Глава 2. Мистика в чистом виде

«Ерунда какая-то…» – Михаил не додумал эту мысль, потому что все вокруг начало плавно с ускорением вращаться по часовой стрелке (опять часы будь они не ладны) и окружающие предметы становились прозрачными. «Во, блин, центрифуга …» Беззвучная вспышка яркого света, но не резкого, даже приятного для света такой интенсивности и затем полная темнота и абсолютная тишина на фоне ритмичного звука. «Я умер? Но я мыслю. И я слышу какой-то стук. А, это мое сердце стучит. А тело где? На месте вроде, только легкое очень. Как на перегрузке ноль в самолете…»

Ритм сокращений сердца явно замедлялся. Он лихорадочно пытался контролировать ситуацию, но как? Ничего не видно, не слышно. Положение тела совершенно не определяется в пространстве. Страшновато. В таких ситуациях обычно адреналин струей вбрасывается в кровь, ускоряя пульс, а сейчас сердце не ускоряется, а даже совсем наоборот. «Странно все это!» После очередного удара сердца следующего не последовало. Полная тишина. «Ну, вот и все. Умер, – подумалось практически безучастно. – А вот мысли остаются. Недавно только хотел из сна да в смерть – получите и распишитесь».

И тут навалились изнутри каким-то взрывом воспоминания всей жизни – от первого открытия глаз сразу после рождения до прочтения странного стихотворения. Все они проносились перед внутренним взором в строгом хронологическом порядке в цвете, с эмоциями, запахами, разговорами, как если бы происходили в данную минуту. Он, переживая все события, в то же время, был как бы сторонним наблюдателем с собственным потоком сознания. «Так вот оно как все было. Забыл уже многое. События, люди. Чувства, – думалось как-то отстраненно , как в кинотеатре. – Неплохая вроде жизнь получилась в целом-то. Но тут, пожалуй, чуточку не так бы поступил, если бы по второму разу жил, а здесь совсем наоборот. А тут просто стыд и позор! А вот это красиво – герой прямо». События последнего года смотреть совсем не хотелось, но не отвернешься. Но увы, все закончилось… Однако он чувствовал свое тело! И вес потихоньку прибывал. Заработал вестибулярный аппарат и натренированно сообщил, что тело находится в вертикальном положении. Кожа и костная система сообщили, что он стоит и стоит на чем-то твердом и ровном. Но сердце не билось. Михаил пощупал пульс – его не было! «Нет. Все-таки помер, курилка! Сорок с хвостиком еще только, крепкий такой. Женщинам всегда нравился, до самого конца, практически. Даже молоденьким девушкам. И не болел никогда ничем. Вот как бывает…» Мысли продолжали течь, но эмоциями, как таковыми практически не сопровождались. «Интересно, а дальше-то что?».

«Заходите, молодой человек, заходите же!» – раздался незнакомый, с искажениями и даже с легким эхом мужской голос. Сердце не только запустилось мгновенно, но и чуть не выпрыгнуло из груди в бешеном пульсе. Все мышцы тела напряглись, привычно готовясь к любому развороту событий. «Ну, чего же вы стоите, заходите!» – в голосе зазвучали иронические нотки. Михаил, прочистив пересохшее горло, с опаской спросил: «А куда?» – «Да куда хотите, вам решать»,– смешливость в голосе заметно усилилась. Однако сам голос не был неприятен. Слова выговаривались предельно правильно. Так не говорят в обыденной жизни – не хватало шероховатостей. «Издевается!» – мелькнула первая за последнее время, эмоционально окрашенная мысль. Спрашивать куда второй раз гордость не позволяла, и он поступил как все военные, туповатые, но мужественные, – шагнул вперед, как ему казалось в этой кромешной тьме, прямо перед собой.

Он вышел из книжных полок, от пола до потолка заставленных книгами разных размеров и сортов, на свет, на который глаза, после предшествующей тьмы, не среагировали, как того предписывает физиология. То есть он, буквально, прошел сквозь эти самые полки с книгами, совершено не ощутив вокруг себя их присутствия. «Голограмма, похоже», – мелькнуло. Михаил, выйдя из них полностью, пошарил рукой сзади и нащупал эти самые полки с упомянутыми книгами. Обернулся и уставился на них. Еще раз пощупал – все на местах, тактильные ощущения совпадают с данными зрительных анализаторов. Сзади раздался тот же голос, но уже безо всяких искажений: «Бывает. Ничего, привыкнете». Михаил резко повернулся на голос. Перед ним, на расстоянии трех метров, стоял бородатый мужчина, с длинными волнистыми черными волосами с небольшой проседью, возрастом до сорока лет. Одет был странно: в длинный, почти до пят, халат, довольно вычурно вышитый, подпоясанный широким поясом, инкрустированным серебром. Из-под халата выглядывали туфли с слегка загнутыми верх носами, также отягощенные цветной вышивкой и иной излишней отделкой. От мужчины веяла какая-то мощная и спокойная энергия. Михаил никогда прежде не сталкивался с подобным. Эта энергия, источник которой не власть или богатство, а знание – знание, превышающее знания этого мира. Он не сумел бы внятно объяснить эти свои ощущения, но они были совершенно явственными.

– Не удивляйтесь, майор. Шестнадцатый век. Такая мода, знаете ли. А я вас жду.

Тон был уже не насмешлив, а карие глаза смотрели очень спокойно и доброжелательно. Фигура мужчины, с прекрасной осанкой, выражала абсолютное спокойствие.

– Позвольте представиться,– сказал он, приложив левую руку к груди, и с достоинством слегка склонил голову в знак приветствия.

– Ицхак бен Шломо Лурия Ашкенази.

– Михаил Сергеевич Тихомиров.

В ответ представился он, также приложив руку к груди. А вот полупоклон был неуклюж и похож на прием «лбом в нос», как учили «рукопашники» в училище. Глаза мужчины тут же отреагировали смешинкой, но по-доброму как-то, и обиды не возникло. Наоборот, Михаил представил себя со стороны и улыбнулся во все зубы в ответ.

– Я вас ждал. Дайте книгу, пожалуйста.

Михаил, обнаружив, что по прежнему держит книгу, раскрытую на странице со стихотворением , так в раскрытом состоянии и протянул ее мужчине. Тот взял ее, подойдя, и деликатно подтолкнув Михаила к низкому столу с соответствующе низкими сидениями, обтянутыми потертым бархатом и похожими на лавки, объяснил:

– Вы посидите немного. Подкрепитесь фруктами и вином. Правда, – он пожевал губами, – вина вам явно не хочется. Впрочем, в синем кувшине свежий гранатовый сок.

Вина ему, мягко говоря, действительно не хотелось.

– Вы посидите, а я кое-что должен исправить в книге. Я вас не задержу долго.

И он, негромко замурлыкав какую-то мелодию, подошел к высокому пюпитру для письма. Из красивой серебряной чернильницы торчало настоящее гусиное перо! Михаил же, подойдя к столику, неловко угнездился на низкой лавке, с удивлением отметив, что на ногах домашние тапочки. «Ну, дела!» – запоздало подошло удивление всему происходящему. Есть что-либо тоже категорически не хотелось. Только пить. Поэтому он с удовольствием и некоторой поспешностью, несообразной с обстановкой, выпил гранатовый сок из серебряного же стаканчика наполненного из голубого кувшина. Хотелось еще, но Михаил постеснялся повторить процедуру.

– Пейте, пожалуйста, еще, – сказал хозяин дома из-за пюпитра, – влага вам весьма желательна.

«Это еще зачем? – подумал с упрямством.

– Поверьте на слово и пейте, пожалуйста.

Как бы вторя его мысли, продолжил Ицхак бен Шломо Лурия Ашкенази, прекратив на минуту напевать приятную, похожую на восточную, мелодию и что-то писать в книге. «Какое интересное имя, – подумал он, наливая следующую порцию сока, потрясающе вкусного, – как бы не перепутать чего».

– А вы можете называть меня Ари. Это аббревиатура, по-вашему, но здесь это вполне прилично.

«Он, что мысли читает?» – забеспокоился Михаил. Следующего, уже почти логичного, ответа не последовало. «Деликатно!» Он бросил быстрый взгляд на Ари. Тот продолжал напевать и писать. Но на губах играла добродушная улыбка. Вопрос остался открытым. Напившись, следуя доброму совету, сока в три приема и, почувствовав существенное улучшение состояния, Михаил встал и подошел к маленькому оконцу без рамы и стекол, полуприкрытому занавеской из плотной материи. Его по привычке потянуло определиться на местности.

Перед глазами простиралось холмистое пространство, плотно заросшее невысокими деревьями и кустарником. Среди них он отметил множество цветущих различными красками. Там, где не было более – менее крупной растительности, сквозь чахлую траву поглядывала красноватая почва. Ближе к точке наблюдения, анфиладами спускался вниз по холму одно – двухэтажный средневековый город. Казалось, что дома с плоскими крышами лепятся один к другому, образуя улицы вдоль склона. По улицам сновали люди в одеждах, подобных одеянию Ари. Слышны были выкрики людей. Машин не было, зато были, груженые сверх всякой меры, ослики. Язык, на котором разговаривали прохожие, был похож на язык двух мужиков в черных куртках, виденных им вчера в «Горячих блюдах». Улучшение физического состояния привело к упорядочению мыслительных процессов, серьезно нарушенных в том же заведении накануне. Тут же полезли законные вопросы: «Где я? Как я сюда попал? Почему, очевидно, на съемочной площадке не видно камер и персонала, а шастает, где попало, одна массовка. Что такое с ним было после прочтения стихотворения, и кто в реальности этот Ари?» Вопросы толкались, борясь за первенство – ответы не поступали вовсе.

– Я закончил, мой друг, – голос Ари зазвучал прямо за спиной, – и готов ответить на ваши вопросы. Возьмите книгу.

Оторвавшись от обзора внешней панорамы и непроизвольно взяв ее, Михаил спросил:

– Зачем она мне?

– Это ваш обратный – Ари замялся немного, как бы подыскивая верное слово – билет, – закончил он фразу.

– Впрочем, пойдемте, присядем, пожалуй. Так удобней беседовать.

Он сделал приглашающий жест в сторону уже знакомого низкого стола. В комнате, кроме стола и пюпитра, иной мебели и не было. Пол был весь устлан коврами, довольно потертыми, различных расцветок и рисунков, а вдоль всех стен стояли только стеллажи с книгами. Единственный дверной проем без двери, завешенный пологом из той же ткани, что и на двух окнах, вел, очевидно, в соседнюю комнату.

Они сели к столу. Причем определение сел относилось только к Ари. Михаил же неуклюже умастился, не зная, куда девать ноги. Ари налил ему еще сока и пододвинул блюдо с фруктами, названия доброй половины которых он просто не знал.

– Во-первых, брат, мы с вами действительно в шестнадцатом веке. Сейчас 1570 год, а окружающая местность называется Галилея. В вашем времени эта территория находится на севере государства Израиль. Город же, в котором мы находимся, носит славное имя – Цфат. Вы его еще не раз услышите. Это особенный город. Один из самых древних по вашей шкале времени.

«Что он говорит, как такое возможно?» – восстановленная критика мышления кричала от неприятия информации.

– Вы выбраны не случайно. Впрочем, в природе нет ничего случайного вовсе. Все определено до мельчайших подробностей во всем. Вы – отличный, не испорченный человеческий материал – потому вы здесь.

«Эх, святая простота, – горько подумалось, – я то не испорченный материал! Лет семь назад это, пожалуй, было бы правдой». Ари продолжал:

– Вы должны выполнить несколько действий. В ходе их выполнения вы поймете многое и даже для чего это нужно, я надеюсь.

Ари вновь улыбнулся необидно.

– Я уверен, что вы все поймете. Это так, – уже иным тоном сказал Ари.

– Вы сейчас пойдете к себе, вам нужно отдохнуть и собраться, и кое-что узнать. Я боюсь показаться негостеприимным, но сейчас придет мой товарищ Хаим Виталь. О нем вы тоже услышите неоднократно, но пока ему еще рано вас здесь увидеть. Простите меня за это – так надо.

Ари смущенно улыбался одними глазами.

– Откуда вы знаете мой язык, если мы в Галилее? – задал Михаил первый вопрос за все пребывание в комнате. – И как я сюда попал?

Ари уже не скрывая улыбки, впрочем, такой же необидной, сказал:

– Майор, если я скажу вам, что время и пространство – это вовсе не то, что вы себе представляете, а разговариваем мы с вами не посредством языка и губ, вы не очень-то мне поверите. Вы – так называемое «последнее поколение». Вам, кроме веры, подавай доказательства. И это правильно! Ну что ж, добудьте их.

«Мудрено и вправду, – подумал Михаил, – но к себе пойти я с дорогой душой, прямо сейчас! А там посмотрим».

– Кто был тот парень, который дал мне эту книгу вчера, и что с ним?

– А, это был не парень. Это ангел, – ответил Ари совершенно спокойно. – Это не человек. Как бы вам объяснить? Порученец, вроде робота, только программное обеспечение его – само совершенство. Не беспокойтесь, с ним все в порядке. Он вообще неуязвим.

– А двое мужчин в черном, которые его преследовали? Они кто?

– А вот это можете выяснить только вы.

«Ну, теперь-то все совершенно понятно», – мысленно съязвил Михаил.

– А как я попаду к себе? – спросил он вслух, допивая очень понравившийся сок.

– В прошлый раз вы предпочли книжные полки. Можно, правда, попробовать дверь. Впрочем, вам выбирать.

Ари вновь улыбался одними глазами.

– Не беспокойтесь, мы с вами еще увидимся, – сказал он.

«Вот о чем я беспокоюсь в последнюю очередь!» – не без мстительного чувства за свою беспомощность в создавшейся ситуации подумал Михаил. Понимая всю абсурдность своих действий (разум просто взбунтовался и предпочел отключиться), крепко сжимая в левой руке книгу, он двинулся к двери. Сердце вновь заколотилось от порции адреналина. «Боже, что я делаю?» – проскочила последняя критическая мысль. Перед самой дверью он остановился вдруг и резко повернулся к Ари, стоящему прямо и спокойно посреди полутьмы комнаты и с какой-то очень понимающей полуулыбкой смотрящему на него. Они встретились глазами. Что-то совершенно невыразимое проскочило в их взглядах. Какое – то ощущение потрясающего родства. Родства чего? Он не знал. Но явственное чувство было! Неожиданно совершенно для себя Михаил сказал:

– Спасибо вам, брат!

Так же резко развернувшись к двери (терпеть не мог сантиментов между мужчинами), решительно шагнул в нее.

– Не полагайтесь слишком на разум, друг мой, – услышал он, изменяющий уже звучание, голос Ари, – учитесь верить и чувствовать!

Голос оборвался, как и все звуки, кроме замедляющегося стука сердца. И почти полная тьма. В отличие от первого раза, она не была абсолютной, хотя что-либо различить все равно не представлялось возможным. Сердце остановилось. Тело невесомо, в пространстве не ориентировано. «Ну вот, опять двадцать пять. Какая вычурная галлюцинация! Привиделось все видимо, а на самом деле – умер ты. «Почил в бозе», так сказать, да и застрял невесть где. И что дальше? Опять эмоции стерты почти до нуля. Что там мне Ари сказал напоследок? Учись верить? И чувствовать. Надоело тут болтаться». Сила тяжести стала нарастать, подтверждая правильную ориентацию тела в пространстве. «Домой хочу!» – попробовал посмелее. Процесс пошел, как показалось, побыстрей. Слегка посветлело. Михаил стоял в сером ничто и нигде. «Куда теперь? А махну как в прошлый раз – прямо!» – и шагнул. Вывалился из стены в гостиной своей квартиры между столом и креслом, не задев ничего. Книга в левой руке. «Ну, все, блин. Дома!» Положил книгу на стол и ощупал себя. «И привидится же такое». Страшно хотелось курить. «Вот что значит нездоровый образ жизни! И курить брошу», – разум услужливо подбросил очередное успокоение. Чего-то не хватало. Часы показывали 12:20. Чтобы увидеть, пришлось прикрыть табло часов рукой. Жена еще в Интернете. Опять полоснуло по сердцу. Все по-прежнему. Закурил. Взял книгу в руки, повертел. Открывать было как-то боязно. «Да ладно тебе. Сколько можно! – разум выползал из своего убежища. – Этот бред не может длиться долго». Михаил открыл книгу на первой странице. Над стихотворением была приписочка тем же почерком: «Учитесь верить и чувствовать, майор...»