Прирожденные альтруисты
Максим «вернулся» на урок точно к его окончанию и застал заключительные слова Учителя:
«Все люди, живущие на земле, необходимы друг другу, потому что в иной области Мироздания, в духовном мире они являются единым целым. Там наши частные души представляют собой абсолютно полное единство, слитое в общую душу. Только наше нынешнее эгоистическое представление о себе отделяет нас друг от друга. Мы чувствуем себя разрозненными, не знаем, не ощущаем один другого, но если бы мы убрали эту эгоистическую оболочку, эту скорлупу, кожуру, облекающую нас, то постигли бы, насколько связаны. Сама природа подталкивает нас к тому, чтобы «выйти за свои пределы» и начать относиться друг к другу по древнему закону «возлюби ближнего, как самого себя».
Максим вышел из классной комнаты последним в компании паренька, с которым оказался рядом за столом.
– Есть хочется, – пожаловался новый знакомый. – я всегда после занятий голодный, как волк. Пойдем, женщины, наверное, уже накрыли. Сегодня Ульянка дежурит, она так вкусно готовит! Вообще, удивительный человечек, я вас познакомлю. Вот, кто, действительно, служит иллюстрацией формулы «возлюби ближнего, как самого себя»! Все замечает, все видит и сразу кидается помогать, не дожидаясь просьбы.
– Да, такие люди – сейчас большая редкость, – отозвался смущенно Максим. – Я ее уже видел, она даже взялась заштопать мой свитер…
– Ты, небось, сразу решил, что она тебя охмуряет, – засмеялся паренек, – я первый раз тоже так подумал. Но ведь ты знаешь, что в любом обществе во все времена рождается на свет примерно десять процентов абсолютных альтруистов. Просто они нам редко попадаются в жизни. Ульянка как раз из их числа. Вон, она тебе рукой машет, наверное, свитер твой уже отремонтировала.
В этот момент Ульяна подошла к ним и протянула Максиму пакет.
– На, готово. И ничего личного! – звонко рассмеялась молодая женщина, плеснув на него голубизной огромных лучистых глаз.
Максим устыдился своих дурных мыслей, поблагодарил ее и пошел за стол следом за новым товарищем.
– Ты давно из Хайфы? Кажется, я тебя там встречал в свой последний приезд.
– Порядком, – не очень охотно отозвался Максим.
– А чего в Центре не появлялся? Я тебя первый раз вижу.
– Понимаешь, я сейчас в какой-то потенциальной яме, как у нас физики говорят. Ничего не хочется.
– Бывает. Главное, не придавать этому слишком большого значения. Я уверен – ты выберешься.
– Да, вытяну себя за шиворот, как барон Мюнхгаузен, – грустно улыбнулся Максим.
– На конгресс в феврале поедешь? Тогда запишись, а то визы надо оформлять, билеты покупать, пока на них действует скидка.
– Поеду, – неожиданно для себя твердо сказал Максим, случайно встретившись взглядом с Ульяной, сидевшей почти напротив. – У меня семья в Израиле.
– Тогда тебе проще…
«И ничего-то мне не проще, – подумал Максим. – Сложнее не бывает…».
Максим, наверное, очень бы удивился, если бы узнал, что в квартире его соседа Вахонина тоже идут разговоры об эгоизме и альтруизме.
– Как это вы не знаете, зачем он поехал в Москву? – негодовал Игорь Павлович, – вы должны это знать! А вдруг он отправился на встречу с резидентом?
– Да, бросьте вы, ничего я вам не должен! – активно отбивался Тихон Федорович, – Можно подумать, что на окладе в вашем ведомстве состою! Даже, если бы и с резидентом, так он мне об этом и доложит. Ну, не смешите вы народ, какой из Волкова агент иностранной разведки! Может, хватит в шпионов играть, я понимаю, вы соскучились по живому делу, да, и отличиться хочется на старости лет.
– Нам сигнализировали проверенные люди, – не унимался чекист, – и потом, у меня на такие дела чуй! Ведет он себя странно.
– И в чем же это выражается? Два месяца за ним наблюдаю, и ничего странного в его поведении не заметил, кроме того, что баб к себе не водит и до полусмерти не напивается.
– Я не могу вам сказать всего…, это конфиденциальная информация…, полученная от нашего резидента в Израиле.
– Врете вы все! – засмеялся Вахонин, – если бы дело обстояло так, то им бы ваше Главное Управление занималось. А тут – сплошная самодеятельность. Примстилось вам что-то, иль выслужиться хотите на старости лет, шпиона поймать. Вот, и следите за ним сами, а я умываю руки! Или платите, как положено осведомителю, за границу бы, по крайней мере, куда-нибудь послали на свой счет в качестве компенсации за издержки, как в прежние времена. А то хотите и рыбку съесть и в поезд сесть. Я тоже уже не мальчик, чтобы задаром париться, а по любви на вас работать, так, это убеждения нужны, мне такой патологический альтруизм не свойственен.
– Да, я понял, что вы эгоист чистейшей пробы. Все-то у вас как в том анекдоте: сантехник Фенюкин прочитал «Фауста» и решил продать душу дьяволу за квартиру на Кутузовском, но дьявол сказал, что за такую неходовую валюту квартиру в этом районе не купишь, и как обычно предложил бессмертие.
– Дьявол хоть что-то предложил! – усмехнулся Вахонин, – А я, если погибну, работая на вас, то даже в списки безымянных героев не попаду, кто я? Мелкая сошка! Словом, так: или вы мне компенсируете все мои издержки, или я вас больше знать не знаю. Если этому делу дан официальный ход, то должно быть и финансирование. А если это любительские игрища, то без меня. Не буду больше даром работать!
– Да, поймите вы, как только появится хоть малейшая зацепка, я смогу убедить начальство, чтобы все было официально. Пока, кроме моих догадок и подозрений, мне предъявить нечего. Ездил я уже в контору…, – неохотно признался Игорь Павлович.
– Представляю, куда вас там послали, – цинично засмеялся Вахонин, – наш Институт уже давно не является сверхсекретным объектом Министерства Среднего Машиностроения! На научные-то разработки денег не допросишься, а уж на шпионские страсти и подавно! У нас и раньше-то, к слову сказать, красть было нечего, разве что – мозги, а уж теперь…, и тех нет, по заграницам разбежались. Пора вам понять, Игорь Павлович, что те светлые времена безвозвратно миновали.
– Именно это меня настораживает больше всего! Волков ведь свободно мог там остаться, а он возвращается. Зачем я вас спрашиваю?
– Конечно, за сверхсекретными разработками ИФВЭ! Зачем же еще? У нас ведь тут одно гениальное открытие за другим совершается, и все стратегического значения, обхохочешься!
– И все-таки, Тихон Федорович, если что-то заметите, или вам покажется странным поведение Волкова, пожалуйста, не в службу, а в дружбу, сигнализируйте мне немедленно, – буквально, взмолился Игорь Павлович. – Ведь это такая удача, что подозреваемый ваш сосед и хороший знакомый…, а я уж, чем смогу…, ведь столько лет вместе…, плечом к плечу боролись, так сказать, искореняли…
– Ладно, черт с вами, – миролюбиво согласился Вахонин, – если замечу что-то, порочащее высокое звание советского ученого, – стукну. Просрали страну, а теперь ноете. Раньше надо было шпионов ловить и не здесь, а повыше…, да, руки коротки оказались, или думали, что вам самим это выгодно, все, мне в церковь пора к обедне! И пиво свое заберите, у меня от такой дешевки изжога, язву, между прочим, по вашей милости нажил, или вы уже не помните?
– Помню, помню, мы вас, если дело выгорит, в наш ведомственный санаторий…, как раньше…, вас там подлечат…
«Подозрительно он себя ведет! – подумал Игорь Павлович с досадой, выходя из квартиры Вахонина, – Хорошо, если цену себе набивает…, уж, не в сговор ли вступил с подозреваемым? Он же за копейку в церкви…, прости Господи. А у того-то, поди, денег – куры не клюют, Массад – организация богатейшая. А что если телефончики и этого хмыря на прослушку поставить? Уговорю как-нибудь ребят из Горотдела, помогут по старой памяти бывшему шефу…».