Червоточина
– Мы с тобой в этот приезд и не поговорили толком, жаль, – сказал Семен. – Закрутился ты совсем – похороны Шимона, выяснения отношений с женой, а на конгрессе и вовсе не до разговоров было. Месяц пролетел мгновенно. Расскажи хоть, какие у тебя планы?
– Планов – громадьё, борода! – с воодушевлением ответил Максим. – С первого марта выхожу на новую работу. Осмотрюсь немного и начну собирать прибор. Команду себе уже присмотрел. Студент мой и Виктория Юрьевна, профессор той же кафедры. Обещала мне все теоретические выкладки сделать. Жаль, вот, только, что инструкция расшифровке не поддается, но зато схема есть, это уже хорошо, понятно, как собирать эти запчасти таинственные.
– Ты уже разобрался, что за принцип лежит в основе его работы?
– Не совсем. Тут у нас с Викторией мнения немного разошлись…. Она предлагает взять за основу волновую теорию времени, ну, ту, что Велимир Хлебников нащупал в своих «Досках судьбы».
– Не читал. Это же ты у нас поэт.
– Помимо этого, Хлебников был еще и студентом матфака. У него, я бы сказал, эвереттический подход.
– Не понял. Как это связано с литературой?
– Просто литература охотно подхватила идею о том, что История есть мощнейшее древо с многочисленными «корнями-прошлыми» и пышной кроной «ветвей-будущих», интуитивно переосмысляя ее в качестве альтернативной.
– Да, есть такая теория, где физическая реальность представлена, как множество миров, каждый из которых по выбору сознания может оказаться для него точкой «здесь и сейчас». Так называемый, «мультиверс», или, проще говоря, параллельные миры, между которыми существует взаимосвязь.
– Тогда многие из таинственных загадок и мистических тайн являются физическими следствиями эвереттической трактовки квантовой механики. Хлебников дает картину эвереттической реальности, состоящей из массы «стройных многочленов», ветвей «мультиверса», каждая из которых существует физически. Если принять во внимание точку зрения на квантовую механику, выдвинутую Эвереттом, то в «Досках судьбы» Велимира Хлебникова мы имеем дело со склейкой работы нескольких ветвей «структурного ландшафта» мультиверса.
– Знал бы Хью Эверетт, чем обернется его новая, «некопенгагенская» трактовка квантовой механики для современной художественной литературы! – Воскликнул Сеня со смехом. – Ну, а ты, что предлагаешь? Что-нибудь еще более навороченное?
– Я предполагаю, что в основе действия прибора лежит принцип сингулярности! Помнишь теорию о «червоточине». Она мне кажется достаточно здравой.
– Гипотетическая белая дыра, в область которой ничего не может войти, образующиеся при выходе из-за горизонта событий вещества черной дыры, находящейся в другом времени! С ума ты сошел что ли? Ведь при нынешнем уровне развития физики такая сингулярность является лишь теоретическим построением. Описание пространства-времени вблизи нее предполагает квантованность гравитационного поля, а о нем…
– Я исхожу из того, что существует топологическая особенность пространства-времени, представляющая собой в каждый момент времени «туннель» в пространстве. Общая теория относительности вполне допускает существование таких «кротовых нор». Для этого необходимо, чтобы проход был заполнен экзотической материей, создающей сильное гравитационное отталкивание и препятствующее «схлопыванию» «туннеля-червоточины».
– То есть, ты полагаешь, что твой прибор позволяет накапливать эту экзотическую материю? Но это же абсурд!
– Поведаю тебе одну страшную тайну! За 4 года до Де Бройля, который в своей знаменитой диссертации выдвинул гипотезу о волновой природе электрона, Хлебников писал: «такт пульсации электрона так мал, что никакими ныне существующими приборами не может быть измерен. Когда в итоге остроумного эксперимента этот такт будет обнаружен, кто-нибудь по ошибке припишет электрону волновую природу». А дальше, как тебе известно, была борьба «дискретного» и «волнового» понимания природы материи, и последняя одержала победу.
– Конечно, гипотетически это дает возможность путешествия во времени, если, например, один из входов «туннеля» движется относительно другого, или, если он находится в сильном гравитационном поле, где течение времени замедляется, но я не пойму одного – тебе-то это зачем?
– Я хочу просто собрать прибор, который случайно попал мне в руки и проверить принцип его работы.
– Ты думаешь, что древние представители Ойкумены шагнули так далеко? – с сомнением в голосе спросил Сеня.
– Это мы безнадежно отстали! – убежденно воскликнул Максим.
– Не знаю, – пожал плечами Сеня, – стоит ли испытывать прибор неизвестного назначения и проводить эксперимент с непредсказуемыми результатами? Авантюрист вы, батенька, чистейшей воды!
– Обещаю, что буду подробно описывать тебе каждую стадию сборки. Возможно, мне понадобиться твой совет. Понимаешь…, я даже озвучить это боюсь…, у меня такое ощущение, словно я когда-то уже собирал этот прибор! Словно он – мой, мною придуман!
– Ладно, оставим это, вечно тебя не туда заносит. Меня гораздо больше интересует, что ты решил делать дальше, после того, как соберешь этот пресловутый агрегат? Очень надеюсь, что тебе не удастся его запустить.
– Дальше было раньше, – засмеялся Максим. – Обещал жене, что вернусь сюда, может, преподавать буду, не решил еще. У тебя есть конкретные предложения? Предъявляй, рассмотрю с удовольствием!
– Ладно, пока ты там громоздишь свою, как ты ее называешь, минору, я постараюсь что-нибудь придумать. Да, кстати, ты уже как-нибудь назвал свой прибор?
– Весьма условно, – Максим немного помялся, – я хочу присвоить ему имя «Владыка Вероятности».
– Значит, так: ты будешь держать меня в курсе всех своих действий, – четко выговаривая каждое слово, напутствовал Сеня друга в аэропорту, цепко держа его за лацканы пиджака. – Обещаешь?
– Торжественно клянусь! – Максим приложил согнутую в локте руку к голове, как примерный пионер. – Мири, прикажи ему, чтобы он отстал от твоего бедного мужа, у меня уже мозоль на языке.
– Сеня совершенно прав, – серьезно сказала Мири, – что-то у меня на душе кошки скребут…
– Бросьте вы, ребята, прямо, как на войну меня провожаете, честное слово! Ничего со мной не случится. Самый обычный эксперимент. Помнишь, Сенька, как у нас Анатоль головой в пучок попал? Он тогда на пульт позвонил, попросил его отключить, – начал Максим рассказывать Мири подробности давнего пришествия на ускорителе, – а они, то ли забыли, то ли смена другая пришла, не помню уже подробностей. Одним словом, когда он дверь в камеру открыл, защита не сработала. Анатоль видит – все тихо. «Отключили», – подумал, а потом затылком тепло почувствовал и привет. Прошил его пучок насквозь, все сосуды оплавились, так у него потом какие-то сверх-способности открылись, в уме гигантские цифири складывать начал. Диссертации целое поколение врачей написало по этому поводу. Может, и мне повезет!
– Типун тебе на язык, балабол несчастный, – в ужасе воскликнул Сеня. – Очень утешительную историю ты вспомнил. Что б завтра же написал! – Потом помолчал немного и признался. – Я ведь прочитал «Доски судьбы», скачал из Интернета. Интересная концепция, но не сама его идея меня поразила, она не так уж и оригинальна…, старомодна немного, что ли…
– А что же? – удивился Максим.
– Видишь ли, этот человек постиг нечто в устройстве Мироздания, и ему удалось передать свой восторг и почти детское, наивное удивление перед самим фактом постижения. А это само по себе – дорого стоит!