Искушение Святого Антония
Игорь Павлович очень тяжело переживал крушение своих упований на генеральские погоны. На другой день после похорон Вахонина он заперся у себя в кабинете, попросив секретаршу не соединять его ни с кем, кроме самого высокого начальства. На столе перед ним лежал конверт, извлеченный опытными руками Костиным из кармана покойного.
«Ого, сумма-то внушительная! Интересно, какую же услугу он оказал за такие деньжищи? – мрачно усмехнулся он. – Чек на предъявителя…, я такого капитала за всю жизнь не заработал…, даже, если бы не пил, не ел, за квартиру не платил и ходил, в чем мать родила. А ведь можно будет уволиться, внучкам мир показать, дочери квартиру купить отдельную, жене норковое манто, кредит за машину погасить, дачку подремонтировать, зубы, наконец, нормальные вставить, а не это барахло пластмассовое…. Нет! Стоп! Что я говорю! Это же надо! И с того света он мне покоя не дает! Искушает, поганец!».
Игорь Павлович вдруг затылком почувствовал сверлящий, жгущий взгляд Феликса Эдмундовича, огромный портрет которого висел на стене за его спиной, словно говоря: «А как же чистые руки, горячее сердце, и все прочее, в чем ты поклялся?». Он встал из-за стола и посмотрел прямо в глаза самому главному чекисту всея Руси.
«Да, дорогой товарищ Дзержинский, вот, такие мысли приходят в голову даже самым преданным и закаленным вашим бойцам! Знали бы вы, какие нынче времена наступили, не судили бы меня с такой строгостью…, мир-то, за который вы кровь проливали, рухнул. Камня на камне не осталось. Союз развалился как карточный домик. Такая держава могучая была! Коммунистическое общество мечтали построить, а что получилось? Живем по законам рыночной экономики! Только не рынок это, а базар. Все вокруг тем лишь и озабочены, чтобы половчее надуть ближнего, да карман свой набить потуже. А квартплаты какие у нас!? Нет, вы посмотрите, посмотрите!».
Игорь Павлович дрожащими руками достал из бумажника узкий листочек бумаги с перечислением стоимости коммунальных услуг и поднес его к глазам своего кумира.
«Видали? Вам тоже страшно стало? Это же больше, чем пенсия моей жены! Вот, оплачу сегодня, и на жизнь ничего не останется. До моей зарплаты еще целая неделя, а у старшей внучки сапожки порвались…, обещал я ей, папка-то их сбежал в неизвестном направлении, все теперь на деда свалилось.
Нет, я не ропщу, вы не подумайте, я счастлив даже, что они со мной живут, обидно мне только…. Всю молодость по заставам, по горячим, так сказать, точкам, а что в итоге? Прозябание в нищете! Вот, что! Я, конечно, понимаю, что деньги эти подлые, не известно за что плаченые, но одно знаю точно – не за шпионаж! Откуда я знаю? Знаю! Будьте спокойны! Не было у покойного никаких государственных секретов, чтобы ими торговать. За это можете быть спокойны. Какую-то другую услугу он оказал зарубежным господам-товарищам…, и желаю вас заверить, что докопаюсь, какую именно! Даже жизни не пожалею.
Только, вы поймите, товарищ Феликс Эдмундович, без денег мне ничего не сделать! В Главном Управлении меня и слушать без доказательств никто не станет. У них своих проблем полно. Так что, придется одному, самостийно, так сказать, раскручивать эту темную историю, а потому, чек этот я обналичу, хоть вы и против, а деньги буду хранить у себя дома и вести строжайший учет всех расходов, каждой копеечке. Это я так…, помечтал просто немного, как всякий живой человек с неосуществленными желаниями, несбыточными мечтами…. Не беспокойтесь, рубля не потрачу на личные нужды! Все ради блага Отечества.
В ваше время люди были совсем другие, каждый был готов умереть за идею. Теперь – не то! Все как с цепи посрывались…, рвут друг у друга из рук. Как нам вас с товарищем Сталиным не хватает! Вот, навели бы порядок, а то – смотреть тошно. Да, что – смотреть, жить тошно! Семьи разваливаются, Товарищ Дзержинский, законным браком сочетаться никто, видите ли, не желает! «Мы сначала поживем, притремся друг к другу, а вдруг у нас сексуальная несовместимость?!». Где это видано, чтобы в ЗАГС не идти! Какие родители согласятся, чтобы их дочурку поматросил и бросил какой-нибудь кисель в штанах! Я, конечно, не ханжа…, и сам по молодости мог…, но чтобы жену бросить – и в мыслях никогда не держал, наоборот, соврешь как-нибудь половчее, оберегаешь ее от сплетен, мол, на спецзадании был. Порой, даже заночуешь на стульях в Горотделе, чтобы она знала, что муж иногда может домой на ночь не прийти. А что сейчас? Все на показ…, чуть не посреди улицы, как собачонки, прости Господи. Оттого и беспризорные дети, оттого и наркомания, самоубийства…
СМИ наперебой трубят про кризис мировой экономики, науки, морали и всего прочего. Экологию, мол, испакостили…. А кто испакостил-то? Три сестры и дядя Ваня? Или инопланетяне прилетели, устроили нам быстренько кризис на одной отдельно взятой планете, и тикать домой! По-моему, так – кризис весь в сознании, головы лечить надо, как совершенно справедливо персонаж один известный литературный говорил, а то живем, будто по тому анекдоту про дом терпимости: вместо того, чтобы контингент менять, они кровати передвигают с места на место. Жалко, океан от нас далеко, нам бы цунами, чтобы смыть дрянь всю с лица земли и заново начать социализм строить!».
После этого страстного монолога Игорь Павлович вызвал секретаршу и попросил заказать ему на завтра машину, которой имел право пользоваться раз в неделю как член Дирекции, для поездки в столицу.
«В какой же банк-то мне сунуться с этим чеком? – раздумывал Игорь Павлович, отпустив водителя перекусить, и бодро шагая по Тверской. – Надо попроще что-нибудь выбрать, «Альфа» – это уж слишком! Видел я на Ленинградском проспекте «Уралсиб» какой-то, сейчас сяду на двенадцатый троллейбус, он прямо возле него останавливается…».
Положив чек в металлический контейнер, Игорь Павлович отчего-то занервничал. Кровь шумела в ушах, словно морской прибой, а сердце готово было разорваться на части. Кассир, внимательно исследовав документ и, вежливо произнеся: «Подождите одну минуточку, пожалуйста», удалился. Сквозь толстое пуленепробиваемое стекло, отделявшее его от клиента, голос банковского служащего показался Игорю Павловичу зловещим.
Спустя минуту, в крохотное помещение кассы безмолвно вошли два дюжих молодца, и ловко сковали руки Игоря Павловича наручниками. Он тотчас все понял и не подумал оказывать сопротивление.
«Хорошая работа! – Восхитился Игорь Павлович невольно, – мне бы таких сотрудников, горы бы мог свернуть! Мадрид-твою-Лиссабон! Видать, чек был фальшивый…, придется как-то выпутываться из этой истории. Ох, теперь уж точно на пенсию выпихнут, бедные мои девочки, и стыда не оберешься…. Это в лучшем случае…, а то и упечь могут, если начальство не выручит. Вот, и прославился на старости лет на все Главное Управление!».
Водитель ждал Игоря Павловича до глубокой ночи в условленном месте, и, наконец, был вынужден вернуться без него. Утром он доложил начальству, что зам. директора по режиму бесследно исчез.