"Великий сброд" и ман с неба
И стал народ как бы роптать на Бога, и услышал это Бог, и возгорелся гнев Его, и загорелся у них огонь Бога, и пожрал край стана.
И возопил народ к Моше, и помолился Моше Богу, и погас огонь. И назвали место это Тавэра, потому что загорелся у них огонь Бога
[Тора, "Бемидбар", "Беаалотха", 11:01-11-03]
А сброд, который среди них, стал проявлять прихоти, и снова заплакали сыны Израиля, и сказали:"Кто накормит нас мясом? Помним мы рыбу, которую ели в Египте даром, огурцы и дыни, и зелень, и лук, и чеснок. А теперь душа наша иссохла, нет ничего, кроме мана этого, что перед глазами нашими".
[Тора, "Бемидбар", "Беаалотха", 11:04-11-06]
Отчего стал роптать народ, ведь у него не было никаких предпосылок к этому? – Потому что среди них находился великий сброд (эрев рав).
Это значит, что все желания народа еще не очистились от эгоизма, поскольку среди них есть такие, которые называются "эрев рав" – они боятся Творца, но работают на себя, на своего "фараона".
Представьте себе человека, который трепещет перед Творцом и выполняет всё, что сказано в святых книгах: молитвенниках и сборниках законов. Для чего? – "Я выполню все, что Ты скажешь, а Ты уж выполни то, что обещаешь мне!". Это и есть "великий сброд".
Человек вроде бы живет и при Творце, и якобы обеспечивает себе будущий рай. Он может даже идти на смерть, зная, что впереди его ожидает нирвана. Известны случаи, когда в последний момент террористов останавливали, а они кричали, что хотят умереть. Ведь они уже были готовы через минуту войти в райский сад.
"Великий сброд" подзуживает народ, т.е. наши желания в каждом человеке, и он начинает роптать. Он не получает то, что надо. Ведь все движение в пустыне – это движение в пустоте, человек ничего не получает, он должен двигаться вперед и все. Ему дают лишь слабый признак, что он идет за чем-то – маленькое призрачное облако.
Когда же он может более явно ощутить присутствие Творца? Когда допускает какие-либо нарушения и получает за это по голове: "О! Я сейчас убедился, что так нельзя". И тогда получается, что надо что-то делать. Эти эгоистические желания говорят: "Мы не хотим удовлетворяться просьбой к Творцу".
Ведь что значит МАН в пустыне? Именно благодаря тому, что я нахожусь в пустыне, и у меня ничего нет, я могу из состояния полной безысходности найти один единственный путь – путь к Творцу. Мне не к кому больше обращаться! И когда я обращаюсь к Нему, это называется МАН.
То есть МАН – это подъем моей молитвы, просьбы, именно к Творцу и только в пустыне! Лишь когда я совершенно пуст, и у меня ничего нет ни для тела, ни для близких, ни даже для будущего мира, – тогда я могу обратиться к Нему. И этим я наполняюсь. Это обращение к Творцу наполняет меня.
На самом деле я ничего не получаю, кроме односторонней связи с Творцом. Если я так действую, то с Неба ко мне приходит ман, которым я начинаю питаться, наполнять свою душу.
Но она наполняется только моим обращением к Творцу! Поэтому речь идет не о МАДе – наполнении свыше (ответе от Творца), а именно о моем призрачном, одностороннем, безответном, ни на чем не основанном обращении к Творцу из безысходного состояния.
Если я не желаю никаких благ мира, не хочу ничего, кроме пустыни, дающей мне возможность обратиться к Нему в одностороннем порядке (неизвестно даже, обращаюсь я или нет), – мне этого достаточно, это наполняет мою душу. Если я таким образом могу двигаться вперед, я вхожу в пустыню и прохожу ее.
Сказано, что "в мане были всякие вкусы". Все, что я ощущаю в МАНе, зависит от того, насколько я могу приложить эгоистические желания к своему отношению к Творцу. Тогда в соответствии с этим я почувствую, что будто бы наполняюсь чем угодно.