Древние свитки
– Вы просто неотразимы, Мария, – восхищенно произнес Владимир, когда они сели за столик. – Официант, шампанского.
– Спасибо. Я думаю, мы можем перейти на «ты». И вообще, если хочешь, зови меня Маша.
– Хорошо, – улыбнулся Владимир. – Ты давно живешь во Франции?
– Всю жизнь. Я тут родилась. И жила все время в Париже.
– Но по-русски ты говоришь совсем без акцента.
– Да, русский – это мой родной язык. Дома всегда говорили только на русском. Мой прадед, бывший офицер кавалерии, Николай Кутко эмигрировал в Константинополь после поражения Белой Армии в 1920 году. Он участвовал в гражданской войне на юге России и под Царицыном. Затем из Константинополя перебрался во Францию, в Лион. Там он поступил в Лионский университет, изучал химию. Тебе интересно это слушать?
– Очень интересно.
– Одной из профессиональных общественных организаций, существующих в Лионе, долгие годы активно работало Общество русских химиков. Его созданию в середине 1920-х годов способствовало то обстоятельство, что ведущими отраслями промышленности в городе были текстильная и химическая. На производстве получения натурального и искусственного шелка, синтетического волокна, красителей, каучука, удобрений работало немало русских инженеров и рабочих. В декабре 1934 года они даже провели торжественное собрание, посвященное 100-летию со дня рождения Менделеева. Мне рассказывал об этом мой дед. А к концу 1930-х годов деятельность заметно сократилась. Еще через несколько лет прадед решил переехать в Париж. Мои дед и отец родились уже в Париже.
– Ты бывала в России?
– В детстве – довольно часто, с мамой. А после подорожания топлива, даже машину не каждый может себе позволить, не то что полеты в другие страны. Сам знаешь, машина теперь роскошь, а не средство передвижения. Мне вообще кажется, что скоро Интернет заменит все путешествия. Будем путешествовать, не выходя из дома.
– Маш, ты меня извини за любопытство. Сегодня утром ты упомянула о каком-то сюрпризе. Целый день у меня из головы не выходит.
– Да, это ты меня извини. Ты мне, конечно, понравился, но все-таки я никогда не соглашаюсь на встречу после двухминутного знакомства. С тобой связана одна, я бы сказала, наша семейная тайна.
– Разве я был знаком с кем-то из твоей семьи? – разочарованно спросил Владимир.
– Нет. Я тебе расскажу все по порядку. По отцовской линии история нашей семьи известна вплоть до времен Петра Великого. В то время один из моих пра-пра-пра, не помню сколько раз, дед был приближенным самого Петра I. Петр I привез из Нидерландов свитки с какими-то древними текстами и передал их ему. В этих текстах было зашифровано послание для одного человека, который будет жить в наши дни. Свитки передавались из поколения в поколение по мужской линии, и так они дошли до нашего времени. Сегодня я являюсь их владельцем.
– Как же свитки оказались у тебя?
– Мне передал их мой дед. Поскольку у него была одна дочь и две внучки, то он решил передать их мне, своей старшей внучке. Еще он рассказал мне то, что передал ему когда-то его отец. Эти свитки в наше время я должна передать человеку по имени Владимир, которого я встречу 14-го ноября 2028 года. Таким образом, все сбылось, и этим человеком оказался ты.
Владимир был потрясен. Он неподвижно сидел несколько минут, не зная, что и думать. Он никогда не верил в такие мистические истории, но в этот раз почему-то был уверен, что Маша говорит правду. «Даже если она все это придумала, какая разница. Посмотрим, как события будут развиваться дальше», – подумал Владимир.
– Ты мне не веришь? – как будто прочитала его мысли Маша.
– Как ни странно, верю. Но может быть, это просто совпадение? Хотя в последнее время со мной происходит слишком много странных совпадений...
– Вот, – Маша достала из сумочки футляр, в котором находились несколько скрученных листов бумаги, и протянула их Владимиру.
Владимир открыл футляр и медленно развернул листы.
– Это копия. Я тебе передам и подлинник, но нужны специальные условия для его содержания, иначе свитки испортятся. XVI век!
– На каком языке это написано? – спросил Владимир.
– Точно не знаю. Мне кажется, это арамейский язык. На нем написан «Зоар», одна из самых известных каббалистических книг.
– Твои предки были каббалистами? Я слышал, что наукой каббала можно заниматься после сорока лет, да и то, только избранным.
– Я не думаю, что они были каббалистами. Эти свитки – просто семейная традиция. А насчет сорока лет, то насколько я знаю, этот запрет был отменен в 1995-м году, и об этом тоже говорится в «Зоар». С 1995 года каббалой можно заниматься всем. Кстати, я где-то читала, что запрет в каббале означает невозможность. То есть раньше люди просто не могли понять, а теперь могут, и поэтому запрет снят.
– Теперь мне нужно искать переводчика.
– Попробуй сходить в антикварные магазины. Может быть, там помогут.
– Надеюсь, что все это не помешает продолжению нашего знакомства, – грустно сказал Владимир.
– С этого момента все зависит от тебя, – улыбнулась Маша.