжника. В начале соревнований один из них, в полосатой майке, находился на много километров впереди, но сейчас лыжник в красной майке вплотную приблизился к лидеру. Что можно сказать об их сравнительной силе? Не очень много, ведь бег двух лыжников происходит в разных условиях: «полосатый» прокладывает лыжню, а «красный» – нет (читатель понимает, что эта лыжня символизирует то бремя технического и организационного риска разработочных издержек, которое ложится на страну, лидирующую в технике). Можно лишь утверждать, что исключено очень большое различие в силе двух лыжников, и ничего кроме.

Приведенная притча, конечно, не отражает всей сложности сравнения динамики экономического и научно-технического прогресса СССР и США, сравнения жизнеспособности РРР и АМД (русского революционного размаха и американской деловитости).

Мы не можем не учитывать, что значительную часть отчетного периода СССР вел тягчайшую войну и залечивал нанесенные ею раны, не можем не учитывать, что некоторые нелепости нашего развития не были органическим следствием социалистического пути, а явились своего рода трагической случайностью, явились тяжелой, но ненеизбежной болезнью; с другой стороны, при сравнении по большому счету нельзя не учесть, что сейчас мы догоняем США лишь по некоторым «традиционным» отраслям, в значительной мере потерявшим для США определяющее значение (черная металлургия и др.), а в более новых отраслях (например, в производстве средств автоматики и вычислительных машин, в нефтехимии и, в особенности, в научных, научно-технологических и научно-технических исследованиях) мы имеем не только отставание, но и меньшие темпы роста, и это исключает возможность полной победы нашей экономики в ближайшие десятилетия. Следует учесть наличие в нашей стране очень богатого, неоценимого комплекса природных условий (от чернозема до угля и леса, до нефти, марганца и алмазов). Следует учесть, что в «отчетный» период наш народ работал с предельным напряжением, что привело к определенному истощению ресурсов. Нам следует учесть упомянутый эффект «лыжни», использование в СССР принципов организации производства, технических направлений, уже опробованных в США (достаточно вспомнить проблему топливного баланса, методы организации массового поточного производства, антибиотики, ядерную энергетику, конверторное производство стали, гибридную кукурузу, самоходные комбайны, добычу открытым способом, роторными экскаваторами, полупроводники в электронике, переход от паровозов к тепловозам и многое другое).

По-видимому, единственно обоснованной будет следующая осторожная формулировка:

1. Доказана жизнеспособность социалистического пути, который принес народу огромные материальные, культурные и социальные достижения, как никакой другой строй возвеличил нравственное значение труда.

2. Нет оснований утверждать (как это часто делают по догматической традиции), что капиталистический способ производства приводит в тупик производительные силы, является несомненно худшим с точки зрения производительности общественного труда, чем социалистический способ производства, и тем более нельзя утверждать, что капитализм всегда приводит к абсолютному обнищанию рабочего класса.

Продолжающееся при капиталистическом строе развитие производительных сил является для всякого недогматического марксиста фактом первостепенного теоретического, принципиального значения, именно этот факт является теоретической основой мирного сосуществования, дает принципиальную возможность того, что заведенный в экономический тупик капитализм не будет обязательно вынужден броситься в отчаянную военную авантюру. И капиталистический, и социалистический строй имеют возможности длительно развиваться, черпая друг у друга положительные черты (и фактически сближаясь в существенных отношениях).

Я мысленно слышу тут вопли о ревизионизме и притуплении классового подхода, усмешки по поводу политической наивности, незрелости, но факты говорят о реальном развитии производительных сил в США и других капиталистических странах, о реальном использовании капиталистами социальных принципов социализма, о реальных улучшениях в положении трудящихся. А самое главное, факты говорят, что на любом другом пути, кроме все углубляющегося сосуществования и сотрудничества двух систем и двух сфер, со сглаживанием противоречий и взаимной помощью, что на любом другом пути человечество ожидает гибель. Выбора нет.

Б. Сравним распределение личного дохода и потребления по отдельным группам граждан в СССР и в США. Обычно в наших пропагандистских материалах пишут, что в США имеется вопиющее не равенство, а у нас – нечто весьма справедливое, нечто весьма в интересах трудящихся. На самом деле в обоих этих утверждениях содержится полуправда с изрядной долей лицемерного умалчивания.

Я не собираюсь приуменьшать трагизма нищеты, бесправия и унижения 22 млн американских негров. Но надо ясно понимать, что эта проблема в первую очередь не классовая, а связанная с расизмом, в том числе с расизмом и эгоизмом белых рабочих, и что правящая группировка США заинтересована в решении этой проблемы (хотя пока еще не проявляет должной активности, будучи связанной рядом опасений избирательного характера, а также опасений расшатать неустойчивое равновесие в стране и оживить деятельность крайне левых и особенно крайне правых партий; я думаю, что мы, социалистический лагерь, заинтересованы в том, чтобы правящая группировка в США смогла решить негритянскую проблему без обострения положения в стране).

С другой стороны, наличие в США миллионеров не является слишком серьезным экономическим бременем в силу их малочисленности. Суммарное потребление «богачей» меньше 20%, т.е. меньше, чем суммарный прирост народного потребления за 5 лет. С этой точки зрения революция, которая приостанавливает экономическое развитие более чем на 5 лет, не может считаться экономически выгодным для трудящихся делом. Я не говорю при этом о плате народной кровью, которая неизбежна при революции. Я не говорю тут и об опасности проявления той иронии истории, о которой так выразительно писал Энгельс в своем знаменитом письме В.Засулич, об «иронии», которая обернулась в нашей стране сталинизмом.

Конечно, существует ситуация, когда революция является единственным выходом из тупика. Особенно часто это относится к национальному восстанию.

Но в США и в ряде других развитых капиталистических стран дело обстоит не так (это отражено и в программах коммунистических партий этих стран). Что касается нашей страны, то тут тоже не следует предполагать идиллии.

Имеет место очень большое имущественное неравенство между городом и деревней, особенно плохо положение в районах, не имеющих транспортного выхода на частный рынок и не производящих особенно выгодных в частной торговле продуктов. Очень велико различие между городами с развитой промышленностью привилегированных отраслей и старыми, «доживающими свой век» городами. В результате около 40% населения нашей страны оказываются в очень трудном экономическом положении (в США грань бедности – это, примерно, 25% населения).

С другой стороны, около 5% населения, принадлежащих к «начальству», являются в той же мере привилегированными, как аналогичная группировка в США.

Развитие современного общества идет в СССР и США по одному и тому же закону усложнения структуры и усложнения задач кооперации в управлении, что приводит к выделению очень сходной по своей природе «управляющей» группировки.

Таким образом, мы должны признать, что не имеется качественной разницы в структуре общества по признаку распре деления потребления. К сожалению, эффективность «управляющей» группировки в нашей стране (как, впрочем, и в США, но в меньшей мере) оценивается не только чисто экономической или производственной результативностью (ведь кто сейчас будет говорить о большой экономической роли социалистического соревнования?): имеется скрытая охраняющая функция, и ей соответствуют в сфере потребления скрытые тайные привилегии управляющей группировки. Очень мало кто знает о практиковавшейся в годы Сталина системе «зарплаты в конвертах», о непрерывно возникающей то в одной, то в другой форме системе закрытого распределения дефицитных продуктов и товаров и разных услуг, о привилегиях в курортном обслуживании и т. п. Хочу подчеркнуть, что я не против социалистического принципа оплаты по количеству и качеству труда, ведь относительно высокая зарплата лучшим административным работникам, высококвалифицированным рабочим, педагогам и медикам, работникам опасных и вредных профессий, научным работникам и деятелям культуры и искусства (составляющая малый процент в общем фонде зарплаты), не сопровождающаяся тайными преимуществами, не угрожает обществу и, более того, полезна обществу, если она выплачивается по заслугам. Ведь каждая неправильно использованная минута крупного администратора означает крупные материальные потери, каждая потерянная минута деятеля искусства означает потери в эмоциональном, философско-художественном богатстве общества. Но когда что-то делается втайне, невольно возникает подозрение, что дело нечисто, что тут имеет место подкуп верных слуг существующей системы. Я думаю, что разумным методом решения этой «деликатной» проблемы являлся бы не партмаксимум или что-нибудь подобное, а запрещение всех привилегий и установление системы зарплаты с учетом общественной ценности труда и экономически рыночного подхода к проблеме зарплаты.

Я считаю, что в ходе углубления экономической реформы, усиления роли экономических рыночных факторов, при соблюдении необходимого условия – усиления народного контроля над управляющей группировкой (это существенно и в капиталистических странах) – все шероховатости нашего распределения будут благополучно и безболезненно ликвидированы. Еще больше и принципиально важна роль углубления экономической реформы для регулирования и стимулирования общественного производства методом правильного (рыночного) ценообразования, целесообразного направления и быстрого эффективного использования капиталовложений, правильного использования природных и людских ресурсов на основе соответствующей ренты в интересах нашего общества.

В настоящее время в ряде социалистических стран, в том числе и в СССР, Югославии, Чехословакии, проводится широкое экспериментирование в основных экономических проблемах соотношения роли плана и рынка, государственной и кооперативной собственности и т.п. Значение этих поисков и экспериментов очень велико.

Суммируя содержание первых разделов, мы приходим к нашему основному выводу о нравственном, морально-этическом характере преимущества социалистического пути развития человеческого общества [.16.]. С нашей точки зрения, это ни в какой мере не умаление значения социализма.

Ведь без социализма буржуазный практицизм и эгоистический принцип частной собственности рождал «людей бездны», описанных в известных очерках Дж. Лондона, а ранее Энгельсом. Только конкуренция с социализмом, давление рабочего класса сделали возможным социальный прогресс XX века и, тем более, дальнейший, теперь уже неизбежный, процесс сближения двух систем. Только социализм поднял значение труда до вершин нравственного подвига. Без социализма национальный эгоизм рождал колониальное угнетение, национализм и расизм. Но теперь уже видно, что победа – за общечеловеческим, интернациональным подходом.

Капиталистический мир не мог не породить социалистического; но социалистический мир не должен разрушать методом вооруженного насилия породившую его почву – это было бы самоубийством человечества в сложившихся конкретных условиях. Социализм должен облагородить эту почву своим примером и другими косвенными формами давления и слиться с ней. Сближение с капиталистическим миром не должно быть беспринципным, антинародным «заговором правящих группировок» (что это в принципе возможно, видно на «крайнем» примере событий 3940х гг.), и оно должно происходить не только на социалистической, но и общенародной демократической основе, под контролем общественного мнения, через все демократические институты гласности, выборов и т. д.

Такое слияние подразумевает не только широкие социальные реформы в капиталистических странах, но и существенное изменение структуры собственности, с усилением государственной и кооперативной собственности, и одновременно сохранение основных черт структуры собственности на орудия и средства производства в социалистических странах. На этом пути нашими союзниками являются не только рабочий класс и прогрессивная интеллигенция, заинтересованные в мирном сосуществовании и социальном прогрессе, в демократическом, мирном врастании в социализм (как это и отражено в программах коммунистических партий разных стран), но и реформистская часть [.17.] буржуазии, практически силою вещей примыкающая к этой программе «конвергенции» (мы употребляем термин, принятый в западной литературе, однако – как видно из вышенаписанного – придавая этому термину социалистический и демократический смысл).

На московском съезде сторонников мира Б. Рассел говорил: «Мир будет спасен от термоядерной гибели, если руководители каждой из систем предпочтут полную победу другой системы термоядерной войне» (цитирую по памяти). Я думаю, что для большинства человечества в любой стране, как капиталистической, так и социалистической, такое решение является приемлемым. Я думаю, что постепенно и руководители капиталистической и социалистической систем силой вещей будут вынуждены принять точку зрения большинства человечества. Интеллектуальная свобода общества облегчит и сделает эволюционной эту трансформацию к терпимости, гибкости и безопасности от догматизма, страха и авантюризма. Все человечество, в том числе самые организованные, активные его силы – рабочий класс и интеллигенция – заинтересованы в свободе и безопасности.

Рассмотрев в первой части этой работы развитие человечества по «худшему» варианту, который приводит его к гибели, мы должны попытаться, хотя бы схематически, представить себе альтернативный, «лучший» вариант [.18.].

1-й этап. В социалистических странах нарастающая идейная борьба между сталинистскими и маоистскими силами, с одной стороны, и реалистическими силами левых коммунистов-ленинцев и «левых западников», с другой стороны, приводит к глубокому идейному размежеванию в международном, национальном и внутрипартийном масштабе.

В СССР и других социалистических странах этот процесс приводит сначала к многопартийной системе кое-где [.19.] и острой идеологической борьбе, к дискуссиям, а затем к идейной победе реалистов, к утверждению курса на углубление мирного сосуществования, укрепление демократии и расширение экономической реформы (1968-1980 гг.). Даты относятся к самому оптимистическому варианту событий.

2-й этап. В США и других капиталистических странах настоятельные жизненные требования социального прогресса, мирного сосуществования, давление примера стран социализма и внутренних прогрессивных сил (рабочего класса и интеллигенции) приводят к победе левого, реформистского крыла буржуазии, которое в своей деятельности усваивает программу сближения («конвергенции») с социализмом, т. е. социальных реформ, мирного сосуществования и сотрудничества с социализмом в мировом масштабе, изменение структуры собственности. Эта программа включает сильное увеличение роли интеллигенции и атаку на силы расизма и милитаризма (1972-1985 гг.). (Сроки этапов перекрываются.)

3-й этап. СССР и США, преодолев разобщенность, решают проблему спасения более «бедной» половины земного шара. Осуществляется упомянутый выше 20%й налог на национальный доход развитых стран. Строятся гигантские фабрики минеральных удобрений и системы орошения, работающие на атомной энергии, колоссально возрастает использование моря, обучаются национальные кадры, проводится индустриализация. Строятся гигантские предприятия по производству синтетических аминокислот и микробиологическому синтезу белков, жиров и углеводов. Одновременно происходит разоружение (1972-1990 гг.).

4-й этап. Социалистическая конвергенция приводит к сглаживанию различий социальных структур, к развитию интеллектуальной свободы, науки и производительных сил, к созданию мирового правительства и сглаживанию национальных противоречий (1968-2000 гг.). В этот период можно предположить решающие успехи в развитии ядерной энергетики как на базе урана и тория, так и, вероятно, на базе дейтерия и лития.

В частности, ряду авторов кажется правдоподобным использование взрывного бридинга (размножение активных веществ плутония, урана-233 и трития при подземных или камерных взрывах).

В этот же период развитие космических полетов приведет к необходимости многим тысячам людей непрерывно работать и жить на других планетах и на Луне, на искусственных спутниках Земли и повернутых при помощи ядерных взрывов на новые орбиты астероидах. Можно предположить, что синтез веществ, сверхпроводящих при комнатной температуре, совершенно изменит технический облик всей электротехники, кибернетической техники, транспорта и связи. Успехи в биологических науках (в этот и последующие периоды) дадут возможность эффективно контролировать и направлять все жизненные процессы на биохимическом, клеточном, организменном, экологическом и социальных уровнях, от рождаемости и старения до психических процессов и наследственности включительно. Конечно, такая всепроникающая, сулящая неисчислимые блага научно-техническая революция возможна и безопасна лишь при величайшей научной предусмотрительности и осторожности, при величайшем внимании к общечеловеческим ценностям морально-этического и личного плана. Об опасностях бездумно бюрократического использования научно-технической революции в разобщенном мире я кратко писал в разделе «Опасности», но можно еще многое добавить. (Такая революция возможна и безопасна лишь при очень «интеллигентном», в широком смысле, общемировом руководстве.)

Итак, наши надежды основываются:

а) на наличии общемировой заинтересованности в преодолении разобщенности;

б) на наличии разнообразных явлений поисков и модификаций в советских и капиталистических странах, которые в ряде случаев носят характер уменьшения противоречий и различий;

в) на общемировой заинтересованности интеллигенции, рабочего класса и других прогрессивных сил в научно-демократическом подходе к политике, экономике и культуре;

г) на отсутствии непреодолимых препятствий в развитии производительных сил в обеих мировых экономических системах, которые могли бы в противном случае привести с неизбежностью к обстановке тупика, отчаяния и авантюризма.

Каждый честный и думающий человек, не отравленный ядом мещанского равнодушия, стремится к тому, чтобы развитие шло по «лучшему» варианту. Однако лишь широкое и открытое обсуждение, без давления, страха и предрассудков, поможет большинству найти правильный и лучший метод действий.

В заключение я суммирую некоторые конкретные предложения разной степени важности, которые обсуждались в тексте. Эти предложения, обращенные к руководству нашей страны, не исчерпывают содержания статьи.

1. Необходимо всемерно углублять стратегию мирного сосуществования и сотрудничества. Разработать научные методы и принципы международной политики, основанные на научном предвидении отдаленных и ближайших последствий.

2. Проявить инициативу в разработке широкой программы борьбы с голодом.

3. Необходимо разработать, широко обсудить и принять «Закон о печати и информации», преследующий цели не только ликвидировать безответственную идеологическую цензуру, но и всемерно поощрять самоизучение в нашем обществе, поощрять дух бесстрашного обсуждения и поисков истины. Закон должен предусмотреть материальные ресурсы свободы мысли.

4. Необходимо отменить все антиконституционные законы и указания, нарушающие «права человека».

5. Необходимо амнистировать политических заключенных, а также пересмотреть ряд имевших в последнее время политических процессов (например, Даниэля и Синявского, Галанскова и Гинзбурга). Немедленно облегчить лагерный режим для политических заключенных.

6. Необходимо довести до конца – до полной правды, а не до взвешенной на весах кастовой целесообразности полуправды – разоблачение сталинизма. Необходимо всемерно ограничить влияние неосталинистов на нашу политическую жизнь (в тексте упоминался в качестве примера пользующийся излишним влиянием С. П. Трапезников).

7. Необходимо всемерно углублять экономическую реформу, расширять сферу эксперимента и делать все выводы из его результатов.

8. Необходимо принять, после широкого научного обсуждения, «Закон о геогигиене», который впоследствии должен слиться с мировыми усилиями в этой области.

Заключение

С этой статьей автор обращается к руководству нашей страны, ко всем гражданам, ко всем людям доброй воли во всем мире. Автор понимает спорность многих положений статьи, его цель – открытое, откровенное обсуждение в условиях гласности.

* * *

В заключение – одно «текстологическое» замечание. В процессе обсуждения предварительных вариантов этой статьи известное распространение получили неполные и поэтому односторонние в том или ином отношении тексты; кроме того, в них содержался ряд неудачных, с точки зрения формы и такта, мест, которые автор включил по недосмотру. Автор просит читателей учесть это. Автор глубоко благодарит тех читателей предварительных вариантов, которые сообщили ему свои дружественные замечания и тем способствовали улучшению статьи и уточнению ряда принципиальных положений.

Июнь, 1968 г.

События последнего времени – «победа капитализма во всемирном масштабе», установление мировой конвертируемой валюты, мировые финансовые кризисы, войны в Ираке, Косово, Чечне с их не до конца понятными экономико-политической подоплекой и результатами – эти и другие факты говорят о том, что мировой порядок, сложившийся в середине XX в., серьезно подорван. Его фундаментальные принципы грубо нарушаются. В то же время уже ощутимо дыхание каких-то новых, недооформившихся мотивирующих и направляющих сил, которые в скором будущем явятся основой мирового порядка XXI в.: распределения центров силы, творческой активности, соподчинения властных структур, правил распределения ресурсов и благ, поддержания порядка, воспроизводства некоторых общемировых стереотипов культуры, способов подавления отклоняющих форм поведения и т.п.

Человечество переживает «точку бифуркации» в своем развитии – момент неустойчивости, которая с почти равной вероятностью может обернуться «устойчивостью» мирового Хаоса, всемирного ГУЛАГа или новой альтернативной цивилизацией. Процессы, ведущие человечество к гибели или глобальной катастрофе, ускоряются и усиливаются. Тревожные демографические, экономические и экологические прогнозы, сделанные авторами докладов Римскому клубу еще в 60-70-е гг., никем не опровергнуты. Но и никаких согласованных мер для предотвращения предсказанных бед принято не было. Мощные тенденции, определяющие сегодня направление цивилизационного развития, не осознаны до конца, научно не проанализированы и не инициировали пока что соответствующих культурных ответов, способных обеспечить выживание и развитие мирового сообщества, накопленных многими веками высших духовных ценностей.

Однако еще не исчерпаны возможности поворота событий в сторону их большей управляемости, предсказуемости, гуманизации и оптимизации мирового порядка. Было бы важно для России, как и для любой страны, понять, к чему идет дело, что предстоит принять и с чем вступить в ХХI век.

Чтобы строить планы, проекты, стратегии, нужно иметь образ будущего, понять особенности того мира, в котором придется жить. Но достичь такого понимания непросто. Укажем лишь на некоторые принципиальные трудности глобального прогнозирования и проектирования, являющиеся сегодня предметом глобалистики – новой зарождающейся науки.

Этот предмет – общие закономерности и тенденции развития человечества как биосферного образования. Их научное познание обусловлено требованиями выживания, выхода из кризиса, выработки глобальной стратегии для человечества. До сих пор историко-культурные и биосферные исследования проводились в рамках разных дисциплин. Теперь их предстоит соединить единой науке – глобалистике, методы которой еще предстоит выработать.

Первая, лежащая на поверхности трудность состоит в том, что в глобалистике многие усматривают идеологическое орудие тех сил, которые намерены установить власть США над миром и под видом защиты общечеловеческих ценностей обескровить национальные культуры и суверенные государства. Здесь возникает острое противостояние патриотизма и космополитизма. Такая опасность существует. Но альтернативы глобализации, на наш взгляд, не существует. Оптимальное разделение труда в мировом масштабе может дать большой выигрыш каждой стране. При этом ценности национальных культур не только не обрекаются на гибель, но могут дать толчок новой, более высокого порядка цивилизации, так же, как достижения древних греков дали толчок всей Европе. Вопрос, однако, в том, чтобы определить свою роль в процессе глобализации, правильно представить себе мировой порядок будущего и свое место в нем.

Вторая трудность – методологическая. Глобалистика должна изучать прошлое, настоящее и будущее человечества. Очевиден так же ее преимущественный интерес к будущему, футуролого-утопический характер. По понятиям современной науки изучать научно какой-либо объект можно, если он существует, обладает бытием. Но будущее бытием не обладает. Выходит, что и науки о нем не может быть. Но что собой представляют в таком случае научные прогнозы, футурологические исследования и не является ли предвидение одной из важнейших функций науки? Футурология является, на наш взгляд, прежде всего, «рационализацией надежды». Надежда – экзистенциальная составляющая нашего сознания, такая же, как ощущение присутствия в мире, как вера, как любовь. Я думаю, что «нормальная» позитивистская наука тоже укоренена в каких-то экзистенциальных мироощущениях и не вижу принципиального различия в этом отношении между наукой о прошлом и настоящем, с одной стороны, и наукой о будущем – с другой. Любая группа знаний, представлений, идей может быть организована, «дисциплинирована» и превращена в науку.

Смотреть в будущее с надеждой так же естественно, как дышать, думать, созерцать мир. Рациональная научная проработка надежды возможна и продуктивна. Однако успех в ней никогда не предрешен не только от того, насколько хорошо мы знаем историю и сегодняшнее положение дел, но и от силы нашего воображения, глубины понимания нами природы человека.

Третья трудность глобалистики связана со сложностью, множественностью и противоречивостью происходящих в мире процессов, в которых трудно бывает отличить причину от следствия. Экономисты, политологи, демографы, историки могут давать – каждый в своей области – обоснованные прогнозы, но всей совокупности действующих причин, их противоречивого переплетения и конечных результатов не понимает никто. К тому же профессионалы склонны переоценивать значимость того фактора, который сами они изучают, будь то экономика, политика, этика, религия, наука, и недооценивать факторы, изучаемые другими.

В-четвертых, нельзя не принять во внимание свободу воли человека, который может действовать вопреки разуму, ясно осознаваемой выгоде, опрокидывая самые трезвые и выверенные человеческие прогнозы. Научный проект глобалистики в какой-то мере преодолевает эту трудность, пренебрегая до известной степени целями и ценностями конкретно-исторического характера и предлагая исследовать в первую очередь цели, ценности и выгоды всего человечества.

Даже самые очевидные, «неумолимые» тенденции, взятые в изоляции от других, не предопределяют того, что нам особенно важно знать о будущем. Очевиден, например, рост населения Земли. Но что явится следствием этого роста: новые формы общения, усиление конфликтности, сплоченности, обесценивание человеческой жизни или же ее возвышение, установление жестоких норм морали и правопорядка? Явится ли будущее общество более или менее гуманным, чем нынешнее?

Пролонгирование многих современных тенденций приводит к однозначному выводу о неизбежности глобальной катастрофы не позднее конца XXI в. Но теоретически вполне возможно представить себе крутой поворот истории: какой-нибудь новый Чернобыль и общемировую конференцию, на которой будут приняты решения, радикально меняющие мировой порядок. Полнота власти передается мировому правительству, которое, опираясь на науку и мировой Совет ученых, вырабатывает стратегию глобального развития, исходя из учета интересов всех стран и народов, находит эффективные и вместе с тем гуманные средства претворения этой стратегии в жизнь, предотвращает конфликты, которые возникнут, когда инерция социума и фундаментальных идеологий должна будет уступить место рациональному, согласованному взаимодействию стран и народов.

Теоретически это можно представить. Но когда вспомнишь о том, с какими трудностями сталкиваются реформаторы при попытке проведения в жизнь даже самых простых, охватывающих локальные области жизни инноваций, поневоле впадешь в пессимизм. Надо отметить, что если в 60-70е гг. под влиянием успехов НТР преобладали оптимистические настроения, всерьез обсуждались проекты перехода к чистым, безотходным технологиям, новым способам производства, снижению потребления ресурсов и энергии, к тому, что называли «информационным обществом», то сегодня оптимизм иссяк. Среди «низших» слоев человечества, борющихся за передел власти, ресурсов, денег, территорий, наблюдается всплеск энергии, выливающийся в войны, терроризм. Но в сознании интеллигенции развились настроения глубокой фрустрации и политического бессилия.

Глобалистика содержит в себе источник моральной надежды для ученых. Если культура в значительной мере заменила человеку способы инстинктивно-биологической адаптации и внутреннеродовой регуляции, то почему сегодня она «дала сбой», почему огромные ресурсы, знания, накопленные наукой и техникой, не идут на дело строительства разумного, справедливого, устойчивого общества, а уничтожаются в мелких стычках и бессмысленно растрачиваются? Дать ответ на этот вопрос – одна из первых задач глобалистики. Известный культуролог Э.С. Маркарян говорит в этой связи об «ошибке» эволюционного процесса.

Двигаясь в русле концепций Вернадского, Тейяра де Шардена, русских философов-космистов, принимая концепцию «коэволюции» человека и природы, Маркарян не оставляет надежду на то, что «ошибку можно исправить», что эволюцию человечества можно изучать научно, имея в виду, что биосфера и человек составляют единое целое. В этой связи Маркарян и другие авторы возлагают надежды на синергетику, информологию, теорию систем, кибернетику, семиотику. Они настаивают на необходимости и возможности соединения естественнонаучного и гуманитарного подходов там, где идет речь о человечестве как целостном биосферном феномене.

Напомним, однако, что в конце XIX в. были ясно осознаны различия между науками о природе и науками о культуре. Логику, индукцию, дедукцию, понятийные схемы, проверяемость, верификацию мы используем в естествознании. Воображение, образность, понимание, истолкование, индивидуализирующий подход, интуицию – в гуманистике. Сочетание этих двух подходов возможно лишь в известной степени. Многие работы, в которых используется синергетический и системный подходы применительно к духовным, культурным феноменам, полезны в образовательном отношении, но с научной точки зрения представляются поверхностными, мало информативными. Ведь нам, в конце концов, важно понять не энергетически-информационный детерминизм социокультурных процессов, а их гуманистическую, общечеловеческую значимость. Мы хотим осознать будущий, да и современный мир не как пространство взаимодействия безличных сил, энергий, информационных потоков, а как пространство свободного развития личности, как сферу поступков, мыслепорождения, диалога, страстей и интеллектуальных проектов. Если сказать проще, мы хотим знать, что будет хорошо, а что плохо в будущем мире, что можно будет делать в нем свободно, что с риском, а от чего придется совершенно отказаться.

Очень бы хотелось соединить естествознание и гуманистику, правополушарное и левополушарное мышление. Будем двигаться в этом направлении. Но нельзя не видеть и того, что результатом та кого движения часто является лишь видимость понимания. Просто лишний раз подтверждается, что в истории, в обществе законы сохранения, энтропии, отбора, маятникового раскачивания равновесия и скачкообразного подъема на более высокий уровень организации тоже имеют место.

Более целенаправленное, действительно эффективное развитие глобалистики связано, как мне кажется, с различением трех типов социокультурных и исторических феноменов.

Первый тип – массовые, социально-коммуникативные, информационно-энергетические процессы. Здесь термодинамика, синергетика, информология и системология плодотворны в качестве поставщиков материала для гипотез и «сумасшедших идей».

Второй тип – социокультурные действия в собственном смысле, инициируемые личностями, движениями, организациями на основе значимых и осознаваемых, в той или иной степени, ценностей. Здесь уже не синергетика, а здравый смысл, понимание человеческой природы, интуиция и сопереживание могут нам помочь.

Третий – самый важный тип – это разнообразие, часто неожиданные сцепки общего и индивидуального, безлично-необходимого и лично-значимого, фактуального и ценностного. Примером таких сцепок могут служить ситуации, когда личности и партии своим решением или поступком, буквально «мановением руки» могут направить исторический поток событий либо в одну, либо в другую, иногда в прямо противоположную сторону. (Убийство Александра II, убийство Кирова и т.п.). Это случается именно в кризисные моменты истории, в точках бифуркации какого-то мощного процесса.

Как раз сегодня человечество переживает «системный кризис», охватывающий экологические, экономические, моральные и мировоззренческие устои общества. Решение этого кризиса, выход из него не могут быть простыми и быстрыми. Все теоретико-методологические средства, в том числе и смешанные – гуманитарно-естественно-научные, следует испытать, разные гипотезы стоит обсудить и проверить, чтобы избрать правильную стратегию. Выйти из кризиса, перейти к «устойчивому развитию», «альтернативной цивилизации» можно лишь отказавшись от старых мыслительных привычек и методов познания, решительно пересмотрев проблематику мирового и национально-государственного развития, сами понятия государственного национального интереса.

Но глобалистика – не только теория. Она вырастает из тревог, озабоченности человека по поводу своего положения в природе и космосе, из осознания трудностей и надежд. Целью своей она ставит изменение стратегических норм и ценностных приоритетов. Нормы и ценности – продукт имеющихся противоречий, реалий бытия, и они должны пересматриваться всякий раз, когда реалии меняются. «Сверхзадача» глобалистики – изменить индивидуальную и массовую мораль, нормы международного, уголовного и гражданского права, убедить людей в том, что не деньги, не власть, не острые ощущения нужны человеку больше всего, а справедливость, мир, разумное сотрудничество. Но как переубедить фундаменталистов и фанатиков, пробудить совесть у циников, перевоспитать властолюбцев? Как заставить людей решать спорные вопросы не путем войны и террора, а путем переговоров и сотрудничества? Для этого как раз и следует изучать «сцепки» общих идей и культурных решений, обусловленных гуманитарными ценностями, и естественных, обусловленных природными законами процессов. Этот путь ведет к разработке новых управленческих механизмов, властных структур, их всесторонней апробации в разных условиях и настойчивому внедрению в жизнь. В этой связи споры между либералами и социалистами, коммунистами и демократами, патриотами и космополита ми следует признать все более устаревающей театрализацией общественной жизни, публичной политической риторикой, мало помогающей решению проблем, полезной разве что для приобщения пассивных обывательских масс к вопросам большой политики.

Как бы это ни звучало парадоксально или «реакционно», но времена «политической демократии» или «демократической политики» стремительно отходят в прошлое. Глобальные проблемы невозможно решать «демократическим путем». Идея «всемирного Совета народных депутатов» совершенно утопична. Неудача советского социалистического эксперимента, который предполагал, в частности, что «каждая кухарка должна научиться управлять государством», чему-то нас учит. Для решения глобальных проблем необходим очень сложный, многоцелевой, многоступенчатый сценарий, который предполагает постепенное освобождение, саморазвертывание и усиление здоровых, культуросозидающих сил и свертывание, «удушение», обескровливание сил деструктивных, тормозящих переход к регулируемому мировому сообществу, причем не только наркомафиозных и террористических групп, но и тех, которые ведут борьбу за свои фантомные идеалы из «высших» религиозно-патриотических и нравственных побуждений. Ясно, что сложный сценарий глобального развития, направленный на выход из кризиса, не может стать идеологией «трудящихся масс». Власть все в большей и большей степени должна осуществляться мудрыми, компетентными, знающими людьми, а власть знания – самая «недемократическая власть». При всем том многие демократические процедуры вы боров, принятия решений на местном уровне и в рамках отдельных организаций, отработанные в течение столетий, могут и должны использоваться.

О необходимости и неизбежности «деидеологизации» большой политики немало было сказано уже полвека тому назад. Идеи «капитализма», «социализма», «либерализма» давно уже не релевантны. Идеология «прав человека» уместна как этико-воспитательный идеал, но в политико-правовом отношении она фальшива, не адекватна решаемым проблемам. НАТО, начавшее войну против суверенной Югославии со ссылкой на права человека, как бы забывает, что в Африке и Индии миллионы людей ежегодно умирают от голода, что небольшая кучка стран Европы и США потребляет львиную долю мировых ресурсов, что разрыв в доходах богатых и бедных все растет, что массы людей влачат жизнь на грани нищеты. Как это совместить с доктриной прав человека, универсальной для всех народов, и гарантировать соблюдение прав человека в «слаборазвитых странах» при сохранении существующего там крайне низкого уровня потребления, медицины, образованности?

Если исходить из привычных, морально-правовых мотивов и понятий, то ситуация в мире, хотя и крайне тяжелая, можно сказать, тупиковая, не выглядит противоестественной. Наука сделала много полезных открытий. Богатые страны, в которых люди привыкли трудиться, воспользовались этим, чтобы улучшить свой комфорт, иметь больше досуга, развлечений, удовлетворять свою тягу к новому и разнообразному. Кто их в этом упрекнет? Но если встать на позиции глобалистики, исходить из принципа единства человечества, то ситуация представляется глубоко абсурдной. Человечеству поставлен диагноз почти смертельный. Злокачественная опухоль, питаемая научно-техническим прогрессом, сверхпотреблением, имперской властолюбивой политикой, высасывает из Земли ценнейшие ресурсы, а из человечества – жизнетворческие силы. Результат: все меньше интеллектуальных достижений, все ниже цена человеческой жизни, все больше преступлений, несчастий и мусорных куч на планете. Цивилизация вырвалась из гуманитарного контроля. Она съедает все больше ресурсов, разобщает людей, тормозит духовный прогресс. Все больше сил и времени расходуется на производство оружия, ведение войн, удовлетворение мелких и суетных желаний. Телевидение, самолеты, игровые автоматы, радио, телефоны, компьютеры служат тем, кто хочет разбогатеть, развлечься, кого-то убить, опорочить. Доля технической мощи, используемая в гуманитарных целях для помощи бедным, больным, в воспитании и образовании, развитии творческих дарований, неуклонно уменьшается по сравнению с долей, идущей на нужды войны, сверхпотребление, совершение финансовых махинаций. Гуманитарный эффект компьютеризации – одного из главных факторов глобализации – под большим сомнением. Во-первых, доступная благодаря компьютеру информация может быть использована для вредительства и деструктивных целей. Во-вторых, позволительно спросить: учит ли компьютер мыслить? Сплачивает ли он людей? В-третьих, компьютерная информация – это не модная обувь, не мороженое. Ее нельзя взять «голыми руками». Чем сложнее информация, тем больше умственных усилий нужно совершить, чтобы ее освоить, и тем большими знаниями нужно обладать. Информация нужна творческому, мыслящему человеку. А тому, кто не имеет вкуса к исследованию и не привык мыслить, не нужно много информации.

Гуманитарные науки зародились в древности на основе социальной коммуникации разного рода. Философия, богословие, политология, этика, юриспруденция, педагогика, история вырастали на том, что философы хотели учить царей, воспитывать молодое поколение, вести за собой народ, «окормлять» паству, побеждать в судебном состязании. Ориентация гуманитарного знания на сообщество ученых-профессионалов характерна лишь для последних двух-трех столетий. Да и сегодня идеология и коммуникативные задачи преобладают в гуманитарных науках. Каково в этом случае значение глобалистики? Если это практически и социально ориентированная наука, то кому она адресована? Казалось бы, она должна быть обращена к Человечеству, стать инструментом построения всемирного хозяйства, всемирной культуры, чего хотел Конт, создавая свою социологию, чего хотели коммунисты. Но, как и в прошлом, гуманитарные науки фактически служат не всем. Глобалистика недемократична еще и в силу своей методологической сложности и новизны, широкомасштабности и стремления объединить в одной теории естественнонаучные законы, человеческие ценности, а может быть, и какие-то элементы религии. Она хочет возвыситься над «здравым смыслом» толпы и над цеховыми привычками ученых. Но она слишком значима, касается слишком больных вопросов, чтобы быть отданной отвлеченно мыслящим философам. Глобалистика задевает экономические и политические интересы мировых элит и очень рискует попасть в цепкие лапы тех, кто хочет господствовать над миром.

Вопрос о соотношении теории и практики, прогностики и стратегии, реального и желаемого будущего встают в глобалистике со всей остротой. Для кого разрабатываются глобалистские концепции? Кто, как и для чего ими воспользуется? Не получится ли, в конце концов, так, как получилось с «научным коммунизмом», когда теории, выработанные из самых благих намерений, были использованы для построения самого жестокого и беззаконного общества?

Глобалистика легко может превратиться в идеологию и будет развиваться в том или ином направлении в зависимости от того, какой «архитектор» с самого начала возьмется осуществлять глобальный проект, с каким «человеческим материалом» он будет иметь дело и какими методами воспользуется. Сколько-нибудь опытный социолог скажет и другое: всякая идеология, даже абсурдная, способна институционализироваться. И чем жестче, инертней она становится, тем больше влияет на практику, на принимаемые решения и ценностные ориентации.

Не так давно А.А. Зиновьев в книге «Запад. Феномен западнизма» отмечал, что идея глобализации – составная часть западной идеологии, в ее основе лежит стремление Запада (и США) организовать человечество так, как ему выгодно, что главный ее мотив – завоевание планеты транснациональными корпорациями по правилам рыночной игры, в которой Россия, скорее всего, проиграет. Я настроен более оптимистично и полагаю, что США не все хорошо рассчитали и что XXI век преподнесет еще немало сюрпризов как «нам», так и «им», а многие глобальные проекты будут выкинуты в мусорную корзину.

И все же важно понять, кто может, кто способен сегодня действовать или хотя бы мыслить глобально. Складывается впечатление, что сегодняшние «главные герои» мировой сцены – национальные государства – уже «отыграли свое». Экономические, финансовые, информационные, технологические системы государств не могут больше развиваться автономно. Включение в мировую экономику и мировую информационную сеть, полноправное участие в международных организациях сулит большие выгоды. Неучастие означает проигрыш. И даже если какое-то государство, желая избежать зависимости от внешнего давления, опустит на своих границах «железный занавес», умелые дельцы и авантюристы все равно проделают в нем «окна» и будут пользоваться ими с выгодой для себя и в ущерб своему государству.

Возрастающая «проницаемость» границ, чему никто, по-видимому, не может помешать, влечет за собой ослабление национальной государственности, размывание правовых понятий «целостности», суверенности, переход значительной части властных полномочий в руки международных организаций типа ЕЭС, ООН, НАТО, ВТО, МВФ, ЮНЕСКО, СНГ, а также в руки ТНК – транснациональных корпораций, которые могут иметь мононациональный и многонациональный состав. Эти корпорации, пользуясь всеми преимуществами свободного рынка во всемирном масштабе, будут в значительной мере неподвластны законам, регулирующим национальные рынки. Оффшорные зоны, кредиты, таможенные и налоговые льготы, устанавливаемые отдельными государствами для при влечения капиталов в свою экономику, легко могут быть использованы ТНК для создания подставных фирм и перекачки денег в любую точку земного шара. На фоне ослабления национально-государственных суверенитетов будет расти суверенитет ТНК.

Нормой и реальностью в течение тысячелетий были взаимоотношения государств, основанные на силе, геополитических интересах, взаимном «отталкивании». По мысли Б.Ф. Поршнева, человечество с начала истории до настоящего времени выступает в виде ячеистой сети, нитки которой – границы, контакты, взаимодействия – насыщены отрицательной энергией, в то время как внутри каждой ячейки преобладают позитивные, объединяющие силы. И сегодня лишь жесткая необходимость, общие интересы государств в борьбе против распространения ядерного оружия, национального сепаратизма, терроризма, наркотиков, незаконной миграции заставляют группу высших государств, в которую наряду с Европой и США входят также Япония, Китай и Россия, действовать согласованно или, по крайней мере, терпимо по отношению друг к другу. Вынужденная взаимоподдержка государств – один из мотивов глобализации. Вторая причина – развитие глобальных транс портных и информационных сетей, возрастающая зависимость национальных экономик друг от друга. Третий мотив – пока еще слабый – осознание общих опасностей, общей тревоги и ожидание глобальной экологической катастрофы. Эти три мотива глобализации сравнительно мало способствуют свободному, творческому диалогу культур, их плодотворному синтезу. Безразличие интеллигентной общественности к гуманитарным катастрофам, безропотное подчинение массы граждан выработанным «наверху», в «теневых структурах», политическим и экономическим сценариям, войны «нового типа», ведущиеся в Ираке, Косове, Чечне, ослабление роли ООН по сравнению с НАТО говорят о том, что глобализация движет мировой политический порядок в антидемократическом направлении.

Было бы ошибкой думать, что в результате стихийной, вынужденной глобализации возрастает моральная сплоченность и готовность оказывать друг другу бескорыстную помощь, стремиться к компромиссу в спорных вопросах. Напротив, стихийная глобализация – и это легко показать с помощью статистики – приводит к возрастанию контрастов, дистанций между странами, слоями населения, нациями. Уже сегодня на долю 5% населения Земли, живущих в США, приходится примерно 40% мировых энергетических затрат и свыше 60% выбросов, загрязняющих среду. При сверхпотреблении в развитых странах десятки миллионов человек умирают от голода в Азии и Африке, количество неграмотных на планете превышает миллиард и число их увеличивается. Небольшая группа стран использует львиную долю мировых ресурсов. Количество кислорода, сжигаемое американскими энергетическими установками, значительно больше того, которое вырабатывается американской биосферой, и т.п. Все это – плоды стихийной глобализации, которую никак нельзя считать адекватным «ответом» на кризис мирового сообщества.

Наиболее результативным, адекватным мотивом глобализации должно было бы стать осознание общих интересов человечества, выгод мирового разделения труда, необходимости скоординированных усилий для выхода из кризиса. Этот мотив мог бы быть поддержан наукой, мировыми религиями, философией, искусством, которые сегодня через СМИ имеют широкий выход в массовое сознание. К сожалению, приходится констатировать, что драгоценное эфирное время расходуется на рекламу, демонстрацию триллеров, раздувание мелких политических скандалов. Другой способ стимулирования осознанной и этически обоснованной глобализации – соответствующее воспитание и образование молодого поколения. Но и он – по разным причинам – используется слабо. Третий путь, который мог бы стать основным, – деятельность международных организаций, прежде всего ООН. Но эти организации не имеют продуманной глобальной стратегии, они лоббируют интересы определенных групп государств.

В сознании общественности преобладают сегодня три концепции глобализации. Первая, характерная скорее для интеллектуалов, усматривает в ней некую изначальную доминанту исторического процесса: устремленность к единству человечества. Вторая и третья трактуют глобализацию как современное явление – переход от дисперсного состояния к системному, от хаоса – к порядку. При этом второе понимание глобализации, распространенное в широких слоях общества, трактует этот процесс как стихийно обусловленный, представляет глобализацию в качестве стихийного процесса, обусловленного развитием техники, средств коммуникации. Третье – удел немногих теоретиков-идеалистов – делает упор на морально-духовной компоненте, сознательном объединении усилий государств, личностей и организаций.

Идеи уникальности человека и единства человечества, которое всегда стремилось к объединению посредством торговли, миссионерства, колонизации, формирования всемирных империй, поисков Земли Обетованной, витают в сознании философов и политиков с древнейших времен. Характерна идея Александра Македонского, желавшего объединить в едином государстве греков и варваров и вызывавшая недоумение у Аристотеля. Похожие идеи были у Петра I и русских большевиков. История, наблюдаемая «с высоты птичьего полета», есть процесс непрерывного «взаимного оплодотворения» и «перекрестного опыления» культур, а не автономного развития цивилизаций. Человечество всегда стремилось к единству. Но достигалось оно нередко через борьбу, войну, порабощение, уничтожение культурных барьеров и различий с помощью силы.

Поскольку природа человека сложна и состоит из разного рода потенций, отдельные народы развивали обычно лишь часть общего спектра человеческих возможностей и, пользуясь своим превосходством в каком-либо отношении, подчиняли себе другие народы. Но эпоха верховенства одной страны всегда была недолговечной. Развитие какой-то новой творческой потенции в недрах иной культуры приводило к перемещению центров силы, власти, творческой активности из одного региона в другой. Так, Египет, Греция, Рим, Испания, Англия, Германия, Россия, США сменяли друг друга в качестве «лидеров человечества». Эстафета истории основывалась на соперничестве народов и империй, но все они, хотели того или нет, были членами одной команды.

Отождествление истории с процессом глобализации вызывает немало спорных вопросов. Один из них: почему человечество – как наделенный разумом вид – изначально не развивалось как единое целое, на основе рационального разделения труда и сотрудничества, почему международное право до сих пор является, по существу, лишь рационализацией родоплеменных инстинктов? Ответ содержится, может быть, в древнем сказании о Вавилонской башне. Люди желали строить один город, идти к Богу одним путем. Но Бог взял и «смешал» языки так, что люди перестали понимать друг друга. Они потеряли общую цель и рассеялись по миру. Зачем Бог так поступил? Может быть, потому, что всякий человеческий талант при рождении хрупок, уязвим? Человечеству, чтобы самореализоваться, нужно было развивать отдельные функции души порознь, чтобы уже в развитом виде они могли соединиться, не подавляя друг друга. Кроме того, инстинктивно-животная часть человеческого существа постоянно боролась против культуры. Поэтому наиболее эффективным способом аккультурации было попеременное порабощение одного народа другим, более развитым в культурном отношении. Есть еще одно объяснение: человек склонен к богоборчеству. Получив свыше от Бога, предков, культуры или природы в виде даров свои главные способности, отдельные индивиды или народы склонны вообразить себя творцами всего лучшего, достойного и справедливого. Между тем это лучшее и достойное – одно для всех людей и народов. Оно несотворимо никем и пребывает вовеки. Самые важные, фундаментальные вопросы жизни неразрешимы индивидуальным разумом и невыразимы ни на каком конкретном языке. Поэтому они должны постоянно возбуждаться, проясняться и углубляться в вечном споре языков, религий и мировоззрений.

Во всяком случае, Идея Единства Человечества как цели истории далеко не тождественна поверхностно-гуманистическому представлению о всеобщем счастье, свободе, равенстве и братстве – об идиллии всеобщего согласия. Это хорошо видно на примере древ них стоиков, которые были первыми глобалистами-космополитами. Стоики отрицали существенность деления людей на свободных и рабов, греков и варваров, мужчин и женщин. Они считали, что каждый человек в принципе способен достичь мудрости, которая есть прежде всего сила духа, свобода и независимость мысли, соединенная с терпимостью к инакомыслию и готовностью принять свою судьбу, какова бы она ни была. Полагая социокультурные, национальные, религиозные различия между людьми относительными, стоики утверждали единство человеческой природы, а самого чело века считали гражданином мирового государства, космополиса. Те лесные потребности заслуживают презрения, равно как славолюбие и властолюбие. Цель стоической мудрости – «апатия», т.е. свобода от страстей, мужество, бесстрашие перед страданиями и смертью. Стоики считали, что мудрый человек стремится не к счастью, которое эфемерно и каждым воспринимается по-своему, а к моральной прямоте и честности. Мудрый живет согласно своему долгу.

Таким образом, глобалистическое мировоззрение стоиков биполярно: с одной стороны, это признание единства человеческой природы и универсальности элементарных законов общежития, с другой – убежденность в том, что подлинная жизнь – это внутренняя жизнь души – разума и совести. Избрать для себя правильный путь, совершать душевные усилия может не каждый. Поэтому люди неравны. Лишь немногим удается достичь мудрости и внутренней свободы.

Социальная иерархия – относительна и малозначима. Но иерархия личностей по степени их мудрости, просветленности, осознания ответственности – первостепенна и неизбежна. Такова близкая по духу к христианству, лишенная всякого эпикурейства и индивидуалистического снобизма глобалистическая философия стоиков.

Развивая стоическую идею, можно подойти и к основной идее современной глобалистики. Глобализация – биполярный процесс. Он направлен, с одной стороны, на установление некоторых единиц и твердо всеми соблюдаемых принципов поведения. А с другой стороны, он ведет к достижению максимальной духовной свободы человека, его независимости от государства, нации, идеологии, экономической, политической и религиозной систем социума. Нелегко быть «безродным космополитом» и очень легко им не быть. Всегда есть возможность стать «винтиком», частичкой социального механизма, подчинить жизнь и ум некоторым частным, локальным законам, признав их в качестве абсолютных. Но мудрый человек, философ этого не допустит. Он будет честно выполнять свои обязательства, никогда не предаст Другого Человека. Но ни мольбы, ни приказы его не остановят. Окончательный ответ он держит только перед своим разумом и своей совестью.

Философско-мировоззренческий аспект глобализации – это, прежде всего, экономико-политическая, научно-методологическая и организационно-управленческая проблемы. «Включение» в миро вое сообщество, которого пока не существует, а именно, в процесс глобализации, потребует от нас готовности выбирать практические решения, конкретные шаги, которые нельзя откладывать. Нельзя отвергать глобализацию как антипатриотическую идею «мондиализма», навязываемую нам США или «мировой закулисой», надеясь, что Россия сама, своими силами выберется из кризиса и добьется процветания. Но не стоит и наивно полагать, что вскоре, благодаря научно-технической революции и усилиям прогрессивной мировой общественности, у нас и во всем мире само собой сформируется «открытое», демократическое, правовое общество. Идеологически-предвзятое или пассивно-эйфорическое отношение к глобализации, нежелание трезво мыслить, развивать и корректировать национальный менталитет является главной причиной провала российских перестроечных реформ в критический момент истории, когда на многие десятилетия вперед решаются вопросы глобального миропорядка.

Что необходимо сделать? Прежде всего, выяснить, с какими «вызовами» столкнется общество в грядущем столетии, каковы главные и «неумолимые» тенденции времени. Во-вторых, понять, каковы типичные, новые для нас ситуации и проблемы. В-третьих, обсудить цели, доминанты мирового развития для человечества и через международные организации, дипломатию и собственными силами настойчиво проводить их в жизнь. В-четвертых, обдумать специфические проблемы России в новом столетии, наши возможности и затруднения, ресурсы и уязвимые места. В-пятых, выявить «точки роста» наиболее конструктивных экономических и социально-политических сил, увидеть «семена» новых духовно-культурных движений и терпеливо взращивать каждое из них, чтобы впоследствии здоровые силы объединились, а гнилые, деструктивные, архаические элементы были бы постепенно вытеснены и удушены.

Реальный сценарий мирового развития в ближайшие десятилетия будет, вероятнее всего, смешанным. В нем будут сочетаться элементы сознательности и стихийности, архаические и современные взаимодействия культур, политические и военные методы урегулирования конфликтов. Очевидна неопределенность всяких долгосрочных прогнозов, нецелесообразность выстраивания конкретных, детализированных стратегий.

Целесообразно опираться на признание, с одной стороны, «неумолимых», неостановимых тенденций (например, рост населения, информатизация, все большая проницаемость границ и т.п.) и, с другой стороны, на понимание некоторых универсальных элементов человека и социума, «человеческих констант», которые действуют и проявляются во все времена, но особенно там и тогда, где и когда давление, категоричность социальных норм ослабевают. Синтезируя первые и вторые в уме, мы можем сформулировать ряд вероятных, эвристически ценных прогнозов, на которых уже можно строить стратегию.

1. Ограничение национальногосударственных суверенитетов

Можно ожидать, что многие вопросы, решаемые сегодня на уровне суверенных государств, будут переданы в ведение международных организаций. Невозобновляемые запасы минерального сырья, питьевой воды, почвы, пригодные для эффективного земледелия, некоторые природные заповедники будут признаны общечеловеческим достоянием. Контроль над их эксплуатацией будет осуществляться международными органами. Уже сегодня заметно большое различие «коэффициента полезного использования» природных ресурсов в разных странах. В Японии, например, в дело идет каждый сучок спиленного дерева. В наших лесах и реках гниет огромное количество древесных стволов. Подобная нерачительность будет наказываться. Сначала – штрафами, затем – введением опеки, временным отчуждением приисков, лесных угодий, в конце концов – безвозвратным отчуждением. А для строительства экологически вредных или опасных производств нужно будет получить соответствующее разрешение международных органов. Загрязнение среды по недосмотру, небрежности, мусорные свалки вместо перерабатывающих предприятий будут также рассматриваться как нарушение международных норм. Другая сфера международного контроля – права человека: в политике, социальном обеспечении, медицине, образовании, работе правоохранительных органов. Однако ослабление и ограничение суверенитета не должно приводить к перекраиванию государственных границ. В этом не будет надобности при наличии эффективных механизмов давления на любую страну со стороны мирового сообщества. Кроме того, границы нужны как условные барьеры, препятствующие нежелательной миграции, вы возу денег или товаров.

2. Единое социокультурное пространство

Уже не раз отмечалось, что независимо от чьего-либо желания быстро формируется планетарное социокультурное пространство. Особенно важны его экономические, правовые, информационные, финансовые и морально-психологические аспекты. Речь никоим образом не идет об образовании единой общемировой культуры, слиянии языков, религий, мировоззрений, хозяйственных укладов, форм поселения и т.п. Многие социальные и культурные контрасты, как уже отмечалось, сегодня усиливаются. Приходят к тесному взаимодействию лишь некоторые, наиболее активные, способные реагировать друг с другом системы, что приводит к появлению совершенно новых возможностей и ситуаций. Например, всемирная ин формационная сеть, на первый взгляд, должна бы сближать народы. Но в действительности, когда голодный, спящий на голой земле африканец смотрит по телевидению на роскошную жизнь европейцев и американцев, у него возникают чувство зависти, собственного ничтожества, а если он образованный человек, то и недоумения по поводу столь вопиющего неравенства и эксплуатации одних народов другими, прикрываемой разговорами о «правах человека». Собственно военные противостояния заменяются информационной войной. Последняя включает в себя не только пропаганду и дезинформацию, но и разыгрывание сложных, непонятных простому народу сценариев, направленных на «сваливание» правительств и разложение режимов. Информационная война сливается с противоборством разведывательных служб, которые ветвятся, специализируются. Военный, политический, экономический, научный шпионаж становится повседневной работой.

Разведчики образуют особую касту людей, разведки координируют свои действия, и вот парадокс: созданные для охраны национальной безопасности разведки, сливаясь, превращаются в стражей глобального политического и правового порядка. Проницаемость границ не означает свободного передвижения товаров, денег, людей, информации во все стороны. Напротив, мы видим, что деньги уходят из России на Запад, но не наоборот. Северяне, богатые люди свободно переезжают с любыми целями в южные, бедные страны, но южане проникают на север с большими сложностями. По последним данным, каждый год в Европу проникает 500 тыс. нелегальных мигрантов, 5 млн нелегалов живут в Европе постоянно. Ясно, почему люди из бедных стран стремятся переехать в богатые страны. Но так же ясно, что ограничения для нежелательных мигрантов будут ужесточаться.

Ввиду усиливающейся неравномерности распределения материальных благ, культуры, информации по пространству планеты не которые авторы вообще считают глобализацию «мифом». В 60е гг. канадский социолог Маршалл Маклюэн выдвинул гипотезу о том, что средства коммуникации ответственны в первую очередь за изменение менталитета, социального порядка, индивидуального и группового поведения.

Бесписьменная культура – это родоплеменной строй, мифология, традиционализм, зрительно-слуховое восприятие мира. Письменная культура – национальные государства с их единым языком, образовательной системой, науками, причинно-следственной логикой, мировыми религиями, автономией личности, тоталитарными идеологиям и душевным разобщением людей. И, наконец, электронная телерадио культура – возвращение к коллективистским, дописьменным формам жизни во всемирном масштабе, глобальные политические мифы, телегерои, мозаичное мышление, гибель тоталитарных идеологий и мировых религий. Новая эпоха, по Маклюэну, полна конфликтов и опасностей, но итог ее ясен: это «глобализация сознания и нервной системы», превращение Земли в одну большую «деревню».

Однако облик мира в конце столетия плохо подтверждает пророчества Маклюэна. Р. Дольфюс, автор одной из статей сборника по глобалистике, опубликованного недавно во Франции, пишет: «Любопытная же это, однако, деревня: с кварталами, которые не сообщаются между собой, изрезанная трещинами, границами, барьерами, затрудняющими перемещение людей, особенно, если они бедны. Территория мира – мозаична, на ней повсюду разбросаны «пятна отторжения» и маргинализации, то есть группы, страны, народы, не включенные в цивилизацию».

Мир не превратился и вряд ли когда-нибудь превратится в «одну деревню», но глобализация – не миф, а реальность.

3. Иерархическая система государств

Иерархическая упорядоченность – обязательная черта любой сложной системы. Ограничение суверенитетов, образование единого социокультурного пространства, усиливающаяся миграция, невозможность выравнивания государств в отношении величины их валового продукта, технической оснащенности, уровня культуры, показателей смертности, рождаемости, заболеваемости, среднего дохода на душу населения и по многим другим параметрам приводит к гипотезе об образовании в будущем иерархической системы государств. Первая, «высшая лига» – уже сформировалась в виде «Большой восьмерки» (может быть, вскоре это будет «девятка» или «десятка»). Вслед за ней появятся нижестоящие лиги, более многочисленные. Нижний этаж пирамиды будет состоять из небольшого числа государств, обанкротившихся, лишенных прав.

Необходимость вхождения государства в ту или иную лигу ста нет нормой международного права. Принадлежность к определен ной лиге будет определять круг прав и обязанностей государства, весомость его слова в международных организациях, степень доверия к нему со стороны инвесторов, величину вклада в международных организациях и страховых фондах, миграционные и другие квоты и т.п. Каждое государство будет стремиться войти в более высокую лигу, но добиться этого можно будет, лишь выполнив соответствующие требования мирового сообщества, в том числе по показателям экологии, здоровья, зажиточности, уровня медицинского и социального обеспечения, количеству образованных людей и т.п. Иерархичность системы государств обеспечит относительную стабильность мировой политической системы, возможность устойчивого развития человечества.

4. Транснациональные корпорации

Важным следствием уже перечисленных тенденций, а также увеличения свободы в области предпринимательства является формирование большого числа транснациональных корпораций. Верная служба своей корпорации дает человеку более надежные гарантии благосостояния, безопасности, обеспеченной старости, чем служба своему государству. ТНК не знают тех забот, которыми обременены даже очень богатые государства. Они имеют значительный свободный капитал, филиалы во многих странах, благодаря чему могут быстро перевести деньги в любую страну и в любую отрасль. ТНК недаром называют «конквистадорами ХХ века». Это, по существу, новый вид социальной общности. К началу 90х гг. в мире действовало более 10 тыс. сверхкрупных ТНК. Всем известны «Дженерал моторс», «Тойота», «Бритиш петролеум», «Сименс», «Нестле», фонды Форда и Сороса, «империя» Муна и другие кампании. Там, где они появляются, внедряются новейшие технологии, появляются рабочие места, используется новейший управленческий опыт. Не удивительно, что ТНК ставят под контроль национальные государства, считающие себя суверенными, вводят своих людей в международные организации. ТНК давно поняли выгоды многопрофильной структуры. Компания Муна, например, имеет свой «мозговой центр», научные организации, разведку, университеты, театры, церковь, занимается игрой на бирже и благотворительностью, венчает брачующихся и проводит спортивные состязания. ТНК – это государство без границ. А если во главе ТНК стоит сильный, талантливый человек с харизмой, способный влиять на людей и имеющий широкие связи, она становится важным фактором мировой политики.

5. «Отрыв» культуры от народной почвы

Глобализация ускоряет и завершает давно уже начавшийся процесс размывания народно-национальной, сельской по преимуществу, культурной «почвы». Во многих странах «почвенный» слой крестьянства уже исчез, а заменившие крестьян фермеры – это полугородские люди. Экономическая и политическая ситуация во многих странах не способствует процветанию в них «высокой культуры», т.е. науки, искусства, философии, религиозных и образовательных учреждений. Экономические и политические кризисы разрушительно действуют на культурную элиту страны, интеллигенцию, которая формируется в течение столетий, хранит патриотические чувства, поддерживает и развивает литературный язык, науку, музейное дело, этико-эстетический менталитет.

Сегодня происходит широкая «утечка мозгов» и, добавим, талантов из России и других неблагополучных стран в богатые страны. Национальные диаспоры, подобно русской во Франции в 2030е гг., могли создавать благоприятный климат для многообразного культурного творчества. Учитывая, что в ХХ в. уже сложились миро вые профессиональные сообщества ученых, философов, кинематографистов, писателей, театральных критиков, можно предвидеть еще более свободное перемещение культуро-творческих центров и групп из одной страны в другую. Это, однако, не значит, что русский балет лучше всего будет развиваться в Корее, а русская литература – в Америке. Самым благоприятным местом для развития русской культуры была и остается Россия, а для английской – Англия.

Поэтому следует сделать все возможное для того, чтобы деятели науки и культуры имели благоприятные условия для творчества в своей стране.

6. Регионализация

Характерной чертой будущего миропорядка, уравновешивающей в какой-то мере формирование планетарного социокультурного пространства, явится регионализация. Речь идет о формировании государственных или межгосударственных хозяйственно-административных зон, обладающих экономической автономией, развитой системой местной администрации, некоторыми уникальными производствами, способными поставлять товары на мировой рынок. Сегодняшняя территориально-административная структура многих государств далеко не соответствует оптимальной организации экономики и культурной жизни. В условиях глобализации регионы будут формироваться более свободно, естественно, заселяться людьми, привычными к этому климату, хорошо совместимыми в этническом отношении и по конфессиональным признакам, что позволяет надеяться на формирование нового слоя «почвенной культуры» уже на основе процесса глобализации. Вероятность регионализации обусловлена многими обстоятельствами.

Во-первых, самодостаточность региона выгодна экономически, поскольку все необходимое производится на месте, и нет нужды тратить деньги на перевозку сырья и готовых продуктов. Во-вторых, самостоятельность региона в финансовом, культурном, хозяйственном отношениях дает большой простор творчеству местных властей, позволяет легко внедрять инновации. В-третьих, самостоятельный регион формирует у жителей местный патриотизм, в котором многие люди нуждаются сегодня после девальвации государственного патриотизма и который, несомненно, дает выигрыш этому региону за счет повышения уровня честности, надежности, соседской солидарности. Компактный регион с памятниками старины, славными традициями, уникальными народными промыслами, промышленными изделиями, производящий, например, маленькие трактора для фермеров или швейные машины, имеет хорошие шансы привлечь профессионалов, повысить заработки, увеличить социальную защищенность жителей, что даст дополнительные импульсы социальному развитию. Будущее страны существенным образом определяется успехами или неудачами составляющих ее регионов.

7. Развитие менталитета

Одной из самых важных тенденций глобализации явится, несомненно, формирование новых черт менталитета. От того, какие черты будут в нем доминировать, зависит течение многих социокультурных и политических процессов. Наряду со снижением роли национальной и государственной идентичности можно предвидеть возрастание роли профессионального призвания и поисков «полно ты бытия« через осознание личной судьбы. Можно ожидать, что люди в будущем обществе еще меньше, чем сегодня, будут следовать традиции и постараются занять такое место в обществе, сформировать такую социальную роль, которые будут максимально соответствовать их душевным задаткам. Когда-то Платон охарактеризовал основные типы человеческих душ, отличающиеся друг от друга по тому основному занятию, к которому человек тяготеет. Платон поставил их в иерархический ряд по степени благородства и развитости разума. Наиболее благородная и разумная душа – у философа. На втором месте душа мудрого правителя, царя. На третьем – душа воина. На четвертом – домохозяина. Вслед за ними идут: врач, гимнаст, жрец, поэт, художник, ремесленник, земледелец. Можно не соглашаться с оценкой человеческих душ Платоном, но нельзя не признать глубокого смысла предложенной им классификации. В обществе будущего можно ожидать снижения роли собственно утилитарных мотивов поведения и повышения ценности обретенного призвания. Глобализация расширит возможности индивидуального выбора. Поэтому можно ожидать, что, вопреки всем конъюнктурным соображениям, в обществе будущего всегда найдется достаточно людей на роли политика, ученого, земледельца, воина, ремесленника, врача, священника, философа и т.п.

Роль личных, интимных, неутилитарных мотивов поведения значительно повысится. Однако именно в этой сфере достижение цели часто оказывается особенно трудным вследствие каких-то акцентуаций характера, из-за отсутствия общительности и т.п. Поэтому можно ожидать появления значительного количества людей, оторвавшихся от всякой традиции и вместе с тем не реализовавших свой личный потенциал. Это может стимулировать рост психических отклонений и криминального поведения разного рода, а также возникновение различных подпольных партий и сект (в том числе очень опасных), ставящих целью всякого рода социальные преобразования.

Таковы основные тенденции глобализации, из которых мы должны исходить, разрабатывая стратегию развития России в XXI в. Эти стратегии могут иметь краткосрочный, среднесрочный и долгосрочный характер.

К фундаментальным долгосрочным стратегиям я бы отнес прежде всего коррекцию национального менталитета, воспитание детей, образование, просвещение, контроль над СМИ, которые должны обеспечивать не только свободу слова, но и национально-государственную и морально-педагогическую нацеленность программ. Эти задачи нужно решать уже сегодня и с каждым годом наращивать усилия. Их целью должно быть формирование нового поколения, способного сохранить и развивать дальше русскую куль туру в условиях глобализации.

Среднесрочные программы – создание профессиональной армии, заселение пустующих деревень, увеличение числа землевладельцев, фермеров, развертывание образовательной системы, в том числе для обучения иностранцев.

Самые ближайшие задачи – создание российских ТНК, которые могли бы конкурировать на мировом рынке и зарабатывать капитал для инвестиций внутри страны. Для быстрого освобождения от долгов и пополнения бюджета я бы порекомендовал также развитие международного туризма, народных промыслов, продукты которых можно продавать за границу, концентрацию усилий на создании высоких технологий.

Не следует думать, что новые идеи побеждают путем острых дискуссий, в которых создатели нового переубеждают своих оппонентов. Старые идеи уступают новым таким образом, что носители старого умирают, а новое поколение воспитывается в новых идеях, воспринимая их как нечто само собой разумеющееся.

Макс Планк

Существует притча о группе людей, которые заблудились в пустыне и страдали от голода и жажды. Один из них нашел наполненную всеми благами обитель и вспомнил тогда о своих несчастных собратьях. Однако он уже настолько удалился от них, что не знал, где они находятся. Что же он сделал? Стал громко кричать – может быть, несчастные голодные товарищи услышат его голос, приблизятся к нему и тоже войдут в эту обитель, полную всех благ?

Для кого предназначена эта статья?

Факты глобального кризиса говорят о том, что нам трудно обвинить себя в излишнем пессимизме. Они утверждают, что распространение депрессии, самой «модной» болезни в развитых странах, не остановить продукцией фармакологических фирм. Исследования ученых, выводы комиссий, мнения специалистов и статистические данные ООН, обращения и призывы великих людей современности, таких как Э. Ласло, говорят об одном: мир подходит к системному кризису. Сообщениями о нем, фактами и серьезными предупреждениями испещрены страницы книг и научных журналов, газет и сайтов в мировой сети Интернет, они звучат в интервью, радио и телепередачах, на их основе снимаются фильмы и проводятся съезды и конференции.

Обнаруживается кризис во всех сферах жизни: в религиях, науке, институте семьи и, наконец, в самом человеке. Сегодня человечество уже не ожидает чего-то хорошего впереди – все подсчитывают, сколько времени нам еще осталось. Еще 10 лет? Еще 20 или 50 лет? И этот мир, старчески подсчитывающий оставшиеся дни жизни, мы хотим оставить в наследство нашим детям?

И все-таки большинство из нас еще далеки от реальной оценки ситуации. Мы просто не осознаем угрозы, и тому есть несколько причин. Самая главная из них – мы не видим выхода. Наше сознание – деятельное, готовое осмыслить, проанализировать любую проблему, найти решение и разработать план его осуществления – молчит. В глубине души мы понимаем, что в данном случае частными практическими решениями, погоней за проблемами на том уровне, на котором мы их видим, не обойтись.

Особенность нынешнего состояния цивилизации в том, что кризис, охвативший все стороны жизни, невозможно свести к сумме экологических, общественно-политических, нравственных и иных проблем. Правда состоит в том, что кризис носит системный характер и является проявлением нарушения нами неких глубинных механизмов взаимоотношений человека, цивилизации и природы. Таким образом, эта статья для тех, кто ищет выход.

Глобализация как инструмент природного управления

Все человечество представляет собой единый организм и объединено общим замыслом. Проблема заключается в том, что мы этого не чувствуем, поскольку, не используя свою свободу воли и не прилагая усилий, мы не сможем этого ощутить. И если мы вдруг начинаем понимать, что все мы – одно целое, то это раскрывается нам через страдания, т.е. в отрицательной форме.

Не случайно, если где-то вспыхивает война или происходит серьезное стихийное бедствие, вся Европа, весь мир начинает волноваться. Человек ощущает негативное влияние глобализации, это его пугает и вызывает желание защититься. Поэтому он нуждается во всемирных организациях (ООН, ЮНЕСКО и т.п.). Он начинает понимать, что в действительности он лично зависит от остальных людей в мире. И не только потому, что экономика и банковские структуры охватывают весь земной шар. Дело даже не в том, что кто-то останется без кофе на севере, если погибнет урожай на юге, и не в том, что если произойдет землетрясение на Тайване, то будет приостановлено все компьютерное производство. Проблема в том, что все ощущают, что в такой ситуации не способны контролировать мир, с оптимизмом смотреть в будущее.

Глобализация – это взаимная зависимость, и мы даже не пони манием, до какой степени она всеобъемлюща. Общая взаимосвязь раскрывается нам не только с точки зрения экономики. Нам раскрывается, пока без нашего ведома, нечто другое. Мы еще не знаем, как мы зависимы друг от друга на истинно человеческом уровне, там, где мы действительно составляем одно целое.

Когда мы это узнаем, что нужно для этого? Нельзя сказать, что мы и вправду этого хотим. Начали проявляться первые признаки глобализации, но мы уже недовольны открывшейся взаимозависимостью, поскольку у нас нет возможности ее контролировать. Если бы мы были морально готовы к этому раскрытию, если бы мы иначе относились, ждали этого, тогда бы мы увидели, насколько мудро природой уготованы уже в процессе нашего пока еще эгоистического развития технические, информационные, материальные основы для нашего единения, в котором каждый живет отдачей обществу.

Кризис – это постоянное столкновение двух противоположных сил. Нам необходимо понять, какие силы столкнулись в мире, в чем они противоположны, в чем связь между ними. Только тогда мы сможем выйти из этого противостояния, только тогда хоть в чем-то начнем подниматься к замыслу, к исходной точке происходящего. Ведь только в замысле нет разделения на природу и на человека, и обе эти категории действуют как одно целое.

В замысле, как в условной исходной точке, нет пока никакого воплощения – словно у человека, задумавшего построить дом. Все у него объединено в одной этой мысли, в одном желании. Человек просто желает, чтобы у него был дом. И лишь для воплощения, т.е. для того, чтобы замысел реализовался, нужны уже отдельно сила природы, дающая всему наполнение, и противоположное ей желание наполниться, насладиться. Это конкретные свойства, которые уже могут воплотиться в силах, их связях, в их противоположности, вызывающей развитие, проявление все большего количества свойств, целой иерархии законов их взаимодействия, что уже выглядит как план. Это и дает возможность силе природы, в основе которой воплощен закон альтруизма, или же желания насладить все, что «вовне», осуществить свою программу, «построив» себе дом в средоточии противоположного ей желания насладиться, в человеке. И реализованный подобным образом замысел как бы поднимает человека на уровень самое себя. Поэтому приходится повторять вновь и вновь, что кризис, постигший человечество, – это не кризис в самом механизме природы, в ней все «идет по плану», кризис этот искусственный. Искусственный, т.е. направленный извне на нас, для того, чтобы заставить нас измениться.

Цивилизация не сможет существовать, если человек не изменит своего отношения к миру с получения на отдачу. Ведь наш эгоизм – это единственная разрушающая сила, которая существует в мире. Все силы в мире, кроме нашего эго, – это природные составляющие, находящиеся между собой в равновесии. Среди них тоже есть якобы «положительные» и якобы «отрицательные». Мы еще не знаем, каковы они в действительности, но так нам кажется, так мы оцениваем их относительно себя и потому так называем. Мы еще не в состоянии представить себе, как выглядит мир, все действующие в нем силы, когда человек изменяет свое отношение к окружающему.

А пока человек идет по пути эгоистического развития и эгоистического использования своих желаний, сама природа направлен но создает вокруг него и всего общества угрожающую обстановку. В результате человек вынужден будет осознать свое место в системе природы, осознать свой эгоизм как единственное зло. Сам эгоизм, вызывая страдания, толкает нас к поиску методики его исправления и правильного взаимодействия с природой.

Сила общественного мнения

Для того чтобы изменить свое поведение с эгоистического на альтруистическое, человек должен изменить приоритеты, иерархию ценностей, убедиться в том, что отдавать обществу намного важнее, выгоднее, чем получать от него. Другими словами, человек должен ощутить намного большее наполнение от отдачи обществу, чем от любых эгоистических обретений.

Для достижения этой цели у нас есть только одно средство – общественное мнение. Нет ничего важнее для человека, чем мнение окружающих. Заслужить одобрение общества – цель жизни.

Человек обычно отрицает, что им движет желание добиться одобрения своих поступков. Вопрос о мотивации того или иного поступка застает его врасплох. Человек указывает на любознательность, даже на деньги, но не признается, что его мотив – общественное одобрение. Потому что общественное признание для него самое главное!

Человек создан природой таким образом, что окружение определяет все его вкусы и ценности, он поневоле и полностью находится под властью общественного мнения. А потому общество способно навязать человеку любую, даже абстрактную ценность и любой вид поведения. Ради известности, славы, уважения, почета человек готов на все.

Общество также формирует в человеке критерии оценки собственного достоинства и самоуважения. Поэтому человек готов на все ради положительной самооценки, даже зная, что никто никогда не узнает о его поступке.

Такова сила единственного имеющегося у нас инструмента – общественного мнения.

Принцип объединения

В естественном механизме развития человечества действуют два фактора: эгоистические силы, негативно влияющие на общество, и силы альтруистические, влияние которых на общество позитивно.

Исследуя этот механизм, К.Маркс принял к сведению лишь результаты деятельности позитивной и негативной сил, т.е. созидание и разрушение, действующие в обществе. В соответствии с этим он и спланировал свою тактику, но не обратил внимания на причинные факторы, приводящие к подобным последствиям. Это похоже на действия врача, который не обращает внимания на корень болезни, а лечит больного исходя лишь из внешних ее проявлений (подобно основному принципу современной медицины). Такая методика принесет больше вреда, чем пользы, поскольку в расчет нужно принимать оба фактора: и причину болезни, и саму болезнь. Только тогда можно будет отыскать надежное лечение.

Тот же недостаток присутствует и в тактическом методе марксизма, который совершенно не принял в расчет силы субъектов в обществе, обратив внимание лишь на их созидательное и разрушительное действие.

Результатом стало то, что выбранное Марксом тактическое на правление вело в противоположную от построения «общества справедливого распределения» сторону. Ведь ясно, что коллективный строй обязан держаться альтруистического направления, поскольку в самой сути слов «справедливое распределение» заложено чисто альтруистическое восприятие, полностью сбрасывающее рамки эгоизма. Эгоист стремится использовать ближнего себе во благо, и, с его точки зрения, в жизни нет ни малейшей справедливости, если человек не действует на пользу самому себе.

Однако в тактике марксизма обнаруживается наиболее узкий эгоистический вектор, обратный направлению к цели. Взращивание ненависти к противоположному классу, разрушение институтов старого строя и преследование его представителей, насаждение в сердцах пролетариев такого чувства, словно весь мир наслаждается и благоденствует за их счет, – все это чрезмерно увеличивает эгоистическую силу человека и совершенно выхолащивает альтруистическую силу. А если маневр устремлен в сторону, противоположную цели, разве можно когда-нибудь достичь ее? Должна быть предусмотрена более высокая, цель, во имя которой человек соединяется с обществом. Иначе это называется обществом преступников.

Разве в России не хотели достичь любви между товарищами? И разве понятие «товарищ» пришло не отсюда? Марксисты хотели сделать это по-хорошему, не получилось – стали действовать силой, но вначале они действительно хотели это сделать, это было хорошее стремление.

Природа вынуждает нас соединиться в одно тело. Каждый дол жен почувствовать, насколько бесперспективно и опасно ощущение отдаленности, и соединиться с другими, чтобы обеспечить их знанием и пониманием основ природы альтруизма, т.е. буквально обеспечить их будущим, возможностью выжить и жить во имя жизни всеобъемлющей природы, всего организма цивилизации.

Подобные альтруистические процессы протекают в нашем биологическом теле, где связи между клетками создаются не для того, чтобы просто существовать, эта связь призвана обеспечить жизнь на более высоком уровне, на уровне Человека. Эта модель работает и в жизни каждого человека, и в развитии общества на протяжении истории. Человек способен воспринять цели общества, его референтной группы в качестве цели своей жизни, вплоть до готовности жертвовать ради нее личными интересами и даже жизнью. Проблема только в том, что сам человек, все чудо организма которого, чудо слаженной работы множества факторов, клеток и органов готово обеспечить физическую основу для достижения им высокой цели в жизни, – этой цели не имеет. Человек буквально сжигает свою жизнь по пустякам или ради эфемерных выдуманных целей. Кто же даст ему высокую цель в жизни, если не общество? Но мы видим, что само сообщество людей в любой форме руководствуется эгоистическими целями выживания, захватов и жизни за счет других или, того хуже, целями лидеров и отдельных партий, которые эгоистичны по определению.

Общество просто обязано познать альтруистичность Природы, принять слияние с ней, организацию жизни в подобии ее высшему принципу как цель жизни. И, таким образом, дать каждому возможность соединить в осознанном подобии Природе все уровни существования – от жизни клеток и органов в каждом отдельном организме до цели жизни человечества.

Чего хотят люди?

Любое, самое подробное и интеллектуальное объяснение того, почему мы страдаем, сводится, в конце концов, к чувственному пониманию. Тут не требуется большой мудрости, развитого интеллекта, обучения на специальных курсах или по книгам. Речь идет лишь о том, чтобы вкратце объяснить любому человеку причину его страданий. А об этом хочет услышать каждый. Всех волнует вопрос: почему они страдают, почему им плохо, почему не идут дела? Этому есть простое объяснение, с которым согласны все религии и методики: причина в том, что мы погружены каждый в собственное эго и наши эго ненавидят друг друга. Об этом говорят все, однако предлагаемый метод исправления ситуации в мире, спасения от кризиса отличается тем, что качественно и изнутри объясняет нам, откуда проистекает причина страданий и как на данном этапе можно исправить ситуацию, чтобы их избежать.

Мир полон отверженных, страдающих и умирающих от голода людей. Проблема в том, что мы предпочитаем откупиться, лишь бы забыть о них и с чувством выполненного долга вернуться к собственным делам. Мы не хотим посвятить им свои желание, любовь, чувство, отношение. Нам хочется откупиться от этих забот деньгами. Мы были бы рады, если бы этих людей не было вовсе, тогда не пришлось бы им помогать. Однако они существуют, и, не имея выхода, мы по разным причинам приходим им на помощь. Мы не относимся к ним как к членам собственной семьи, как к своим близким. Не любим их, не отдаем им своего сердца, не чувствуем их так, словно они живут у нас в доме. Мы просто готовы заплатить, чтобы отделаться от этой проблемы, спрятать ее и не подпускать к себе.

Однако общая альтруистическая природа обязывает нас жить вместе со всем человечеством одной семьей. На деле выходит следующее. Отдав на благотворительность, скажем, тысячу долларов, человек перестает думать о нуждающихся да еще гордится и кичится собой: «Посмотрите, какой я хороший». Тем самым «благотворитель» совершает ошибку, но никто в мире не может убедить его в том, что он сделал что-то плохое или поступил неверно. В результате человек лишает себя возможности понять, что же в действительности ему нужно делать.

Мы не обеспечили нуждающихся лекарством, не разрешили их проблему на человеческом уровне, где и кроется изъян, суть которого – отсутствие связи и любви между нами. Наоборот, мы предлагаем «решение» на простом материальном уровне: кусок хлеба, мешок муки. Разумеется, этим мы не решим проблему, поскольку она относится к человеческой ступени, к связи между нами. И потому люди, пытающиеся накормить Африку и Азию – пускай даже они сделают в миллион раз большего того, что делают сейчас, – не остановят нищету, пока не позаботятся о любви между народами.

Прием иммигрантов из бедных стран и прочие действия такого рода лишь усиливают ненависть среди народов. Человек сближается с другими людьми благодаря своей отдаче, но осуществляет ее не на уровне самой проблемы. Вместо того чтобы давать им свою любовь, мы предоставляем им рабочие места, пропитание и национальное страхование, как это сделали, например, во Франции. Так проблема не решается. Наоборот, обостряется и «прорывается» в виде террора или, скажем, недавних беспорядков, сопровождавшихся сжиганием машин и прочими бесчинствами.

То же касается и Африки. Никто в Африке не любит благодетелей, поставляющих туда еду, – как будто поставки эти являются не актом благотворительности, а выполнением прямого долга. Чего же требуют африканцы в своей ненависти к европейцам? По сути, они требуют любви, равенства: «Я хочу не хлеба, я хочу быть таким, как ты». Тут имеется в виду не хлеб в прямом смысле, ведь это минимальный уровень существования. Конечно же, речь идет о том, что лежит над уровнем пропитания. А потому умирающие с голоду благодарны нам за то, что мы даем им хлеб, однако, если они получают что-то сверх «хлеба насущного», сверх того, что требуется для выживания, – на этом уровне, уже обеспечив как-то свое тело, они начинают требовать любви.

Каждый требует любви. Если же вместо любви ты по французской схеме предоставляешь человеку возможность учиться, национальное страхование, крышу над головой, то в ответ получаешь ненависть. Ведь подсознательно, сами того не понимая, люди требуют именно любви и не получают ее. Любовь можно давать, исходя из чувства необходимости, осознавая, что все мы – одна семья. Пока мы не наладим свои взаимоотношения так, чтобы стать од ной семьей, человечество будет лишь все глубже и глубже погружаться в кризис.

Альтруистические организации

Альтруистические силы общества, действующие уже сейчас, из природы своей, из той меры беспокойства, которую они проявляют о других, о мире, в принципе, кажутся наиболее приспособленными для восприятия идеи альтруистической перестройки системы общественных ценностей. Эти силы сосредоточены не в каком-то одном народе или в одной стране – эти люди рассеяны по всему земному шару. Они являются активными, действующими членами все возможных организаций, правительств, комитетов по образованию и культуре.

Однако смогут ли такие разные организации, как Amnesty International, «Друзья Земли», «Гринпис», Международный комитет Красного Креста, масса других альтруистических объединений понять необходимость единого для всех людей решения, дающего выход из кризиса? Ведь у них, в общем-то, разные виды и направления деятельности и мышления.

Ни у одной из них нет развернутой программы выхода из системного кризиса, изменения жизни на планете к лучшему. Каждая организация и каждый человек внутри организации имеют свое собственное мнение. Однако мне кажется, все они способны понять, что наша общая проблема только выглядит для одного в виде тающих ледников, для другого – в виде голодных детей, для третьего – в виде потепления или цунами, ураганов или землетрясений, войн, террора или наркотиков, – в виде тысячи всевозможных проблем. Вполне реально показать им, что все эти проблемы связаны с одной причиной, и с устранением этой причины проблемы исчезнут. Причем не просто исчезнут, а вместо них придут процветание, мир и любовь.

При встрече с представителями альтруистических организаций обнаруживаешь, что они приходят к осознанию того, что их деятельность не приносит ожидаемых плодов. Так называемые доноры, которые поддерживают эти организации солидными суммами, понимают, что хотя эти их подопечные и работают, но их деятельность не приводит к видимым положительным изменениям в мире, в стране. Возникает вопрос о пересмотре всей доктрины. В этой готовности осознать узость концепции и заключается добро. И сейчас намечается очень серьезный пересмотр всех направлений, ревизия концепций многих добровольных альтруистических организаций.

Объяснение методики исправления

Наш эгоизм является единственным нашим врагом, злом, которое, подобно раковой опухоли, разросшейся в теле, убивает нас. Он лицемерно обкрадывает нас, вплоть до того, что уводит в могилу без какой-либо награды за все наши страдания в этом мире. Даже сейчас, в эгоистическом состоянии, мы неосознанно отдаем, а не полу чаем, поскольку не забираем произведенные нами излишки в могилу, а только испытываем фальшивое наслаждение, гордясь приобретенным. Мы отдаем все, сверх необходимого, т.е. ведем себя абсолютно альтруистически. Проблема только в том, что по замыслу Природы мы должны поступать так добровольно, осознанно, с желанием.

Доказательством того, что и сегодня мы – альтруисты поневоле, может служить простой пример: если усилия, затраченные в течение целого рабочего дня, приводят к наслаждению протяженностью даже в половину дня, то на самом-то деле работа – отдача, а не получение, поскольку отданные усилия намного больше полученного наслаждения. Поэтому все мы, согласно простому арифметическому расчету, являемся отдающими, а не получающими.

Как это ни странно, но именно сегодня, при столь большой эффективности, производительности труда, освободившись от рабства и гнета периода капитализма, мы оказываемся более порабощенными, чем прежде. Все мы мечтали еще несколько десятков лет назад о коротком рабочем дне, о продолжительном отдыхе и полноценном досуге, теряясь в догадках, чем же человек будущего будет заниматься в свое свободное время!

Однако сегодня, в результате порабощения современным обществом, мы прикладываем усилия ради удовлетворения своих потребностей, по меньшей мере, 14 часов в день, с муками и страданиями, как работали сотни лет назад рабочие в период начала эпохи индустриализации. Все это является следствием того, что и государство, и его представительские органы, все наши лидеры также есть продукт порабощения самого общества новым классом государственных чиновников-бюрократов.

Жаждущие проявить себя, свою единственность, показать себя обществу, заслужить одобрение, восхищение, славу и почет получают в альтруистическом обществе еще большие возможности для реализации своей личности и индивидуальности.

Это похоже на историю про богача, который не хотел содержать своего старого отца. Но суд постановил, чтобы он содержал отца с уважением не меньшим, чем всю остальную семью, а в противном случае он будет строго наказан. Разумеется, он взял отца в свой дом и был вынужден обеспечивать его всеми благами. Однако сердце его наполняла печаль. Сказал ему отец: «Так или иначе, ты даешь мне все со своего стола. Так какая тебе разница и что ты потеряешь, если у тебя к тому же будет хорошее намерение, приемлемое для всякого приличного человека – радоваться тому, что имеешь возможность выразить уважение своему отцу, который истратил на тебя все силы и сделал тебя уважаемым человеком среди людей? Зачем упрямиться в глубине сердца и сожалеть? Можешь ли ты как-то избавить себя от этого?»

Таково положение дел. В конечном счете, мы совершаем отдачу обществу, и лишь общество остается в выигрыше от нашей жизни, «ибо всякий человек от мала до велика пополняет запасы и обогащает общественную кассу». Когда сам человек взвесит страдание и наслаждение, которое он получает, то результатом будет большой дефицит. Следовательно, мы поневоле совершаем отдачу ближнему, только с болью в сердце, с большими и горькими страданиями. Все изменение – психологическое, и итогом его станет тоже действие, только осознанное, с хорошим намерением, в дополнении с ощущением вечной и полной жизни.

Поскольку деятельность альтруистических сил мира будет вести его к равновесию с Природой, мир получит естественную поддержку в виде ослабления всех проявлений кризиса. Природа чутко реагирует на альтруистические изменения в человеке, потому что они направлены в сторону подобия ей. Все большее подобие Природе приведет к изменениям окружающей среды и общества.

***

Большая часть людей обладает некой верой в будущее, т.е. стремлением знать, что есть нечто выше всего того, что они могут определить как свою жизнь с ее реалиями. Однако страдания в этом мире настолько сильны, что человек все меньше их связывает с чем-то, находящимся выше этой жизни. Тяга к мистике вместо тяги к религии очень характерна для того состояния, когда человек пребывает не просто в смятении, а когда он страдает душевно, ощущая, что есть более высокий смысл в его существовании, но между ним и тем, что он вынужден называть реальностью, стоит какая-то непреодолимая преграда. Поэтому он ищет выход и не знает, чем себя наполнить сегодня, поэтому гонится за временными, случайными решениями, ищет предсказателей будущего. Но на самом деле будущее заключено в сегодняшнем выборе. Наш выбор – быть пассивным или активным элементом программы управления, т.е. иными слова ми, выбрать долгий путь страданий или короткий путь исправления.

Все мы действуем по программе, которая заложена в природе, только мы не понимаем эту программу, хуже того, мы часто даже не подозреваем, что она существует. И эта наша «наивность» проявляется в том, что причины проблем повседневности мы по привычке относим или к случаю, или к злой судьбе, к плохому начальству и нерадивому правительству. Она и в том, что мы, отворачиваясь от системного характера кризиса, решаем частные проблемы. Мы не понимаем, как развиваются природа, общество, человек.

Человек называется человеком, когда он что-то добавляет от себя в природное течение событий. В сложившейся ситуации «добавить от себя» возможно только в том случае, если мы возьмем высшую силу природы, альтруизм, и с ее помощью совершим изменения в нашей природе. Если же мы действуем только с помощью сил, которые природа выделила нам, то называемся «подобными животным смертными». Тогда мы просто более развитые «социальные животные», но не более того.

Направления работы

Хотя человеку кажется, что он свободен, действует по собственному желанию, он выполняет указания генетической программы, заложенной в нем, и желания среды, которая навязывает ему свои ценности и стандарты: выгоду и преимущества быть сильным, властным, преуспевающим. И человек всю свою недолгую жизнь трудится только для того, чтобы общество оценило, насколько он преуспевает в выполнении его установок. Получается, что он вообще не живет ради себя, а насилует себя, чтобы достойно выглядеть в глазах общества. Путь к свободе начинается в избавлении от диктата искусственных общественных стандартов. А затем продолжается в собственном свободном выборе пути к равновесию с Природой и достижении тем самым совершенства и вечности. Поэтому создание условий для реализации свободы воли возможно лишь путем выработки новых общественных стандартов, не расходящихся с естественным законом альтруизма и формирования нового общества, обусловленного сформированными принципами.

Переход человечества от эгоистических действий к альтруистическим происходит в два этапа:

– объединение альтруистических сил планеты (организаций и личностей),

– присоединение к ним всего человечества.

По мере объединения альтруистических сил как единой глобальной общественной силы станут возможны:

– работа со СМИ;

– включение в правительства в качестве решающей силы;

– противостояние неальтруистическим организациям;

– влияние на отдельные личности и, в целом, привлечение к альтруистической идее всего человечества.

Если объединение альтруистических организаций мира превратится в реальную силу, оно сможет влиять своим мнением на глобальные решения во всем мире.

Объединенные альтруистические организации создадут такое сильное общественное мнение о предпочтительности только альтруистических поступков, что общество поневоле начнет перестраиваться под новые ценности. Таким образом, возможно постепенное создание новой альтруистической цивилизации. В результате подобия человечества единому общему альтруистическому закону природы исчезнут все проблемы, как в едином здоровом организме.

Шансы принятия программы общества будущего

Сегодня весь мир в результате глобализации, внедрения Интернета и развития интегральной науки, включающей в себя все ее отдельные отрасли, находится в состоянии столь глубокой и разносторонней взаимозависимости отдельных стран и народов, что все люди Земли связаны друг с другом, как одна семья. Это пока еще не столь очевидно, но скоро будет заметно все больше и больше.

Выходит, что даже самый большой эгоист будет готов воспринять идею построения альтруистического общества, поскольку на него, как и на всех людей, влияют общечеловеческие проблемы. Невозможно достичь наслаждения, адекватного приложенным усилиям. Существует реальная опасность уничтожения цивилизации в результате экологической катастрофы, термоядерной войны, массированной террористической атаки. Ничего невозможно запланировать на будущее: всемирный банк постоянно колеблется и неизвестно, что с ним будет. Семьи как таковой уже не существует: дети уходят от родителей, употребляют наркотики. В довершение всего человек не находит никакой опоры под ногами. И здесь самое время сказать: «Знаешь, в противоположность всему ты можешь почувствовать себя самым наилучшим образом, комфортно и хорошо, и твое «Я» при этом останется». Ведь, с одной стороны, строя свои действия на основе эгоизма, человек уверен, что тем самым сохраняет собственное «Я». Только об этом он и беспокоится!

С другой стороны, эти системы уже давно существуют в человеке. Если посмотреть, как на протяжении тысячелетий процесса раз вития человечества выстроилась структура отношения к ближнему – самая эгоистическая, скрытая внутри человека, но с альтруистической внешней формой, то это просто чудо! И все построение отношений внутри общества происходило только из стремления к сохранению людьми собственного «Я».

На сегодняшний день нельзя сказать, что все люди – полные эгоисты. Существует много групп и объединений, осознающих, что от отдачи можно приобрести больше, кроме того, на ситуацию влияет накопившееся в мире отчаяние. Поэтому идея альтруизма не бессильна, и человечество готово воспринять идею построения альтруистического общества.

Дорогие друзья!

1. Усугубляющийся глобальный кризис требует своего разрешения. Многие ученые и философы мира изучают и исследуют это явление, но пока мы не можем сказать, что понимаем его причину, а тем более, каковы должны быть наши действия по его предотвращению. Прошло время, когда можно было отрицать его наличие. Есть множество теорий и предложений как о природе кризиса, так и о мерах по его устранению. Я попытаюсь изложить точку зрения на современное состояние человечества, как его видит наука, которой я занимаюсь, – наука каббала.

2. В древние времена человек был ближе к природе и старался сохранять близость с ней. Тому были две причины:

– еще неразвившийся эгоизм не отдалял его от природы, давал человеку ощущение себя как интегральной части природы;

– недостаточные знания о природе вызывали трепет, вынуждали смотреть на природу, как на высшее.

3. В итоге он стремился не просто к накоплению знаний о явлениях окружающего мира, а пытался разобраться в том, что за силы управляют нашим миром. Человек не мог спрятаться от них, как сегодня спрятался от сил природы в созданном им искусственном мире. Его органы чувств, еще не искаженные и не атрофированные современной техникой, могли глубже ощущать окружающий мир. Страх перед природой и одновременно близость к ней толкали его на выяснение того, чего желает от него природа, есть ли у нее цель, для чего создала его. Он стремился как можно глубже понять ее.

4. Ученые древности обменивались знаниями о природе. Также и каббалисты делились своими знаниями с другими учеными. Каббала изучает систему управления нашим миром. Ее основная задача – выяснение причин и цели Творения. Я, конечно же, не имею в виду то, что продают сегодня под именем каббалы, используя ее популярность. Это серьезная наука о системе мироздания, которая дала базовые знания для других наук. Из общения каббалистов с учеными древности произошла античная философия, из которой появились науки. В честь организаторов нашего конгресса я выбрал высказывания об этом именно немецких ученых.

5. Иоанн Рейхлин в своей книге «De arte cabbalistica libri V» пишет:

«Мой учитель Пифагор, отец философии, перенял свое учение от каббалистов, и он первым перевел слово «Каббала», неизвестное его современникам, на греческий язык словом «философия». Каббала не оставляет нас проводить нашу жизнь в прахе, но поднимает наш разум к вершине познания».

Вокруг каббалы, которая в течение многих столетий оставалась закрытым учением, тайной мудростью, возникло такое множество легенд и фальсификаций, что современному человеку трудно добраться до истинных источников. Об этом писал, в частности, великий Лейбниц в своей книге «Hauptschriften zur Grundlegung der Philosophie»: «Поскольку у людей не было правильного ключа к Тайне, то страсть к знанию была, в конечном итоге, сведена к различного рода пустякам и поверьям, из чего возникла своего рода «вульгарная каббала», которая далека от настоящей, а также различнейшие фантазии под ложным названием магии, и этим полнятся книги» [.1.].

6. Философия, восприняв часть каббалы, пошла по иному пути. От нее произошли современные науки о нашем материальном мире, его законах – в рамках явлений, которые способны воспринять наши пять органов чувств. А древние мудрости, в том числе каббала, остались вне интересов исследователей. Что наука не смогла охватить, что осталось непостижимым для нее, вошло в рамки создаваемых религий, в ритуалы и обычаи. Древние мудрости постепенно забылись!

7. Человечество, исследуя этот мир, пытаясь понять место и возможности человека, определить цель и смысл существования, использовало параллельно науку и религию. Но обе они увели человечество от постижения Управляющей Высшей Силы, от согласования человека с Ней. Человек изучал Природу не для того, чтобы узнать, что Она желает от него, и изменить себя, а для того, чтобы изменить, покорить Природу в угоду своему эгоизму.

8. Кризис во всех областях человеческой деятельности – от кризиса наук до кризиса личной жизни каждого, многочисленные страдания – вызывает все тот же вечный вопрос о причине жизни и ее цели. Сегодня мы убеждаемся, что ничего не знаем о Природе, о причине существования человека, процессе управления им и цели нашего существования. Мы соглашаемся с существованием в Природе Великой Мудрости, Высшего Замысла. Науки неспособностью ответить на наши вопросы вынуждают нас искать новый подход к природе. Это приводит современного человека к поиску ответа в религиях, верованиях, мистических учениях. Кризис внешний привел нас к кризису внутреннему – мы обнаружили себя растерянными в этом мире.

9. Всплеск интереса к этим учениям, к объяснению нашей жизни не путем научного исследования, а всевозможными «потусторонними» методами наблюдается в последние 30 лет и на наших глазах угасает. Из всех заблуждений человечеству остается «проверить» еще несколько верований, чтобы отказаться от них и окончательно их забыть.

Наше время – время возврата человечества через мистику к раскрытию истинных древних мудростей.

Раскрывающаяся в последние годы наука каббала должна сыграть ключевую роль. Каббала, как и все древние мудрости, берет свое начало Месопотамии. Там они в свое время были открыты человечеством, затем забыты вплоть до нашего времени и теперь вновь раскрываются. Неслучайно там же находится и центр современного столкновения цивилизаций.

Каббала появилась около 5000 лет назад в Месопотамии – колыбели человечества.

10. Вся история человечества определяется развитием эгоизма в человеке. Эгоизм, развиваясь, толкает человека к изучению окружающей среды – для реализации растущих эгоистических желаний. В отличие от неживой, растительной и животной природы нашего мира, человек постоянно развивается как из поколения в поколение, так и каждый лично в течение своей короткой жизни. Эгоизм в человечестве развивается по пяти возрастающим ступеням.

В древние времена человек еще не был настолько эгоистичным, чтобы противопоставить себя Природе. Он чувствовал ее и все, что его окружало, и это взаимное ощущение и было их языком общения, во многом даже без слов, подобно телепатии, на некотором духовном уровне.

Первая же ступень эгоистического роста вызвала в человеке желание не изменить себя в подобие Природе, а изменять Природу в угоду себе. Аллегорически это описывается в виде желания построить башню до Неба – подчинить Природу себе.

11. Возросший эгоизм оторвал человека от Природы. Вместо исправления возросшей противоположности себя и Природы чело век возомнил, что сможет эгоистически постичь Творца: не исправлением эгоизма, а властвуя над всем. Этим он противопоставил свое «Я» окружающему – обществу и Природе. Вместо ощущения окружающих как ближних, а Природы – как своего дома человек пере стал понимать Природу и окружающих. Вместо любви возникла ненависть. Так люди отделились друг от друга, и один народ древнего мира разделился на множество народов.

12. Аллегорически это выражается в Торе (Ветхий завет, Бытие, 11,19) так:

«На всей земле был один язык и одно наречие. Двинувшись с востока, они нашли в земле Сеннаар равнину и поселились там. И сказали друг другу: построим себе город и башню, высотою до небес, и сделаем себе Имя, прежде чем рассеемся по земле.

И сошел Господь посмотреть город и башню, которые строили сыны человеческие. И сказал Господь: вот, один народ, и один у всех язык. Вот что они начали делать – и не отстанут от задуманного. Смешаем язык их, чтобы один не понимал речи другого. И рассеял их Господь оттуда по всей земле – так они перестали строить город и башню».

13. Иосиф Флавий описывает: «К ослушанию Творца призывал народ Нимрод. Он советовал построить башню, более высокую, чем может подняться вода, если Творец вновь нашлет потоп – и тем отомстить Творцу за гибель предков. Толпа согласилась, и стали считать повиновение Творцу позорным рабством. С большим желанием начали строить башню. Видя, что люди не исправляются после урока потопа, Творец сделал их разноязычными – они перестали понимать друг друга и разошлись. Место, где строили башню, назвали Вавилон, от произошедшего там смешения языков, вместо которых раньше был один язык».

14. В начале ХХ в. немецкий археолог Р. Кольдевей обнаружил в Вавилоне руины башни размером 90х90х90 метров. Также и Геродот, живший в V в. до н.э., описал башню как 7-ярусную пирамиду таких же размеров. Исторические источники повествуют, что в центре Вавилона был расположен храмовый город Эсагила, а в его центре – Вавилонская башня – храм верховного божества Мардука. Называлась она Этеменанки, что означает «краеугольный камень Небес и Земли».

Эсагила являлась религиозным центром всего тогдашнего мира в его попытке заменить познание истинного Бога на противоположную Ему по сути религию. Астрология, знаки зодиака и гороскопы, гадания, мистика цифр, спиритизм, магия, колдовство, заговоры, снятие сглаза, вызывание злых духов – все это было разработано в Эсагиле, дожило до наших дней, и именно сегодня мы наблюдаем последний всплеск этих верований.

15. Эволюционная биология утверждает, что индоевропейские языки произошли от народов эпохи строительства Вавилонской башни.

Доктор Расселл Грей из Университета Окленда в Новой Зеландии вычислил возраст 87 индоевропейских языков и определил, что они возникли в период Вавилонской башни, и оттуда затем произошла их миграция на запад – в Европу и на восток – в Индию.

16. С тех пор человек эгоистически противостоит Природе, свойству полного альтруизма. Вместо исправления постоянно растущего эгоизма на альтруизм, вместо подобия Природе он создает искусственную защиту от Природы. Для этого он развивает науку и технологии. Это и есть возведение Вавилонской башни, когда человек не желает исправлять себя, а хочет властвовать над Природой.

17. С тех пор эгоизм поэтапно достиг в человечестве своего максимального развития. Человечество разочаровалось в попытках на полнить свой эгоизм посредством технологического и общественного развития. Сегодня мы начинаем осознавать, что весь наш путь, со времени Вавилонского кризиса, был проделан зря. Можно сказать, что именно в наше время в результате осознания кризиса и тупика нашего развития происходит разрушение Вавилонской башни – противопоставления эгоизма Творцу. Человек готов признать, что выбранный им тогда путь технологического устранения эгоистической противоположности Природе вместо исправления своего эгоизма на альтруизм ведет в тупик.

18. Каббала возникла в то время как собрание сведений о причине поэтапного роста эгоизма в человеке. Каббала говорит, что свойство всего существующего – эгоистическое желание наполниться.

Но в естественном виде невозможно наполнить эгоистические желания, потому что приходящее наслаждение, наполнение аннулирует желание, и вследствие этого наслаждение перестает ощущаться. Подобно тому, как пища уменьшает чувство голода, а с ним пропадает и наслаждение от поглощения пищи.

Но поскольку без наслаждения человек не может существовать, то он вынужден постоянно развивать в себе новые желания, чтобы, наполняя их, испытывать наслаждения. Это постоянная погоня за наслаждением, которого достичь невозможно, и есть вся наша жизнь. Разочарование и пустота вызывают депрессию, приводят к наркотикам.

19. Если наполнение аннулирует и желание, и наслаждение, возможно ли достичь наполнения? Такого, чтобы оно не исчезало?

Древние мудрости аллегорически повествуют нам, что человек создан как одно существо: имеется в виду, что все люди изначально связаны вместе, как один человек. Именно так относится к нам Природа – как к одному человеку. Этот собирательный образ называется Адам, от слова «домэ». На арамейском – разговорном древне вавилонском языке – это означает «подобен Творцу». Изначально мы созданы как бы соединенными вместе, как один человек. Но, вследствие роста эгоизма постепенно утратили чувство общности и отдалились друг от друга, вплоть до ненависти друг к другу.

20. Согласно замыслу природы, эгоизм должен в нас расти до тех пор, пока мы не осознаем своего состояния. Глобализация раскрывает нам сегодня, что, с одной стороны, все мы связаны друг с другом, а с другой – выросший в нас огромный эгоизм отталкивает нас друг от друга.

Зачем изначально мы должны быть созданы как одно творение, а затем разделиться на эгоистические, отдаленные друг от друга личности? Только так мы можем увидеть свою полную противоположность Творцу и понять свойство абсолютного эгоизма – его ничтожность, ограниченность, безысходность. Чтобы возненавидеть свою эгоистическую природу, разъединяющую нас, и самим пожелать объединиться, изменить свою природу на противоположную, альтруистическую, самостоятельно найти путь и возможность сделать из себя альтруистов, соединиться вновь всем человечеством в одно единое целое.

21. Подобно тому, как эгоистические клетки, соединяясь в одно тело, аннулируют свой личный эгоизм ради существования всего тела и в итоге ощущают жизнь всего тела, такого же соединения между собой обязаны достичь мы – и тогда ощутим не свое земное, а вечное существование Природы, до уровня которой поднимемся.

К этому призывает нас древний принцип «возлюби ближнего, как самого себя». Он был в действии до построения Вавилонской башни, а затем вошел в принцип всех религий, появившихся из древневавилонской мудрости после разрушения Вавилонской башни и разделения людей на народы и государства. Выполняя это правило, каждый из нас уже не остается единичным ненаполненным эгоистом, а ощущает жизнь общего организма – Адама – в его подобии Творцу, т.е. вечное совершенное существование Природы.

22. Альтруизм стал необходим для выживания человечества именно в наше время, потому что выяснилось, насколько все зависят от всех. Причем возникает новое определение альтруизма: альтруистическим называется намерение или действие, которое исходит не из желания помощи, а из необходимости взаимосвязи всего человечества в единое целое.

23. Изменение отношения к ближнему с эгоистического на альтруистическое поднимает человека на уровень ощущения иного мира. Ведь мы ощущаем мир своими органами чувств. Начиная воспринимать не внутри, а вне себя, мы вместо фрагмента окружающего мира переходим к ощущению его как целого. В итоге мы обнаруживаем, что мир вокруг нас – единая альтруистическая сила Природы, а мы соединяемся с ней и чувствуем себя существующими, как и она, – в вечности и совершенстве.

24. В древней каббалистической книге «Зоар» говорится, что к концу ХХ в. человечество достигнет одновременно максимально го эгоизма и максимальной опустошенности в нем. Тогда ему будет необходима методика выживания, методика наполнения. Тогда, говорит книга «Зоар», настанет время раскрыть человечеству каббалу как методику достижения подобия Природе. Начав изучать каббалу 30 лет назад, я не представлял себе, что смогу говорить о ней на таких форумах. Никого не интересовало исправление мира. Все были уверены, что мир прогрессирует, а не регрессирует.

25. Исправление человека и всего человечества, достижение подобия альтруистической Природе происходит не сразу, не всеми одновременно, а по мере осознания каждым и всеми личного и общего кризиса. Исправление начинается с осознания человеком его эгоистической природы как источника всего зла. Затем происходит поиск средств для изменения этой природы. Поиск приводит человека к выводу, что только влияние общества может помочь ему. Только если общество изменит свои ценности и будет «рекламировать» ему альтруизм, поступки, направленные не на взаимопомощь, а на объединение всех в подобие Творцу, – как единственную в мире ценность.

26. Общество должно поднять сознание человека до уровня понимания коллективной ответственности, поскольку отношение к нам со стороны Творца – как к одному, единому творению, Адаму. Человечество пыталось достичь своих целей эгоистически, каждый человек в одиночку, а обнаружило, что поневоле обязано решать свои проблемы коллективно, альтруистически. Сегодняшнее постепенное раскрытие эгоизма в человечестве вынудит его реализовать древнюю методику каббалы для своего возвышения до уровня вечности и совершенства.

27. Строя на себе модель альтруистической силы – Творца, чело век обретает разум Творца, Его мысли, Его замысел в творении (как ребенок, подражая взрослому, обретает его разум). В итоге он поднимается с уровня творения на уровень Творца – достигает слияния с Ним. В этом слиянии и состоял изначально замысел Творца относительно человека.

28. Поскольку человек является высшим творением Природы, то все остальные части природы – неживая, растительная, животная – зависят от него. Вследствие исправления человека все части природы, все мироздание поднимается на свой начальный совершенный уровень в полном слиянии с Творцом.

29. Поскольку, согласно замыслу Творца, все мироздание обязано достичь этого состояния, на исправление отводится определенное ограниченное время. Книга «Зоар» указывает начало исправления – с начала XXI в. С этого времени все возрастающие страдания будут подгонять человечество к исправлению.

Осознание цели природы и знание методики исправления позволяет двигаться к цели осознанно быстрее, чем страдания будут догонять нас сзади. Таким образом мы сможем ощущать не страдания, а наполнения, воодушевление в самом пути исправления.

Все зависит только от наших усилий в том, чтобы объяснить обществу причину кризиса, его цель и путь его преодоления.

Наша главная задача – объяснить обществу причину кризиса, его необходимость, его цель. Показать настоящий кризис как целенаправленный и необходимый для достижения всем человечеством самого прекрасного его состояния – вечности и совершенства, объяснить это – задача непростая. Но усугубляющийся кризис приводит все человечество к способности осознать тысячелетний процесс раз вития, его причины и его цели. Мы подготовлены воспринимать наше состояние как необходимое для перехода к иной форме существования.

Каббала как наука о мироздании, его происхождении и цели была известна еще Адаму. Адам был первым человеком, постигшим Творца, потому что до него эгоизм в людях был нулевой степени, и не на чем было раскрыть свое подобие Творцу и в этой мере его ощутить.

Затем эгоизм возрос во времена Ноя. И хотя уже было известно, что его необходимо исправлять в подобие Природе – Творцу, люди не смогли это сделать. Следствием этого стал Всемирный потоп.

Надо понимать, что это не желание Творца «изгонять Адама из рая» или «делать потоп», а реализация законов природы. Под «изгнанием из рая» имеется в виду утрата ощущения единства с Природой.

Люди настолько были лишены эгоизма, что практически понимали друг друга без внешнего земного языка, как нет необходимости в языке животным – у них существует естественный язык, а наш, искусственный, язык появился после эгоистического отрыва от Природы. Поэтому у человека, подобного Творцу, слитого с Природой, имеется естественный «язык ветвей», которым и пользуются каббалисты, на котором написаны книги по каббале. И только в мере слияния с Творцом человек начинает понимать этот язык. Язык ветвей становится его языком общения с Творцом и с подобными ему, постигшими слияние с природой каббалистами. Поэтому в будущем будет на земле один язык – «язык ветвей», потому что «все познают Меня».

Ю. И. Александров – профессор, доктор психологических наук, заведующий лабораторией нейрофизиологических основ психики Института психологии РАН.

Т. Ашер – социальный психолог, ведущий научный сотрудник Международной академии каббалы (talasher2002@yahoo.com).

И. Е. Барановская – сотрудник Международной академии каббалы.

И. Борисявичене – выпускница экономического факультета Вильнюсского университета.

Е. Е. Вахромов – кандидат психологических наук, профессор кафедры психологии и педагогики Федерального института развития образования. Автор более 30 публикаций, 7 тренинговых программ и 5 авторских методик, член Профессиональной психотерапевтической лиги (evakhromov@yandex.ru).

С. Н. Гавров – доктор философских наук, ведущий научный сотрудник Российского института культурологии, заместитель директора Независимого института гражданского общества (gavrov64@mail.ru).

А. В. Гордеева – аспирантка Института биохимии им. А. Н. Баха РАН.

К. Е.Кальченко – заместитель генерального директора научно-исследовательского института, выпускник физического и экономического факультетов Санкт-Петербургского государственного университета, аспирант Инженерно-экономического университета, Санкт-Петербург.

Б. Канцберг – научный сотрудник Международной академии каббалы.

А. А. Козлов – кандидат экономических наук.

Ю. А. Лабас – кандидат биологических наук, ведущий научный сотрудник Института биохимии им. Баха РАН.

М. Лайтман – PhD, доктор философских наук, ученый-каббалист, основатель и руководитель Международной академии каббалы. Автор более 30 книг (mlaitman@kabbalah.info).

Р. С. Лайтман – докторант факультета «Философия и каббала» Тель-Авивского университета.

Б. В. Марков – доктор философских наук, профессор, заведующий кафедрой онтологии и теории познания, философской антропологии философского факультета Санкт-Петербургского государственного университета. Действительный член Академии гуманитарных наук. Автор более 200 статей и 4 монографий.

С. Н. Позний – руководитель проекта «Институт независимых стратегических исследований – ИНСИ» (Киев, Украина), генеральный директор ООО «Инновационная компания «Третье Слово» (sergiy@pozniy.com).

Ю. А. Ротенфельд – доктор философских наук, профессор Восточно-Украинского национального университета, г. Луганск.

М. Санилевич – ведущий научный сотрудник Международной академии каббалы.

А. Д. Сахаров (1921-1989) – физик-теоретик, академик Академии наук СССР (1953). Один из создателей водородной бомбы (1953) в СССР. Лауреат Нобелевской премии мира (1975). Правозащитник, общественный деятель, гуманист.

Я. Свирский – доктор философских наук, ведущий научный сотрудник Института философии РАН, доцент кафедры философской антропологии МГУ.

В. Г. Сивицкий – кандидат педагогических наук, доктор наук в области психологии, доцент, заведующий кафедрой психологии и педагогики МГЭИ (Минск, Беларусь). Автор диагностических и развивающих методик, разработчик игровых и обучающих компьютерных программ, чл.-корр. Международной академии психологических наук (Ярославль, Россия), член Президиума Белорусского общества психологов.

Э. В. Соколов (1932-2003) – русский философ, профессор Санкт-Петербургского университета культуры, автор книг «Культура и личность», «Введение в психоанализ».

А. Я. Флиер – доктор философских наук, профессор, директор Высшей школы культурологии МГУКИ (flier284@mtunet.ru).

С. П. Хренова – педагог, член Союза журналистов РФ (sveth@mail.ru).

Сборник составлен при участии

НФ «ИНСТИТУТ ПЕРСПЕКТИВНЫХ ИСЛЕДОВАНИЙ»

Фонд занимается изучением, исследованием, систематизацией и распространением новых форм научного знания. Организует содействие расширению контактов, научных и культурных обменов между общественностью России и других стран мира. Финансирует научные исследования, научно-практические конференции, симпозиумы, направленные на реализацию федеральных и региональных социальных и благотворительных программ, содействующих формированию позитивных тенденций в развитии российской культуры, науки и образования.

Тел.: +7 (495) 109-0131

www.nfipi.ru

НАУЧНОЕ ИЗДАНИЕ

НОВАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ

Междисциплинарный научно-практический сборник

Редколлегия:

Гавров С. Н.., Калинин М. В., Чекалкин В. В., Илизаров Л. Г., Ашер Т.

Научный редактор

Новикова И. Е.

Технический редактор

Белкин И. А.

Подписано в печать 12.05.2007 г.

Формат 60х90 1/16. Печать офсетная. Гарнитура Ньютон.

Усл. печ. л. 10,5. Тираж 1000 экз.

Заказ № .

Отпечатано с готового оригинал-макета в типографии