И сотки мантию, на которую надевается эйфод. И сделай по подолу мантии гранаты из нитей голубой шерсти, багряницы и червленицы – по всему подолу ее, и золотые колокольчики между ними по всему подолу: золотой колокольчик и гранат, золотой колокольчик и гранат – пусть будут по всему подолу мантии.
И будет она на Аароне во время служения, и слышен будет звук, издаваемый ею, когда будет он входить в святилище, чтобы предстать перед Богом, и когда будет он выходить, – и не умрет [Тора, "Шмот", "Тецавэ", 28:29-28:35]
Речь идет о различных формах исправленного желания, которые преобразуются в одеяния, облачающиеся на нагое тело – наш эгоизм, и олицетворяют собой всевозможные виды исправления.
На самом деле весь наш богатый мир, все его звуки и запахи представляют собой наши внутренние желания, которые проявляются, только когда выходят наружу. Ведь мы не ощущаем ни звуки, ни запахи до тех пор, пока не извлекаем их наружу, поэтому мы воспринимаем мир вне себя – внутри себя мы ничего не можем ощутить.
В мире существуют миллиарды всевозможных объектов, впечатлений, которые я бы не замечал, если бы они были внутри меня. А когда они находятся вне меня, оторванными от меня, я вижу их более явно и могу заниматься их исправлением. Но для этого я должен понимать, что всё, что находится вне меня, это я – внутри себя.
Поэтому вне меня нет ничего, к чему бы я не относился как к своему личному, готовому к исправлению.
Вопрос: Если человек возьмет это как формулу, и будет постоянно повторять, что "весь мир – внутри меня", "я – это мир", сможет ли он пробить стену в духовное измерение?
М. Лайтман: Нет, этого недостаточно. Сам я ничего не могу пробить, я должен привлечь на себя Высший свет. А сделать это можно, только если я правильно работаю со светом: в группе, с товарищами. Становясь хоть в чем-то подобным Высшему свету по отношению к другим, я постепенно исправляюсь.
Исправляя свое отношение к другим по принципу "возлюби ближнего, как себя", я формирую правильное видение мира, и весь мир словно входит внутрь меня, приближает меня к себе, включает в себя.
Выходит, что, с одной стороны, я воспринимаю мир существующим вне меня, и поэтому у меня наблюдается очень сильная резолюция в восприятии каждого элемента творения. С другой стороны, он одновременно становится моей непосредственной частью, и поэтому я сливаюсь со всем миром, но уже в масштабе, когда он находится во мне.
Человеку кажется, что он находится в огромном мире. Но когда он начинает постепенно включать в себя наш мир, сохраняя при этом резолюцию, расстояние между ним и любой другой частью мира, получается, что он будто разбухает, одеваясь на этот мир, и весь мир находится внутри него.
Соединение всего мироздания в одну единую систему – это и есть настоящее восприятие.